- Я не вижу никого, кто терпел бы бедствие, - упорствовал капитан.
- Поворачивать пароход нет нужды. Дайте мне шлюпку, и я привезу их.
Это капитана тоже не устраивало, но рулевой был человек порядочный, и скоро Элвин уже сидел в спущенной на воду шлюпке.
Не успел он отчалить, в лодку свалился мешком Артур Стюарт.
- В жизни не видел, чтобы люди прыгали так неуклюже, - сказал Элвин.
- Хочешь, чтобы я пропустил самое интересное? Ну уж нет!
- Не спешите так, мистер Смит, - окликнул сверху Джим Бови. - Двое сильных мужчин в таком деле лучше одного. - И тоже прыгнул - довольно ловко, учитывая, что он был лет на десять старше Элвина и лет на двадцать - Артура. Он легко опустился на ноги, и Элвин подумал: "Интересно, какой у него талант?" Смертоубийство для этого человека, возможно, только побочный промысел. Уж очень он легок - как пух.
Бови с Элвином сели на весла. Артур сидел на корме, таращил глаза и все время спрашивал:
- Далеко еще?
- Их могло отнести течением, - сказал Элвин, - но они где-то тут.
Видя скептическую мину Артура, он сделал такие глаза, что до парня наконец дошло.
- Кажется, я их вижу, - тут же выпалил он, подыгрывая Элвину.
- Вы ведь не собираетесь плыть до того берега, чтоб краснокожие нас прикончили? - осведомился Бови.
- Нет, - заверил его Элвин. - Я видел этих ребят, как вас вижу, и не хочу, чтоб их смерть была на моей совести.
- Так где же они, по-вашему?
Элвин, конечно, знал где, и по возможности греб прямо к ним. Трудность заключалась в том, что Бови греб немного в другом направлении. Оба гребца сидели к плоту спиной, и Элвин не мог даже притвориться, что видит его. Он лишь старался работать веслами немного сильней, чем Бови.
Артур, глядя на них, закатил глаза.
- Может, вы перестанете делать вид, что верите друг дружке, и будете грести в одну сторону?
Бови на это засмеялся, Элвин вздохнул.
- Ничего вы не видели, - сказал Бови. - Я наблюдал за вами - вы смотрели прямо в туман.
- Вот, значит, почему вы поехали с нами.
- Надо же было выяснить, на что вам лодка.
- Я хочу спасти двух парней на плоту, которых крутит течение.
- Продолжаете настаивать, что это правда?
Элвин кивнул, и Бови опять засмеялся:
- Выходит, провели вы меня.
- Тогда позвольте мне еще немного побыть ведущим. Чуть правее, пожалуйста.
- Такой у вас, значит, дар? Видеть в тумане?
- Похоже на то, разве нет?
- Не совсем. В вас есть много такого, что простым глазом не видно.
- Да неужели? - Артур с подчеркнутым удивлением оглядел плотную фигуру Элвина.
- А ты вовсе не раб. - Это Бови произнес уже без смеха, и Элвин с Артуром почуяли беду.
- Раб, - сказал Артур Стюарт.
- Ни один раб не посмеет так отвечать белому, дубина. По твоему языку сразу видно, что кнута ты не пробовал.
- Это вы хорошо придумали - сопровождать нас, - заметил Элвин.
- Можете не беспокоиться. У меня у самого есть секреты, и чужие я тоже хранить умею.
"Уметь-то умеешь, но вот сохранишь ли?"
- Не такой уж это страшный секрет, - сказал Элвин. - Я отвезу парня на север и вернусь назад другим пароходом.
- Судя по рукам и плечам, ты точно кузнец. Но ни один кузнец, глядя на зачехленный нож, не сможет сказать, что он переделан из напильника.
- Я хорошо знаю свое ремесло, - сказал Элвин.
- Элвин Смит. Пора бы тебе путешествовать под другим именем.
- Отчего так?
- Ты тот самый кузнец, что несколько лет назад убил пару ловчих.
- У моей жены эти ловчие убили мать.
- Да чего там… Ни один суд не вынесет тебе приговора, как и мне за мои дела. Мне сдается, у нас с тобой много общего.
- Меньше, чем вы думаете.
- Тот же Элвин Смит сбежал от своего хозяина, прихватив с собой одну вещь.
- Ложь. И он знает, что это ложь.
- Уверен, что знает, - но так говорят.
- Не всякому слуху верь.
- И то верно. Что-то ты уже не так налегаешь на весла, а?
- Думается, нам лучше не спешить, пока мы не закончили свой разговор.
- Я просто пытаюсь сказать тебе кое-что - заметь, по-хорошему. Я, кажется, знаю, что ты носишь в своей котомке. Ты должен быть большим умельцем, если слухи не врут.
- И что же я, по-вашему, такое умею? Летать?
- Говорят, ты умеешь железо превращать в золото.
- Здорово было бы, правда?
- Будешь отрицать?
- Железо я умею превращать только в подковы и дверные петли.
- Но один-то раз это тебе удалось?
- Нет, сэр. Говорю вам, все это выдумки.
- Я тебе не верю.
- Вы хотите сказать, что я лгу?
- Не обижайся только, ладно? Я много раз дрался на дуэли и всегда побеждал.
Элвин промолчал. Бови тяжело и пристально посмотрел на Артура Стюарта, а затем промолвил:
- Вот оно что.
- О чем вы? - спросил Артур.
- Ты меня не боишься.
- Боюсь, - возразил Артур.
- Ты боишься, что я про тебя знаю, но не боишься, что я вызову твоего мнимого хозяина на дуэль.
- Очень даже боюсь.
Бови в один миг бросил весла, выхватил нож и приставил его прямо к горлу Элвина - но от ножа к тому времени осталась одна рукоять.
Улыбка медленно сползла с лица Бови, когда он осознал, что его драгоценный нож, бывший прежде напильником, лишился клинка.
- Ты что наделал? - вскричал он.
- Забавный вопрос для человека, который собирался меня убить.
- Я хотел только попугать тебя. Не надо было делать такое с моим ножом.
- Чужие намерения я разгадывать не умею. Беритесь за весла.
Бови повиновался.
- Этот нож приносил мне удачу.
- Стало быть, кончилась она, ваша удача.
- Думать надо, кому грозите ножом, мистер Бови, - вставил Артур.
- Я хотел только сказать, что ты именно тот человек, который нам нужен. Незачем было ломать мой нож.
- В следующий раз, когда соберетесь привлечь человека на свою сторону, не тычьте в него ножом, - сказал Элвин.
- И не угрожайте раскрыть его секреты, - добавил Артур.
Бови, который до сих пор просто дулся, встревожился:
- Да я и не говорил, что знаю ваши секреты. Догадывался, и только.
- Итак, Артур Стюарт, мистер Бови только что сообразил, что находится на середине реки, в тумане, вместе с двумя людьми, чьи секреты он угрожал раскрыть.
- Тут призадумаешься, - сказал Артур.
- Просто так вы меня из лодки не выкинете, - предупредил Бови.
- Я не желаю вам зла, потому что я на вас не похож, - сказал Элвин. - Я убил человека только однажды, в приступе горя и ярости, и с тех пор не перестаю сожалеть об этом.
- Я тоже, - сказал Бови.
- Вы этим гордитесь. Вы сберегли орудие убийства и сделали его своим талисманом. Мы с вами совсем не похожи.
- Пожалуй.
- И если бы я захотел убить вас, мне не пришлось бы выбрасывать вас из лодки.
Бови опять бросил весла и поднес дрожащие руки к горлу.
- Дыхание перехватило? - спросил Элвин. - Но ведь вам никто не мешает. Дышите же! Вдох - выдох. Вы всю свою жизнь это делали.
Бови не то что задыхался - он просто не мог подчинить себе собственное тело.
Элвин не стал дожидаться, когда Бови посинеет, - он всего лишь дал ему почувствовать свое бессилие. Потом тот просто вспомнил, как надо дышать, и втянул в себя воздух.
- А теперь, когда мы установили, что вам нечего меня опасаться, - сказал Элвин, - давайте спасем двух ребят на самодельном плоту без дифферента.
И в белой пелене перед ними, в каких-нибудь пяти футах, возник плот. Еще один взмах веслами - и они стукнулись об него. Только в это мгновение двое на плоту их заметили.
Артур перебрался на нос с кормовым концом и перескочил на плот.
- Слава Богу! - воскликнул один из двоих терпящих бедствие.
- Вы прибыли как нельзя более вовремя, - сказал другой, выше ростом, помогая Артуру закрепить канат. - Плот ненадежный, а в таком тумане даже окрестностей не видно. Так себе поездочка, надо сказать.
- Рад видеть, что вы не пали духом, - засмеялся Элвин.
- Мы молились и пели гимны, - заверил длинный.
- Это сколько же росту в вас будет? - спросил, запрокинув голову, Артур.
- Я на голову выше собственных плеч, но подтяжек вполне хватает.
Нельзя было не почувствовать симпатии к этому человеку, и это сразу вызвало у Элвина подозрения. Если у него такой дар, то доверять ему опасно. Но в том-то и штука с такими людьми: ты не доверяешь им, и в то же время они тебе нравятся.
- Вы, часом, не адвокат? - спросил Элвин. Они уже приготовились взять плот на буксир.
Незнакомец выпрямился во весь свой рост и поклонился - такого неуклюжего поклона Элвин еще в жизни не видел. Одни колени и локти, сплошные углы, даже лицо напрочь лишено плавных линий. Этот малый настоящий урод. Надбровья выдаются, как у обезьяны, и все же… смотреть на него не противно, а улыбка у него на редкость теплая и приветливая.
- Авраам Линкольн из Спрингфилда к вашим услугам, джентльмены.
- А я Куз Джонстон из Спрингфилда, - представился другой.
- "Куз" - значит "кузен", - пояснил Линкольн. - Его все так зовут.
- Теперь стали звать, - уточнил Куз.
- Кузен? А чей? - спросил Артур.
- Только не мой, - ответил Линкольн. - Но он вылитый кузен, правда? Воплощение родственности, квинтэссенция седьмой воды на киселе. Начав звать его Кузом, я только подтвердил очевидное.
- Вообще-то я сын второй жены его отца от первого брака, - внес ясность Куз.
- Вследствие этого мы друг другу сводные никто, - сказал Авраам.
- Я особенно благодарен вам, ребята, за то, - взял слово Куз, - что мне теперь не придется выслушивать до конца самую невероятную басню, которую когда-либо плел старина Эйб.
- Никакая это не басня. Я слышал ее от человека по прозвищу Сказитель. Он поместил ее в свою книгу и не сделал бы этого, не будь она правдивой.
У "старины Эйба", который выглядел не более чем на тридцать, был острый глаз, и он сразу заметил, как переглянулись Элвин с Артуром.
- Вы его знаете? - спросил он.
- Он правдивый человек, это верно, - сказал Элвин. - Какую же историю он рассказал вам?
- О рождении одного ребенка. О трагической гибели его старшего брата - его убило несущееся по течению дерево, когда он спасал свою мать. Фургон застрял на середине реки, а у нее как раз начались роды. Однако он умер не сразу и прожил достаточно долго, чтобы новорожденный мог считаться седьмым сыном седьмого сына, у которого живы все братья.
- Возвышенная история, - сказал Элвин. - Я сам прочел ее в той книге, о которой вы говорили.
- И вы верите в нее?
- Верю.
- Я же не говорил, что это неправда, - вмешался Куз. - Просто это не та история, которую хочется слушать, когда тебя несет вниз по течению в миззипском тумане.
Эйб Линкольн пропустил это мимо ушей.
- Вотя и говорю Кузу: Миззипи еще милости во обошлась с нами по сравнению с тем, как поступила куда более мелкая речка с героями этого рассказа. А тут и вы подоспели - выходит, река проявила великую доброту к двум никудышным плотовщикам.
- Плот сами делали? - спросил Элвин.
- У нас руль сломался, - сказал Эйб.
- А запасной?
- Я не знал, что он понадобится. Но если нам суждено попасть на берег, я его сделаю.
- Умеете работать руками?
- Не сказал бы. Но буду трудиться, пока не добьюсь своего.
- Не мешало бы и над плотом потрудиться, - рассмеялся Элвин.
- Буду признателен, если покажете, что с ним не так. Я сам ни черта не вижу - плот как плот.
- Сверху да, а вот под ним кое-чего не хватает. На корме должен быть дифферент, чтобы она оставалась кормой. А спереди плот у вас перегружен, вот он и вертится.
- Чтоб мне провалиться! - сказал Эйб. - Не гожусь я в лодочники.
- Мало кто годится, - заметил Элвин. - Исключение - наш друг мистер Бови. Ни одной лодки не пропустит, хлебом его не корми, только дай погрести.
Бови натянуто улыбнулся. Плот теперь плыл за ними, и им с Элвином хочешь не хочешь приходилось тащить его по реке.
- Вы бы стали чуть дальше назад, - деликатно предложил потерпевшим Артур Стюарт. - Тогда плот перестанет так зарываться в воду, и его будет легче тянуть.
Сконфуженные Эйб и Куз поспешили выполнить его просьбу. Густой туман делал их почти невидимыми и глушил звуки, сильно затрудняя беседу.
Пароход они догоняли долго. Хорошо еще, что рулевой, добрая душа, шел тихим ходом, несмотря на гнев капитана Ховарда из-за потерянного времени. Спасатели и спасенные услышали шум колеса, и перед ними выросла "Королева Язу".
- Чтоб меня ощипали и поджарили! - вскричал Эйб. - Какой замечательный у вас пароход.
- Увы, не у нас, - сказал Элвин.
Артур Стюарт заметил, как проворно Бови взобрался на палубу и растолкал всех собравшихся, хлопавших его по плечу, как героя. Артур его не винил, но Бови, хотя Элвин порядком напугал его на реке, все-таки представлял опасность для них обоих.
Когда шлюпку подняли, а плот закрепили у борта, пассажиры принялись задавать обычные дурацкие вопросы - например, как они нашли друг друга в знаменитом тумане над Миззипи.
- Все вышло, как я сказал, - рассказывал Элвин. - Они были совсем близко, но все-таки пришлось их поискать.
Эйб Линкольн слушал его с усмешкой и ни слова не сказал поперек, но Артур видел, что этот человек далеко не дурак. Он знал, что плот был отнюдь не близко от парохода, и заметил, что Элвин греб прямиком к "Королеве Язу", как будто видел ее.
Что бы Эйб ни думал об этом, вскоре он уже рассказывал всем желающим, какого дурака свалял, строя плот, и как они с Кузом ополоумели от бесконечного кружения в тумане.
- Меня так скрутило, что мы вдвоем полдня распутывали мне руки-ноги и выкапывали голову из подмышки. - Несмешная, в общем, история в его изложении звучала так, что все со смеху покатывались, но вряд ли у нее был шанс попасть в книгу Сказителя.
Ночью они сделали остановку в довольно большом порту. Народ все время сновал взад-вперед, поэтому Артур временно отказался от плана освободить рабов-мексиканцев.
Вместо этого они с Элвином отправились в кают-компанию послушать лекцию. Читал ее Кассиус Марселлус Клей, известный противник рабства, не боявшийся выступать в самом сердце рабовладельческих штатов. Но делал он это, как отметил Артур Стюарт, довольно ловко. Он не обличал рабство как ужасающий грех - он говорил о том, какой вред приносит оно семьям самих рабовладельцев.
- Каково это - растить детей в убеждении, что их руки никогда не будут знать никакого труда? Что будет, когда отец состарится, а дети, не приученные к труду, начнут тратить его деньги, не думая о завтрашнем дне?
И разве эти дети, видевшие, как их ближними, какого бы цвета ни была их кожа, помыкают, ни во что не ставя их труд и свободу, - разве не сочтут они своего престарелого отца вещью, утратившей всякую ценность? Вещью, которую выбрасывают на свалку? Ибо, если к одной категории людей относятся как к товару, отчего бы детям не приучиться делить всех людей на полезных и бесполезных, которых следует выбросить вон?
Артур слышал многих аболиционистов, но этот всем утер нос. Рабовладельцы не кипели желанием вывалять его в смоле и перьях, по меньшей мере - нет, они сконфуженно переглядывались, думая, возможно, о собственных детях, ни на что не годных оболтусах.
Но в конечном счете польза от речей Клея невелика, решил Артур. Что ж им теперь прикажете делать - отпустить своих рабов и перебраться на Север? Прямо как в Библии, где Иисус сказал богатому юноше: "Раздай имение свое нищим и иди за мной". Богатство этих людей измеряется рабами. Отказаться от них - значит сделаться бедными или по крайней мере перейти в средний класс, где приходится платить наемным рабочим. Нанимать, другими словами, чью-то спину, а не владеть ей. Ни у кого из них не хватит на это мужества - так, во всяком случае, думал Артур Стюарт.
Он, однако, заметил, что Эйб Линкольн слушает оратора очень внимательно, с горящими глазами. Особенно когда Клей заговорил о сторонниках отправки черных обратно в Африку.
- Что сказали бы вы, если бы кто-то захотел отправить вас самих в Англию, Шотландию, Германию или любую другую страну, откуда приехали ваши предки? Все мы, богатые и бедные, свободные и невольники, теперь стали американцами. Нельзя отсылать в Африку рабов, чьи деды и прадеды родились на этой земле - Африка для них теперь не более родина, чем Китай или Индия.
Эйб кивал, слушая это, и у Артура сложилось впечатление, что до сих пор долговязый считал этот проект - взять и спровадить черных в Африку - наилучшим решением проблемы.
- А мулаты? Светлокожие метисы, в которых кровь европейцев и африканцев смешалась поровну? Их что же - надвое разделить, как железнодорожные пути, и каждую половину оправить на родину? Нравится вам это или нет, мы все перемешались на этой земле и приросли к ней. Порабощая темнокожего, вы порабощаете сами себя, ибо отныне вы прикованы к нему не менее крепко, чем он к вам, и его неволя формирует ваш характер точно так же, как его собственный. Сделайте темнокожего раболепным, и тот же процесс сделает вас тираном. Заставьте его дрожать от страха перед вами, и это превратит вас в чудовище. Выдумаете, ваши дети, видя вас таким, не будут бояться вас? Нельзя носить одну личину перед рабами и другую - перед своими близкими, если вы хотите, чтобы этим личинам кто-то верил.
После лекции, перед тем как разойтись спать, Элвин и Артур постояли немного у поручней, глядя на плот.
- Как можно после такой речи вернуться домой, - сказал Артур Стюарт, - и тут же не отпустить всех рабов на волю?
- Я же нот не отпускаю тебя, - заметил Элвин.
- Потому что ты только притворяешься моим хозяином, - шепотом парировал Артур.
- Тогда я мог бы притвориться, что отпускаю тебя, и это послужило бы другим хорошим примером.
- И что бы ты тогда со мной делал?
Элвин на это слегка улыбнулся, и Артур понял его.
- Я не говорю, что это легко, но если бы так поступили все…
- Все не поступят. Значит, тот, кто отпустит своих рабов, станет бедным, а кто не отпустит, останется богатым. И кто же получит власть в здешних краях? Тот, кто рабов сохранит.
- Выходит, надежды нет.
- Все должно произойти сразу, по закону, а не мало-помалу. Пока рабство хоть где-то разрешено, дурные люди будут владеть рабами и получать от этого выгоду. Надо запретить его - и дело с концом. Никак не могу добиться, чтобы это поняла Пегги. Вся ее пропаганда ни к чему не приводит: стоит кому-то перестать быть рабовладельцем, как он теряет всякое влияние среди тех, кто ими остался.
- Конгресс не может отменить рабство в Королевских Колониях, а король - в Штатах. Значит, как ни крути, где-то оно будет, а где-то нет.
- Будет война, - сказал Элвин. - Рано или поздно, когда свободным штатам опротивеет рабство, а рабовладельческие станут еще более зависимыми от него, с той или с другой стороны произойдет революция. Думаю, мы не дождемся освобождения, пока король не падет и его Колонии не войдут в состав Штатов.
- Этому никогда не бывать.