Это очередное бесхитростное упражнение в рамках обучения их иным искусствам, которые однажды потребуются им в жизни. Учтивость. Эффективное управление. Власть. По сути, все, что не включает в себя болтер. Тут повсюду видны следы руки Жиллимана.
Это тот тип дел, который Вентан предпочел бы решить быстро отданным по воксу распоряжением, однако ему велели разобраться лично. И вот бесполезное сорокаминутное путешествие в порт, где нет сенешалей, с которыми ему нужно увидеться, а теперь час по магистрали Эруд к… где это?
Голофузикон. Голофузикон.
Вентан не глупец. Ему известно, что значит это слово. Он просто не знает, что оно собой представляет.
Треугольный значок на навигационном дисплее.
Селатон издает какой-то звук. Что-то бормочет. Удивление. Его что-то впечатлило.
Он еще сбавляет скорость.
Они догоняют титанов. Титаны одной шеренгой маршируют по магистрали в направлении порта.
Они тяжело шагают. Они огромны. Вокруг их ног вооруженные машины сопровождения и моргающие огнями спидеры скитариев, которые огибают Вентана по широкой дуге.
Они проезжают через движущиеся тени. Тень, солнце, тень. Солнце. В каждой из теней темно, словно под землей. Титаны покрыты спекшейся коркой пыли. Они выглядят изношенными, напоминая ветхих металлических узников, гигантских каторжников, которые, шаркая, бредут в тюрьму.
Или к виселице.
Странный резкий солнечный свет падает на верхние поверхности и окна кабин. Блеск в глазах. Убийственный взгляд. Древние колоссы, пережившие все войны, покорно маршируют на следующую.
Вентан обнаруживает, что смотрит вверх, смотрит назад, глядя на остающиеся позади машины. Даже он впечатлен. Сорок семь титанов. Он слышит тектонический грохот их шагов поверх воя двигателей спидера.
Самые крупные из них занимают всю магистраль. Движущаяся навстречу колонна транспорта снабжения вынуждена съехать на обочину и ждать, пока те пройдут. Регулировщики машут жезлами и фонарями.
Селатон в спешке сильно потянул рукоятку. Обочина занята неподвижными транспортами, так что он тянет ее еще дальше, пересекая границу магистрали, обочину, дренаж и кювет, съезжая с дороги в кустарник, вновь набирая скорость и вздымая хвост серой пыли. Он увеличивает мощность гравитационных элементов, поднимается еще на пятьдесят сантиметров, отделяясь от рельефа местности, и снова дает газу. Они закладывают вираж, снова набирая ускорение. Привод спидера воет. Они движутся параллельно магистрали.
Вентан оглядывается.
Ему кажется, что один или два титана поворачивают массивные головы, чтобы посмотреть с угрюмым пренебрежением. Кто там несется мимо в крохотном спидере? Почему они столь нетерпеливы?
Куда они движутся в такой чертовой спешке?
[отметка: - 19.12.36]
Голофузикон. Оказывается, что он треугольный, как значок.
Пирамида. На самом деле это пирамида, установленная на три пирамиды меньшего размера, каждая из которых подпирает один из углов большой. Она сложена из гладкотесаного кремового камня. Вентан отмечает, что здание впечатляет как размерами, так и планировкой.
Возможно, оно даже красиво. Он не уверен. У него нет опыта подобных определений.
Здание видно за десять километров. Магистраль Эруд проходит мимо него, соединяясь с подъездными дорогами самого Голофузикона и городка служебных и гарнизонных сооружений. На горизонте встает сияющий силуэт Нумина.
Голофузикон, величественный и громадный, возвышается посреди равнины. Несмотря на окружающую его обширную застройку, он все равно выглядит новым, словно его только что построили и теперь он ожидает, когда же вокруг раскинется город.
Или как будто его сослали в пустыню в наказание.
Дождь ненадолго прекратился. Дует ветер. Свет ярко блестит на обращенных к солнцу поверхностях монолита. Другие стороны - в густой коричневатой тени, подчеркивая идеальную геометрию.
Подъездные пути - это проспекты, увешанные трепещущими и хлопающими на ветру знаменами. Золотистые мачты, позолоченные опоры балдахинов, подставки для ламп. На знаменах гербы Пятисот Миров Ультрамара, Терры, Империума и Тринадцатого. Вентан не видел столько знамен в одном месте с тех пор, как просматривал пикты с Улланорского Триумфа.
А еще вокруг разбиты сады. Они очень зеленые. Вода из реки Борос была при помощи ирригации проведена на сухие равнины, чтобы создать оазис. Переливаются бассейны. Системы орошения наполняют воздух брызгами. Образуются миниатюрные радуги. Покачиваются пальмы.
- Сбавь ход, - говорит Вентан.
Они проезжают под хлопающими знаменами, сквозь прохладную темноту под громадной аркой и вплывают во внутренний двор. Здесь находится огромный лестничный марш, словно проход для храмовых процессий. На стенах внутреннего двора висят новые знамена. Видны другие машины, а также точки - люди, которые кажутся карликами в громадном замкнутом пространстве. По обе стороны от основного марша медленно и плавно движутся моторизованные лестницы с керамитовыми ступеньками.
Они спешиваются. Освобожденный от их веса спидер покачивается, словно маленькая лодка. Чтобы позаботиться о машине, приближаются одетые в ливреи слуги.
Вентан начинает подниматься по ступеням, сержант следует за ним. Он отстегивает и снимает шлем, вдыхает нефильтрованный воздух, ощущая на лице тепло и свет.
- Голофузикон, - произносит Селатон.
- Универсальный музей, - говорит Вентан.
- Это я понял.
Вентану для таких мест не хватает терпения - или интереса. Он готов признать это изъяном своего характера.
Они доходят до верха огромного марша. К концу такого подъема на солнцепеке обычный человек, будь он даже в превосходной форме, уже бы запыхался. Их же шаг, напротив, стал быстрее к концу подъема.
Мраморная платформа и широкий вход. По ту сторону - громадное просторное каменное пространство, освещенное естественным светом через прорези в крыше. Прохлада. Повсюду эхо приглушенных голосов.
Вентан заходит через широкий вход. Он прямоугольный, вытянутый по горизонтали. Кромка проема над головой имеет тридцать метров в ширину.
Есть и другие посетители, крошечные фигурки посреди огромного пространства. По сторонам громадного зала идут альковы, подиумы, постаменты, стенды. Экспонаты, вероятно. Возле них и собираются посетители. Для чего сооружать такое колоссальное здание, а потом расставлять горстку экспонатов по краям?
- Чем это должно быть? - интересуется Селатон.
- Я не претендую на понимание больших замыслов, - отвечает Вентан.
К ним приближаются новые слуги в ливреях.
- Чем мы можем быть полезны, сэр? - спрашивает один из них.
- Вентан, капитан, Четвертая рота, Первый орден, Тринадцатый, - произносит Вентан. - Я ищу…
Он запомнил имена.
- …сенешалей Арбут, Дариала и Этервина. Или, в сущности, любого старшего муниципального служащего, в круге ведения которого находится порт.
- Они все в здании, - откликается слуга.
К сетчатке его глаз явно напрямую подключена какая-то инфосистема. Вентан видит это по легкой остекленелости, с которой глаза человека расфокусируются, чтобы проверить имена.
- Вы можете их привести? - интересуется Вентан.
- Они весь день на заседании, - отвечает слуга. - Это срочно?
Вентан тщательно подбирает следующее слово. Он ставит на первый план не столько это слово, сколько паузу, которая означает: "Я одет в боевой доспех, вооружен и изо всех сил стараюсь быть вежливым".
- Да, - произносит он.
Слуги торопливо удаляются.
Ультрамарины ждут.
- Сэр, это ведь… - начинает Селатон.
- Да, - отвечает Вентан.
Вентан идет к далекой фигуре, которую они узнали. Она стоит на коленях перед одним из постаментов с экспонатами. На почтительном расстоянии ожидают слуги.
Коленопреклоненная фигура видит Вентана и поднимается на ноги. Шестерни и моторы ее доспеха издают гул. Воин выше и шире Вентана, громада его доспеха мастерски сработана и роскошно отделана золотыми крыльями, львами и орлами. Он опирается на палаш длиной с обычного человека.
- Лорд чемпион, - произносит Вентан, салютуя.
- Капитан Вентан, - отзывается гигант. Он воздерживается от салюта, вручает грозный меч оруженосцу и сжимает руками закованную в сталь кисть Вентана.
Вентану льстит, что его узнала столь благородная личность.
- Почему ты здесь? - спрашивает колосс. - Я полагал, что ты руководишь сборами Эруда.
- Вы хорошо информированы, тетрарх, - отвечает Вентан.
- Информация - это победа, брат мой, - произносит тетрарх и смеется.
Вентан объясняет свое задание, дипломатическую миссию.
Тетрарх слушает. Его зовут Эйкос Лампад. Он находится в чине тетрарха, а также чемпиона примарха. Четыре тетрарха представляют четыре господствующих мира, которые руководят княжествами Ультрамара под властью Макрагге: Сарамант, Конор, Окклюду и Аякс. Княжество Ламиада - Конор, мир-кузница. Тетрархи - четверо князей Ультрамара, они правят Пятьюстами Мирами, находясь в иерархии ниже Жиллимана и выше магистров орденов с планетарными лордами.
- Я знаю сенешалей, - говорит Ламиад. - Я могу представить тебя.
- Я был бы признателен, мой повелитель, - отзывается Вентан. - Это было бы целесообразно.
Половина лица Эйкоса Ламиада, правая его половина, героически красива. Другая - бесшовно вставленный в плоть бледный безликий фарфор, элегантное подобие отсутствующего лица. Левый глаз - механизм с золотым зрачком, который вращается и двигается в орбите, словно старинный оптический прибор.
Ламиад получил ужасную рану при обороне Батора. Визжащие сюрикены разнесли его череп и расчленили тело, однако почтительные адепты Механикум кузницы Конор воссоздали тетрарха из уважения к его службе и хорошему управлению их миром.
Говорят, что без их помощи он бы сейчас обитал в корпусе дредноута.
- Тебе нравится Голофузикон, Вентан? - интересуется могучий чемпион. Его свита сервиторов, оруженосцев, советников и боевых братьев безмолвна и неподвижна. Все они в богатом церемониальном облачении.
- "Нравится", повелитель?
- Ну, ты его оценил?
- Я не задумывался об этом, повелитель.
Ламиад улыбается способной на это половиной лица.
- Я чувствую сдержанность, Рем, - произносит он.
- Вы позволите говорить откровенно? - спрашивает Вентан.
- Говори.
- Повелитель, я бывал на многих мирах, имперских и неимперских. Думаю, что уже потерял счет всем тем вместилищам мудрости, что мне показывали. На каждом мире, у каждой цивилизации есть своя великая библиотека, свое хранилище чудес, свой архив информации, своя коллекция знаний, свой ларец всех тайн. Сколько может быть абсолютных архивов универсального знания?
- Звучит так, как будто ты впал в уныние, Рем.
- Прошу прощения.
- Сохранение культуры важно, Рем.
- Информация - это победа, повелитель.
- Именно так, - говорит Ламиад. - Нам необходимо хранить то, чему мы научились. Также мы очень многое узнали во время Великого крестового похода, получив архивы согласных цивилизаций.
- Я понимаю, что…
Лампад спокойным жестом поднимает руку.
- Я не делаю тебе выговор, Рем. Я понимаю важность тщательного сбора информации, но в то же время устал от чрезмерного почтения, которое проявляют к местам вроде этого. О, так вы говорите, что это очередное хранилище самых потаенных секретов? Прошу вас, скажите мне, какие у вас там могут быть секреты, которых я не узнал в тысяче крипт наподобие этой?
Они смеются.
- Знаешь, что мне здесь нравится, Рем?
- Нет, повелитель. Что?
- Здесь пусто, - говорит Ламиад.
Голофузикон был заказан тридцать лет назад, в ходе развития Нумина. Он моложе, чем они оба, моложе срока их службы. Строительные работы завершились совсем недавно. Кураторы только начали завозить экспонаты и данные для демонстрации и хранения.
- Обычно они такие древние, не правда ли? - замечает Ламиад. - Пыльные гробницы информации, закрытые и охраняемые бесчисленные века; чтобы попасть в них, нужны специальные ключи и ритуалы, да еще вся эта утомительная таинственность. В этом же месте мне нравится его пустота. Его предназначение. Это проект, Рем. Великое начинание, которое смотрит вперед, а не назад. Оно открыто и готово наполниться будущим человечества. Однажды оно станет универсальным музеем и, быть может, встанет в один ряд с библиотеками Терры как одно из величайших хранилищ информации в Империуме. Сейчас же это созданное из камня стремление. Обдуманное заявление о нашем намерении создать крепкую и утонченную культуру, поддерживать ее, вести ее летопись, изучать ее.
- Это музей будущего, - произносит Вентан.
- Неплохо сказано. Так и есть. Музей будущего. На данный момент это именно он.
- Вы поэтому сюда пришли? - спрашивает Вентан.
Ламиад указывает на экспонат, который он осматривал, когда пришел Вентан. В стерильном суспензорном поле находится стабилизированный лоскут поврежденного огнем знамени. Тепло тела активирует гололитическое табло, показывающее изначальные детали.
Это часть штандарта, который Ламиад нес на Баторе. Этот экспонат, один из тщательно отобранных нескольких первых сотен, чествует его и его достижение, увековечивая ту великую битву.
- У меня запланированы служебные поездки, которые уведут меня от Ультрамара самое меньшее на десять лет, - произносит Ламиад. - Я почувствовал, что должен прийти и взглянуть на это перед отправлением. Увидеть собственными глазами.
Он смотрит на Вентана.
- Ну, живым глазом и тем, что для меня сделали Механикум.
Какое-то время они беседуют о сборах и о грядущей кампании. Никто не упоминает о Семнадцатом.
- Говорят, что скоро Калт назовут старшим миром, - произносит затем Ламиад. - Он быстро развивается, а его сильные стороны очевидны. Верфи. Производство. Его статус повысят, и он будет управлять собственным владением.
- Меня это не удивит, - отвечает Вентан.
- Также у него будет собственный тетрарх, - продолжает Ламиад. - Будучи старшим миром, он будет обязан назначить военного губернатора, а также предоставить примарху чемпиона и его почетную гвардию.
- Разумеется.
- Ходят разговоры об Эфоне. Эфоне из Девятнадцатой. Как о возможном кандидате на этот пост.
- Эфон - хороший кандидат, - соглашается Вентан.
- Рассматриваются и другие кандидатуры. Как мне сказал наш возлюбленный примарх, выбор тетрарха - это своего рода искусство.
- И он уже не будет называться тетрархом, не так ли? - говорит Вентан. - Возможно, когда вас будет пятеро, вы все станете квинтархами?
Ламиад снова смеется.
- Может быть, они придумают другой титул, Рем, - произносит он. - Не привязанный к числам. Калт будет не последним, а всего лишь следующим. Ультрамар растет. По мере встречи с будущим и заполнения этого Голофузикона у нас станет больше Пятиста Миров и больше пяти княжеств. Как и эти пустые залы, мы должны быть готовы приспособиться к грядущим переменам и расширению.
Он оборачивается. К ним приближаются фигуры в длинных бледно-зеленых облачениях в сопровождении слуг.
- А вот и сенешали, - говорит чемпион примарха. - Позволь мне тебя представить, чтобы ты мог выполнить свою работу.
6
[отметка: - 16.44.12]
В орбитальной Сторожевой Башне сервер управления Ул Кехал Хесст общается с ноосферой.
Код говорит. Он бормочет.
Складки достигающего пола облачения Механикум настолько жесткие, что кажется, будто он высечен из камня. Он стоит на вершине Сторожевой Башни, которая столь же пряма и изящна. Башня отбрасывает тень на крепость Калкас, бронированную цитадель, которая стоит напротив Нумина по другую сторону сверкающего простора Бороса. Это кольцо стен и зубчатых башен, полноправный город, но в то же время и оборонительный сателлит, телохранитель, который приставлен пребывать за плечом Нумина и оберегать его от вреда.
В Сторожевой Башне трудится десять тысяч человек, а еще пятьдесят тысяч - в окружающих ее орудийных башенках и административных зданиях. Это сигнализатор, его ноосферная архитектура разработана на мире-кузнице Хесста, Коноре, и поддерживается при помощи технологий, которые напрямую поставляются фабрикаториями Марса.
Командная палуба Сторожевой Башни обширна и кишит персоналом. Окна с поднятыми противовзрывными ставнями смотрят на реку и город с одной стороны и на равнину с другой. Хесст может взглянуть на поток движения в космопорте, на пыль, которую подняли перегруппировкой на равнине, на светлую землю и потемневшее грозовое небо, однако виды его не интересуют.
Башня поддерживает собственную сеть манифольда и загружает информацию для Хесста и прочих адептов со скоростью, эквивалентной ноосферной трансляции восьмисот боевых титанов. Шестьдесят модерати высшей квалификации, которые работают во встроенных в палубу амниотических саркофагах из бронестекла, помогают амортизировать поток и расчленять его для восприятия.
С этой палубы, с этой вершины Хесст может - при помощи простой кодовой команды по постоянно находящемуся при нем ММУ - отдать приказ ввести в бой планетарную оружейную сеть. Двести пятьдесят тысяч орудийных постов наземного базирования, включая шахтные пусковые установки и автоматизированную плазменную артиллерию, а также башенные и турельные орудия, полевые станции, полярные огневые точки. Он может активировать системы громадных пустотных щитов, которые зонтиком накрывают первостепенные жилые центры Калта. Может ввести в строй девятьсот шестьдесят две орбитальные платформы, в число которых входят системы внешней защиты и нацеленные на поверхность изолирующие сети. Более того, он способен взять под контроль и координировать все доступные наземные силы, а также все флотские соединения, собирающиеся на высокой орбите или на верфях.
Все это означает, что сегодня, вследствие объединения, сервер Хесст обладает непосредственным личным контролем над большим объемом огневой мощи, чем Воитель Хорус. Или, возможно, чем сам Император.
Эта мысль не впечатляет сервера Хесста и не вызывает в нем волнения. Тем не менее Хесст знает, что магос Меер Эдв Таурен считывает повышение его уровня адреналина.
Таурен молода и расторопна, она высокого роста и полностью модифицирована. Она преуспела в продвижении по эволюционным ступеням Механикум и действительно хорошо выполняет свою работу. Она надзирает за аналитиками. Хессту она нравится. Он редко допускает эмоции, однако в те моменты, когда решает им поддаться, всегда отмечает теплоту, с которой он ее воспринимает. Ее модификации технически привлекательны, а базовая органика обладает несомненной эстетичностью.
<Вы нагреваетесь>, - говорит она ему двоичным кодом, микросекундной передачей в личном прямом режиме. Передача невербальна, однако во всплеске содержатся кодовые знаки для Хесста и перегружающей свои приводы боевой единицы-титана.
<Ни в коей мере. Размышление: просто сегодняшний день требует больших затрат сил>.