Вытащенный буйством стихии в центр зала, в ближайшие сорок минут я только и делал, что отвечал на вопросы. С учетом в основном мужской аудитории вопросы были соответственные. Особенно всех интересовало, как в шестнадцать лет я стал полноправным бойцом вольного отряда и членом братства. Вкратце поведав об охоте на Лича, я пообещал желающим, что все расскажу подробнее позже. И нарисую. И дам ТТХ винтовки. И мин. И пистолеты покажу, но в тире.
Вторым по значимости оказался вопрос о том, как я вообще умудрился поступить в лицей практически из тундры. Многие дворяне и аристо из столицы не смогли этого сделать. А уж стипендию вместе с бесплатным обучением имели не больше десяти человек на курсе. Внятно ответить на вопрос я не смог и рассказал, что знал сам. Какая была подковерная возня, кого привлек капитан, кто кому сколько занес, и занес ли вообще, мне было неизвестно.
С моей стороны это выглядело так. Сдав экзамены в средней школе города Пангоды, ближайшего к нашей крепости, я спокойно дожидался результатов. В себе я был уверен и рассчитывал если не на высший балл, то уж в районе девяноста пяти - девяноста восьми точно. Надо сказать, что система оценок тут напоминает японскую стобалльную. И примерно дня через три утром меня подняли криками "умывайся, собирайся, поешь по дороге", запихнули в машину, и мы с капитаном помчались (ну как помчались, на военной технике особо не разгонишься) в сторону все той же Пангоды. Поскольку старались мы очень-очень, поговорить в дороге не удалось, это было чревато потерей языка. Прибыв к той же школе, вывалившись из машины и убедив себя, что земля не может качаться, я узнал, что, оказывается, прибыла императорская комиссия - проверять итоговые работы выпускников. И наткнулись на мою. Написал я действительно хорошо, девяносто девять баллов, но в личном деле было отмечено, что обучение проходил домашнее. Будь я аристократом или хотя бы дворянином, это не имело бы никакого значения. Но то, что я простолюдин, сыграло свою роль, да еще затаившие зло на капитана чиновники Службы надзора за детьми напели представителям комиссии, в каких жутких условиях я живу, и просто не реально, чтобы такой ученик получил самый высокий балл в районе.
Мою работу аннулировали. На апелляцию дали неделю, однако через сутки комиссия собиралась ехать дальше, а пересдать местным чинушам для меня нереально. Если итоговый экзамен проводился централизованно, с постоянным контролем на каждом этапе, испортить мне оценку и при этом не спалиться местные не могли, то пересдача была уже целиком в их руках. Пусть ты Эйнштейн и Ломоносов в одном флаконе, сдать экзамен искренне ненавидящей тебя бабе, не побоюсь этого слова, невозможно. Следовало это сделать до отъезда императорских проверяющих.
Буквально вломившись в помещение, где работала комиссия, капитан с ходу наехал на проверяющего, практически обвинил его в ангажированности и классовом шовинизме. Причем сказано это было таким высоким штилем, что смысл дошел до меня с некоторым опозданием, даже пришлось немного ускорить мышление, чтобы успевать следить за мыслями оппонентов. Через двадцать минут высококультурной ругани высокие договаривающиеся стороны сошлись на том, что я вот прямо здесь и сейчас продемонстрирую им свои знания и без подготовки отвечу на любой вопрос любого варианта итогового задания.
С моей скоростью работы мозга это было несложно. К тому же по точным наукам глубина моих знаний даже превосходила школьный курс. А уж по математике я показал мастер-класс, загрузив экзаменатора теоремой Ферма. Да, я понимаю, это подло. Но что делать, если тут она не сформулирована. Пообещав себе при случае вспомнить и записать доказательство, я получил свои законные сто баллов. Накинули балл в качестве извинения за доставленные неудобства. Оставив комиссию трясти Службу надзора, мы отправились домой. И я уже выкинул из головы произошедшее и начал присматривать себе высшую школу в Новом Уренгое, когда капитан снова меня огорошил. С ним на связь вышел этот самый экзаменатор, оказавшийся ни много ни мало деканом физмата в столичном университете. В работе комиссии он принимал участие по личной просьбе брата императора, главы СИБ.
Вернувшись в столицу, экзаменатор закрылся в кабинете и за две недели решил теорему для n=4. И этот матерый человечище вспомнил о том, кто ему рассказал о теореме. Затем связался с моим капитаном, и они сошлись во мнении, что мне надо ехать в столицу. И не просто в столицу, а в Первый лицей, а оттуда уже в университет. И, скооперировавшись, все устроили. Как и какими путями, мне неизвестно.
Вот это я и рассказал окружающим. Единственное, про теорему упоминать не стал, отделался общими фразами, что, мол, поразил знаниями, и все тут. Народ покивал головами, поздравил и, похоже, наметил крайнего в решении проблем с этой самой математикой.
Затем кто-то отвлек внимание от меня, эпицентр разговора сместился, и я поспешил смешаться с толпой. С кем-то просто говорил, у кого-то спрашивал о порядках в лицее, с третьими пообщался на предмет ТТХ рунных пуль для гладкоствольного оружия. Я настаивал на контейнере, возражали, что, мол, баллистические характеристики - это хорошо, но круглая форма традиционно лучше держит магию при прямой передаче. Короче, когда в двадцать три ноль-ноль комендант пришел разгонять нас спать, я не то чтобы запанибрата общался с обществом, но уж своим считался точно. Из плохого, что случилось в этот вечер, было то, что "ползучий ужас Конохи" оказался моим соседом.
Глава 12
Первый семестр
Если вы думаете, что, как всякий порядочный Марти Стью, я должен был с первых дней попасть в какую-нибудь передрягу или на меня должна была свалиться прекрасная девушка, в идеале принцесса, и сразу же безумно в меня влюбиться, положив начало моему личному гарему, то я вас разочарую. Со мной уже пару месяцев не происходило ничего. Я учился, тренировался, общался с одноклассниками и не одноклассниками. Инцидент у ворот замяли. Выгнали при этом командира отряда, охраняющего лицей, и большую половину офицеров. Обо мне даже не вспоминали, и я не переживал по данному поводу. Девушек было много, гораздо больше, чем парней. Все-таки мужчины аристократов предпочитали кадетские училища. Девушки учились, как на подбор, красивые, я бы даже сказал, породистые. С прекрасными спортивными фигурами. Вот только в качестве бойфренда и в последствии жениха я их не устраивал. И это устраивало меня. Поэтому, за исключением нескольких эпизодов, общение с противоположным полом шло на уровне "здравствуй - до свидания". Что же до "исключения", то ее я, как парень, тоже не интересовал. Интересовали мои пистолеты.
Гамиль Зирак являлся гномом, и слово его было твердым как скала. Ну или голова. Уже на третий день я получил доступ на один из запасных учительских полигонов. Он оказался небольшим, но мне как магу льда и не требовался большой. Лед достаточно медленная стихия, больше защитная. Конечно, Рик Снежный привнес в техники много нового, и впоследствии мне понадобится больше места для занятий. Но пока этого хватало, и я старался каждый день ходить тренироваться. Хотя бы по полчаса отрабатывать базовые элементы техник. Полигон был свободен с двадцати двух часов, но максимум к полуночи я спешил вернуться. Не потому, что могли не пустить в общежитие или еще как-то помешать. Просто занятий оказалось достаточно много, и следовало выспаться перед ними.
Также во время первых выходных я познакомился с обещанными мне мастерами. Это были три брата, гномы-механики, и один человек-электротехник. Все они горели энтузиазмом начать работать. Уж не знаю, что им наобещал наш завхоз, но идея создания печи для разогрева пищи этот энтузиазм в гномах погасила. Поначалу они практически выпали из разговора. Однако с электротехником мы нашли общий язык очень быстро. Ефим, так его звали, когда мы вышли передохнуть, шепнул мне, что с братьями всегда так. Они хотят такой проект, чтобы прям ух. Правда, не знают, как он должен выглядеть. Но твердо уверены, что это будет потрясающе. Получив же обычный заказ, расстраиваются и впадают в апатию. Часа на два. А потом втягиваются в работу настолько, что скажи, что изначально идея им не нравилась, и в морду дать могут. Как дети прям.
Через неделю, когда я заглянул в мастерскую, гномов было уже не оторвать от работы. Они клятвенно мне обещали, что через пару недель будет полноценно работающая модель. Начал я с микроволновки по двум причинам. Во-первых, я собирался продать всем, кому только можно, технологию шоковой заморозки. И это было вторым проектом, над которым предстояло поработать братьям-гномам. А во-вторых, магнетрон использовался в радиолокации, а эта тема была мне близка. Диплом я писал именно по программе объединения радиолокационных станций в единую сеть. И в процессе подготовки перелопатил огромную гору информации как об устройстве радаров, так и об их использовании.
Примерно через месяц после начала учебы пришла посылка из крепости с моей винтовкой и помповым ружьем. И вот во время чистки и установки их в оружейный сейф я понял, что уже больше месяца не брал в руки пистолеты. Навык стрельбы - это как умение писать. Не будешь тренировать, почерк станет непонятным, а пули полетят куда угодно, кроме цели. Поэтому на следующий же день я выкроил время и отправился в тир.
Как уже говорил, гномы не способны генерировать идеи, но лучших исполнителей представить себе невозможно. Когда я пришел к Торину с кривым рисунком и полдня на пальцах объяснял, как должен работать рамочный пистолет, хотя сам этого не знал, он только кивал и слушал. А через неделю представил мне первый пробный вариант, использующий мою силу электричества. Кроме электроподжига патронов обратное движение затвора для экстракции стреляной гильзы и подачи патрона в ствол осуществлялось электромагнитом. После доводки я при полном отсутствии аналогов получил два шикарных рамочных пистолета. Хождение имели револьверы разных калибров, причем зачастую настолько монструозных, что позволяли заряжать их полноценными рунными пулями. Такое оружие было распространено в основном у гномов, служащих в различных войсках на границе Пустошей. Но и зверолюди им не брезговали.
Для меня было шоком увидеть в тире девушку, с одной руки стреляющую из револьвера, напоминающего "Кольт Анаконда". При этом отдача практически не задирала ствол. Высокая, красивая, девушка стояла у огневого рубежа, методично посылая пулю за пулей в мишень. Этакая валькирия, приходящая за поверженными героями, даже если они еще живы и сопротивляются.
С трудом поборов шок, я подошел к дежурному распечатать оружейную сумку. Оказалось, что у него же можно докупить патроны к моим пистолетам. Взяв пару пачек, наушники и пяток мишеней, я расположился возле валькирии, поскольку других мест не имелось. Тир был двадцатипятиметровый, на пять стрелковых мест.
Мишень подавалась электроприводом, кнопку управления которым расположили на полу. Прицепив и отправив первую на дистанцию в пятнадцать метров, я отрешился от всего и в быстром темпе отстрелял оба магазина. Перезарядившись и снова отстрелявшись, вернул мишень. В принципе точность и кучность попаданий меня устроили, поэтому, поменяв мишень, я отправил ее на двадцать пять метров, настраиваясь настреляться в свое удовольствие.
Добил опустевшие магазины. Ускорив скорость восприятия, начал с максимально доступной мне частотой посылать пули в мишень, корректируя огонь и добиваясь попадания в одну точку. После первой перезарядки почувствовал внутренний дискомфорт и, остановившись, огляделся. Прямо за мной, практически касаясь спины своей совершенной грудью, стояла давешняя валькирия и с интересом смотрела на мишень. Еще больший интерес, переходящий в жгучее любопытство, если судить по ее чувствам, вызывали у нее мои пистолеты.
Пару секунд посмотрев через плечо на девушку, я поднял бровь в немом вопросе. На что мне взглядом было показано на мишень, мол, давай, давай, не отвлекайся. Пожав на это плечами, я продолжил. Отстрелявшись и демонстративно не поворачиваясь, принялся набивать опустевшие магазины. Пострелять я сегодня настраивался всерьез. Терпение у валькирии оказалось не железное. Уже через десяток секунд послышалось покашливание, а когда я повернулся и снова повторил трюк с бровью, услышал нетерпеливое:
- Можно? - и мне царственным жестом указали на пистолеты.
Убедившись, что обойма вынута, я передернул затвор и рукоятью вперед подал один из пистолетов, жестом пригласив девушку к рубежу. Приняв, она вскинула ствол, прицеливаясь в мишень, затем опустила руку и с недоумением начала рассматривать пистолет. Огнестрельное оружие, у которого отсутствует спусковой крючок, эта валькирия явно видела впервые. В обращенном ко мне взгляде застыл невысказанный вопрос, а в эмоциях поднялась буря злобной ярости. Девушка поняла, что я над ней пошутил.
- Магия, - делано безразлично пожал я плечами. - Поджиг патрона и перезарядка происходят с помощью моей силы электричества.
Буря стала ураганом, но на внешности это никак не отразилось. Преувеличенно аккуратно девушка положила пистолет на стойку огневого рубежа и, развернувшись на каблуках так резко, что ее волосы хлестанули меня, словно плети, походкой от бедра покинула тир. Вздох облегчения пронесся по помещению, даже дежурный выдохнул и расслабился. Недоуменно осмотревшись, я пожал плечами и продолжил стрелять. В уме оставил себе зарубку - узнать, кто это, и постараться больше не пересекаться.
Однако следующим днем была суббота, традиционно отводившаяся на самоподготовку. Решив, что подготовлен я достаточно, а вот деньги надо зарабатывать, подписал бумагу на выход в город и уехал к братьям-гномам. Прототип СВЧ-печи оказался готов, и мы весь день занимались его тестированием. Микроволновка с достоинством вышла из этой борьбы, и воскресенье мы провели, уже обкатывая идею технологии шоковой заморозки.
Следовало разработать саму технологию, основанную как на магии, так и на обычной технике. Как и у любого, смотревшего канал Дискавери, в моей голове была настоящая свалка информации. Оставалось только выудить из нее нужную именно для осуществления наших планов. К концу дня принципиальный проект был готов, и, оставив гномов разрабатывать детали, я уехал в лицей.
В понедельник опять все закрутилось. Выполняя лабораторную по химии, я остался без обеда. И, махнув на него рукой, по окончании уроков отправился на стрельбище со своей винтовкой.
Стрельбище было полкилометра длиной и рассчитывалось на значительно большее количество стрелков, что-то около двадцати мест. Тут у дежурного также можно было приобрести патроны. Правда, моего калибра не оказалось под рукой, и он вызвал помощника, чтобы доставить их из арсенала. Дожидаясь патронов, я разглядывал присутствующих. Их было человек семь-восемь. Пара гномов, зверолюд-волколак, остальные люди. Или аватары, подходить и интересоваться я по понятным причинам не стал. Оружие отличалось разнообразием: от винтовок людей до чего-то с калибром даже большим, чем у моей винтовки. Возможно, это было гладкоствольное ружье, но я все больше утверждался во мнении, что это настоящая переносная пушка. Стреляло это нечто именно так. Следовал мощный бах, и затем мишень на расстоянии пятидесяти метров разлеталась на куски. Дежурный вздыхал и останавливал стрельбы. Все недовольно косились на гнома, который с независимым видом чистил своего монстра.
Закончился этот цирк с конями, вернее с гномом, появлением давешней валькирии. Окатив меня яростным взглядом, она тем не менее подошла к дежурному и, распечатав сумку, ушла на огневой рубеж. Гном вдруг оперативно засобирался. Очевидно, барышня была ему знакома, и связываться с ней он не хотел. Это еще больше утвердило меня в желании держаться от нее подальше. Однако нельзя не признать, взгляд она притягивала как магнитом. Высокая, с прекрасной спортивной фигурой, с изящными, но при этом сильными руками. Ноги вместе с обтянутой тканью, упругой даже на вид попкой являли собой произведение искусства. Лежа на стрелковом коврике с винтовкой, напоминающей "Арисаку", она являла собой настолько аппетитную картинку, что я, не выдержав, отвернулся от греха подальше. Но постоянно ловил себя на том, что взгляд то и дело возвращается к стройной девичьей фигурке с оружием в руках.
Спасло меня появление помощника дежурного с патронами. Устроившись на рубеже, я установил винтовку на сошки и попросил поднять мишени на отметке в триста и пятьсот метров. Услышал хмык и почувствовал волну легкого презрения со стороны расположившейся через номер девицы. Занять другое место не позволяла конфигурация стрельбища, дистанция в пятьсот метров была доступна только на трех центральных номерах. Недовольство же валькирии, как я понял, вызвал мой четырехкратный оптический прицел. Она стреляла с открытого. Решив ее игнорировать, я отстрелял первый магазин по ближней мишени. Перезарядился и отстрелялся опять, теперь уже в дальнюю.
Винтовка гулко хлопала, пули ложились кучно, и я чувствовал себя прекрасно. Разрушительной способности оружия оказалось достаточно, чтобы разбить мишени в щепу уже первыми двумя магазинами. Разрядил оружие, пока меняли мишени, и поленился вставать, только перевернулся на спину, подставляя лицо последним редким лучам солнца. Закрыв глаза, я нежился, когда меня накрыла тень. Вознесшаяся на высоту своих прекрасных ног юная амазонка, хмуро глядя на меня, показала на винтовку:
- Тоже под твою силу?
Отвечать не хотелось, поэтому я, угукнув, закрыл глаза. И так без холодного душа сегодня вряд ли усну. И вообще, пора тряхануть братьев-гномов, а скорее даже их электрика, на предмет наличия мест с девицами не очень тяжелого поведения, где не будет риска подцепить какую-либо неприятную болезнь. Тень на моей голове пропала, и сама девушка исчезла со стрельбища. В оставшееся время я настрелялся до дрожи в руках. Все-таки отдача у оружия была зверская.
Наступил новый день, и на меня, мирно обедавшего в столовой, обрушился ураган. Он имел непослушные соломенные волосы и до омерзения жизнерадостный характер. А еще он был моим соседом по комнатам.
- Слышал я, ты пнул Гончую под хвост, - практически заорал он, плюхаясь рядом со мной. - Стрелкова из-за тебя сбежала из тира.
- Не имею ни малейшего понятия, о ком ты, - со спокойствием Будды ответил я. В разговоре с Егором я придерживался правила ни на что не реагировать и ни в чем не сознаваться. Иначе уже к вечеру весь лицей будет в курсе того, о чем ты и сам еще не знаешь. Хотя при всей своей болтливости Веселов был хорошим другом и обратившемуся к нему за помощью никогда не отказывал.
- А мне рассказали, что вы так мило общались…
Моя фантазия пасовала насчет того, кому и где наше "общение" могло показаться милым. Однако озвучить этого я не успел, в разговор вступила третья сторона:
- Да? И я могу узнать, кто именно рассказывает о моем времяпрепровождении на территории лицея? - поставив поднос напротив меня, за столик уселась валькирия. - Я просто жажду узнать все из первых рук.
- Так это, - Егор смутился, но буквально через секунду ответил прямым взглядом, - простите, сударыня, я не выдаю свои источники информации.