И с падением ксеносовского клинка Юриса наконец-то поглотила блаженная тьма.
Первые вопли застали его врасплох. Он не собирался повторять эту ошибку.
Когда Первый Коготь соединился с Третьим Когтем Фаровена, оба подразделения приготовились как можно дольше защищать обширную сеть залов, подсобных помещений, туннелей для отступления и перекрестков.
- Вы видели Малкариона? - первым делом спросил Фаровен.
- Он все еще охотится в одиночестве, - ответил Талос.
Сразу же вслед за этим появились вопящие ведьмы. Последние несколько часов легионеры сражались со слабыми противниками, так что эта громозвучная атака оказалась неприятным сюрпризом, - пришлось менять и скорость, и тактику боя. Но, по крайней мере, Кирион прекратил выклянчивать штурмовую пушку.
Они оказались не подготовленными к первым крикам. Перед тем как атаковать, ведьмы с мечами заводили свой похоронный хорал, используя песню как оружие. Устойчивость к страху ничуть не помогла воинам, когда на них пала тень этой песни. Талос ощутил, как заледенела кровь, мышцы налились тяжестью, на висках выступил пот - его тело среагировало так же, как тела смертных реагируют при сильном испуге.
Ощущение было… невероятным, настолько сильным, что почти опьяняло. Ничего подобного он не чувствовал в течение последних десятилетий. Ни одна душа после имплантации геносемени не способна была испытывать страх, но, хотя его холодные пальцы и не коснулись разума пророка, физическое ощущение ужаса все же заставило его расхохотаться. Разве не забавно было осознавать, что это - бледное подобие того страха, что он наводил на своих жертв? Чувствовать это на своей шкуре?
Как познавательно, - подумал он, улыбнувшись своей кривой улыбкой.
Следует признать, что веселью несколько мешало оцепенение, сковавшее его руки и ноги и оно было настолько кратковременным, что почти мгновенно сгорело во вспышке ярости.
Но к тому времени ксеносы уже оказались среди них. Их зеркальные клинки резали, рубили и потрошили, прореживая ряды двух последних отделений Повелителей Ночи. Убивая, эльдары плясали, словно исполняли какой-то нечеловеческий танец под слышную им одним музыку. Их шлемы были отлиты в форме кричащих масок смерти, и из распахнутых ртов вырывались усиленные такой конфигурацией вопли.
Неплохой трюк, - подумал Талос, ненавидя себя за то, что восхищается изобретением ксеносовской расы.
Когда пророк отразил удар клинка тыльной частью бронированной перчатки, ему на мгновение - в охватившей его лихорадке - представилось, что он чувствует очертания песни. Звон мечей по керамиту был быстрой барабанной дробью; стоны и крики его умирающих братьев задавали ритм.
- Заткнитесь! - рявкнул он, отшвырнув ксеносовскую ведьму взмахом силового кулака.
Ее крик оборвался заодно с ее жизнью, завершившись влажным хрустом ударившегося о стену тела.
Эльдары исчезли так же быстро, как и появились, вновь растворившись в туннелях.
- Теперь они что-то не воют, - рассмеялся Кирион.
Талос не присоединился к его смеху. Трое из Третьего Когтя были мертвы - клинки баньши изрубили их на куски. А из эльдарок пала только одна, та, которую он пришиб кулаком.
Талос осторожно пересек комнату. Подойдя ближе, он заметил, что пальцы ведьмы конвульсивно сжимаются.
- Она все еще жива, - предостерег Фаровен.
- Я и сам вижу.
Талос наступил ботинком на ее руку. Коленные сервомоторы взревели. Без малейшего усилия - в терминаторской броне это было не сложнее, чем сделать вдох, - пророк раздавил руку эльдарки, превратив плоть и кость в кровавое месиво.
Это привело ее в чувство. Завопив, она очнулась. Талос стащил шлем с ее головы, и псайкерский вопль затих, сменившись почти человеческим стоном.
Талос прижал к груди эльдарки дула штурмовой пушки.
- Я тебя знаю, - сказала ксеносовская дева на ломаном готике.
Казалось, слова оставляют на ее губах мерзкий привкус. Ее скошенные к вискам глаза сузились и сверкнули сочной зеленью давно исчезнувших лесов.
- Я Таиша, дочь Морай-Хег, и я знаю тебя, Ловец Душ.
- Что бы ни открыло тебе твое ксеносовское колдовство, - прорычал он голосом, превращенным воксом в металлический рев, - это лишено смысла. Потому что ты лежишь на самом краю смерти, и я тот, кто столкнет тебя за край.
Несмотря на то что ботинок Повелителя Ночи прижимал ее руку к полу и боль сделала дыхание коротким и рваным, эльдарка все же сумела выдавить улыбку.
- Ты скрестишь клинки с Разведчиком Пустоты, - ухмыльнулась она окровавленными губами. - И ты погибнешь на этой планете.
- Кто такой Разведчик Пустоты?
Вместо ответа она попыталась пнуть легионера. Пророк много раз пытал эльдарских воинов, но они никогда не ломались под пытками и никогда не произносили ни единого слова, если не желали говорить.
Талос убрал ботинок и пошел прочь.
- Прикончите ее, - передал он по воксу, не заботясь, кто исполнит его приказ.
Люкориф не стыдился своего пиршества. Восьмой легион обдирал с трупов доспехи и оружие, а Кровоточащие Глаза - плоть.
Раптор знал, что если бы Талосу или еще кому-то из Повелителей Ночи довелось увидеть, как он раздирает тела братьев и пожирает их мясо, вряд ли его поступок заслужил бы одобрение, но, учитывая, как развивались события, это вряд ли имело значение.
К тому же вряд ли Вораше и другим в дальнейшем понадобилась бы их плоть. Люкориф выедал мясо аккуратно, чтобы сохранить геносемя. Церемония извлечения прогеноидов была не для павших рапторов, и братья, скорбя, не расчленяли их тела согласно традиционному ритуалу. Люкориф вытащил железы вместе с клочьями мяса вокруг них и поместил в криоконтейнер на бедре.
А затем вернулся к своему пиршеству в потоках дождя.
Время от времени он поднимал голову и, морщась от непривычного прикосновения ветра к неприкрытой шлемом коже лица, выглядывал признаки приближения эльдаров. Судя по обрывкам вокс-переговоров, которые долетали до него, подземная охота подошла к концу. Все они были уже, считай, покойниками.
Он даже не понимал толком, зачем собрал геносемя Кровоточащих Глаз. От некоторых традиций трудно отказаться даже перед лицом смерти.
Когда Люкориф услышал шум двигателей катера, он инстинктивно напрягся и активировал когти, оборачиваясь к источнику звука. Без видеосистемы шлема он плохо различал предметы вдали. Чтобы отследить объект, ему нужно было движение, иначе на расстоянии в сто шагов он становился практически слеп.
Люкориф потянулся за шлемом, когда катер навис над ним, выдыхая выхлопы двигателей и поднимая пыль над развалинами. Раптор бесстрастно смотрел на то, как открывается люк, и ничуть не удивился при виде упавшей с неба фигуры.
Повелитель Ночи приземлился с мягким стуком и передал по воксу на катер:
- Я внизу. Садитесь там, на крепостной стене. Держитесь подальше от любых наземных соединений эльдаров. Если вас атакуют с воздуха, бегите. Это все, что мне от вас надо. Надеюсь, вы поняли.
Пилот, не отвечая, развернул катер. Из дюз вырывалось пламя.
- Люкориф из Кровоточащих Глаз, - произнес Вариил.
- Вариил Живодер.
- Я никогда не видел тебя без шлема.
Люкориф надел шлем, скрыв лицо под демонической маской.
- Ты выглядишь как труп утопленника, - заметил Вариил.
- Я в курсе, как я выгляжу. Зачем ты здесь?
Вариил скользнул взглядом по руинам.
- Из-за дурацкой надежды. Где Талос?
Люкориф махнул когтистой перчаткой, опустив лезвия вниз.
- Под землей.
- Я не могу связаться с ним по воксу.
- Связь оборвалась. Они сражаются глубоко внизу.
- Где ближайший вход в катакомбы?
Люкориф снова махнул клешней. Апотекарий зашагал в указанном направлении. Его тугой бионический протез с глухим стуком ударял в пыль. В аугметическом колене посвистывали поршни.
Люкориф двинулся следом. Опустившись на четвереньки, он крался вперед со звериной грацией, которая всегда впечатляла Вариила своим неожиданным изяществом.
- Как ты пробрался сквозь блокаду? - спросил раптор.
- Блокады нет. На орбите ждут две дюжины кораблей и почти нет признаков посадочных судов. Нас даже не просканировали. Пришлось потратить несколько часов, но двадцать кораблей не могут следить за всей планетой. С тем же успехом можно попросить слепца сосчитать все камни, из которых сложена гора.
Когда они прошли мимо полуобглоданного трупа Вораши, Люкориф ничего не сказал. Вариил был менее молчалив.
- В мифические времена каннибализм считался полезным для души и тела. - Он на секунду оглянулся на раптора. - Если мы это переживем, мне хотелось бы взять пробу твоей крови.
- И не надейся.
Вариил, ожидавший такого ответа, кивнул.
- А знаешь ли ты, Люкориф, что такое количество трупных пятен и признаков бактериального распада, как у тебя на лице и горле, не появляется на живых существах? Твой организм саморазрушается. Твои клетки пожирают сами себя. Полагаю, поедание плоти братьев обращает этот процесс вспять?
Люкориф промолчал. Вариил, невзирая на это, продолжил:
- Как же ты существуешь? Ты мертв, но в то же время жив? Или варп сыграл с тобой более занимательную шутку?
- Я уже не знаю, кто я и что я. Не знаю долгие века. А теперь ответить мне - зачем ты здесь?
Над заброшенной крепостью буря наконец-то разыгралась в полную силу. Серое небо прочертили зигзаги молний, а по доспехам застучал проливной дождь. Казалось, что кожаный лоскут на наплечнике Вариила - лицо давным-давно убитого им и ободранного брата - истекал слезами.
- Талос.
Он не ответил. Сжав зубы, он продолжал давить на спуск штурмовой пушки, освещая темный туннель впереди вспышками трассирующих снарядов. Рунические показатели счетчика боеприпасов на его ретинальном дисплее неуклонно падали с каждой секундой. Вращающиеся дула автопушки раскалились докрасна.
- Талос, - снова протрещало в воксе, - не уходи слишком далеко.
Пушка замедлилась, вой ее зазвучал тише. Талос сдержал резкий ответ - все равно бы это ничего не изменило. Кирион был прав, но разочарование от этого никуда не делось. Правила охоты вновь изменились. Когда эльдары перестали нападать на них, они отправились за эльдарами.
Талос, пробежав еще несколько шагов, остановился, давая передышку стабилизаторам и сервоприводам ножного доспеха. Пушка шипела на ледяном воздухе. У ног Повелителя Ночи лежали мертвые чужаки.
Кирион и Меркуций догнали брата, огласив коридор гудением сервомоторов и грохотом шагов. Оскверненные имперские орлы виднелись на стволах их тяжелых болтеров. Оружие и того и другого дымилось.
- У меня почти кончились боеприпасы, - передал Меркуций. - Пришло время вновь облачиться в наши доспехи и разделиться. Эта резня была хороша, но они избегают нас, когда мы вместе.
Талос кивнул.
- Этого снаряжения мне будет не хватать.
- Мне тоже, - ответил Меркуций. - И я потерял счет трупам ублюдков. Я сбился на семидесяти, на последнем перекрестке. А вместе с этими…
Меркуций провел стволом болтера от одного изуродованного окровавленного тела к другому.
- …девяносто четыре.
- Это просто отбросы, - сказал Кирион, повернув клыкастый шлем к Меркуцию. - Но вопящие девы? Я пока что не убил ни одной.
- Я тоже, - сказал Талос. - Не считая первой. Те, что послабее, дохнут как мухи. Но баньши совсем из другой породы.
Узас подошел последним. Его броня с ног до головы была залита кровью, а вместо клыков из переносицы шлема торчал толстый изогнутый рог.
- Они - жрицы-воительницы, дочери их богини войны.
Первый Коготь, на мгновение онемев, уставился на него.
- Что? - проворчал Узас. - В прошлом я пытал эльдарских пленников, как и все вы.
- Кем бы они ни были, мы должны вернуться к Третьему Когтю.
- Талос.
Пророк замер в неуверенности. На ретинальном дисплее не появилось никаких рун.
- Вариил?
- Брат, я в развалинах наверху с Люкорифом. Нам надо поговорить.
- Нет. Пожалуйста, пусть это окажется дурной шуткой. Я приказал тебе убираться, глупец, и на то были все основания.
Талос выслушал быстрое и сбивчивое объяснение брата. Прежде чем ответить, он молчал несколько долгих секунд.
- Возвращаемся к Третьему Когтю, - приказал он остальным. - Вариил, не спускайся в катакомбы. Туннели кишат эльдарами.
- Ты поднимешься на поверхность?
Талос и сам не знал ответа.
- Просто оставайся в укрытии.
Завывающие воительницы вернулись, как только Первый Коготь соединился с Третьим и Фаровеном. У того осталось четверо бойцов. Трупы погибших братьев они бросили в коридорах позади. Выжившие двигались тесной группой.
На этот раз Повелители Ночи были наготове. Преследование добычи в темных коридорах в течение последних нескольких часов утолило их сердца куда больше, чем любая организованная оборона.
Чужаки врезались в ряды Восьмого легиона. В их руках плясали мечи, на шлемах развевались высокие гребни. Талос услышал, как один из братьев выдохнул: "У них численное преимущество", но в мешанине тел и клинков деталей было не разобрать.
Две воинственные девы перед ним завопили одновременно, поднимая мечи. Талос ощутил, как по мышцам расползается все тот же холод, сковывающий и замедляющий движения.
В эту игру… можно играть… вдвоем…
Повелитель Ночи издал ответный вопль - рев, вырывающийся из трех легких и усиленной дыхательной системы, десятикратно умноженный динамиками шлема. Выжившие Повелители Ночи услышали крик и через мгновение подхватили его.
Прежде Талос использовал этот крик для того, чтобы разбивать стекла и оглушать толпы людей, лишая их воли к сопротивлению; теперь пророк обратил мощь своего голоса против тех, кто стремился его поразить его же собственным оружием.
Мечи трех дев мгновенно разлетелись на осколки. Несколько глазных линз в шлемах чужаков треснули, когда дикий и по-своему мелодичный вопль достиг пика. В ту секунду, когда крики Повелителей Ночи набрали полную силу, вой эльдаров внезапно оборвался.
Талос убил первую из воительниц, обхватив пальцами ее голову и раздавив череп и кости плечевого пояса. Труп он отшвырнул в сторону. Вторая, еще не пришедшая в себя после вопля, спотыкающейся походкой отступала вглубь коридора. Ее разнес на куски финальный выстрел штурмовой пушки. Пророк отбросил бесполезное оружие и потянулся к древнему болтеру на бедре, набирая в легкие воздух для нового крика.
Чаша весов склонилась в их сторону. Эльдарки, пошатываясь, кинулись бежать, но одна за другой погибали от той самой напасти, которую обрушили на легионеров. И тут слуха воинов коснулся новый звук.
Узас вогнал кулак в живот одной из эльдарок, одним ударом проломив ей грудину и позвоночник. Когда ноги воительницы подкосились и она навалилась на своего убийцу, Узас опустил голову и пропорол противницу ударом нашлемного рога.
- Вы это слышали? - переговаривались другие в воксе.
- Шаги.
- Это не шаги. Слишком быстрые.
Он не слышал ничего, кроме биения собственных сердец и шелеста крови, дождем стекавшей по его шлему и плечам. Пришлось дважды мотнуть головой, чтобы сбросить с рога бьющееся в судорогах тело. Когда он выпрямился, шейные позвонки сухо треснули.
А затем он услышал это. И Талос оказался прав. Это были шаги.
- Я знаю, что это, - сказал Узас.
Шаги звучали в ритме быстрого пульса. Они мягко отдавались от камней, и все же по коридорам носилось их эхо, громкое, как ветра варпа.
Талос стоял над двумя убитыми воительницами. С его скрюченных пальцев капала кровь. Теперь, когда все вопли затихли, единственными звуками были шаги.
- Что это? - спросил пророк.
- Буря, воплощенная в плоти, и дождь из клинков. Та, Что рыщет в Пустоте.
Узас провел языком по зубам, ощущая появившийся во рту кислый привкус.
- Буря Безмолвия.
XXVII
РАЗВЕДЧИК ПУСТОТЫ
Она возникла из мрака, так же как раньше ее сестры. Вартон увидел ее первым и криком предупредил остальных. Крик умер в его горле, почти не начавшись, когда острие копья одним ударом пробило его нагрудник и оба сердца. На какой-то миг черное древко на метр высунулось у него из спины, а затем со зловещим спокойствием выскользнуло обратно.
Не обращая внимания на падающее тело, она смотрела прямо на Повелителей Ночи, пока в каждом шлеме не раздалось монотонное гудение - сигнал отсутствия признаков жизни.
Все легионеры одновременно пришли в движение. Воины вскинули болтеры и открыли огонь, обрушив на нее ураган взрывчатых снарядов - но ни один так и не достиг цели.
В ушах Талоса звенели сигналы, извещающие о гибели товарищей. Он палил по мерцающей, пляшущей фигуре. Его рукой двигали в равной мере инстинкт и века тренировок и боев, совмещенные с программами целенаведения его терминаторской брони и ретинального дисплея. Тяжелый болтер ревел и дергался от отдачи, изрыгая снаряды сплошным потоком, прерывавшимся лишь на время перезарядки.
Вогнав на место очередную обойму, Талос попятился. Все они перезаряжали оружие без всякой очередности, мгновенно утратив единство и забыв о том, что надо прикрывать огнем братьев. Окинув комнату быстрым взглядом, Талос увидел, как их снаряды изуродовали каждый сантиметр стен - однако добыча оставалась невредимой.
Белоглазый Джекриш погиб следующим - его голову начисто снесли с плеч. Тело начало валиться на пол, а Талосу пришлось вскинуть руку, чтобы отбить летящий в него шлем. Шлем, звякнув, отскочил и упал на пол. Повелитель Ночи уже стрелял по размытому черному пятну, целясь туда, куда направлял его инстинкт и сетка целеуказателя. Каменная кладка покрылась новыми выбоинами, осколки брызнули во все стороны.
Убивая, она даже не замедляла движения. Копье рассекло Гол Тафа по линии пояса, лишив его ног. В ту же секунду на другом конце зала погиб Фаровен - трехлучевая метательная звезда, выплавленная из ксеносовского металла и черного огня, расколола его голову пополам. Оба тела упали. По залу прокатился двойной удар керамита о камень.
Меркуций закричал, согнувшись в своем громоздком доспехе. Краем глаза Талос уловил движение на дисплее визора - наконечник копья, вырванный из спины брата. Меркуций, шатаясь, подался вперед. От падения воина спасла только искусственная мускулатура доспеха. Его тяжелый болтер рявкнул еще один раз и вывалился из разжавшихся пальцев.
Затем метательная звезда настигла Узаса, врезавшись в его рогатый шлем и стегнув стены ливнем керамитовых осколков. В отличие от Меркуция, он не спотыкался, а, пройдя один шаг, сразу рухнул на четвереньки. Под его весом содрогнулся пол. Талос увидел кровь, капающую на темный камень и собирающуюся в лужу между трясущимися руками Узаса.
- Талос, - протрещал вокс.
- Не сейчас.
- Брат, - окликнул Вариил, - когда ты вернешься на пове…
- Не сейчас!