Калеб Валадан обладал многими достоинствами, делавшими его выдающимся командиром, но терпение среди них, несомненно, не числилось. Кто-то пытался убить его на его собственном корабле. И кто-то в самом скором времени за это заплатит.
Капитан медленными шагами пересек ангар. Магнитные подошвы ботинок удерживали его на палубе. Дойдя до колоссальных дверей, ведущих обратно вглубь корабля, он провел рукой по заиндевевшей стали, смахивая быстро формирующийся слой льда.
Эти двери не получилось бы разрезать или пробить. Проблема заключалась даже не в том, что декомпрессируются остальные части корабля, - нет, просто ворота ангара были чрезвычайно толстыми, укрепленными сверхпрочными металлами и предназначались для того, чтобы оградить судно от любой внешней угрозы.
Под шлемом снова зачесались ритуальные шрамы. Последний, сделанный в шестой раз за несколько дней, чтобы предотвратить регенеративное заживление, был еще достаточно свежим и причинял боль. Яйца Богов, чего бы Калеб не отдал, чтобы почесать его!
Капитан убрал руку, оставив ледяные кристаллы медленно парить в невесомости.
- Мародеры, - сказал он по воксу близкой связи, - если мы не можем пробить дорогу внутрь, пробьем наружу.
Вариил склонил голову к плечу. Такого он не предвидел.
Маленькие, как жучки, фигурки его братьев начали спотыкающийся переход по ангару, где воцарилась невесомость. Ботинки удерживали их на палубе. Калеб был уже на краю. Еще несколько метров - и он шагнет на внешнюю обшивку судна.
Вариил с трудом разжал зубы. Это была не его роль, и он начал терять терпение. Если бы он жаждал лидерства, то добился бы этого предательством намного раньше.
- Активируйте защитное поле ангара, - сказал Живодер.
Невыносимо. Просто невыносимо.
Калеб говорил на нескольких языках, от старобадабского до торгового жаргона Зрачка Бездны, который стал общим для уроженцев станции. Сейчас он выругался на каждом из известных ему языков, на что потребовалось немало времени. Затем он обернулся к своим людям. Серый иней уже прихватил его красно-черную броню. Когда капитан двигался, ледяные кристаллы порошком сыпались из сочленений доспеха.
- Отделения Ксалиса и Дхарвана, отправляйтесь к дальнему концу палубы и зарядите "Поборник". Мы пробьем обшивку.
- Сэр…
- Оглянись, Ксалис. Погляди вокруг, насладись этим дивным зрелищем и спроси себя, подходящее ли сейчас время для спора со мной.
Изображение на обзорном экране затряслось, но до мостика было слишком далеко, чтобы ощутить передающуюся по корпусу дрожь.
Главное орудие осадного танка "Поборник" было известно среди Адептус Астартес под именем "Разрушитель". С момента самого знаменитого случая его применения прошло десять тысячелетий. Тогда предательские легионы, собравшиеся у ног божественных титанов, использовали тысячи этих пушек, чтобы пробить стены Императорского Дворца.
Поймав себя на посторонней мысли, Вариил облизнулся. Обзорный экран заполнили перекрученные осколки металла, вылетающие из облаков дыма. Апотекарию было интересно, сколько бойцов только что погибло, претворяя в жизнь этот необдуманный план бегства. Как он подозревал, очень много.
- Закройте глаза, - предостерег Талос.
Капсула проломила обшивку в нижней части судна, недалеко от носа, доставив их относительно близко к цели. Октавия никогда прежде не видела ни охоты Повелителей Ночи, ни реакции смертных на нее. Члены команды разбегались при первом же взгляде на захватчиков. Не важно, что пытались сделать смертные - спрятаться или поднять тревогу. Первый Коготь не позволил никому из них прожить достаточно долго, чтобы осуществить задуманное. Болтеры рявкали и содрогались в руках воинов, всаживая в ноги и спины бегущих людей масс-реактивные снаряды. Гладиусы и ножи - быстрый взмах, чистый удар - приканчивали тех, что корчился на полу.
Среди встреченных ими смертных было несколько нострамцев. Эти, все до одного человека, падали на колени перед воинами Восьмого легиона, вознося им хвалы и благословляя выходцев со своего погибшего родного мира.
Повелители Ночи продвигались стремительно и эффективно. Один из них всегда держал болтер наготове, чтобы прикрыть остальных. Глядя на них сейчас, трудно было поверить, что на самом деле эти воины ненавидят друг друга.
Октавия не слышала их переговоров и лишь по щелчкам вокса догадывалась, что легионеры общаются между собой. Учитывая, что рев их брони поднял бы мертвецов из могилы, Повелители Ночи ни в коей мере не походили на безмолвных призраков, однако и грации они были не лишены.
Септимус шагал рядом с навигатором, держа в обеих руках по пистолету. Марух пыхтел и сопел, крепко прижимая лазган к груди. Пес, самый низкорослый из них, с большим трудом поспевал за остальными. Его изуродованное лицо побледнело от усталости. Дробовик он использовал вместо трости, и девушка снова задумалась, сколько же ему лет.
Трон, ну и вонь на этом корабле! Если предполагалось, что потом они здесь поселятся, Октавия готова была вознести молитвы всем богам, лишь бы кто-то догадался отдраить его. Не раз и не два им попадались валявшиеся на полу трупы в разных стадиях разложения. Запах гнили висел в воздухе, словно так и было положено.
Все металлические предметы поросли влажной ржавчиной и коростой.
На "Завете" было холодно, темно, зачастую сыро. Но этот корабль целиком соответствовал описанию судов Архиврага из космофлотских баек. "Яд первородства" был кораблем Хаоса, прогнившим до основания. Октавию уже тревожила перспектива слияния с машинным духом корабля. Как сказалось на нем это надругательство? Что ждет ее в конце пути?
- Закройте глаза, - предостерег Талос.
Ее звали Эсмеральда.
Омывавшая ее жидкость была насыщена аммиаком и состояла из смеси давным-давно протухших питательных веществ и ее собственной, скопившейся за добрую половину десятилетия мочи. Она была обнажена, не считая скреплявшей плоть чешуи, и слепа ко всему, кроме Моря Душ.
Ее обителью была темная комната с бассейном вместо пола. Там она плавала, покачивалась на поверхности или ходила по дну, в зависимости от собственного желания. Края бассейна находились слишком высоко, чтобы она могла до них дотянуться, так что эта наполненная нечистотами яма стала ее тюрьмой.
Эсмеральда слышала, как они вошли, и на ее уродливом лице сменилась череда гримас. То, что должно было быть ртом, зашлепало, беззвучно выталкивая слова, понятные лишь ей одной.
Взглянув на нее, Октавия воочию увидела свое собственное будущее. Все навигаторы деградировали с течением веков. Девушка это знала. Но такое!..
Первый Коготь окружил бассейн. Эсмеральда пыталась проследить за их движением по стуку бронированных ботинок. Она не могла знать, что на нее направлены пять болтеров.
Септимус прижал ладонь ко рту. Глаза его были закрыты. Марух отвернулся, чтобы проблеваться, - хотя не смог бы прибавить к содержимому бассейна ничего нового. Пес никак не отреагировал - то ли потому, что не способен был видеть, то ли потому, что привык к подобным вещам. Он преданно смотрел на Октавию, как и всегда.
Октавии не понадобилось закрывать глаза. Она стала единственным свидетелем происходящего, за что была по-своему благодарна. Это дело навигаторов. Это настолько дело навигаторов, насколько вообще возможно.
- Мы можем ее использовать? - треснул в воксе голос Ксарла.
Он ничего не видел, и все же его болтер следовал за каждым движением существа в бассейне.
Октавия не ответила.
Навигатор "Яда первородства" обернулась на звук и побрела сквозь грязь на деформированных конечностях, пуская слюни и улыбаясь. Она доползла по слизи до края бассейна и протянула вверх руки, уже начавшие превращаться в когтистые плавники.
- Привет.
Голосок ее казался ломким, детским. Так впавшая в маразм старуха говорит голосом маленькой девочки, которой была когда-то. От единственного произнесенного слова по подбородку навигатора заструилась кровь, но Эсмеральде явно понравилось говорить. Ей хотелось сказать больше, - кажется, навигатор сама не замечала, как трудно ей произносить слова.
Октавия прикоснулась к протянутой руке, мягко проведя пальцами по ороговевшей коже.
- Привет, - отозвалась она. - Это Гурон… привел тебя сюда? Поселил здесь?
Эсмеральда перевернулась в воде. Скрюченная спина не давала ей оставаться долго в одном положении. Когда она шевельнулась, из мути всплыл побелевший человеческий череп и заплясал на пенной пленке.
- Это мой корабль. - Навигатор облизнула изъеденные губы широким черным языком. - Это мой корабль.
Октавия попятилась.
- Нет, - сказала она. - Использовать ее мы не сможем.
Пять болтеров с идеальной синхронностью открыли огонь.
Она ни за что не спустилась бы в эту воду.
Октавия села у двери, привалившись спиной к сырой от вечной влажности стене.
- Я могу управлять отсюда.
Талос, учитывая обстоятельства, не стал возражать.
- Я оставлю Узаса и Ксарла присматривать за тобой.
Девушка кивнула, но благодарить не стала.
Марух все еще с ужасом таращился на то, что лицом вниз болталось в покрасневшей грязи бассейна.
- Трон Бога-Императора! - в четвертый раз повторил он.
- Он не был богом, - сказал Кирион с ноткой раздражения в голосе. - Я знаю. Я встречался с ним однажды.
Когда Октавия закрыла глаза, комната стала еще отвратительнее. Навигатор видела теперь то же, что и Эсмеральда, - целые слои злокачественной, пузырящейся скверны, облепившие все вокруг. Море Душ и раньше билось о корпус этого судна, но болезнь еще не пустила в нем корни. Зараза пришла сюда вместе с командой, а не проросла в железных костях корабля.
Поначалу машинный дух отпрянул от нее, несмотря на всю его мощь. Застонав, Октавия потянулась к запястью и подкрутила имплантированный в тело разъем, плотнее соединив его с кабелем интерфейса.
Ты не мой навигатор, - сказал ей машинный дух, точно так же как когда-то сказал "Завет".
Его голос был глубже, но более сдержан.
Нет, твой, - повторила она те же слова, что много месяцев назад сказала другому кораблю. - Меня зовут Октавия. И я буду обращаться с тобой с большим уважением, чем любой из твоих прежних навигаторов.
Подозрение. Недоверие. Блеск когтей в глубине сумрачного сознания.
Почему?
Потому что так меня воспитал отец.
В мысли девушки вторгся чужой голос:
"Прыгай!"
Маг, Рувен, на "Завете".
"Октавия! Прыгай!"
Нам пора в путь, - сказала она "Эху".
Покажи мне дорогу.
"Сейчас же!"
Сейчас.
Сейчас.
На краю армады Красных Корсаров два корабля с расчетливой точностью запустили двигатели. Оба они двинулись вперед, набирая скорость. Их курсы совпадали, как и их контуры.
Эскадрильи эсминцев уже шли на перехват. Несколько других крейсеров разворачивались - их капитаны собрались перерезать дорогу набиравшим скорость беглецам.
Перед обоими древними ударными крейсерами космос разверзся дырой. Их бронированные носы пронзили ткань бытия, переходя из одного мира в другой. В двойной ране вскипел водоворот цвета безумия и боли, и нарыв в реальности прорвался, проглотив оба судна.
Дрожь прошла по кораблям преследования. Реальность залечила раны. Капитаны на мостиках разразились проклятиями, обнаружив, что их орудия направлены в пустоту.
"Завет крови" вскоре вырвался из варпа. Теперь крейсер Повелителей Ночи и флот Корсаров разделяло несколько звездных систем, как и планировал его капитан.
Пройдет целая вечность, прежде чем преследователи сумеют обнаружить их след в варпе, - тем более что Вилам и так захлестнули волны имматериума после недавнего прибытия огромного флота.
Вдали от коронального выброса системы корабля ожили и быстро набирали энергию под облегченные вздохи команды.
- Ауспик - есть.
- Вокс - есть.
Но Вознесенный почти не слушал. Приподнявшись с трона, демон уставился в черноту.
- Где "Эхо проклятия"?
XXIII
ОТСРОЧКА
И так же как норовистый жеребец, поначалу корабль почти не поддавался контролю. Он хотел мчаться - не важно куда. Октавия ухитрилась направить его кипучую резвость в более-менее нужное русло, но подозревала, что они все равно изрядно отклонились от курса.
Талос, вероятно, будет разочарован, но сейчас она не могла заставить себя переживать по этому поводу.
Октавия вновь повязала бандану. Как и с другими предметами ее одежды, и с остальной комнатой, запах повязки был чем-то средним между мерзким и совершенно отвратительным.
- Госпожа.
Пес дохромал до нее и тяжело плюхнулся рядом на пол. В прерывистом дыхании маленького человечка навигатор могла уловить рваный ритм его сердцебиения. В мертвенном полусвете бассейна он выглядел еще более бледным, нездоровым и старым.
- Я устал, - сознался служитель, хотя Октавия не спрашивала. - Устал бежать по кораблю, чтобы не отстать от вас. Это меня утомило.
- Благодарю за то, что остался со мной.
- Не надо благодарить. Я всегда буду с вами.
Девушка обхватила рукой его сгорбленные плечи, придвинулась ближе и, уткнувшись в рваный плащ слуги, тихо заплакала.
Пес неловко обнял ее забинтованными руками.
- Когда-то у меня была дочь, - негромко проговорил он. - Ее голос звучал так же, как у вас. Мягко. Печально. Сильно. Может, она и выглядела так же, как вы. Я не знаю. Никогда ее не видел.
Октавия хмыкнула сквозь слезы.
- Все равно сейчас я выгляжу неважно. - Помолчав, девушка чуть улыбнулась. - У меня черные волосы. У нее тоже были черные волосы?
Тонкие, потрескавшиеся губы Пса сморщились в улыбке.
- Она была нострамкой. У всех с Нострамо черные волосы.
Навигатор набрала в грудь воздуха, чтобы ответить, но служитель прошептал:
- Ш-ш-ш. Госпожа, кто-то идет.
Дверь открылась, и на пороге показался Септимус. За его спиной виднелись Ксарл и Узас, стоявшие в карауле дальше по коридору. Девушка услышала щелчки из их шлемов, - без сомнения, легионеры опять спорили по закрытому каналу. Ксарл, похоже, пытался что-то доказать. Узас его игнорировал.