Глава одиннадцатая
О том, что Бог, безусловно, есть Высшая сила. Однако игра, устанавливая правила, играет порой и самим Богом. Что уж говорить о нас, людях…
…И вот мы снова возвращаемся к основной теме нашего романа – Бог есть любовь. Хотя и эти три слова трактуются совершенно по-разному разными группами населения в разное время и по разным причинам.
1) Священники дружно объясняют, что данную цитату должно понимать исключительно в контексте проявления любви к Богу, а любые отклонения от её духовного аспекта, мягко говоря, не приветствуются.
2) Учёные и философы относят предложенную аксиому к факту любви общечеловеческой или, если угодно, любви человека ко всему сущему, что и будет являть в себе великий Промысел Божий.
3) Влюблённые убеждены, что речь идёт о божественном благословении физической любви между мужчиной и женщиной…
Что на эту же тему думают коллекционеры, гомосексуалисты или зоофилы, лучше себе не представлять…
Давайте отложим тему "высокого и вышнего", вернувшись к нашей трогательной парочке. Уточняю, именно парочке, а не троице, потому что ушлый эльф на время слинял в кусты, что дало возможность двум горячим головам хотя бы попытаться выслушать друг друга…
– Ваня, посмотрите прямо сюда и ещё раз скажите: таки зачем?
– Рахиль, у меня просто не было выбора. Или он тебя на моих глазах… или мне потом с этим жить… По крайней мере, мне так казалось…
– Оно было глупо. Вы хоть поняли наскока? Я завтра умру и буду мученицей, а это левый пропуск в Рай. Таки шо будет, если завтра умрёте вы?
– Попаду в Ад. В чём проблема, мы и так тут торчим. Я не пойму, ты чем-то недовольна?
– Всем! Собой, вами, им, не знаю, кем ещё, но ими тоже. Поцелуйте меня…
– С ума сошла? Ты же в Рай собиралась…
– Ай, я вас умоляю… Какой Рай, шо мне там светит?!
– Минуточку, не целуйтесь, дети мои. – Восторженный Миллавеллор бесцеремонно вклинился между молодыми людьми, дружески обнимая их за плечи. – А у меня для вас неожиданно радостная новость! Угадайте?! Не хотите? Ладно, ладно, не буду томить ваши бедные сердца – видите вон тот неприметный камушек слева… А лёгкую царапинку у него на боку? Это след подковы быстроногого скакуна моей несравненной Нюниэль!
Романтический момент был утерян и растоптан. Сам патлатый женишок этого ни понимать, ни видеть не желал:
– А чего это вы оба смотрите на меня так, словно убить готовы?
Иван Кочуев первым убрал трясущуюся ладонь с рукояти шашки и, стиснув зубы, попёрся разглядывать злосчастный камушек. Рахиль несколько раз поворачивалась к всё ещё изображавшему недопонимание Миллавеллору, пристально смотрела ему в глаза, отворачивалась без объяснений, снова и снова, до хруста в пальцах, стискивая цевьё своей неразлучной винтовки…
– Я что, действительно помешал? – наконец-то созрел поражённый эльф, и оба главных героя одновременно ещё раз испытали жгучее желание убить его на месте!
Будущего мужа тёти Нюни и вечного претендента на эльфийский престол спас лишь тот факт, что сумрачный подъесаул споткнулся о какой-то дорожный указатель. Давно поваленный ветром и полускрытый сухими колючими травами. В принципе, как ни ставь этот столб, стрелка всё равно показывала бы лишь в одну определённую сторону – по тропиночке налево, за чёрную рощицу, вниз, к невысокой чёрной гряде. Казак присел на корточки, соскрёб с указателя грязь и неуверенно прочитал:
– "Задом и Умора"… Написано по-русски, не ошибёшься. Это у них юмор такой или я просто всё вижу в чёрном цвете?
– Э-э-э… видимо, это название города, – пожал плечами Миллавеллор, задумчиво доставая из кармана клочок бумаги, его узкие пальцы, похрустывая, явно собирались что-то набить, скрутить и замастрячить. – Лично я здесь не был. Но заглянуть не преминул бы! Ибо, как писал блаженной памяти Юй Линьпо: "Где шестеро вкушают дружно рис, там и седьмому дадут облизнуть палочки…" Надеюсь, никто не понял это двусмысленно?
– Я – нет, а Рахиль по любому ничьи палочки лизать не будет, – ещё более двусмысленно брякнул казак и прикусил язык.
Голодная еврейка вспыхнула до ушей, но ограничилась лишь грозным рычанием в животе. Это было последнее предупреждение. Есть девушки, которых лучше кормить – от греха подальше…
До самого объединённого города Задом и Умора дошли довольно быстро и почти без приключений. В смысле на них никто не нападал, под ногами не возникали капканы, и даже сверху не бомбардировала ни одна птичка. Всего лишь раз израильская военнослужащая, не сдержавшись, спустила курок – когда из-за поворота дорогу им перебежала вопящая голая деваха, за которой радостно гнался толстый мужик в костюме Адама, но с головой Минотавра.
Рахиль навскидку пальнула ему меж рогов, не попала и была жутко удивлена, что оскорбившаяся девица обхамила её на английском и уволокла страстного поклонника в ближайшие кусты. Иван едва удержал подругу по несчастью, собиравшуюся уже всерьёз стрелять на стоны и хихиканье…
Город начинался сразу. Поясняю: тропинка резко переходила в ухоженный асфальт и прямиком вела на длинную улицу, обильно расцвеченную рекламой и неоновыми вывесками. Людей видно не было, сумерки сгущались, в спину подул горячий ветер, издалека донёсся заунывный звериный вой. Наша компания остановилась перед белой полосой, пересекающей дорогу. Казалось, что все силы Ада толкают их переступить черту, войти в этот зовущий оазис цивилизованного мира…
– Кто первый? – подал голос старый эльф и не успел оглянуться по сторонам, как четыре руки уверенно втолкнули его в Задом и Умору.
На всякий случай Иван и Рахиль зажмурились и заткнули уши. Взрыва не произошло…
– Идём? – Подъесаул крепко сжал руку девушки, роковой шаг они сделали вместе. Видимо, это и предопределило специфику дальнейшего развития странной чреды событий…
Прямо над их головами, в коричневом мраке небес, высветились продолговатые оранжевые глаза явно азиатского разреза, и громоподобный голос торжественно возвестил:
– Добро пожаловать, прóклятый!
– Ваня, таки это он к вам? – чуточку присела впечатлительная израильтянка.
Молодой человек стиснул зубы, ещё круче набекренил фуражку и хладнокровно козырнул.
– Небольшие формальности. Цель прибытия к нам в Ад?
– Туризм и отдых, – так же не разжимая зубов, выдал казак.
– Кто эти двое?
– Они со мной.
– Принято. Просим прощения за излишнюю подозрительность, шляются тут порой всякие… святые… Город твой, пользуйся, прóклятый!
Иван козырнул ещё раз, любые иные формы вежливости типа слов "спасибо", "благодарю" или даже простой улыбки были в данном контексте явно не к месту. Оранжевые глаза исчезли, Рахиль жалостливо погладила помрачневшего любимого по плечу, а Миллавеллор, деловито зыркнув по сторонам, быстро определил, в каком заведении можно худо-бедно поужинать.
– Когда наш сосед дядя Жора устроился сторожем в морг, то он первым делом предупредил всех знакомых – если шо, не стесняйтесь, звоните, мы же свои люди, а то шо ви все ходите мимо?! Я это к чему, к тому, шо очень неплохо иметь собственный блат даже в Аду. Ванечка, не вешайтесь носом, тьфу на эти семь лет, я их побуду с вами!
– Уверена? – Голос бывшего подъесаула, может быть впервые, дрогнул.
Чернявая еврейка упоённо потёрлась щекой о его погон:
– Семь лет безнаказанно изводить вас капризами? Конечно, уверена! Таки обнимите меня за талию и отведите кормить, я вам ещё и не такого повсюду наобещаю…
Счастливый Иван Кочуев твёрдой рукой приобнял Рахиль, поднимаясь по ступенькам ближайшего заведения общепита, а завистливый эльф тихо обозвал его за спиной "мазохистом". За тонкими ажурными дверями их встретил почти голый, атлетически сложенный охранник в глухой кожаной маске и стрингах на молнии. Бравый казак едва ли не с матом ломанулся обратно, но был удержан более толерантными (или голодными?) соучастниками:
– Фи, стыдно! Таки шо вас так напрягло и где? В конце концов, разве само название Задом и Умора ничего вам не намекнуло в душе…
– Да чтоб я… православный казак… с этими пи… ге… за один стол?!
– Ваня, вы пришли сюда есть или смотреть?! – строго прикрикнула госпожа Файнзильберминц, уже на чистом автомате заламывая вырывающемуся жениху руку за спину. – Я таки намерена есть, и ничто меня не остановит – ни вы, ни целый гей-парад!
– Ваша подруга права, и знаете, что говорил по этому поводу досточтимый просветления Вам Сунь?
Иван резко развернулся и буквально в два предложения, кратко объяснил, почему он ничего не хочет слушать о просветлённом старце с таким именем! И что приличный казак в такое место без нагайки вообще не войдёт, но осёкся, когда вежливый охранник широким жестом предложил ему штук двадцать разных плетей, висящих на гвоздиках у входа. Посрамлённый подъесаул опустил чубатую голову и безрадостно позволил усадить себя за столик в самом разнузданном гей-кафе всего Ада…
Кстати, местечко оказалось вполне пристойным. Мягкий свет, сдержанная джазовая музыка, хорошая кухня и большое количество молодых мужчин. Заказывала, разумеется, Рахиль. Она же и сметала со стола всё предоставленное с какой-то неутолимой скоростью, педантично, со вкусом и не теряя ритма.
Обычно в телерекламе нам всучивают стройных девушек, потребляющих низкокалорийные майонезы, а то и вовсе питающихся одной жевательной резинкой. На эти ходячие вешалки и смотреть-то грустно, а уж пытаться им соответствовать… Наша героиня гордо демонстрировала пристрастие к сугубо альтернативным ценностям жизни. Предположить, что в стройную девушку можно каким-то чудом утрамбовать уже четвёртую порцию, казалось чисто цирковым достижением…
Сам Иван почти ничего не ел, разве что пару ломтей хлеба, в остальном же ему явно кусок не шёл в горло. А вот вторую бутылку водки он потребовал уже минут через пятнадцать… Засаленный толкиенист потолкался (каламбурчик!) в толпе голых мужиков, с кем-то что-то обо что-то перетёр и вернулся с рассказом, что его избранница покинула городок не далее чем утром сего дня.
Всё оставшееся время он сидел у ног активно жующей еврейки, преданно смотря на неё самыми собачьими глазами. То есть безошибочно зная, кто должен отдать приказ о возобновлении похода. Постепенно завязалась беседа, в которой бывший подъесаул участия почти не принимал, ограничиваясь выгибанием брови в знак несогласия и опрокидыванием стопки, если "любо!"…
– И шо, вы таки думаете, шо устное соглашение, данное при форсированных обстоятельствах, без личного присутствия одной из заинтересованных сторон, может хоть для кого-нибудь иметь вес? Я куксюсь от сомнений…
– Девочка моя, боюсь, ты не точно ставишь вопрос, – резонно замечал многоопытный в разборках Миллавеллор, стараясь выдыхать ароматный дым в сторону от ретивой собеседницы. – Какой суд? Ад по самому определению своему абсолютно беззаконное место. Где и кому наш общий друг будет доказывать свою правоту…
– Таки ха! И даже ха-ха два раза! Шоб я спорила с очевидным, так на то надо быть сплошной дурой, а я не она… Мы пройдём этот путь, полный испытаний духа и умерщвления плоти, до самого конца, а там нас будет ждать Господь Бог, и вот он вам, суд!
– Интересно, как вы "умерщвляете плоть", постоянно целуясь или, вот как сейчас, объедаясь за счёт заведения?
– А шо не так? Мы заплатим! Ваня же у нас пока весь проклятый, ему всё можно, хороший блат, зачем сразу нет? Хотя крокодилы обычно всё-таки зелёные…
– Крокодилы?!! – Седой эльф свёл глаза на догорающей самокрутке и ещё строже напомнил себе не выдыхать в сторону Рахили. – Увы, нельзя временно продать душу Злу, а через семь лет забрать её назад чистенькой. Как говорится, если вы носите шубу из кролика, то не кичитесь вегетарианством.
– В этом есть смысл… – не сразу признала девушка, вяло разгоняя рукой цветной туман перед носом. – А в крокодилах смысла нет. Почему?
– Потому что они красные. Зелёные – это собаки…
– Таки да-а… Щас я одного поймаю!
– А по-моему, тебе лучше выйти и подышать свежим воздухом, – с неуверенной заботой предложил Миллавеллор. – За крокодилов не беспокойся, я их подержу…
Глава двенадцатая
О том, что голову всегда надо держать высоко. В любой жизненной ситуации. Особенно на расстреле…
Израильтянка согласно кивнула, без сомнений оставила верный "галил" на столе, поплыв к выходу, так и не прекращая радостного кивания. На улице ей действительно стало легче, особенно после того, как стошнило, но это побочный эффект. Пока приходила в себя на крылечке под презрительным взглядом голого охранника, девушка смогла более-менее приглядеться к тому городку, в который они попали. И в целом всё увиденное не очень её вдохновило…
Во-первых, весь Задом и Умора состоял из одной большой улицы. Ровная асфальтовая дорога, чуть замусоренная, но в меру; однотипные здания по обе стороны, судя по рекламе – отели, рестораны, бары, сауны и магазины "для взрослых". Больше ничего. Но самое худшее, что время от времени здания исчезали…
Сначала Рахиль приписала это зрительным галлюцинациям и общему напряжению нервов. Но нет, прямо на её глазах друг за другом в воздухе растворились три-четыре жилых помещения. На их месте несколько секунд бушевало беззвучное зелёное пламя, словно бы выжигающее остатки скверны, а потом вновь появлялся новенький дом, отель, кафе или что-то ещё. Куда при этом девались люди, оставалось загадкой…
Но не это напрягло нашу героиню больше всего – с противоположного конца города в их сторону маршировала группа молодых бритоголовых парней в белых одеждах, с автоматами на изготовку…
– Дэви-Мария, шоб ей ни там, ни тут, и шо таки мы ей до такой степени сделали?! Ваня-а, мы резко линяем!
Протрезвевшая еврейка бросилась внутрь, отпихнув не успевшего отойти охранника, и тихо обалдела на месте. В смысле замерла с распахнутым ротиком, потому что за их столиком практически лежал мирно дрыхнувший Миллавеллор, а Ивана Кочуева не было и намёком. Вообще не было. Вход-выход один, в туалете казака не оказалось (а тех, кто был, Рахиль на раз облаяла за содомию!), но… это не решило её проблемы. Резкой линьки не получилось – её красавец подъесаул бесследно исчез…
– Ша! У меня был казак, а я таки его потеряла. И оно мне надо – жить после этого?! Официант, водки!
Молодой человек в кружевном боди, процокав каблучками, поставил перед ней изящную стопку. Рахиль чисто по-мелиховски выгнула бровь, и стопка была мигом заменена на бутылку, гранёный стакан и мятый солёный огурец…
– После первой казаки не… (мама, ой какая гадо-о-сть!) не закусывают! После второй, шоб ему было приятно, где бы ему не было! Если он уже не мой, у него там другая, то… (мама, ну как они это пьют?!), то я прощу и буду плакать… Но если он ушёл с одним из… этих… ик! а оно уже и захорошело-о…
Не подумайте ничего такого, расхрабрившаяся еврейка приняла на сытый желудок не более трёх маленьких глотков и плюхнула сверху огурчик. Эльф сопел в две дырочки, где музыкально, где мейерхольдовской какофонией. Прочие присутствующие косились в её сторону с явным неодобрением, но вслух или жестами ничего не высказывали, то есть были, вне сомнения, людьми умными и с опытом.
А у красы и гордости мотострелковых войск государства Израиль неожиданно проснулись выдающиеся сверхспособности – она резко встала, повесила на одно плечо "галил", на другое бессознательное тело укурённого толкиениста и решительным шагом направилась к выходу. Уже на улице её догнал всё тот же официант в кружевах, капризно напоминая:
– А платить кто будет, дорогуша?
Рахиль сплюнула сквозь зубы и что-то прикинула в уме. Нет, как оказалось, не курс шекеля к рублю, а время, которое, по её расчётам, оставалось у гей-бара. Официант, заламывая руки, попытался повторить справедливое требование, но в этот миг бар начал растворяться. Парнишка вскрикнул, схватился за сердце и равнодушно отправился вдоль по улице устраиваться на другую работу.
Отряд бритоголовых остановил его буквально за мгновение до того, как Рахиль уволокла Миллавеллора за угол соседнего дома. Они быстро обыскали то место, где ещё недавно медленно танцевали раздетые мужчины и пьянствовали наши герои, ничего не нашли и, развернувшись, тем же строевым шагом направились обратно.
Бдительная израильтянка не спеша опустила ствол автоматической винтовки. Вообще-то она даже любила загадки, только простые, типа: "Сто одёжек и все без нормальных пуговиц" или "Сидит Сара в темнице, а бритая коса на улице", ну и так далее… А загадки сложные, противоречивые, бессмысленные и не имеющие ответа в одно слово, её искренне раздражали. К таким она логично относила временное исчезновение домов, появление Белого Братства и пропажу любимого подъесаула.
Здание, кстати, появилось. Но, разумеется, совсем другое, теперь это был сияющий яркими витринами магазин, торгующий эротическим бельем для мужчин и прочими прибамбасами…
А Иван Кочуев пришёл в себя от безудержно слепящего света, бьющего в глаза. Как вы помните, умиротворить его до полусонного состояния всего парой бутылок хорошей водки было нереально, поэтому он вполне отдавал себе отчет в происходящем. Ещё минуту назад он тупо пялился на улыбчивых извращенцев, явно строящих ему глазки, и лишь подкручивал ус, с трудом удерживаясь от того, чтоб с досады не плюнуть на пол.
Не то чтобы он сам по себе был так уж агрессивно воспитан в плане отношения к лицам нетрадиционной ориентации. Быть может, даже наоборот, как филолог и образованный человек, он не мог отрицать, что геями были многие действительно великие люди, и воспринимал это как данность. Но вот как казак…
О, как подъесаул, то есть уже почти офицер, старший чин в войсковом реестре, он не мог позволить себе ни малейшей поблажки, и окружающие тонко это чувствовали. Обижались скорее всего, но рукам волю не давали, ограничиваясь томными вздохами и укоризненным перемигиванием…
– Сидите смирно. Не надо дёргаться, будет больно, – раздался знакомый голос демона, и из волны света чётко появились те же самые оранжевые глаза. – У нас образовалась ещё пара вопросов. Оказывается, сведения, которые вы о себе сообщили, неполные…
– А я вам вообще хоть что-нибудь о себе говорил? – Молодой человек вовремя вспомнил тактику ведения диалога по-еврейски. Допрашивающий этого не учёл и купился сразу…
– Почему вы не сказали, что договор не был надлежащим образом подписан и скреплён кровью?
– А как вы догадались?
– Мы видим каждого человека насквозь! – Голос вознёсся к патетическим высотам. – Ни одна душа не смеет войти в Задом и Умору, не имея на это соответствующих документов: распоряжения, приказы, уведомления, приглашения, заверенные подписью, и… тьфу! Где у вас все эти бумаги? Вы хоть понимаете, что я сейчас же должен вышвырнуть вас обратно?!!
– В смысле в Рай? – наивно уточнил казак Кочуев, чуть подаваясь вперёд.
В ту же секунду его руку ожёг разряд тока! Он едва ли не прокусил губу, но больше не дёргался – урок был понят…
– Вернёмся к нашему разговору. В Рай я вас отправить не могу, не в моей компетенции. Но вот Задом и Умору вы обязаны покинуть в течение двенадцати часов. Рекомендую подчиниться. Есть вопросы?
– Пожалуй, нет…
– Жалобы, предложения, конструктивная критика, какие-то пожелания по обслуживанию и сервису?
Подъесаул молча покачал головой.
– Ну что ж, не смею задерживать. У меня такое ощущение, что мы будем встречаться часто…