Комната была роскошной, а диван являлся подлинным сокровищем. Обтянутый благородным атласом, он удачно вписывался между резным столиком и комодом красного дерева. Пройдя по дорогущему ковру, Иван сел на диван. Ростовщик устроился на изящном стуле с мягким сиденьем и спинкой.
– Что вас привело в мой скромный дом, молодой человек, и чем я могу помочь? В меру своих скудных сил, разумеется.
Лицемерная улыбочка стала бесить дембеля. "Такой товарищ действительно может вывести из себя целый город", – подумалось Старшому.
– Ну, я путешествую и… неожиданно столкнулся с затруднениями, – сказал он. – Мне советовали… Мозговский ростовщик Прижимайло советовал обратиться к лучшему ростовщику княжества, то есть к вам.
Лесть – штука приятная. Да воронежец так кстати вспомнил имя, прочитанное на плакате в Мозгве. Вялые сизые щеки Гадцева стянулись к самым ушам. "Просто упырь-именинник", – мелькнула мысль у воронежца.
– Что ж, вас не обманули, – проникновенным бархатистым голоском выдохнул Мухаил, составляя достойную конкуренцию коту Баюну. – Я помогаю нуждающимся и поддерживаю оступившихся.
Здесь Гадцев сын выдержал паузу, видимо, ожидая сочувственной похвалы, но Иван упорно не проявлял дипломатичности. Ростовщик кивнул себе и продолжил в более деловом ключе:
– Как вы понимаете, молодой человек, я жду возврата и стараюсь обезопаситься от разочарования. Моя деятельность не является благотворительной, я мастер сделок. Всякий раз, когда я ссужаю благородным людям, а я без лишних слов вижу перед собой отнюдь не простого человека, мне желательно заручиться неким залогом того, что вложенные средства не только вернутся в срок, но и принесут мне определенную, пусть символическую, но прибыль. – Мухаил понизил тон, готовясь сообщить тайну тайн. – Знаете ли вы, что деньги де-ше-ве-ют!
– Да что вы говорите! – Старшой изобразил вполне правдоподобное удивление.
– Не сойти мне с этого места! – поклялся ростовщик, порываясь встать со стула.
Тут с Мухаилом приключился конфуз – прострелило спину. Гадцев сын охнул и схватился за бок, откидываясь на мягкое. Что ж, иногда боги этого мира не попускают Кривды.
– Болею, – скорбно пояснил ростовщик, каракатицей сползая-таки с сидения.
Он прошелся по комнате, прислушиваясь к резким уколам, пронизывающим позвоночный столб.
– Не молчите, – выдавил Мухаил.
– У меня есть вот это. – Иван показал радиоприемник.
Скрюченный Гадцев, стоявший вполоборота к посетителю, скосился на "Альпинист" и удивленно вскинул бровь:
– Вещица не из Яви?! Откуда она у вас, молодой человек?
– Досталась в наследство, – соврал Старшой.
– И что она умеет?
– Говорит, играет музыку, трещит и булькает, – погнал, словно рекламный агент, Иван. – Светится в темноте, две вертящиеся ручки, одна из которых двигает по шкале красную пимпочку, э… Еще разговоры разговаривает и музыку…
– Довольно, довольно! – прервал Мухаил, поднимая трясущуюся руку. – Вы повторяетесь. Покажите.
Дембель ловко просунул пальцы к клеммам и врубил радио.
Для начала оно хитро поиздевалось над безлошадным витязем:
– О новинках в правилах дорожного движения, – официозно произнесла женщина. – Отныне пешеход должен быть оборудован аптечкой, исправными поворотными сигналами, а в зимнее время – шипованной обувью. Регулярно проходите пех-осмотр, проверяйте развал-схождение и норму це-о! Главное – пешеход должен иметь права на хождение по территории Эрэфии.
Иван поспешно повертел колесико и поймал другую волну:
– …Продолжаем чтение стихов Александра Сергеевича, – раздался мягкий бас диктора, и полилась очаровательная музыка пушкинской поэзии, искаженная идиотизмом "Альпиниста":
Шалун уж обморозил пальчик,
Ему и больно, и смешно,
А мать как даст ему в табло!..
Да призадумалась, а сыр во рту держала…
Глядя, как глаза Гадцева затягивает маслянистая пленка алчности, Иван гадал, какую бы сумму зарядить. Близкое присутствие дорогого предмета вернуло ростовщика в строй. Спинная боль была на время забыта, Мухаил потер потные руки.
– Вещица затейливая, – сдержанно сказал он. – Очень даже. Но на ценителя. Проку в хозяйстве не принесет, сами понимаете, молодой человек. Но из Потусторони. Давно ли в Явь попала?
– Не знаю, – честно ответил Старшой. – Сохранилась отлично.
– Но года, года на ней! – воскликнул Гадцев сын, как бы сопереживая посетителю, дескать, если б новая, уж ты бы о-го-го!
– Тем лучше. Антиквариат, – пожал плечами Иван.
Ростовщик схватился за висящий на шее оберег в форме ладошки:
– Не произноси магических слов!
"Дебил, блин, суеверный", – решил дембель, но успокоил хозяина дома:
– Простите, вырвалось.
– Вот и здорово, вот и хорошо, – пробормотал Мухаил. – На два месяца. Пять золотых. Дал бы больше, только денег совсем-совсем нет.
– Как можно?! – Старшой демонстративно убрал приемник за пазуху. – Пятнадцать были бы низкой ценой! Только деньги нужны – ужас!
– Пятнадцать?! – сипло продышал Гадцев сын. – Разоритель! О, племя молодое, ненасытное! Стервятники в овечьих шкурах! Решили пустить по миру старого Мухаила? Какая вам в этом честь?
– Нужда делает человека зверем, – афористично оправдался Иван. – Десять.
– М-м-м! Н-ну, хорошо! Я возьму взаймы у супруги. – Мухаил стремительно зашагал из комнаты. – Никуда не уходите. Приблудушка! Горлица моя!..
Дембель чуть не заржал в голос. Ишь ты, Приблудушка. Все, как скоморох сочинял.
Через две минуты ростовщик вновь сидел перед Старшим и сжимал в волосатых кулаках по пять монет. Мухаил расстреливал парня дробью слов:
– Поймите меня правильно, молодой человек. Ударить по рукам – это святое. Однако долг платежом красен, а ведь бывает, ищи потом ветра в поле, я не вас имею в виду, вы же понимаете. В то же самое время береженого бог бережет. Я ни в коем случае не грешу на вашу совесть, однако память человеческая несовершенна. Где я найду вас через месяц?
– Через два, – уточнил Иван таким тоном, что Гадцев сын не рискнул спорить.
– Ах, оговорился, – залебезил он.
– Меньше чем через два месяца я сам приду и выкуплю свой предмет, – чугунным тоном гипнотизера Кашпировского отчеканил Старшой. – Если же я не успею, то знай: сия вещь принадлежит князю Задолья Ивану.
Мухаил впитывал информацию с приоткрытым ртом и не мигая, что делало его похожим на заснувшего окуня. Дембель протянул ему приемник, получил деньги, и состоялся склизкий удар по рукам.
Гадцев сын всю дорогу до выхода рассыпался мелким бисером, внутренне ликуя: теперь на его долговом крючке будет не только местный князь, но и какой-то там задольский высокородный лопушок.
Иван удалялся от дома ростовщика, а тот стоял на пороге и чесал за ухом:
– Надо же, оказия – в Задолье объявился князь. И ведь не врал, бестия, я-то жулика за полверсты чую.
Затем Мухаил цыкнул на лодыря Дубыню и спустился в подвал. Здесь штабелями лежали тонны берестяных грамот со свидетельствами слов и дел, а также с расписками должников. Гадцев сын не только ссужал деньгами, но и занимался постоянным сбором сведений обо всех, подобно древнему старцу Бухгалтерию, о коем поминалось выше.
Аккуратно внеся данные Ивана Задольского в свежую грамоту, ростовщик надежно запер заложенный радиоприемник в сундук. Гадцев сын был очень мнительным человеком, он страшился включать колдовскую диковину, ведь от волшбы не жди добра. Затем Мухаил отправился к супруге. Приблуда Путятишна должна была порадоваться сегодняшнему успеху и в очередной раз убедиться, что деньги правят правителями мира сего.
* * *
В тихий знойный вечер, когда Крупное Оптовище отдыхало от яростных дневных торгов, Торгаши-Керим и Абдур-ибн-Калым расположились на ковре и играли в бабки.
Сегодня везло учетчику. Его броски были точнее. И хотя на кон ставилась сущая мелочь, купец не преминул пошутить:
– Этак, друг мой, за один вечер все мое состояние перейдет в твои ловкие руки!
Абдур засмеялся, и его смех не понравился Торгаши-Кериму. Нечто злобное промелькнуло в неестественных всхлипах помощника. Глазки недобро блеснули, но затем купец уверился, что ему померещилось.
Доброе вино и дружеская игра отлично воровали время вечернего безделья, и расслабленный Торгаши не сразу услышал тонкий писк комара. Затем писк стал громче, настойчивей, он терзал уши, превращаясь в визг. Испуганный купец оглянулся на распахнутое окно.
В комнату влетел гигантский, с собаку, комар. Толстый хобот трепетал, будто вынюхивая добычу. Магнетический взгляд огромных фасеточных глаз поверг Торгаши-Керима в оцепенение. Грузный купец повалился на бок и увидел застывшими в одной точке очами, как страшное насекомое-переросток приблизилось к сидящему истуканом Абдуру-ибн-Калыму, залетело ему за спину и вонзило жало выше ключицы учетчика.
Абдур распахнул глаза, и они стремительно остекленели, заполнились белым, будто не было ни зрачка, ни темной роговицы. Бледная старческая кожа помощника купца приняла темно-голубой оттенок, губы посинели.
Торгаши-Керим по прозвищу Честнейший силился подняться, чтобы помочь другу и преданному работнику, но не смог шевельнуть ни рукой, ни ногой. Лишь дрожали пухлые пальцы да текла слюна из онемевшего рта.
Кровопийца вынул жало с громким хлюпающим звуком. Теперь он пищал ниже, а фасетки горели алым огнем. Перелетев через неподвижного Абдура, комар оказался рядом с полуживым от ужаса Торгаши.
Купец почувствовал запах крови и понял, что сейчас с ним расправятся так же, как с учетчиком.
Но комар лениво и грузно поднялся почти к потолку и, судя по затихшему в ночи писку, улетел.
Осознав, что спасся, Торгаши-Керим закричал – и сел в постели, протирая глаза.
Была туманная ночь. Горела благовонная лампадка. Тончайший тюль волновался, словно кто-то только что вылетел в окно. А может, это был ветер.
Купца колотило. Он утер потное лицо рукавом роскошной ночной рубахи кидайского шелка и посмотрел в дальний угол комнаты, где спал Абдур-ибн-Калым.
Даже в полумраке было видно, что постель учетчика пуста. На валике-подушке чернело пятно.
Глава четвертая,
в коей два богатыря меряются силами, а еще один претерпевает чудесное превращение
Вот так всегда – на самом интересном месте!
М/ф "Возвращение блудного попугая"
На берегу великолепного озера шелестел старый камыш, качались обвислые и оголившиеся ветви ив, а откуда-то из высокой травы цвиркала неведомая Егору птичка.
Дембель потратил целый день, добираясь до южного предела Отрезанского княжества, и теперь вглядывался в туманную дымку, блуждавшую над озерной гладью. В центре озера темнел остров. Парень не мог разглядеть подробности, но ему растолковали жители ближайшей деревеньки, что там его ждет волшебный яблоневый сад.
В принципе Емельянов-младший уже въехал на запретную землю. Издревле люди обходили окрестности озера стороной, потому что из поколения в поколение передавалось сокровенное знание: заповедное озеро охраняет великая богатырша Белая Лыбедь.
Ефрейтор Емеля сразу решил, что имя воительницы ведется от красивых птиц. Он и сейчас видел трех лебедей в одном из дальних затонов.
Богатыршу никто не встречал уже несколько веков, и этот факт вселял немаленькую надежду. Егор как-то не планировал драться с дамой. Он вообще не представлял себе женщину-витязя, притом такую, какую народ боится много лет.
Начало смеркаться. Воронежец задумался: переправиться на остров сейчас или дождаться утра? Тяжеловоз не тянулся к воде, скорей наоборот – лошадка воротила морду, фыркала и трясла густой гривой.
– Ладно, каурка, намек понял, – пробормотал ефрейтор.
Колобок спрыгнул наземь, стал рыскать по берегу, словно мелкий песик, изучающий новую территорию.
– Чего вынюхал? – поинтересовался Егор, спрыгнув с кобылки.
– Не знаю, – буркнул Хлеборобот. – Вокруг никого, так что можешь ходить без порток.
– Поганец!
– Ладно, не серчай, – улыбнулся каравай и снова нахмурился. – Вроде бы отличное место, но беспокойно как-то.
– Перестраховщик. – Парень сказал это, скорей, чтобы самому подбодриться, а не Колобка уязвить.
Подойдя к кромке воды, дембель наклонился и едва не зачерпнул прозрачной влаги, как вдруг озеро вспыхнуло. Ефрейтор стокилограммовым зайцем отпрыгнул от оранжево-алого огня. Вытянувшееся до человеческого роста пламя погасло.
– Жгучее! – Воронежец потер руки, стряхивая опаленные волосики.
Потом отломил длинную сухую травину, приставными шагами приблизился к озеру. Протянул добытый прутик. Снова возникло мгновенное возгорание. Бросив запылавший щуп, здоровяк-дембель ретировался.
– Отрыв башки, – протянул он, потирая макушку.
Каурка и Колобок с интересом следили за эволюциями воронежца.
– Ага, чуяло мое сердечко, – с явным удовлетворением прокомментировал Хлеборобот.
– Вот тебе и шерше ля фам, – тихо сказал парень и сел на корточки.
Помолчали.
– Прикинь, Колобок, а лебеди-то не сгорели! – сделал открытие Егор.
– Ударься оземь и обернись прекрасным лебедем, – предложил каравай.
– Ты-то хоть не подкалывай, мне брата хватает, – добродушно хмыкнул дембель.
Тем не менее сад, к которому так долго шел Емельянов-младший, вдруг сделался недосягаемым.
– Что же делать? – Ефрейтору казалось, что миссия безнадежно провалена.
Хлеборобот живенько отрастил ножки и принялся вышагивать по песчаному бережку, следя за тем, чтобы не очутиться близко к озеру.
– Насколько я знаю, – важно проговорил Колобок, – есть несколько способов перейти через огненную воду. Во-первых, мост. Не прерывай. Мост, разумеется, волшебный. Известно, что в стародревние времена богатыри-герои махали нарочитым платочком и мост возникал сам собой. Другие герои дожидались лунного света, из которого и появлялась переправа. Третьи знали заветное слово.
– Нету у меня ни платочка, ни слова, – буркнул Егор. – Типа случайно дома забыл.
– Правильно, не падаешь духом, – одобрил попытку пошутить Хлеборобот. – Есть и второй способ – перелететь. Дошли свидетельства о трех помощниках: коне богатырском, огромной лягушке и орле-вороне.
Дембель с сомнением поглядел на тяжеловоза, потом на Колобка. Усмехнулся:
– Ну-ка, квакни, орел.
– Поддел, – признал Хлеборобот. – Остается дождаться лунного света.
Встали лагерем подальше от опасного водоема, развели костер.
Трещали дровишки, по округе разносился запах дыма. Егор пожевал лепешку, запил припасенным в Отрезани медком.
Через час небо потемнело, но из-за облаков и тумана ефрейтор не дождался ни луны, ни звезд. Не всякая теория быстро проверяется практикой.
– Слышь, румяный грамотей, – недовольно окрикнул дембель Колобка, шуршащего в камышах. – Что делать будем? Пасмурно уже несколько дней и вряд ли распогодится.
Каравай выкатился из зарослей, отдуваясь и сплевывая мелкую соломку.
– Никакого подземного хода… Да, небо не радует. Ладно, ложись спать. Утро вечера мудреней.
Перед отбоем Егор проверил, не исчезло ли впотьмах свойство воды к возгоранию. Ничего подобного. Даже как-то ярче пылало. Отличная штука это озеро. Вот бы такие по всей границе России. Никто бы не пролез.
Устраиваясь на ночлег, Егор думал о двух вещах: "Уж Ванька-то что-нибудь придумал бы. Куда мне до него? А вообще, было бы здорово, если бы Хлеборобот отмочил что-то такое сказочное и утром появилась переправа. Типа, как Василиса Премудрая. Лягушек из Молдавии и Туркмении позвала, они мост и забабахали за ночь".
Увы, утро ничем ефрейтора не порадовало.
Все тот же туман, ни одного моста и виновато улыбающийся Колобок.
Хотя Егор заранее знал, что совершает бесполезное дело, он все же оседлал каурку и двинулся вокруг озера. Мало ли, повезет.
Тишина, справа лес, слева водичка. Просто мир во всем мире.
Благодушную полудрему дембеля нарушил непонятно откуда взявшийся в лесах Отрезани степняк-кочевник. Он вылетел на вороном коне из-за деревьев и остановился перед ошалевшими ефрейтором, колобком и тяжеловозом.
Сначала Емельянов-младший с завистью оценил коня. Вот это был настоящий былинный богатырский скакун-резвец. Скорость, с которой он появился на берегу, была неестественной, а уж торможение еще волшебнее. Как лист перед травой. Если бы не мускулы, гуляющие под блестящей шкурой, то Егор решил бы, что жеребчик стальной. Сильный, аж дымящийся от энергии конь сверкал агатовыми очами и испускал пламя из ноздрей.
"Слишком много пиротехники", – подумал парень, скосившись в сторону озера.
И только потом внимание воронежца переключилось на седока. Степняк был ничуть не мельче Егора. Такой же могучий, широкоплечий, только разодет как в фильме "Монгол". Круглое скуластое лицо с далеко расставленными глазками-щелками и носом-картошкой, бунчук на верхушке шлема, мощная грудь, прикрытая чеканными пластинами, – вот что запомнил ефрейтор в первую очередь.
Кочевник, разгоряченный скачкой, явно удивился, но быстро справился с оторопью. Выхватив саблю, степняк осклабился, и что-то подсказало дембелю, что сейчас будет драка.