- Те, кто перемены затеял. - Он многозначительно посмотрел на Комер-сана.
- Во Франзонии, - продолжал Комер-сан, - вас обвинили в неуважении к обычаям страны. Причиной тому послужил не сдержанный язык Ярома. Но Наковальня выручил. Он одержал победу в единоборстве, очень популярном во Франзонии и известном как бои без правил. Бои те полулегальные, их организацией занимаются представители людей Мафии, и Донд помог в переговорах с ними. Ставкой в бою стала ваша свобода. Против Наковальни вышел боец, известный в тех краях - Щас Вам Как Дам... Наковальне удалось уложить его лишь с третьей попытки... Донд тайно сделал ставку на Наковальню, и вы выиграли почти сто тысяч "хевро"! Деньги немалые...
- Я их тоже в Посад послал?
- Конечно. Они находятся в конторе М. Уолта... После боя того зауважали вас во Франзонии. Торговля ваша пошла в гору. Из твоих писем стало нам известно, что там тоже обеспокоены переменами грядущими, но сути всей никто не знал. Обманула вас Дева Песков, отомстила за проигрыш гоблину... Из Франзонии вы отправились на поиски могилы великого путешественника Улисса. Что вас на это подвигло, ты не сообщаешь. Единственно, о чем ты пишешь, так это о встрече с Ролоссом Кодосским. Много неприятностей доставил вам этот мерзкий тип... Думаю, шпионил он за вами... Сначала прибился к вашему обозу, затем выпил всё пиво Сэра Тумака, потом поссорил Ярома и Донда, наплел Пустолобу, что он самый гениальный полководец всех времен и народов. Это Пустолоб-то!!! После чего обозвал его, гнус презренный, генералиссимусом! И никто на него управу не мог найти. По доброте душевной ты приказал не трогать карлика. Да только он, прихвостень нечисти, выгоды стал искать собственной от вашего хорошего расположения. Так вам надоел, что вы только повода искали избавиться от него. Выручил опять-таки Наковальня. Однажды он надел на Ролосса Кодосского чан медный, который придавил карлу к земле, да так и оставил на ночь. После этого случая заскучал Ролосс с вами, а через три дня и вовсе исчез... Должен сказать тебе, Лад, что из всех врагов ваших он больше всего возмутил люд посадский. Такого зануду еще поискать надо... Могилу Улисса вы не нашли. Зато побывали в Ольбии Туманной. Именно там тебе стало известно о сути перемен. Именно в главном посаде Ольбийском - Донлоне, на родине Сэра Тумака, ты узнал, откуда они идут и что несут миру. Из Ольбии Туманной было последнее твое письмо. Вот так.
- Странно всё это. - Лад запустил ладонь в седые кудри. - О неизвестном поведал ты. Ничего подобного не знаю я. Что скажите, мудрые, о делах таких?
- А что тут говорить? - Седобород поднялся из-за стола. - Добра ты послал в Посад много, так что с этой стороны поход твой удачен был. Наука Комер-сана впрок тебе пошла. Что же касается перемен... думаю, беспамятство твое сильно связано с ними. Будем ждать.
- Чего? - не понял Лад.
- Когда пройдет амнезия.
Лад сплюнул, Комер-сан укоризненно покачал головой.
- Вот что, Лад, нам с Седобородом еще поговорить надо. А ты ступай на праздник, повеселись. Но сперва в дом свой новый загляни.
- ?!
- Это моя затея, - нехотя признал Седобород. - Подумал я, что негоже купцу богатому без собственных хором жить, вот и выстроили мастера посадские тебе дом. - Седобород закашлял и снова метнул взгляд быстрый на Комер-сана.
- Вот что, говорите всё, как есть, - не выдержал Лад. - Чую я, скрываете вы что-то. Итак, что еще меня ждет?
- Так, мелочи... - Комер-сан пригубил вино и уставился в окно резное. - Надо бы тебе зайти еще к М. Уолту, он даст тебе отчет обо всех твоих богатствах. И... - Лад с нетерпением ждал продолжения.
- И с женой своей поговори! - резко сказал Седобород. - Больно вредная она у тебя. Везде нос свой сунуть норовит! Ох, и натерпелись мы от нее!!!
- К М. Уолту зайду, а жена... Ты же знаешь, Седобород, бабы народ странный... ЖЕНА?! - Глаза Лада на лоб полезли. - КАКАЯ ЖЕНА?!!!
- В этом-то и вся загвоздка. С четвертым обозом из Франзонии послал ты в Посад девицу молодую. Она показала совету посадскому грамоту, написанную тобой, где утверждалось, что девица сия, именем Гадина, есть жена твоя по законам франзонским. Жена так жена, решили мы. Сначала я приютил ее, да только больше недели сил моих не хватило сносить характер ее вздорный! Потом Седобород пригласил ее. Но он выдержал лишь три дня.
После этого я и решил дом тебе срубить. Чтоб не видеть жену твою, значит. Надоела она всем. Смущает люд посадский, а больше всего девкам посадским головы морочит. Что одевать, а что нет, как с мужчинами себя вести, как за себя постоять. Организовала этот... как его... женский клуб! Бабы теперь там вечерами собираются, разговоры ведут странные. Уже были случаи, когда жена мужу перечила, представляешь?!
- И где такую отыскал, Лад? - прорвало Комер-сана. - В Посаде столько девиц пригожих, а тебя угораздило найти эту!
Хоть и сидел Лад на стуле, а пол вдруг рядом оказался. Грохнулся он и замер. Комер-сан и Седобород бросились к нему.
- Эх ты, мудрый, - упрекал Комер-сан Седоборода, - говорил же тебе, не стоит так сразу говорить ему обо всём.
- Не стоит, не стоит, - передразнил купца Седобород. - А что делать-то? Всё равно узнал бы. Зашел в дом, а там она! Думаешь, так лучше?
- Не знаю. Надо его в чувство привести... Поворожил бы ты над ним, что ли.
- Да не берет его ворожба. И жену его тоже, - шепотом добавил Седобород.
- Что?!
- А то. Пробовал я, да без удачи. Она кого хочешь сама заворожит!
- Может, вина ему в лицо плеснуть?
- Толку-то от твоего вина! Есть пойло мафиозное?
- Спирт? Есть.
- Водой разбавь, - предупредил Седобород, - и в рот влей!
Во рту Лада зажгло, темнота перед глазами взорвалась искрами и дыхание сперло. Лад закашлялся, открыл глаза. Седобород и Комер-сан склонились над ним.
- Чему лыбитесь? На конец приберегли самое страшное, да? Эх, мудрые... По любви хоть женился, али как?
- Али как. По расчету. Только вот по какому, никому не ведомо. Думали, ты вернешься и всё объяснишь... А тут вот как вышло...
- Да-а-а, вернулся... Лучше бы и не возвращался! Напомните, как звать-то супругу?
- Гадина.
- Милое имя... Она знает, что я вернулся? - Лад сел на полу, ноги под себя поджал и руками виски сдавил. - Что вы мне в рот влили? Горит всё!
- Водка это. Она сейчас в Посаде популярнее браги медовой. А жена твоя знает, где же ей не знать, если это именно она заставила совет посадский встречу тебе устроить. Старый Зуб и так и сяк вилял, да только она сильно прижала его, заставила раскошелиться.
- Сейчас к ней не пойду...
- Понимаю, - Седобород улыбнулся ехидно. - Ступай на площадь. Успокой разум хмелем, глядишь, и встанет всё на свои места...
Глава 5
На площади пир горой стоял. Праздновал люд посадский возвращение героев. Поднимались чарки заздравные, хвалебные песни горланились.
Расщедрился совет, ломились столы от изобилия еды всякой. И поросята, изжаренные в печах целиком. И барашки на вертелах. И рыба жареная, и вяленая, и соленая. Коренья и овощи тушеные, каши гороховые, медом приправленные. Бульоны заморские в чанах медных бурлили, ароматом соблазняли. Хлеб свежий, с пылу, с жару, горами лежал.
М. Уолт пожаловал от конторы своей на пир деликатесы невиданные - гамбургеры в сотне плетеных корзин, да только не ел их никто. Другие купцы знатные, оценив жест М. Уолта, от себя на пир посадский снедь слали без счету - кто арбузы пудовые, кто связки бананов, телеги граната пурпурного, шары сыра оландского. И запивалось всё это брагой медовой, пивом терпким из Бовуссии, вином франзонским и водкой-катанкой, пойлом отвратным, жгучим, но больно хмельным, что очень нравилось мужикам посадским.
Всюду костры пылали. Детвора посадская, на празднике сём не обиженная (кто фруктом заморским одарит, кто пряником медовым приласкает, а кто тайно, чтоб старухи вредные не видели, и куль карамельки франзонской отсыплет, пускай, мол, детишки сладостями побалуются, зубов не жалея), игры играла и веселилась во всю под хороводы взрослых.
В бражничестве всеобщем где-то и ссоры вспыхивали. Вспоминал кто-то, что сосед давеча гусей своих в загон загоняя, десятка два чужих припутал. Кто-то корову забыть не мог, которая неделю назад забор повалила да огород весь вытоптала...
А где-то сделки торговые вершились. Во хмелю ценности вещей всяких изменения терпят, вот и ловчились купцы изворотливые повыгоднее дела свои сладить. И снова чарки полнились...
Лишь кабатчики хмурились, глядя на угощение богатое, дармовое. Никто нынче в кабак не спешит. Поди найди дураков за монету медную праздник души и живота себе устраивать, когда вон на площади сколь еды и питья выставлено - неделю гуляй, а еще и останется. Вот и травили кабатчики огорчение свое хмелем и соседям по столу праздничному жаловались. Но никто их не слушал. Кому охота на празднике веселом грустить и печалиться?! Подставляй чарку, ешь и пей в удовольствие, прославляя Лада и попутчиков его. А как же, в тридевятые земли ходили, товару разного наторговали, честь и славу Посада Торгового сберегли и умножили...
Ладу поперек горла веселье встало. Не мог он долго за столом праздничным сидеть, отвечать на вопросы о походе дальнем, которого не помнил! Не мог. А некоторые еще жену его поминали и плевались при этом.
Отдав дань уважения совету старейшин, и приняв чарку полную из рук Зуба, Лад откланялся на роду и покинул стол праздничный. Пошел он куда глаза глядят.
Особых причин спешить в новый дом он не находил. Оно и понятно, вовсе не таким виделось ему начало семейной жизни - возвращаешься неизвестно откуда, а тебя встречают как героя и говорят: вот твой дом и вот твоя жена Гадина! И как лоб не чеши, но не вспомнить, красива ли она, ласкова ли, какое приданое за ней и кто родители ее, и была ли свадьба громкой, или всё закончилось попойкой всеобщей?!! При таком раскладе лучше попойкой, решил Лад.
Да, попойкой, чему быть, того не миновать, и он поспешил в кабак Жадюги. Праздновать столь значимое событие в своей никудышной жизни под речи про удачу похода своего показалось Ладу не очень уместным. Не чувствовал он себя героем. А в кабаке, после нескольких кружек браги, иное событие праздником может обернуться, лишь бы только душа не ныла от тревоги непонятной...
В заведении Жадюги было пусто. Лад присел у стойки и звякнул россыпью мелочи. Тут же появился Жадюга, вытер мокрые руки полотенцем, быстрым взглядом оценил достоинство монет и улыбнулся Ладу. Лад усмехнулся жадности хозяина кабака. Как верно иногда имена, данные нам при рождении, отмечают суть нашего характера.
- Налей мне что-нибудь.
- Что-нибудь... - Жадюга сгреб монетки в карман своего потертого тулупа, с которым не расставался ни зимой, ни летом. Злые языки утверждали, что тулупчик этот стал второй кожей Жадюги, и теперь никакая жалость не могла пробиться до сердца хозяина кабака. Некоторые вообще сомневались в наличии оного (то есть сердца) у Жадюги, и у них были вескиё причины на это. - Что-нибудь... На эту мелочь я могу предложить тебе лишь скисшей браги.
- Такую дрянь пей сам, а мне подай то пойло, которое тебе поставляет ЗАО.
- Ладно, раз ты первый клиент за сегодняшний день, так и быть, налью тебе водки. - Жадюга достал огромную бутыль с беловато-мутной жидкостью, от которой несло хлебным духом, и наполнил берестяной стаканчик. - Пей! Еще два стакана за мной, угощаю!
- С чего это ты так расщедрился? - Лад выпил, зажмурился и с шумом втянул в себя воздух. - Крепка, зараза!
- А ты мне сторицей потом вернешь.
- Уверен? Тогда поставил бы мне еду какую. Эту бодягу без закуски пить невозможно.
Лицо Жадюги скривилось как от зубной боли. Но делать нечего, Лад первый клиент. А первого клиента стоит уважать, иначе удачи не будет. На столе появилась квашеная капуста, отварная картошка и холодный кусок вареной курицы.
- Запишу на твой счет. Обычно я в кредит не отпускаю, но для тебя сделаю исключение. Только никому не говори, не порть мою репутацию.
Двери кабака скрипнули, Жадюга приветливо оскалился. Вот она, удача! Но улыбка быстро сползла с его лица, уступив место разочарованию. В кабак вошли Наковальня, гоблин и Донд. Вид у них был жалкий, и Жадюга понял - с этих поживиться будет нечем.
Увидев своих попутчиков, Лад повеселел.
- Прошу к столу, герои!
- Благодарствую, - гоблин повел длинным носом. - Чую, пиво скисшее. Только платить нам нечем.
- Ничего, мне здесь кредит открыли, так что...
Жадюга сплюнул зло и поплелся в кладовую за бочонком пива скисшего.
- На дармовщинку пировали бы на площади, - ворчал он громко, чтобы Лад слышал. - Где это видано, чтобы я, Жадюга, ораву бездельников бесплатно кормил?! Не бывать этому! На счет Лада всё запишу. А не отдаст вовремя, так за недоимку еще проценты большие прибавлю. Отдаст, куда денется.
- Эй, ты, курдюк бараний, не ворчи! - Наковальня уселся на табурет рядом с Ладом и грохнул об стойку кулаком могучим. - Героев посадских как встречаешь?! А ну, неси пива и браги, да мяса хорошего не забудь!
- Шли бы на площадь, - запричитал жалобно Жадюга, - там угощений на три Посада выставлено.
- Были мы на площади, - гоблин протер дубовую кружку, которая всегда болталась у него на поясе. - Еды хватает, правда твоя. Но скучно там. Да и не понимаю я, в честь чего народ гуляет.
Жадюга выставил бочонок пива, бутыль браги для Наковальни, еды всякой достал, и запись не забыл сделать демонстративно - на счет Лада. Цена вышла в целую монетку серебряную.
Донд пить отказался.
- Мне к М. Уолту еще зайти надо. Отчет представить. Только о чем, не пойму. Похоже, весь Посад спятил, говорят разную небылицу...
Гоблин черпнул кружкой пиво, зажал нос пальцами, больно уж кислым оно было, и сделал глоток, закашлялся.
- Да-а, разную чушь несут... Что же это получается? Или Посад спятил, или мы невесть где болтались полтора года, а потом у нас разом память отшибло... я с Девой Песков в карты играл! Представляете?! Да она нас живыми не выпустила бы!
- А про меня что плетут? - возмущался Наковальня. - Бился с каким-то франзонцем, а потом какого-то карлу задавил! Да я на маленьких никогда руки не поднимал!
- Ярома с Пустолобом не видели? - спросил Лад.
- Видели. - Донд нарезал ножиком серебряным колбаску копченую на колечки тонкие. - Они сразу во всё поверили.
- А как же, - усмехнулся Сэр Тумак. - От славы кто сам откажется? Чествуют их, как победителей грозных самраев. Яром грудь колесом выгнул, в тщеславии своем купается, как свинья в грязи. Пустолоб не отстает. Яром тут же назначил его своим заместителем, Дружина пьяная возгордилась начальниками такими. А спроси Ярома, что да как, так и не ответит, голова дубовая! Самраев он-то в глаза никогда и не видывал!
- Не нравится мне это всё. - Донд облизнул лезвие ножа. - Кто-то злую шутку сыграл с нами. Надо бы разобраться, что к чему.
- Верно, - Наковальня уже в четвертый раз наполнял кружку брагой.
Жадюга из угла наблюдал за разговором, да не забывал счет вести - кто сколько выпил, кто что съел. Сидел, помалкивал, улыбку скалил.
- Одно хорошо, если есть в этой истории правда, то мы теперь богаты.
Удивились попутчики словам Лада.
- Неужели?
- Как так?!
- Откуда богатство взялось?!
Поведал им Лад о том, что рассказали ему Седобород и Комер-сан. Дивились они рассказу такому.
- Это еще ничего, - вздохнул Лад. - Добро лишним не бывает. Жизнь себе обеспечили.
- Ты о чем-то умолчал. - Наблюдательный Донд воткнул нож в стойку. Жадюга сразу сделал пометку в журнале: взыскать за порчу имущества.
- В новом доме ждет меня... жена, Гадина!
Жадюгу передернуло всего. Он трижды сплюнул.
Все посмотрели на него.
- Что с тобой? Подавился от жадности?
- Никогда, - с хрипотцой заговорил Жадюга, изменившись в лице, - никогда не упоминайте это имя в моем доме! Что угодно, кредит, недосчитанная сдача, лишний стаканчик любого пойла, только не имя ее!
- Дела, - протянул Наковальня. - Что же это за девка такая, если именем ее можно Жадюгу так напугать?.. Говоришь, жена она тебе? А откуда взялась?
- С обозом франзонским прибыла.
- Так она франзонка?!
- Не знаю. Я ее еще не видел.
- Ну и везет же тебе, - рассмеялся Донд. - Сутки прошли, а ты стал богат и женат!
- Ничего смешного в этом нет! - обиделся Лад.
- Да ты не обижайся, - успокоил гоблин. - Эй, хозяин, ты видел жену Лада? Она, что, франзонка?
- Да какая к Чер-Тую франзонка! Наших кровей. Просто в рубежах дальних долго жила.
- А роду она знатного?
- Ничего я вам больше не скажу!
- Не серчай, хозяин, слышал, богатые мы теперь. Всё сполна заплатим. - Этот довод смирил Жадюгу. Он отер губы от слюны и опять сгорбился над счетами.
- Во всём разобраться надо. Вот что сделаем: пусть каждый про себя разузнает. А я письма перечту свои. Может, и выясним чего. А уж тогда и решать будем - что делать и кто виноват.
- Может, заклятие на нас какое? - сказал вдруг Наковальня, и все задумались.
- В этом что-то есть, - ответил наконец гоблин.
- Чепуха. - Лад потер щетину на скулах. - Не берут меня заговоры. Это всем известно.
- А нас берут... Может, опоили нас чем-то?
- А как же я?
- А тебя по голове огрели чуркой деревянной. Слышал я, будто бывает так - стукнут человека по голове, и не помнит он потом ничего.
- Бывает, - подтвердил Донд. - У нас в каждом сериале нечто подобное происходит. В жизни не так часто, но бывает.
Доели, допили, на прощание руки друг другу крепко пожали. Наковальня поспешил к кузням своим. Разумом был он с товарищами, а душой и сердцем уже у горна пылающего стоял, искрами яркими любовался.
Донд отправился в ЗАО. Обещал по каким-то каналам разузнать что-нибудь.
- Пойду и я на заимку, - гоблин почесал шею. - Если правду говорят, то за полтора года там многое изменилось.
- Мухоморов больше наросло, - съехидничал Лад.
- Понимаю я тревогу твою, - не обиделся Сэр Тумак. - Да только бежать от проблем некуда. Дома мы.
- Мудрено ты говоришь, непонятно.
- А ты не думай об этом. Ступай домой. Может, жена твоя и разрешит вопросы какие... Да, чуть было не забыл. От Сичкаря весточку на празднике я получил... Не делай такие глаза. У нечисти есть свои методы связи, и нет тут ничего удивительного. Нетопырь прилетел да шепнул мне на ушко, мол, желает его Партайгеночество видеть Лада.
- Только этого мне не хватало! Не пойду к нему.
- Сходи. Не сейчас. Завтра вечером на заимку загляни, Сичкарь многое знает, может, подсобит нам. Только никому не говори об этом. Не хватало, чтобы посадские от тебя отвернулись за связи с нечистью. Богатство не спасет от злых языков.
- А ты как же? Не помню я, чтобы нечисть в Посаде приветствовали. Свои-то примут тебя?
- Об этом не беспокойся. Как-нибудь выкручусь. А на заимку завтра вечером обязательно загляни.
Лад простился с гоблином и пошел к Седобороду.