До русалочьей речки добирались целый день, но по пути ничего интересного не происходило. Глаша забавлялась тем, что слушала байки из жизни Кукуя, которые травила жека, а когда той надоедало молоть своим острым язычком, слово брала сама Глаша и пересказывала любознательной книжке сюжеты современных кинофильмов. Особенно впечатлили жеку "Ночной дозор", "Шестое чувство" и "Таинственный лес", и даже маркиз с интересом прислушивался к историям своей необыкновенной попутчицы.
Наконец на закате дня впереди показалась полоска воды, и Оливье, сверившись с картой, сообщил, что в этой реке под названием Серебрянка и живет главная русалка, или принцесса, как она себя называет. Им пришлось проехать по берегу еще часа полтора, пока речка не сделала поворот, а маркиз, все это время с умным видом изучающий землю под ногами, объявил остановку.
– Кажется, здесь. – Он указал на смятую траву на берегу и на чуть заметные следы, ведущие к воде.
Жека спрыгнула с Глашиных рук и мелко засеменила по земле на звериных лапках.
– Это следы русалок, – авторитетно заявила она, склонившись над отпечатками миниатюрных ножек, которые по изяществу ступни могли бы посоперничать с обладательницей самых маленьких хрустальных туфелек Золушкой.
– Как следы? – снова поразилась Глаша. – А хвосты?
– Хвосты они только по праздникам надевают, чтоб зевак порадовать, – махнула лапкой книга.
– Как это – надевают? – в замешательстве спросила девушка.
– Так и надевают. Они же все-таки женщины, а не рыбы, – хихикнула жека. – А ты думала, они чем весь берег вытоптали? Плавниками, что ли?
Трава на берегу действительно была смята так, словно здесь резвилось стадо молодых лошадок, а по своим размерам русалочья танцплощадка не уступала школьному спортивному залу.
– Хороводы здесь водят, – сообщила книжка и предупредила. – Смотри, чтобы они и тебе голову не вскружили да в омут не утянули.
– А они могут? – дрогнула Глаша.
– А то! – заверила жека.
– Может, ты мне какое заклинание выдашь? – с надеждой попросила девушка.
– Сама справишься, – строго глянула на нее книга. – Я тебе не палочка-выручалочка!
– А жаль, – вздохнула Гликерия, – она бы мне пригодилась.
– Упаси небо! – ужаснулась жека. – Представляю, что бы тогда тут началось!
Тут девушку окликнул Оливье и поманил к полоске деревьев, растущих метрах в ста от реки. Оттуда хорошо просматривался берег, и спутники решили, что маркиз затаится здесь, а Глаша первой попробует наладить контакт с русалками. В случае чего Оливье мигом придет ей на помощь.
До наступления сумерек они успели привязать коней подальше от берега, чтобы те не выдали их присутствия раньше времени, как следует перекусили (ненасытная Глаша выдула не меньше литра молочного коктейля) и, укрывшись за ветвями деревьев, принялись ждать.
* * *
– Ну ты как? – вечером поинтересовалась Настя у Ларисы.
– Хуже не бывает! Это не девушка, а чума! – раздраженно заявила волшебница, без сил падая на диван. – Я за сегодня сменила два десятка личин, устала, как мумрик, а она клюнула только на двадцать первую. Сперва я обернулась Даной Борисовой, – пояснила Лара, – и двинула ей навстречу – ноль внимания. Тогда я зашла за угол, прикинулась Андреем Малаховым и дворами рванула к метро, чтобы попасться ей на глаза еще раз. Со мной даже дворник поздоровался и дети, которых вели в садик, а эта Огрызкина меня не заметила! Хорошо, ей до метро топать и топать, я еще раз успела облик сменить и у перехода ее встретить – на этот раз в виде Дмитрия Маликова. И опять ничего! Я уж у нее время спросила, она ответила, на меня не глядя, и мимо прошла. Тут на меня трое студенток налетели – едва от них отбилась, пришлось автографы на тетрадках раздавать. Еле успела в последний вагон того поезда забежать, в котором Нарышкина уехала. Потом пять остановок из вагона в вагон перебегала, чтобы ее догнать. В вагон я уже вошла в виде актрисы из сериала – все пассажиры меня узнали, а эта противная Отрыжкина даже глазом не моргнула. Тогда я решила идти ва-банк и обернулась актером Чудиным…
– Ах! – в восхищении выдохнула Настя.
– Это тебе "ах"! – буркнула Лариса. – А гнусная Дурышкина меня опять не узнала. Пришлось пойти на крайние меры и толкнуть ее на эскалаторе. В ее глазах уже мелькнуло какое-то подобие узнавания, наша железобетонная вот-вот была готова пойти на контакт, как сзади какие-то малолетние школьницы завизжали: "Чудин! Чудин!" – и мне пришлось спасаться бегством.
– И как, спаслась? – хмыкнула подруга. – Ларка, ты вообще головой думаешь? Чудин ходит только с охраной, ездит на машине с тонированными стеклами, и то телохранителям с трудом удается отбивать его от поклонниц. А ты сообразила – в метро появилась! Да эти малолетки тебя бы в момент на кусочки разорвали, ты бы и перекинуться обратно не успела. И вообще… Как ты вообще на такое решилась? Завтра же фотографии прогуливающихся в метро Чудина и Улановой появятся в желтой прессе и доставят немало неприятностей настоящим Алексею и Нине. Ты хоть в курсе, что Нина по контракту не имеет права появляться на публике не в образе своей героини?
– Да ладно тебе, Насть, – беззаботно отмахнулась волшебница. – Это же желтая пресса… Что с нее взять? Спишут, как всегда, на двойников или фотомонтаж. Ты дальше слушай. Потом я пошла в "Макдоналдс", сначала в виде солистки "Бриллианта" Алисы Калининой, потом…
– Ты с ума сошла, – простонала фея. – Да Калинина скорее позволит себе отрубить ногу, чем добровольно посетит "Макдоналдс"!
– А что мне было делать-то? – огрызнулась Лара. – Надо же как-то эту Барышкину уламывать!
– И как, уломала? – рассерженно спросила Настасья.
– Э… как тебе сказать, – дурашливо ответила Лариса, копируя фрекен Бок, – относительно. Потом я ее еще долго уламывала под видом актеров и певцов – и без толку. У Арины уже смена заканчивалась, и я собралась домой идти несолоно хлебавши. Потом решила попытать счастья в последний раз: вспомнила про фотку Сазонова, про которую ты мне говорила, обернулась им и подошла к ней по дороге в метро.
– Героический поступок, – оценила подруга. – А она?
– А она сперва обрадовалась, даже в гости позвала, то-то, говорит, бабуля будет счастлива. А только я согласилась, как она призадумалась, нахмурилась, а потом как выпалит: "Я вас раскусила – вы его двойник! Сазонов никогда без охраны не ходит, он же теперь депутат. А вы – аферист! Мошенник! Маньяк! Извращенец!" – и газовым баллончиком мне в лицо.
– Да ты что? – ахнула Настасья, прижав ладони к щекам. Газ на оборотническую магию действовал, как вода на огонь, проще говоря – ликвидировал. – Ну и?
– Ну и, – пробурчала Лариса. – Мне еще повезло, что она не осталась, чтобы меня добить контрольным ударом (коленом между ног), а попросту развернулась и поскакала за угол. Естественно, вся личина с меня спала. Стою, как дура, в пустом переулке – слезы ручьем…
– Ладно, горе ты мое, – вздохнула Настя. – Ты есть-то будешь?
– Издеваешься? – проскулила Лариса. – Я только этим весь день и занималась. Меня от чизбургеров, картошки и мороженого тошнит уже, я ими наелась на всю оставшуюся жизнь.
– Значит, не будешь больше в своем Кукуе страдать от их отсутствия и рваться домой, – спокойно ответила подруга.
– Нет в тебе ни капли жалости, Настасья! – с чувством сказала волшебница.
– Да у меня сердце кровью обливается, как я представлю себе, что твои сегодняшние похождения выплывут наружу – а они непременно выплывут! – и бедным звездам попадет от продюсеров, жен и любовников.
– За что? – простодушно поинтересовалась Лариса.
– За чизбургеры! За появление на публике без охраны! За флирт с кассиршами! – словно оглашая приговор суда, отчеканила каждое словечко Настя.
– Ой, да ладно, – беспечно отмахнулась Лариса. – Подумаешь, трагедия!
– Я бы на твоем месте подумала, – заметила Настя, – прежде чем в следующий раз такое вытворять. И все ради какой-то Замухрышкиной!
– Слушай, Насть, а ты ведь права, – задумчиво произнесла Лара. – Наша ошибка в том, как мы к ней относимся… презрительно… как будто в ней ничего человеческого нет… Даже я вот сегодня вспылила, не сдержалась. А вдруг она в душе – ангел?
– Наивная! – Подруга картинно возвела глаза к потолку и машинально отметила, что пора помыть люстру. – Ты ее просто мало знаешь. Что значит всего один день? Вот поваландаешься с Нарышкиной с мое, тогда не так заговоришь.
– И все-таки, Насть, ты не права, – твердо возразила Лариса. – Мне кажется, поведение Арины – это ее защита от окружающих.
– А в душе она добрая, пушистая и котят любит? – иронично поинтересовалась специалист по козням Нарышкиной.
– Да почему нет-то? – вступилась за подопечную Лара.
– Ага-ага, я тебе даже могу сказать, под каким соусом! – согласно кивнула подруга.
– Настя! – осуждающе спросила Лариса. – Вот скажи мне, откуда в тебе, любовной фее, столько яда?
– А это моя защита от Мартышкиной, – вывернулась та.
– Понятно, с тобой каши не сваришь, – вздохнула Лариса.
– А тебя уже перестало тошнить от чизбургеров? – ехидно осведомилась Настасья. – Опять проголодалась?
– Какая же ты невыносимая, Анастасия! – не выдержала волшебница.
– Спасибо, я тебя тоже люблю, – голосом Масяни прогундосила Настена.
– Вот бы меня еще Нарышкина полюбила, – тоскливо протянула Лара. – Кстати, Насть, у тебя есть кто-нибудь из знакомых в милиции?
– Ну есть, – лукаво прищурилась та. – Хочешь Нарышкину в кутузку упечь, а потом, под видом Хоттабыча, явиться и ее оттуда вытащить? Дохлый номер! Сразу говорю: она клюнет только на олигарха, который, увидев прекрасную деву за решеткой, мигом влюбится и ее оттуда выкупит!
– Ну и фантазия у тебя, Настасья! – рассмеялась Лариса. – И как же, интересно, олигарх ее там увидит? Он на экскурсию в обезьянник заедет или окажется такой же жертвой милицейского произвола?
– Много ты понимаешь, – уязвленно ответила спец по любовной магии. – Он, может, приедет братца непутевого выручать или как свидетель по важному делу явится. Не понимаю, что тут смешного!
– Ничего-ничего, – хихикнула Лара. – Главное, чтобы он туда не попался как обвиняемый по делу битцевского маньяка.
– И когда только успела криминальной хроники насмотреться? – удрученно заметила Настя и добавила: – Ну не справляемся мы со всеми преступлениями, никак не справляемся. Москва – город большой, а нас – по одному на сотню, и только каждый двадцатый в хранители попадает.
Хранителями называли сотрудников опергруппы, которая занималась предотвращением преступлений и катастроф. Попасть в хранители мечтали все выпускники школы магии, но везло лишь некоторым, а остальным приходилось заниматься рядовыми проблемами и нести вполне заурядную службу на благо человечества.
– И так по статистике каждое третье возможное преступление предупреждаем, – продолжила Настасья. – А это примерно десять убийств, пятнадцать разбойных нападений и пять умышленных поджогов в день. И ведь над каждым делом работает не меньше десятка человек: прогнозист, аналитик, сыщики, силовики…
– Да ладно тебе, Насть, – смущенно пробормотала Лара. – Я ведь вовсе не это имела в виду. А про милицию спросила, потому что мне нужно информацию на родственников Нарышкиной получить. В наш архив я соваться не хочу, чтобы внимания не привлекать, а через милицию их найти несложно.
– А зачем тебе ее родственники? – удивилась та.
– Увидишь, – загадочно ответила Лариса. – Так что, поможешь?
– Ладно, попробую. Слушай, – спохватилась фея, – а как там твои успехи с Глашей?
– Да никак, – вздохнула волшебница. – Не могу я проникнуть в ее сны, и все. То ли делаю что не так, то ли она вообще сны не видит. А может, магистры преувеличили возможности связи между нами. Я вообще сомневаюсь, что она существует…
– Ну не вешай нос, – приободрила ее подруга. – Продолжай пробовать.
– Продолжаю – куда деваться. Вот и сегодня опять буду…
Но в ту ночь Лариса Глаши опять не дождалась, и на то были вполне объективные причины: Глаша не сомкнула глаз до рассвета.
* * *
Русалки появились, когда на небе зажглись звезды. Сперва послышался плеск воды, потом разлился в воздухе хрустальный девичий смех, а затем на берег взлетели тоненькие светлые фигурки и пустились в безудержный пляс.
Было в их танце что-то такое шальное, задиристое и манящее, что Оливье весь подался вперед, и даже Гликерия непроизвольно закачалась в такт мелодичной песне, которую напевали русалочки. А затем танцовщицы почтительно расступились, пропуская в свой круг девушку, светлые волосы которой были уложены короной и украшены венком из речных лилий.
– Принцесса, – завороженно шепнул маркиз, не сводя глаз с удивительного зрелища.
Да уж, было от чего потерять голову, признала Глаша, глядя, как главная русалочка начинает свой сольный танец. Мало того что эти речные бестии двигались как стриптизерши с десятилетним стажем, так бесстыдницы были совсем без одежды! Лунный свет обнимал их соблазнительные фигурки и подчеркивал женственные линии тела, и сказочные красавицы, как ночные бабочки, купались в нем.
– Я пошла, – прошептала девушка. Но спутник ее даже не услышал. Она пожала плечами и вышла из тени деревьев.
Русалки заметили ее не сразу. Увлеченные своим волшебным танцем, они увидели ее только тогда, когда их отделяло меньше десятка шагов. Песня оборвалась на звенящей ноте, круг распался, русалки с любопытством воззрились на незваную гостью.
Та молча рассматривала их. Все-таки одежда на русалках была, но такая тонкая, прозрачная и столь сильно обтягивала тело, что с расстояния ее было не заметить. Танцовщицы были одеты в крошечные туники, словно сотканные из лунного света, а в их светлые распущенные волосы, волнистые от влаги, были вплетены жемчужины и цветы. Чудно, но русалки все как на подбор были блондинками! Да притом миниатюрными.
– Смотрите, кто к нам пожаловал, – оживились они. – Никак новенькая? Сохнешь от несчастной любви или просто жить надоело?
– Я к вам по делу, – кашлянула Глаша. – Мне нужно поговорить с вашей принцессой.
Красавица с венком из лилий выступила вперед и с улыбкой сказала:
– Надо же, какая смелая. Так что же тебя привело к нам?
– Мне нужна одна вещь, которой вы обладаете, – безо всяких церемоний выпалила Глаша.
– Кажется, я догадываюсь, о чем речь, – усмехнулась принцесса, подходя к ней ближе. – Что ж, тогда твой кавалер – круглый дурак!
– Почему это? – насупилась девушка, вглядываясь в ее совершенные черты.
– Потому что ты и так достаточно красива, – оценивающе заметила русалка, – тебе ни к чему наши локоны.
– Зачем мне ваши локоны? – удивилась Глаша.
– Вот как? – Принцесса вскинула на нее зеленые очи в обрамлении длинных ресниц. – Тогда что же тебе нужно?
– Расана, там мужчина! – пронзительно взвизгнула одна из девушек, и русалки сорвались с места, бросившись к деревьям.
– Это со мной! – вскрикнула Гликерия им вслед.
– А вот это зря, – заметила принцесса, окинув ее сочувственным взглядом. – Глупо было приводить его с собой, очень глупо. – И Расана скользнула вслед за своей свитой, туда, где призрачные силуэты, покачиваясь в танце, уже окружили Оливье…
Русалки подхватили его за руки и потянули вслед за собой, на берег. Глаши уже никто не замечал – все были заняты новой, куда более интересной игрушкой.
– Стойте! Отпустите его! – вскричала похолодевшая от ужаса девушка, глядя на затуманенные глаза маркиза, не видевшего ничего, кроме прекрасных танцовщиц, и его мечтательную улыбку.
– С какой стати? – ответом ей был хрустальный смех принцессы. – Что ты можешь предложить нам в обмен?
И действительно, что она может предложить им?
– Новый репертуар! – неожиданно для себя выпалила Гликерия.
– Что? – удивилась Расана.
– Ваш безнадежно устарел, – стараясь не выдать своего волнения, небрежно кинула Глаша.
– Но как видишь, он еще действует! – с вызовом ответила русалка, кивнув на безвольного Оливье, которого, как плюшевого медвежонка, трепали в своих нежных руках ее подруги.
– Надолго ли его хватит? – парировала девушка, храбрясь изо всех сил. Никудышная она актриса, если не сможет обвести русалок вокруг пальца и вызволить маркиза, и поделом, что ее не взяли в театральный! Но огонек интереса, вспыхнувший в глазах принцессы, был подтверждением обратного. "Значит, играем", – воспрянула духом она и приготовилась отыграть самый важный спектакль в своей жизни на твердую пятерку.
– И что же ты можешь нам предложить? – насмешливо осведомилась Расана.
– Танец горячий, как сама страсть, чувственный, как любовное свидание, волнующий, как первый поцелуй, и завораживающий, как самые мощные любовные чары, – проворковала Гликерия, копируя интонации из рекламных роликов.
– Мы и так им владеем, – надменно вскинула голову принцесса, но в ее голосе прозвенела нотка неуверенности.
– Ваши пляски – детский лепет по сравнению с этим танцем, – пренебрежительно произнесла Глаша. – Я научу вас тому, что сделает вас самыми привлекательными в глазах мужчин.
– Мы и так привлекательны! – обиженно зароптали русалочки.
– Этот танец дарит удовольствие не только зрителю, но и самим танцовщицам, – вкрадчиво заметила Глаша, продолжая нахваливать свое специальное предложение. – Вы забудете о скуке и тоске, если освоите его движения, а красота ваша расцветет с еще большей силой.
– Звучит заманчиво! – воскликнула одна из русалок, и остальные испуганно зашикали на нее.
– В качестве бонуса могу предложить уроки самого соблазнительного танца всех миров, времен и народов – стрип-дэнса, – продолжила саморекламу Глаша. – Как обычного, не требующего особой атрибутики, так и с аксессуарами, а именно: танец с пеньком (за неимением стула), танец с дрыном (в отсутствие шеста) и танец с лопухами (вместо платков).
– Что ж, – заинтересованно произнесла принцесса, – убеди нас. Станцуй.
Русалки расступились, пропуская девушку в центр залитой лунным светом полянки, но не выпуская из рук Оливье, бессильно повисшего на их белоснежных плечиках. Глаша остановилась в центре круга, закатала блузку, завязав ее узлом и обнажив полоску живота. "Ну поехали", – прошептала она. Недаром же полгода на восточные танцы ходила, чтобы мальчишек на выпускном поразить. Знала бы. что сейчас пригодится, еще бы полгода из зала не вылезала, но приходится рассчитывать на то, что есть.
– Восточные сказки, зачем ты мне строишь глазки, манишь, дурманишь, зовешь пойти с тобой, – запела Глаша на русском, вскидывая руки вверх и поводя бедрами…
К концу выступления русалки, позабыв про Оливье, который тем временем ошалело пялился на свою самозабвенно танцующую спутницу, с упоением выводили бедрами восьмерки, неумело повторяли волны, копировали волнующие тряски и подпевали непонятной зажигательной песенке в исполнении необыкновенной незнакомки.