Эта истина смутила его. Привязанность порождала в нем странное чувство, чужеродное и холодное. Если бы в техножреце было больше плоти, чувствительной к подобным вещам, он назвал бы это ознобом.
- Я его не брошу.
Делтриан развернулся и сделал семь шагов, прежде чем услышал презрительный смех Люкорифа.
- Залезай внутрь.
Раптор промчался над ним и полетел над обшивкой. Сопла ракетных двигателей у него за спиной выдыхали струи призрачного огня.
- Я разберусь с твоим пропавшим другом.
Люкориф из Кровоточащих Глаз в мгновение ока добрался до цели. Корпус корабля под ним размазался темно-синим пятном того же цвета, что и его броня, - а его жертва ярко выделялась в свете наружных аварийных прожекторов.
Одинокий воин в красных доспехах стоял у служебного люка. Солдат Генезиса явно собирался открыть его и проникнуть внутрь, когда заметил приближавшуюся группу сервиторов и адепта. Грязные холуи Золотого Трона! Мало было того, что эти паразиты кишели во внутренностях корабля, теперь они еще и ползали по его шкуре.
Корабль под ним поворачивался медленно, но неумолимо. Хватит. Он не собирается застрять снаружи, когда "Эхо" войдет в варп. Такой конец не для главы секты Кровоточащих Глаз.
Люкориф развернулся в невесомости, откорректировав свой полет так, чтобы спикировать прямо на космодесантника из Генезиса. Тот едва успел взглянуть вверх, прежде чем две когтистые ноги раптора ударили его в грудь. Руками Повелитель Ночи вцепился в шлем противника, а ножными когтями тем временем раздирал керамитовый нагрудник, внутренний слой искусственных мышц и податливую плоть под ним. Свирепым рывком он свернул шею космодесантнику - даже сквозь доспех, отделявший его от добычи, Люкориф расслышал приглушенный треск ломающихся позвонков.
Воин Генезиса обмяк, но продолжал стоять прямо, удерживаемый на обшивке магнитными подошвами ботинок. Кровь хлынула из его разорванной груди потоком кристаллов.
Люкориф взвился вверх и развернулся, опустившись с пистолетом в руке в нескольких метрах от трупа. Единственный болтерный снаряд врезался в нагрудник имперского космодесантника, сорвав тело с магнитной подложки и кувырком отправив в небытие.
И лишь после этого, развернувшись, раптор обнаружил Лакуну Абсолютуса. Адепт скорчился за выступом обшивки, сжимая лазпистолет. Судя по индикатору на боковой части пистолета, предохранитель был все еще включен, хотя даже в лучшие времена такое маломощное оружие вряд ли помогло бы против имперского космодесантника.
- У тебя что, нет никаких боевых модификаций? - спросил Люкориф, хватая адепта за горло и вытаскивая из укрытия.
- Нет, - ответил тот, покорно болтаясь в руке воина. - Но после событий нынешней ночи я планирую исправить это упущение.
- Просто лезь внутрь, - прорычал раптор.
- Скажите мне, что это сработало, - обратился Талос к команде.
Пока желудок Октавии выворачивало наизнанку после прыжка и пока Когти их отряда наконец-то шли на соединение, чтобы изолировать и уничтожить остатки абордажных партий противника, "Эхо проклятия" содрогался от перегрузок возвращения в реальное пространство. Боевой корабль ворвался в реальность, волоча за собой хвост не-дыма цвета головной боли, цепляющийся за спинные бастионы. Это был, несомненно, самый короткий прыжок за всю историю легиона.
Двигатели включились меньше чем на секунду, пробив дыру в вакууме перед носом судна. И эта рана еще не успела затянуться, когда в десятках тысячах километров от нее открылась другая, изрыгнувшая корабль обратно в космос.
Ни один варп-переход не достается даром, но законы логики неприменимы к путешествиям по адской бездне за завесой. Короткий перелет не гарантировал безопасность, и выход корабля из варпа спустя всего несколько мгновений после входа все же заставил его отчаянно задрожать. Поле Геллера стало видимым из-за облепившего его ядовитого тумана.
Трясущийся мостик оглашался немелодичным лязгом и звоном множества цепей, свисавших с потолка. Повелители Ночи время от времени подвешивали к ним тела - Рувен не был единственным украшением.
- Говорите, - приказал Талос.
- Системы перезагружаются! - крикнул в ответ один из офицеров мостика. - Ауспик включен! Я… Это сработало, господин! Мы на расстоянии тысяча триста кило…
- Разворачивайтесь, - перебил его пророк. - Я хочу, чтобы этого крейсера не стало.
- Разворачиваемся, сэр, - откликнулась штурман.
Генераторы гравитации взвыли от перегрузки, когда "Эхо" резко лег на бок. Оккулюс ожил, вспыхнув разрядом статики, и на экране показался далекий красный корабль.
Талос бросил взгляд на гололитический дисплей, пока настраивающийся и практически бесполезный. Они были все еще слишком далеко, чтобы использовать любые орудия, - и все же значительно ближе, чем прежде. У него появилась другая идея. Должно было сработать.
- Всю энергию к двигателям.
- Есть направить всю энергию к двигателям.
Мастер тяги потянулся к вокс-передатчику и набрал код своих подчиненных на инженерной палубе.
- Всю энергию к двигателям! - прокричал старый офицер в рожок переговорника. - Каждый реактор должен гореть, как солнечное ядро! Не жалейте рабов!
Несколько ответов слились в согласный хор. Не все голоса были человеческими.
"Эхо проклятия" рванулся вперед, рассекая пространство в погоне за добычей.
Талос знал, что он не воитель космоса. Пророку не хватало терпения Вознесенного, и он сознавал, что им движут чувственные ощущения: он шел в бой с мечом в руке и с лицом, окропленным вражеской кровью. Его подстегивал запах пота и страха, соленая вонь, источаемая противником, - это обостряло его чувства. Космическая война требовала солидной доли выдержки, которой он так и не научился. Талос знал это, но не упрекал себя за недостаток. Никто не может быть совершенен во всем.
Поэтому почти сразу после захвата "Эха" Талос доверился своей смертной команде. Среди них были как беженцы с "Завета крови", так и ветераны флота Красных Корсаров. Когда они говорили, он прислушивался. Когда они давали совет, он принимал их слова во внимание. Когда он действовал, то в согласии с ними.
Но у всякого терпения есть предел. Один из братьев уже погиб этой ночью.
Еще один взгляд на настраивающийся гололит показал, что расстояние между двумя рунами, обозначавшими корабли, сокращается.
- Мы их догоним, - сказал Талос.
- Они бегут к варп-маяку системы! - крикнул мастер ауспика.
Талос обернулся к горбуну, бывшему рабу Корсаров. Его лицо уродовало черное клеймо в форме восьмилучевой звезды.
- Не думаю. Они ищут укрытия, а не бегства.
Он приказал развернуть оккулюс так, чтобы в обзор попала отдаленная луна.
- Вот, - сказал Талос. - Они постараются выиграть время, спрятавшись от нас на другой стороне этой скалы. Им надо лишь дождаться, пока абордажные команды захватят контроль над кораблем, или сигнала, что их атака провалилась. Тогда они смогут вернуться или бежать, как посчитают нужным.
Многосуставчатые пальцы мастера ауспика забегали по консоли. Медные кнопки заклацали, словно клавиши древней печатной машинки.
- Возможно, вы правы, господин. Такой маневр даст им приблизительно семь часов до прыжка в варп.
Талос почувствовал, как Ксарл снова притягивает его взгляд. Он переборол себя, понимая, что брат все так же недвижно лежит у стены. Смотри или не смотри на его труп, лучше не станет.
Офицер в плаще поскреб гноящиеся язвы в уголках рта.
- Мы догоним их примерно через два часа.
Лучше. Еще не хорошо, но уже лучше. И все же его грызла беспокойная мысль.
Талос подумал вслух:
- Что, если они сообразят, что их атака безнадежно провалена?
Офицер в плаще с хлюпаньем втянул в себя воздух.
- Тогда мы их не догоним. Варп-прыжок лишь дал нам шанс на честный бой. Не больше, лорд, но и не меньше.
Талос следил за тем, как вражеский корабль спешит в укрытие, сжигая двигатели в попытке добраться спутника - куска мертвой скалы. Неважно. Его идея сработает.
- Нострамо… - прошептал он.
Воображение и память залегли в его темных глазах огонь, хоть и скрытый под маской-черепом наличника и красными глазными линзами, скошенными к вискам.
- Сэр?
Пророк выждал несколько секунд, прежде чем ответить:
- Пускай бегут. Мы теперь достаточно близко, чтобы запустить Вопль. Преследуйте их, но дайте им выйти на орбиту с той стороны спутника. Пусть подойдут ближе к нему, считая, что это поможет им выиграть пару часов.
- Мой господин?
Талос обернулся к женщине, отвечающей за вокс-связь.
- Будь любезна, найди Делтриана.
Офицер, большую часть плоти которой заменили аугметические протезы, а меньшую покрывали шрамы от кислотных ожогов, склонилась над консолью. Секундой позже она кивнула:
- Готово, сэр.
- Делтриан, говорит Талос. У тебя десять минут на то, чтобы активировать Вопль. Настало время выиграть этот бой.
Когда ответ техножреца пришел, его слова перекрыло сиплое ворчание Люкорифа:
- Мы в терминальной арке правого борта. У нас уйдет десять минут только на то, чтобы добраться до покоев техноадепта.
- Тогда поспешите.
Талос жестом велел мастеру вокса оборвать связь и тяжело вздохнул.
- Мастер оружия.
Офицер поднял взгляд от консоли. Его щеголеватый и элегантный мундир выцвел от старости.
- Мой господин?
- Подготовь циклонные торпеды, - приказал Повелитель Ночи.
- Господин? - ошарашенно прозвучало в ответ.
- Подготовь циклонные торпеды, - повторил он, не меняя тона.
- Господин, у нас только пять боеголовок.
Талос сглотнул, сжал зубы и закрыл глаза, словно мог сдержать гнев, закрыв пути его выхода.
- Подготовь циклонные торпеды.
- Сэр, я считаю, что мы должны оставить их на…
Это было последнее, что сказал человек. Передняя часть его лица отделилась от остального с отвратительным чмоканьем. Осколки кости, перемешанные с плотью, хрустнули в кулаке Повелителя Ночи. Талос и не взглянул на тело, которое рухнуло на палубу, забрызгав настил содержимым располовиненного черепа.
Он двигался с такой скоростью, что никто ничего даже не успел заметить. В мгновение ока преодолев десять метров, он взгромоздился на стол перед контрольной панелью.
- Я пытаюсь действовать разумно, - обратился он к сотням членов команды, уставившимся на него. - Я пытаюсь завершить эту битву, чтобы все мы могли вернуться к нашему ничтожному существованию, сохранив собственные шкуры. По своей природе я не отношусь к раздражительным типам. Я позволяю вам говорить, давать мне советы… но не принимайте мое попустительство за слабость. Когда я приказываю, вы должны подчиняться. Прошу вас, не испытывайте мое терпение этой ночью. Вы пожалеете об этом, как только что столь наглядно продемонстрировал нам мастер оружия Сужев.
Тело у ног Талоса все еще билось в конвульсиях, истекая кровью. Пророк сунул пригоршню кровавой мешанины, оставшейся от лица человека, ближайшему сервитору.
- Избавься от этого.
Сервитор таращился на хозяина с бессмысленной преданностью.
- Как, мой господин? - пробормотал он бесцветным голосом.
- Как угодно, хоть съешь.
Пророк направился обратно к своему трону, размазывая по палубе органические отходы, текущие из трупа Сужева. Все это время он боролся с желанием сжать руками больную голову. Что-то в глубине мозга грозило прорваться наружу, взорвав по пути его череп.
Это геносемя убивает тебя. Некоторым смертным не суждено пережить имплантацию.
Он взглянул вверх, туда, где на ржавых цепях висели останки Рувена.
- Я убил тебя, - сказал он костям.
- Сэр? - переспросил ближайший офицер.
Талос оглянулся на человека. Мутации искалечили его. Половина тела смертного была сведена вечной судорогой, а лицо перекосила неподвижная усмешка жертвы инсульта. Он вытирал слюну с губ тыльной стороной руки, больше похожей на клешню.
Неужели это то, до чего мы докатились? - мысленно ужаснулся он.
- Ничего, - произнес Талос вслух. - Всем постам приготовиться к запуску циклонных торпед. Когда включится Вопль и враг не сможет отследить или перехватить наши торпеды, уничтожьте луну.
X
МЕСТЬ
- Ксарл мертв, - произнес Меркуций в темноту. - Я едва могу в это поверить. Он был неуязвим.
Кирион хмыкнул:
- Очевидно, нет.
Светильники вокруг них погасли под треск перегруженной проводки. Корабль тревожно застонал под ногами. На мгновение даже сам воздух, казалось, прилип к доспехам. Он дергал и тянул в разные стороны, словно хотел разодрать их на части.
- Что это было? - спросил Вариил.
Его наплечный фонарь вспыхнул в ответ на затемнение, разорвав черноту. Острый луч света заплясал по железному туннелю впереди.
Хотя глазные линзы и приглушили яркость, остальные Повелители Ночи инстинктивно отвернулись от пронзительного света.
- Выключи это, - спокойно произнес Кирион.
Вариил подчинился. Просьба его позабавила, хоть и не вызвала улыбки.
- Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, - сказал он. - Этот звук и дрожь корабля. Что их вызвало?
Кирион вел остатки Первого Когтя по туннелям вглубь корабля.
- Реакция системы на запуск циклонных торпед. Талос поступил либо очень умно, либо совершенно глупо.
- Он рассержен, - добавил Меркуций.
Его братья, оставшиеся в шлемах, не оглянулись. Они шли вперед, сжимая в руках оружие.
- Талос не сможет легко отнестись к смерти Ксарла, помяните мои слова, - продолжил Меркуций. - Я видел это в каждом его движении. Он глубоко ранен.
Узас выдохнул сквозь решетку шлема:
- Ксарл мертв?
Остальные, не считая Меркуция, не обратили на него внимания.
- Он умер час назад, Узас.
- Ох. Как?
- Ты был там, - тихо ответил Меркуций.
- Ох.
Остальные почти чувствовали, как внимание его скользит и рассеивается, не в состоянии удержаться на теме разговора.
Кирион во главе поредевшего Когтя в очередной раз свернул за угол, спускаясь по спиральным мосткам на нижнюю палубу. Смертные из команды разбегались перед ними, как тараканы, спасающиеся от включенного света. Лишь немногие из них - в равной степени разнорабочие в униформе и сброд в обносках - падали на колени и всхлипывали у ног хозяев, умоляя объяснить, что происходит.
Кирион пинком отшвырнул одного и них в сторону. Первый Коготь миновал остальных.
- Этот корабль размером с небольшой город, - сказал Кирион братьям. - Если эти недоноски из Генезиса попробуют скрыться, мы можем никогда их не найти. Мы только-только сумели вычистить худшую часть скверны, оставшейся после ублюдочных Корсаров.
- Ты слышал, что они нашли на тридцатой палубе? - спросил Меркуций.
Кирион покачал головой:
- Просвети меня.
- Кровоточащие Глаза сообщили это в одном из отчетов за несколько ночей до того, как мы прибыли к Тсагуальсе. Они говорили, что там, внизу, стены живые. В металле проступают вены, у него есть пульс, и он кровоточит после пореза.
Кирион обернулся к Вариилу, скрывая неодобрительную усмешку под маской шлема.
- Что вы, извращенные глупцы, делали с этим кораблем до того, как мы его отвоевали?
Апотекарий не замедлил шага. Его аугметическая нога с шипением сгибалась и разгибалась - сервомоторы, как могли, имитировали работу человеческих мышц и суставов.
- Я видел суда Повелителей Ночи куда более пораженные скверной, чем то, о чем ты говоришь. Вряд ли меня можно назвать верным сторонником дела Корсаров, Кирион. Я никогда не обращался к Губительным Силам со словами молитвы. Варп извращает все, чего касается, этого я отрицать не стану. Но ты же не станешь утверждать, что на борту вашего драгоценного "Завета крови" не было оскверненных палуб?
- Не было.
- В самом деле? А может, ты просто предпочитал посещать менее населенные палубы, где клеймо Скрытых Богов не было столь очевидно? Хочешь сказать, что ты спускался к тысячам рабов, запертых в самых темных глубинах и трюмах корабля? Неужели там все было так чисто и неприкосновенно, как ты говоришь, - и это после десятилетий в Великом Оке?
Кирион отвернулся, тряхнув головой, но Вариил не собирался спускать беседу на тормозах.
- Я ненавижу лицемерие больше, чем что бы то ни было, Кирион с Нострамо.
- Помолчи минуту и избавь меня от своего нытья. Мне никогда не понять, зачем Талос спас тебя на Фриге, и я не понимаю, почему он позволил тебе присоединиться к нам, когда мы ушли из Зрачка Бездны.
Вариил ничего не ответил. Он не был предрасположен к долгим спорам и не испытывал страстного желания оставить за собой последнее слово. Такие вещи мало для него значили.
Но, когда они спустились на следующую палубу, заговорил Меркуций. Его голос мешался с громким лязгом шагов. Рабы опять разбегались перед ними, грязные и оборванные, все как один.
- Он с нами, потому что он один из нас, - произнес Меркуций.
- Как скажешь, - отозвался Кирион.
- Ты думаешь, он не такой, как мы, лишь потому, что солнечный свет не ранит его глаза?
Кирион покачал головой.
- Я не хочу спорить, брат.
- Но я говорю искренне, - настойчиво продолжил Меркуций. - И Талос тоже в это верит. Быть воином Восьмого легиона - это значит обладать целеустремленностью… холодной целеустремленностью, чуждой другим нашим братьям. Нет нужды рождаться в бессолнечном мире, чтобы стать одним из нас. Ты просто должен понимать страх. Должен наслаждаться, сея его в сердцах смертных. Смаковать соленую вонь пота и мочи, источаемую кожей напуганного человека. Ты должен думать так, как думаем мы. И Вариил думает так.
Он склонил голову в сторону апотекария.
Кирион оглянулся на ходу через плечо. Нарисованные на шлеме зигзаги молний - огненные слезы - рассекали его щеки, как следы мазохистских утех.
- Он не ностраманец.
Меркуций, не склонный к веселью, на это улыбнулся.
- Почти половина Избранных примарха были терранцами, Кирион. Ты помнишь, что было, когда пал первый капитан Севатар? Помнишь, как атраментары разбились на партии, не желая служить Сахаалу? Я вижу тут горький урок. Подумай об этом.
- Мне нравился Сахаал, - ни с того ни с сего заявил Узас. - Я его уважал.
- Как и я, - согласился Меркуций. - Я не любил его, однако уважал. Но даже когда Чернецы разобщились после смерти Севатара, все мы знали, что их нежелание подчиняться Сахаалу - нечто большее, чем простое предубеждение. Некоторые из первой роты были терранцами, старейшими воинами в легионе. Даже Малек терранец. Тут дело в чем-то большем, чем родной мир Сахаала. Терранец, ностраманец или рожденный в любом другом мире - для большинства из нас это никогда не имело значения. Геносемя заполняет наши глаза чернотой, независимо от того, где мы родились. Мы разобщены, потому что примархи покинули нас. Раньше или позже, но эта судьба постигнет каждый легион. Мы - банды, объединенные общей целью, с общим наследием и идеологией.
- Все не так просто.
Кириона нелегко было сбить с мысли.
- У Вариила глаза не черные. В его груди и в горле геносемя Корсаров.
Меркуций тряхнул головой.
- Меня удивляет, как ты цепляешься за старые предрассудки, брат. Ладно, как хочешь, - я покончил с этой дискуссией.