– Я! – немедленно вызвался Елисей.
– Сразу видно, царская кровь играет,– хмыкнул Алеша.
– Ты не язви,– обиделся царевич,– у меня просто опыта больше. Знаешь, сколько я в детстве по чужим садам лазил?
– Неужто Еремей так обеднел, что на фрукты денег не хватало?
Царевич сжал кулаки.
– Ты чего городишь? Да этого добра у нас завались! Просто – не интересно, а вот…
– Понятно,– поднял руки Алеша,– добытое своим трудом, хоть и воровским, вкуснее. Наверняка рядом толпа охраны маскировалась, чтобы хозяина сада вовремя перехватить. Ремнем по наследному заду не получал? Ухи не выкручивали?
Елисей задумался.
– Нет.
– Значит, я прав. Цена твоему опыту – конь хана Хучума.
– Во-во,– поддакнул Вервольф Вольфович,– а еще царевич называется! Чуть на кол не посадили из-за него, поганца, а теперь и пайки лишают! Подонки! Все подонки, кроме меня! С кем я работаю?!
Схлопотав по загривку от разгневанного царе-вича, лидер оппозиции, сердито рыча, отполз в сторону и о чем-то задумался. Алеша тоже думал, оглядывая членов своей команды. Сема, Дема, Косьян и Демьян с каждым его взглядом отступали все дальше, всем своим видом давая понять, что они малограмотные и с понятием "доброволец" не знакомы. Василий был с ними полностью согласен, а потому старался держаться за их спинами.
– Да,– Алеша с сожалением вздохнул,– перевелись на Руси богатыри. Где вы, орлы, не боящиеся преград?
Вано качнулся вперед:
– Здэсь!
– Ты нэ птычка! – Ара, сидевший у него на плече, клюнул друга в папаху.– Я орол!
– Ай молодец! – Алеша хлопнул себя по лбу.– Как же я про тебя забыл? Воздушный десант! Молниеносная операция! Короче,– подступил он к попугаю,– срубаешь яблочко на лету и деру назад… Черт! Не дотянет.
– Пачэму, дарагой? – удивился Вано.
– Маловат, да еще кинжал этот… перегруз, короче. Хроника пикирующего бомбардировщика мне не нужна.
– Кынжал нэ отдам! – тут же встопорщил перья "горный орел".
– Вай! Какой всэ глупый! – удивился Вано, отхлебнул из бурдюка и пояснил свою мысль, ткнув пальцем в маленький мешочек между крыльями кунака.– Бэзразмэрный катомка е-е-есть, сад е-е-еть, яблоко е-е-есть. Яблок склэвал, катомка положил – лэти!!!
Вервольф Вольфович встрепенулся.
– И много туда влезет?
От него только отмахнулись.
– Круто! – восхитился Алексей.– А я и не знал. Тогда так,– вновь обратился он к пернатому джигиту,– сейчас стемнеет, звездочки первые появятся – и вперед, на мины! Сильно не зверей. Всё не бери. Стволы и корни оставь императору. Яблочками с гнилыми бочками не брезгуй: хану Хучуму откинем, он уже небось от нетерпения по потолку юрты вышагивает, остальные…
– В оборот пустим,– ехидно мявкнул Васька.
Достойный преемник Великого комбинатора посмотрел в широко открытые глаза своей команды, густо покраснел, сообразив, что его занесло, и, элегантно шаркнув ножкой, закончил:
– Короче, лети, наш орел, что добудешь, то и добудешь…
– Остальное на твой счет спишем,– хихикнул Васька.
Под это странное напутствие Ара расправил крылья, произнес ответную пламенную речь, очень напоминающую добротный грузинский тост, отхлебнул из бурдюка, услужливо подсунутого ему под клюв Вано, и воспарил над друзьями вместе с этим же самым бурдюком в когтях.
– Вах,– расстроился Вано,– мачэный яблок будэт! Обязатэлно катомка с бурдюк пэрэпутаэт!
Друзья сели на землю и стали ждать. К тому времени окончательно стемнело. При свете звезд город внизу практически не просматривался. Единственный ориентир – слабые огоньки в окнах дворца императора Поднебесной.
– Как вы думаете, долетит? – тревожно спросил Елисей.
– Долэтит,– уверенно ответил Вано,– я в нэго вэрю!
И тут рядом с императорским дворцом что-то ярко вспыхнуло. Всполошенно заорала охрана, заметались тени на городской стене.
– Кажется, кто-то вляпался! А я ведь вас предупреждал, подонки! Уголовный кодекс чтить надо!
К удивлению Алеши, в голосе Вервольфа Вольфовича звучало не столько ехидство, сколько искренняя тревога и досада.
Раздался свист. БАБАХ!!! Небо озарилось каскадом разноцветных брызг. На мгновение из ночной мглы высветился весь город и маленькая точка, дикими зигзагами несшаяся в сторону холма.
Вано вскочил и, дико вращая глазами, закричал:
– Ара!!! Давай!!!
Алеша с Елисеем, не сговариваясь, сбили джигита с ног и прижали его к земле.
– Не демаскируй!
– Сам долетит!
Утверждение было смелое. Похоже, весь Хекин увидел цель, и началась канонада.
– Ну ни фига себе! Похоже, из зениток бьют! – ахнул Алеша.
Елисей ошалело посмотрел на брата.
– Блин! Вспомнил! – Алексей в очередной раз шлепнул себя по лбу.– Китайцы же придумали порох!
– Ну и что? – тревожно спросил царевич.
– Ничего. Главное, чтоб они дальше фейерверка не пошли. Не дай бог, картечью садить начнут.
"Горный орел" упорно продолжал свой полет, уворачиваясь от свистящих вокруг снарядов. Азартные оборотни оживленно обсуждали шансы пернатого джигита. Вопрос "долетит или не долетит?" волновал всех. Ставки пошли баснословные. Кое-кто уже ставил последние лапти.
– Мой кунак стрэлять?! Все! Сэйчас пойду вэсь город пэрэрэжу!
– Черт! Он же нас не видит! – дошло до Елисея.
– Точно! Чем ерундой всякой заниматься, дай ему знать, где мы есть,– поддержал брата Алексей.
Вано несколько мгновений молчал, мучительно соображая, а потом, пробормотав заклинание, широко открыл рот…
При первых же звуках незабвенной, несравненной "Сулико", децибелами раз в десять превышающих шум взлетающего реактивного самолета, друзья откатились от джигита в разные стороны, зажимая ладонями уши в попытке спасти барабанные перепонки, а Ара, сраженный акустическим ударом, рухнул прямо в руки колдуна-недоучки. Вырвавшийся из коготков пернатого джигита бурдюк, ударившись о землю, с треском лопнул, расплескал сгущенное вино ученика магрибского колдуна, и в воздух взметнулась сердитая, вдупель пьяная огненная птица. Проорав что-то типа "кар-р!!!", она сердито клюнула Ару по темечку, взмыла ввысь и понеслась на юг.
– А где же яблочки? – выдавил из себя ошеломленный Алеша.
Команда мрачно посмотрела на своего предводителя.
14
– Какого черта! Где мои военачальники? – Черномор грохнул по столу кулаком.
– У Машки своей спроси,– сердито буркнула Манефа Евсеевна.
– При чем здесь Машка? – слегка сбавил тон владыка Незалежной Украины, воровато отводя глаза в сторону.
– При том! – сердито рявкнула супруга.– Кабы она за Роксану так не радела, духу б ее в Киеве-граде не было!
– Так радеет же! – воспрянул Черномор.
– Еще как! Потому и терплю. Сейчас узнаю, куда она их загнала.
– Кого?
– Военачальников!
Царица резко поднялась и решительной походкой вышла из тронного зала, который с момента исчезновения Роксаны превратился практически в зал беспрерывных заседаний. Он очищался от инородных тел, только когда внутри оказывалась царица. Черномор мужественно не покидал помещение, ибо только он был в состоянии сдержать натиск разгневанной супруги, требующей немедленных оперативных действий, направленных на спасение единственного чада. Батька Черномор виновато понурился. Он ничего не мог поделать. Знать бы, где схоронился гад! Он этого Задохлика Невмеручего… Порыв ветра, сопровождаемый негромким "чмок!", заставил его вздернуть голову вверх.
Представитель Генеральной Ассамблеи ООН деликатно тыкал сухоньким пальцем в кресло, проверяя, не рассыплется ли оно под ним, как в прошлый раз.
– Из дуба?
– Ну… да,– подтвердил Черномор,– на всякий случай. Мало ли кто еще в него грохнется?
– Это хорошо.
Петрович выпятил свою сухонькую грудь, расправил плечи, демонстрируя владыке Незалежной Украины великолепный малиновый пиджак, поправил на голове треух на собольем меху, тряхнул золотой цепью, свисавшей с шеи, улыбнулся, сверкнув золотыми фиксами, приподнял со старательно надутого – для внушительности – пуза золотой брегет, щелкнул крышкой, освидетельствовал положение стрелок, прислонил к столу богато отделанную золотом и серебром трость с набалдашником в виде морды дракона и наконец соизволил присесть.
– Ну милок, времени у нас в обрез, так что сразу к делу.
Черномор нервно икнул. Предыдущее посещение представителя ООН стоило ему кучи дополнительных седых волос.
Петрович театральным жестом извлек из бокового кармана малинового пиджака кисет, достал из него тугую гаванскую сигару, содрал целлофановую упаковку, вытащил, предварительно хорошо покопавшись, из брючного кармана выкидной нож. Щелкнуло лезвие. Сигара легла на полированную поверхность стола заседаний. Петрович шмыгнул носом и начал ее шинковать. Черномор внимательно наблюдал за манипуляциями представителя ООН вороша в голове все запретные знания, которым его когда-то обучали. В голову ничего не лезло. Такого обряда он не знал.
– А можно…
– Погодь,– поднял вверх сморщенную ладошку старичок,– я еще не закончил.– Петрович выдернул из другого кармана (их в малиновом пиджаке и желтых брюках была пропасть) плотный, тугой лист, сердито потер его меж ладоней, бормоча что-то типа: – А ведь вчера еще свежий был, зараза! – отодрал от него солидный клок, остальное засунул обратно.
Рубиновые глазки дракона на набалдашнике трости выпучились от возмущения, но Петрович на это не обратил внимания. Насыпав на обрывок нарубленный табак, он деловито свернул самокрутку и подставил гигантскую козью ножку под морду дракона.
– А ну, дыхни.
Дракон в сердцах так дыхнул, что Черномору пришлось нырять под стол, спасаясь от длинной струи пламени. Петрович удовлетворенно зачмокал, раскуривая табак. Голова правителя Незалежной Украины вынырнула обратно, и в нос ей ударили такие ароматы…
– Ап-ап…– Глаза Черномора наполнились слезами. Непривычный к этой чуме цивилизации, он разразился мучительным кашлем.– Это… Кхе! Кхе! Это что за дрянь?
– Да,– согласился с ним Петрович, невозмутимо попыхивая клубами удушливого дыма,– наш самосад ядреней. Да ты садись, не стесняйся.
Черномор робко присел на краешек кресла и принялся ладонью отгонять дым от лица.
– Значится, так, Ваше Царское Величество, преступника мы споймали. Так что с вас триста мешков согласно уговору.
– Немедленно прикажу выслать! – подскочил Черномор.– Что он сказал?! Где база Кощея?
– Не уполномочен! – Петрович внушительно вздернул самокрутку вверх.– Вот если вы дадите согласие вступить в блок НАТО при нашей миссии ООН…
– Даю! – Черномор не раздумывал ни секунды.
– Угу,– удовлетворенно хмыкнул Петрович,– тогда поступаешь в распоряжение…– Старичок вытащил из очередного кармана записную книжку, развернул ее, пошуршал, подслеповато прищурившись, страницами.– О! В распоряжение Отто Юлиевича Шмидта…– Представитель ООН радостно захихикал,– ну и кликуху себе Ойхо забацал, я бы хрен до такого допер… да, и выдвигаешься…– старик похлопал по карманам малинового пиджака, извлек изрядно помятую бумагу и начал разглаживать ее на столе,– в квадрат Е2-Е4… Ойхо! Ты чего, ядрена вошь, карту браковану суешь?
– А ты из чего самокрутку крутил, старый ты…– Набалдашник трости поспешно заткнул пасть: старость Ойхо уважал, а потому воспитание не позволило ему продолжить фразу.
Петрович озабоченно пощупал другой карман, вытащил оттуда многократно сложенный газетный лист "Рамодановских вестей", забавно похлопал на него глазами и начал вытряхивать тлеющий табак из самокрутки на стол.
– Словом, вам сюда,– обрадовал он Черномора, прилаживая обгорелый кусок к основному листу.– Где-то тут ентот квадрат Е2-Е4 и находится.– Палец старичка ткнулся в обгоревшую проплешину, занимавшую чуть ли не всю верхнюю треть карты.– Еремей тоже туда с войсками идет. Там вас мой помощник встретит.
– Какой помощник?
– Ойхо. Ну вроде все. Покедова. Слышь, помощник, давай назад!
Представитель ООН с легким хлопком исчез, оставив после себя на столе обугленный кусок карты и стойкий аромат гаванской махры.
15
– Итак, что ты можешь сказать в свое оправдание? – строго спросил Алексей.
Допрос с пристрастием накануне сорвался в связи с тем, что пернатый джигит, находившийся в жутко расстроенных чувствах, потребовал от своего кунака лошадиную дозу сгущенного вина, одним махом, без тоста, опрокинул ее внутрь, чисто по-русски занюхал это дело крылом и вырубился. Вано своего друга будить никому не дал. Уложив его в папаху, заботливо прикрыл уютное гнездышко буркой и всю ночь бдил, охраняя сон кунака. Разбор полетов начался потом. Когда солнце уже высоко стояло над головой.
– Лэчу,– не открывая глаз, начал свой рассказ пернатый джигит,– тэмно. Внизу город ма-а-алэнкиий, да? – Ара покачнулся и чуть не упал с плеча друга. Вано заботливо поддержал его, сунул под нос бурдюк, и речь Ары сразу потекла более плавно.– Вижу дэрэво, на дэрэво вэтка, на вэтка клэтка, на клэтка трапка, под трапка птиц. Вах! Какой птиц! Птиц-цвэток, лючший яблок!
…Я вас лублу – чэго же болэ?
Что я могу ещо сказать?
– У-у-у…– Алексей подпер щеку рукой.– Пушкин отдыхает.
– Я тожэ хачу, а мнэ поспать нэ дали! – Ара сердито тряхнул хохолком.
– Что дальше? – поторопил джигита Алексей.
– Что, что! – возмутился попугай.– Нэ панимаэшь, да? Я сразу понял – нэвэст. Нэвэст в клэтка. Золотой клэтка, да? Я тряпка далой, клэтка чик! – Вано с трудом успел отдернуть голову от удалого взмаха крыла кунака.– Вах! Свэтло стало! Кругом крычат: "Жар-птиц с хахалэм улэтаэт!". Я нэвэст в мэшок – обычай такой, да? А тут БАБАХ!!!
– Суду все ясно,– махнул рукой Алеша,– мой гениальный план кражи без взлома потерпел полный крах. Любвеобильный вы народ, грузины. Как-нибудь расскажешь, Вано, где ты подцепил это чудо.
– В Магрибе,– лаконично ответствовал колдун.
– Я так и думал. Попугаи в Грузии гнезда не вьют. Ладно, это все потом. Пока тут некоторые дрыхли без задних ног, их шеф,– Алеша выразительно погладил себя по ежику коротких волос на голове,– думал, шевелил извилинами, работал в поте лица своего, пока не разработал еще один гениальный план.
Васька начал отползать от своего хозяина, которого он лично вскормил молоком; Вано, не спавший всю ночь, вскинул брови, пытаясь сообразить, как шефу удалось работать в поте лица, храпя во всю глотку; а разобиженный пренебрежительным отношением к своей персоне Ара неожиданно ляпнул на чистом русском языке:
– Короче, Склифосовский!
Алеша слегка опешил, потом сообразил, кто стоит за всем этим, перевел взгляд на Ваську и посулил:
– Еще раз научишь невинную птичку всяким нехорошим словам…
– Вах! Слюшай,– взорвался Васька, выискивая около хвоста кинжал,– это нэвинный птиц, да?! – Застыл, задумчиво похлопал глазами…– Тьфу! До чего ж прилипчивый сленг! Как волноваться начинаю, сразу на грузинский перехожу.
– И давно это с тобой? – участливо поинтересовался глава экспедиции.
– С утра,– мрачно мяукнул кот, задрав голову на парящее в зените солнце.
Дело близилось к обеду. Ара, накануне снявший стресс чисто по-русски, спал долго.
– Ладно, возвращаемся к нашим баранам. Предлагаю действовать открыто, нахально и с нахрапом.
Все настороженно покосились на главу экспедиции. Алеша выдернул из-за пазухи свиток с инструкциями мамы Яги, на обороте которого красовалась физиономия Соловья-разбойника.
– Шестьсот мешков… повод отличный. Ты ведь у нас царевич? – повернулся он к побратиму.
– Ну…
– Представитель другого государства. Наследник, принц…
– Царевич я!
– Да какая разница? Главное, ты у нас о-го-го! Козырная карта! Имеешь право доступа к императору влегкую!
– Если так рассуждать,– резонно возразил Елисей,– то ты тоже представитель Черного Замка. Он у нас на всех картах обозначен – территориально отдельное государство.
– Ни фига себе! А я и не знал… Почему?
– А какому дураку дракону в пасть лезть охота? Претендентов на эти территории нет, вот и выходит, что ты наследный принц, или царевич.
– Вот не знал…– Алеша расправил грудь.– Это очень кстати. Есть повод взять дело в свои руки. Мой папаша – глава ООН. Идем с официальной миссией, а там на месте разберемся… стоп… А кто поверит, что я принц или царевич? Да и ты в этом наряде рылом не вышел.
– Да вообще-то можно доказать,– нехотя протянул Елисей, подумал и вытащил из кармана золотое кольцо с печаткой.– Большая царская печать у папы, а эта у меня, как у наследника. Я ее снял, когда в твой замок пробирался, чтоб внимание не привлекать.
– Тогда главный ты, а я твой советник,– немедленно переиграл ситуацию Алеша,– с решающим правом голоса.
– Это как?
– Как решу, так и будет,– пояснил юный проходимец.
– Царевичи… оба…– мявкнул Васька,– но такие идиоты…
– Это что за грязные намеки?! – в один голос возмутились побратимы.
– Вы на себя в зеркало смотрели? Прически подкорректировать – и вас родная мать не отличит!
– Да мы друг на друга совсем не похожи! – в унисон проорали царевичи, посмотрели друг на друга и дружно почесали в затылках.
– Угу,– скептически хрюкнули остальные члены команды.
– Ладно. Представимся братьями. Тем более мы с тобой и так побратимы.
– Идет. Так и быть, будешь старшим братом… но только временно! – согласился Елисей, не подозревая, насколько близок к истине: Алеша был старше его как минимум на двадцать минут.
– Да ясен хрен! – Алеша нетерпеливо протянул руку.– Гони печать.
16
– Несмотря на траур, в который погрузился дворец,– на довольно чистом русском языке сообщил главный советник,– великий и могучий император Хунь-Сунь-Вынь-Тань, правящий Поднебесной триста двадцать семь лет, примет посланцев далекой северной страны.
– Ну и имечко! – хрюкнул Елисей.
– Плевать на имя,– отмахнулся Алеша,– слыхал, сколько правит? Мы у цели.
И тут вперед высунулся Васька.
– Кто в трауре-то, дворец или страна?
– Дворец,– удрученно вздохнул советник,– страна пока ничего не знает. Секрет.
– И давно траур? – спросил Алеша, наступая кормильцу на хвост.
– С утра,– вежливо ответил советник, не обращая внимания на истошный вопль Васьки.
– Та-а-ак…
Алеша выразительно посмотрел на Ару.
– Нечего наезжать на птичку, подонки! – неожиданно встал на защиту пернатого джигита глава оппозиции, поднялся на задние лапы, достал до плеча Вано и нежно погладил попугая, дремавшего на его бурке. Он единственный из всей команды не пожелал принимать человеческий облик, ссылаясь на какие-то туманные политические соображения.
– О-чу-ме-ть! – по слогам продекламировал Алеша, выпучившись на оборотня.– Такие нежные чувства к братьям меньшим от политических перевертышей… Я утрачиваю чувство реальности.
Дверь в тронный зал императора Поднебесной распахнулась.
– Милости просим! – Главный советник сложил ладошки и начал усердно кланяться.