– Бред?!
– Да, лошадь рыцарская, мужского пола. Он на данный момент в бегах, ему пиротехника ваша не нравится. Но мы его в гараже заперли, а он, скотина, туда двух жуликов заманил. Так вот, пока мы пили чай, заявился Валера. Да, да, вон тот самый, с серьгой в ухе, сосед мой еще детсадовский. И стал, значит, сразу Нэда клеить. Что вы делаете такое лицо? Я тут прямолинейно намекаю, у него… нестандартная ориентация, они там на факультете через одного такие. А в комнату влетает зверюга – жуть! Смесь свинокрыса с павианом, пока мы его загасили… Нет, не перебивайте меня, я уже подхожу к сути.
Солдаты пили обжигающий чай из алюминиевых кружек, болтали с Нэдом Гамильтоном о погоде в Англии и видах на урожай у местных йоменов, слушали малопонятные анекдоты о Штирлице в исполнении покорившегося судьбе Люстрицкого. Из перелеска горделивой поступью вышел черный Бред и, найдя хозяина, виновато потерся мордой о его колено. Солнышко вошло в зенит, жужжали шмели, на ясном небе не было ни облачка, а лейтенант Безгин обреченно слушал интригующий рассказ о противной морде жреца Аршубанапула.
– Вот уж кто шпион так шпион! И самое обидное – я ведь его уже почти обезвредила… Слушайте, у вас тут случайно лифт не проезжал?
Лейтенант молча покачал головой, он уже давно забыл, кто здесь главный и кто задает вопросы. Ясно было одно: на территории его части – опасные сумасшедшие! Возможно, специально засланные психопаты из Большого театра. Явно опытные убийцы, судя по рассказу отправившие на тот свет невозможное количество вымышленных литературных персонажей. Об этом немедленно стоило заявить в особый отдел и принять все меры к задержанию разлагателей боевого, патриотического духа бойцов. Будь на месте командира батареи человек, имеющий хоть каплю воображения, – он бы поверил Илоне. Безгин не имел в голове ничего, кроме параграфов устава.
– Охримчук! Назаров! Ложкин! Арестовать так называемых артистов! В случае неподчинения приказываю действовать по закону военного времени!
Солдаты, недоуменно переглядываясь, наставили штыки.
– Леди Илона, этот недостойный негодяй вновь позволил себе проявить непочтение к вашим словам?! – Рыжий рыцарь бесстрашно шагнул вперед, хватаясь за меч.
В ответ раздалось клацанье винтовочных затворов.
– Сейчас же сдать оружие! – металлическим голосом прошипел лейтенант. – Руки вверх или я буду стрелять!
– Что ты сказал, злодей?! Клянусь светлым именем великомученика Павла, что если сию же минуту не сделаю из твоей порожней башки кастрюлю…
– Не надо… – Валера Люстрицкий нежно прильнул к другу, ласково удерживая его руку, сжимающую рукоять. – Милый Нэд, успокойтесь, пожалуйста. Позвольте мне решить все эти проблемы. Товарищ Безгин человек иной формации, с ним надо говорить другим языком. Ну будьте так добры… позвольте мне оказать вам эту маленькую услугу. Просто посмотрите, как я его страшно унижу.
Нэд раздраженно бросил меч в ножны, Илона беззастенчиво потребовала у Охримчука кружку чая, а будущий юрист мгновенно перешел на законно-деловой тон опытного бюрократа:
– Лейтенант Безгин, информация, которую я вынужден вам сообщить, сугубо конфиденциальна. Попрошу отойти в сторонку, слушать молча и ничего не записывать.
Они вдвоем укрылись за третьей пушкой, и до навостривших уши солдат долетали лишь чеканные обрывки фраз: «контрразведка… товарищ Берия лично… едва не сорвали всю операцию… немедленно доложить… принять все меры по содействию… очередная проверка… родственники за рубежом… партия все видит… да, под трибунал… как коммунист коммунисту…» В общем, через десять минут усталый Валера обмахивался платочком, полулежа на пустых снарядных ящиках, а товарищ лейтенант с белым лицом приносил сбивчивые извинения Илоне и рыжему рыцарю.
Крик «Немцы!» прозвучал как гром среди ясного неба. На голубой полосе горизонта показались черные фашистские танки.
– Это что, съемки второй серии? – безнадежно пошутила Илона. Никто не улыбнулся.
* * *– Жрец Анубиса?
– Да, мама. Наш палач долго не мог развязать ему язык, он совершенно не чувствителен к боли. Нас выручил Щур.
– Неужели? В последнее время я очень сомневаюсь в его праве занимать пост нашего придворного мага.
– Я не питаю к нему никаких симпатий, но должен признать: на этот раз он действительно дал хороший совет. Мы покрепче связали пленника и посадили ему на колени кошку. Такого ужасающего вопля я не слышал никогда. Видимо, у жрецов собакоголового бога дикая неприязнь к этим милым животным. Он был готов рассказать все, включая секреты и тайны собственной пирамиды. Думаю, мы еще заглянем в его измерение – там должны быть две сокровищницы.
– Ты что-то скрываешь от меня?
– Нет… пожалуй, нет… Просто о некоторых вещах лучше говорить с предисловием.
– Он… жив?
– Они – живы. Все трое. Нэд Гамильтон, принцесса Илона и рыцарь Люстрицкий. Возможно, я награждаю их титулами, которых они еще не заслужили, но так сказано в пророчестве, а значит, вполне употребимо в беседе. Мы знаем имена наших врагов, нам известна их сила, надеюсь, вся Игра в целом от этого только острее. Я хотел сказать, не будет слишком предсказуемой.
* * *Шесть черных танков с белыми крестами на боках казались нелепыми механическими игрушками на фоне зеленой травы, синего неба, яркого солнца. Словно чья-то чужая воля насильственно поместила в пасторальный среднерусский пейзаж грубые металлические коробки, одинаково уродливые по форме и содержанию. Первые снаряды рванули землю с недолетом метров в двести, немцы вели психическую атаку. Лейтенант Безгин снял фуражку, вытер рукавом лоб и неожиданно тонким голосом завопил:
– Отступаем!
Бойцы ответили сумрачными взглядами. Охримчук, не говоря ни слова, взял из ящика длинный снаряд и двинулся к пушке. Безгин схватился за кобуру:
– У нас всего десять снарядов. А у немца шесть боевых машин! Я не допущу бессмысленной гибели вверенной мне батареи! Приказ – отступать! Пушки придется взорвать, чтоб не достались врагу.
Еще два взрыва прогрохотали уже гораздо ближе.
– Отступать так отступать, – переглянулись Илона с Валерой.
Нэд Гамильтон невозмутимо проверил крепость подпруг, натянул железные рукавицы и вытащил из подсумков побитый рыцарский шлем.
– Я сказал – отступать!!!
– Только слабый показывает спину наступающему врагу.
– Ну ты… артист! – неискренне обиделся маленький лейтенант. – Ты у себя в театре давай командуй, а мне нечего тут… изображает из себя! Назаров и Соловко, готовьте пушки к взрыву. Остальным – строиться!
Рыжий рыцарь застегнул шлем, прыгнул в седло и поудобнее перехватил копье.
– Нэд, не дури! Там же танки… – неуверенно начала Илона.
– Вот именно, – радостно поддержал вновь обретший командирский тон товарищ Безгин. – Это вам не сцена из Шекспира, это война.
– Не тебе, жалкий трус, говорить мне о войне! Я прошел с королем Ричардом весь долгий путь от побережья Аравии до Иерусалима. Не было дня, чтоб мы не отличились в схватках, но наши руки не уставали вздымать меч, а знамя Англии с золотым львом вело нас от победы к победе. Беги, словно перепуганный заяц, спасай свою шкуру, но если ты еще раз прикажешь своим людям следовать за тобой – я сам снесу твою голову!
– Что?! – еле выдохнул пораженный лейтенант, до него вдруг дошло, что этот «артист» не шутит.
– Доблестному воину неведом страх! – Крестоносец привстал на стременах, грозя длинным копьем фашистским «тиграм». – Отступление – смерти подобно! Если ваш командир бросает вас, пусть позор и бесчестье падут на его голову. У кого из вас горячее сердце, сильная воля и кровь вместо молока в жилах – за мной! Не позволяйте врагу жечь вашу землю и смеяться вам вслед!
– Ура-а-а!!! – воодушевленно грянули солдаты.
Илона хлопнула себя ладонью по лбу, обессиленно опускаясь на снарядный ящик, а Валера глядел на друга восхищенным взглядом, едва не рыдая от умиления. Лейтенант затравленно озирался вокруг, пытаясь поймать Бреда за узду:
– Нет… нельзя… это приказ! Я не… никому не позволю.
Черный конь злорадно фыркнул и незаметно опустил тяжелое копыто на хромовый сапог офицера. Дикий мужской визг был перекрыт новым взрывом.
– От ты ж поди! – неожиданно завопил Охримчук. – Гля, гля, братцы… Шож це такэ, а?!
Прямо за танками из ниоткуда появилась сияющая полоса оранжевого цвета. Из нее вылетел сомкнутый строй черных всадников. Горяча коней и наставив копья, они рассыпались меж германских машин, усиливая и без того превосходящего врага.
– Рыцари?
– Черные воины Мальдорора, – безошибочно определил Нэд. – Ни один рыцарь не пойдет в бой без знамени, флажка или герба на щите. Все в черном, бьют молча, нападают большинством, не щадят никого – так сказано в легендах. Леди Илона, я поручаю вас заботам храброго сэра Люстрицкого. Прощайте!
– Рыцари?
– Черные воины Мальдорора, – безошибочно определил Нэд. – Ни один рыцарь не пойдет в бой без знамени, флажка или герба на щите. Все в черном, бьют молча, нападают большинством, не щадят никого – так сказано в легендах. Леди Илона, я поручаю вас заботам храброго сэра Люстрицкого. Прощайте!
– Не-е-ет… – взвыла бледная студентка, но благородный конь уже взвился на дыбы и бросился вперед, унося своего всадника в неравный бой.
– От артист… от же бедовая головушка! – завистливо вздохнул рядовой Охримчук. – А мы шо? Так и будем ничего не робить?!
– Отступа… – решился было ободрившийся командир, но подскочивший Валера дважды ударил его носовым платком по щекам:
– Не сметь! Я вам лицо набью, проказник! Мой единственный герой будет биться в кольце врагов, а вы тут – загорать в тылу?! Да я сегодня же подам докладную самому Иосифу Виссарионовичу… Разворачивай пушки!
Бойцы радостно бросились к орудиям.
– А этот… артист ваш в плаще с крестом – немец, что ли? – громко спросил кто-то.
– Англичанин! – улыбчиво пояснил Валера.
– Ну слава богу, – выдохнули солдаты, – значит, открыли-таки второй фронт. Заряжай, ребята!
– По немецко-фашистским захватчикам, – упоенно командовал «храбрый сэр» Люстрицкий, встав на лафет покореженной пушки, – за Родину, за любовь, за мир во всем мире – огонь!
Первый танк споткнулся и задымил. Черный Бред с разворота ворвался в боевые ряды врага, и рыжий рыцарь нос к носу столкнулся сразу с двумя противниками. Одного он сбил, копье второго тяжело скользнуло по щиту. Не сдерживая ярости коня, Нэд развернулся к третьему противнику и выбил его из седла. Толстое копье разлетелось в щепки, рыцарь выхватил меч… Но в тот момент, когда черные всадники окружили его со всех сторон, земля кругом встала на дыбы и начался настоящий ад!
* * *В последнее время придворный маг все чаще и чаще пропадал в библиотеке. Разбирая пыльные фолианты, копаясь в старинных книгах и свитках, он упорно искал хоть какое-то упоминание об Игре, ее правилах и особенностях, надеясь пролить хотя бы слабенький свет на тайну Нэда Гамильтона. Королева изволила обедать, Валет отправил рыцарей на очередную Охоту, так что карлика никто не беспокоил. Возможно, именно поэтому сегодняшний день увенчался успехом. Щур дрожащими пальцами выудил из-под горы рукописей почерневший от времени том. Книга была так запылена, что на первый взгляд казалась просто обшарпанной каменной плитой, на манер выстилающих пол в библиотеке. Переплет обтянут ссохшейся, заскорузлой кожей, страницы пожелтели и от времени стали ломкими, но маг едва дышал от возбуждения – перед ним лежали «Песни Мальдорора». Древнейшая летопись, излагающая в вольной форме верлибра всю историю замка и его обитателей – от основания до изгнания. Имена и судьбы, события и даты, потери и победы, пиры и войны, браки и погребения – все, что хоть как-то упоминалось о Мальдороре, было представлено здесь во всей полноте, без поправок и прикрас. Щур аккуратно закутал книгу в пестрый плащ и бегом припустил к себе в башню. Он старательно избегал встреч с кем-либо, добравшись до самой двери незамеченным. Устроившись за столом, при свечах, предварительно запершись на все замки, карлик начал старательное изучение древних текстов в надежде обнаружить хотя бы малейший намек на роль Нэда Гамильтона.
* * *Черный конь осторожно вывез с поля боя бесчувственное тело рыжего рыцаря. Четыре танка горели в клубах вонючего дыма, один торопливо отползал за линию фронта, а один – так вообще исчез неизвестно куда. Двое бойцов получили легкие осколочные ранения, Назаров был сильно контужен, одну пушку (по счастью – именно неисправную) разорвало в клочья. Лейтенант Безгин пропал – в пылу сражения на это как-то не обратили внимания. Гордый Валера Люстрицкий, под огнем врага ни разу даже не склонивший головы, завоевал безграничное уважение солдат. Когда Охримчук и еще двое ребят помоложе снимали Нэда с седла, Валера рыдал в голос:
– Нэд! Милый Нэд, что с вами?! Не пугайте меня. Откройте же ваши светлые глаза, скажите мне, что все прошло, что вам уже не больно. Любовь моя, не уходите! Я не переживу этого.
– Ну ничего, ничего, – успокаивающе суетился Охримчук, похлопывая несчастного по спине. – Вин встанэ… ему бы полежать трошки, и вин встанэ. Ранений нема? Руки-ноги целы? Усе прочее на месте? Оглушило его трошки, это да…
– Он… будет жить?
– Я то як же?! Вин еще и нас с тобой переживеть! Ну не убивайся же ты так, друг сердэшный. Он те хто, родственник?
– Он… – Валера на мгновение стыдливо запнулся, – мы любим друг друга.
Солдаты переглянулись., ничего не поняли, но сочувственно покивали. Рыжий рыцарь потянулся, чихнул и открыл глаза. Счастливый Люстрицкий прижал его руку к своей груди. Нэд кое-как стащил с мокрой головы шлем и попытался встать.
– Нет, нет, лежите! Вам нельзя так резко подниматься, вы…
– Глупости! – Сэр Гамильтон-младший вырвал руку и легко встал на ноги. – Благодарю за помощь, господа, но я не ребенок и не слабая женщина. Видимо, в пылу сражения меня ударили по затылку. Голова цела, но… где враги, мы их победили?
– Раздолбали, як орехи! Усих прогналы: и танки фрицевски и кавалерию ихню… Да ты ж герой, артист! Тебе бы, коль по совести, так медаль трэба, а?!
– Точно! Именно так! Что медаль – орден надо! – наперебой загомонили бойцы
Рыжий рыцарь только смущенно улыбался, пожимая протянутые руки. Он понятия не имел о медалях и орденах, но понимал, что не зря поднял в бой этих людей, и был горд их общей победой.
– А где ваш командир?
– Убег!
– Мерзавец, – сплюнул Нэд, уже несколько напряженно отодвигая в сторону липнущего Валеру. – А где же… где леди Илона?!
Все спохватились. В горячке сражения, под грохот взрывов и визг осколков никто как-то и не обратил внимания, куда же делась эта шумная прелестница. Поверхностный осмотр местности ничего не дал. Нэд уже был готов обеспокоиться всерьез, как черный конь подошел к валяющемуся в отдалении длинному снарядному ящику и насмешливо пнул его задней ногой. Послышалась приглушенная ругань.
– Аршубанапул?… – прозорливо предположил рыжий рыцарь, хватаясь за меч, на всякий случай бойцы тоже взялись за винтовки. – А ну выходи, проклятый жрец собакоголового бога!
– Угу… так вот я тебе и вышла… – Деревянная крышка откинулась, открывая скрюченную в три погибели Илону. – И чего я с вами связалась – ума не приложу! Лежу себе в ящичке, тихая, как килька, даже дышу через раз… Так нет! Стучат! Барабанят со всей дури, как в двери туалета, когда занято. Ну вот она я, дальше что?!
– Леди Илона! – Нэд Гамильтон упал на колени, пытаясь поймать губами загорелую руку девушки. – Какое счастье, что вы не пострадали.
– Кто тебе сказал, что не пострадала?! По-твоему, я тут в свое удовольствие битый час одиноко жмурюсь? Под дубовой крышкой, в оригинальной позе, вся в нирване, хоть нос затыкай!
Общими усилиями ворчунью извлекли на свет божий, усадили, дали сухарь и даже предложили трофейного спирта. Илона, не долго думая, хлебнула от всей души, после чего минуты полторы просто не дышала, выпучив глаза и открыв рот. Рыжий крестоносец заботливо укутал ей плечи рыцарским плащом и тоже, в свою очередь, приложился к фляге. Огненная жидкость едва не спалила ему горло, напитков такой крепости в Средние века еще не знали. На ресницах сэра Гамильтона блеснули слезы, умиленный Валера уговорил друга присесть рядом и воодушевленно бросился расписывать события прошедшего боя:
– Дорогуша, как жаль, что ты меня не видела. Это было та-а-кое зрелище! Представляешь, милый Нэд на коне верхом, с копьем наперевес, один! – против всех! Плащ вьется на ветру, как крылья архангела, взор горит, рука тверда – он был совершенным воплощением мечты любого мужчины! Просто идеал мужественности и красоты!
– Прошу вас, сэр Люстрицкий… – попытался прокашляться Нэд.
– Ой, ну такой скромный, я не знаю… Так вот, а этот противный Безгин начал предлагать отступление. Бросить Нэда одного, да?! Лапочка, я его буквально избил при всех. Я был вынужден! Тебя нет, а танки идут, а всадники скачут. Все в черном, строго, элегантно, с многозначительными намеками… Но Родина в опасности!
Бойцы, сгрудившиеся вокруг друзей, воспринимали пылкую речь Валеры как творческий экспромт на передовой. Охримчук вовсю аплодировал, все сдержанно похохатывали, тыча товарищей локтями.
– Ну и я встал грудью на защиту! Кричу: «Мальчики, огонь! Огонь по нехорошим фашистским агрессорам!» Нет, ну а чего они и вправду такие агрессивные?! Ты же знаешь, со мной лаской обо всем можно договориться, но эти прут… прямо насильники какие-то! Вот мы с мальчиками им и показали… Вот тот, в пилоточке, Сережа Назаров – ах, как он стреляет! Так целится, приседает так, потом наклоняется, ножку отставит чуть и…