"А также необходимо создать курьерскую службу из доверенных и верных нам людей, назовем мы ее "почта". По всем моим владениям организуй пункты для смены лошадей. Так, чтобы курьер, проехав от пункта к пункту, мог взять свежую скаковую лошадь и без задержки продолжить путь. Привлекай к этой службе воинов, пусть дежурят парами по десятидневке. Поставьте домики и конюшни. Если кто-то из семейных крестьян или рабов захочет жить и служить на таком пункте, не препятствуй. Заодно пусть кормят курьера. Выдели лес на строительство. Это твоя первоочередная задача. Нам нужна быстрая связь. Будешь в Крови, сходи в мой кабинет. Там в подполе осталась еще одна бутылка твоего любимого вина".
А это была условная фраза. Найк знал, где у Алана Валлида оборудован небольшой тайник. Он был уверен, что об этом тайнике знают все доверенные лица, и весьма удивился бы, если бы узнал, что конт не поленился и организовал для каждого своего помощника отдельный секрет. Игры брата Алвиса научили Викторию осторожности.
– Берт, найди Лиса и спроси, не нужно ли чего нашим гостям? – Дождавшись, пока слуга выйдет, Виктория повернулась к Рэю: – Рассказывай.
– Сама исповедь, я так думаю, вас не интересует? – Рэй цапнул с разделочной доски очищенную морковку. – А потом ксены начали задавать вообще странные вопросы. Какие отношения у вас с Неженкой? Когда он у нас появился? И каким образом?
– Неженка? А он здесь при чем? – Алан недоуменно уставился на Рэя. – Что ценного в Неженке? А, кстати, откуда он у нас появился?
– Да Вадий его знает! – пожал могучими плечами Рэй. – Вроде вы его выиграли у какого-то купца.
Чушь полная. Если окажется, что Неженка – украденный в детстве наследник таинственной империи, она точно решит, что у нее начались еще и галлюцинации.
– Возьми людей, и будьте рядом. Я собираюсь посетить отца Пауля.
Однако ее планы нагло и бесцеремонно нарушили.
– Кир Алан Валлид?
На крыльце конта ждал незнакомый мужчина в сутане брата Искореняющего, за его спиной маячили трое вооруженных до зубов мордоворотов в кожаных кирасах, усиленных металлическими пластинами.
Боковым зрением Виктория заметила, как один из послушников, которые так и ждали конта у двери кухни, куда-то побежал и как дернулись ветераны маркиза. Вот драки ей только не хватало! Она подняла руку и тихо скомандовала:
– Ничего не предпринимать без приказа.
– Благоразумно, – кивнул головой ксен. – Прошу вас следовать за мной.
Ну, раз просит, то отчего бы не последовать? Виктория дала отмашку Рэю, к которому уже спешил Серый во главе пятерки сосредоточенных воинов. Устроить шум, драку и небольшой армагеддонец она всегда успеет, а пока послушаем, что нам скажет "святая инквизиция". Может быть, узнаем что-нибудь новое? Интуиция шептала, что опасности нет, а своей интуиции Виктория верила, особенно когда за ее спиной шел отряд вооруженной стражи, поэтому конт Алан Валлид безразлично пожал плечами и со скучающим взглядом проследовал за ксеном в свою собственную тюрьму, где ему был оказан весьма своеобразный прием. Виктория чуть не расхохоталась в голос, когда увидела декорации будущего спектакля.
"Нет, наверное, для местных это все выглядит грозно, но я сразу представила себя на съемках дешевого порнофильма! – Алан не выдержал и хихикнул где-то в глубине сознания. – А вон тот в красной маске – главный актер. Сейчас он привяжет нас к андреевскому кресту и будет очень эротично пороть кнутом, который торчит у него из-за голенища сапога".
В голове раздался хохот, и тут же пришла визуализация картинки. Виктория все же не выдержала и улыбнулась. Наверное, это нервное. Иначе с чего бы ей было смешно? Ну не от трех же идиотов, с серьезными лицами восседающих за длинным столом в центре большой, хорошо освещенной камеры, и не от икс-образного креста, приставленного к стене и увенчанного железными оковами, которые даже внешне выглядели очень тяжелыми. Ну и никак не от палача в красной маске, изображавшей какого-то древнего демона или духа или просто дикаря. И точно не от двух высоких воинов, застывших у двери с хмурыми выражениями лиц. Остальные охранники остались за дверью, которая с громким скрипом захлопнулась за спиной конта, но он успел услышать подозрительный шум и звон металла.
Стул конту никто предложить не спешил, и Виктория начала закипать. За дверью раздался грохот, судя по звону, по ступеням покатилось или ведро, или чей-то шлем, а затем дверь приоткрылась, и в нее заглянул Рэй с дебильной улыбкой на лице.
– Кир Алан, мы вам тут стульчик принесли.
Четверо воинов втащили в комнату огромный деревянный стул. Да не стул, а трон для великана! Массивный, сбитый из толстого бруса и покрытый железными пластинами, он был снабжен ступенькой, чтобы на него было легче забираться. Снизу к стулу крепился железный ящик, и Виктория заподозрила какой-то подвох, но, увидев выпученные глаза ксенов, не стала портить себе праздник выяснением, откуда Рэй притащил этого монстра.
– Вот! – гордо погладил стул Рэй и неуловимым движением накинул на сиденье плащ. – Присаживайтесь, кир Алан.
С этими словами воины дружно развернулись к дверям, разделившись на пары. Виктория поняла, что сейчас произойдет, и, забравшись на стул, злорадно наблюдала за Искореняющими. Мат, глухой удар, звон и громкое сопение. Ну почему у нее на затылке нет глаз?
– Готово, кир Алан. Живы, как вы и приказывали, – раздался за спиной бас Рэя.
– Запри их с остальными. – Алан вальяжно откинулся на жесткую и неудобную спинку и снисходительно посмотрел на ксенов. Сверху вниз. Мелочь, а приятно. – Итак, что привело вас в Осколок, братья?
Надо отдать братьям должное, на их лицах не дрогнул ни один мускул. Все трое успели взять себя в руки, и если были шокированы увиденным, то виду не подали. Строгие, серьезные лица. Вместо того чтобы ругаться или возмущаться, как рассчитывала Виктория, один из братьев спокойно ответил. Его хорошо поставленный голос вызвал в памяти судебные процессы, на которых ей приходилось бывать, и сразу пришли неприятные и ненужные воспоминания о превращенном в фарс правосудии.
– Мы прибыли в Осколок по поручению Храма и Приближенного Ордена Искореняющих, чтобы на месте провести дознание и вынести приговор конту Алану Валлиду, обвиняемому в краже у купца Буриса Моваки.
"В краже? Ни фига себе… ого-го себе поворот! Не в бунте, не в неповиновении Наместнику, а в банальной краже? Да ну! Не верю! Что-что, а красть реципиент точно не стал бы. Взял бы силой, выкупил, выиграл, но украсть… Не верю!"
– В краже? Вы смеете обвинять меня в краже? – Виктория позволила голосу налиться злобой и презрением. – С каких это пор простолюдину позволено жаловаться на человека благородного? И с каких это пор храмовники стали разбирать такие незначительные происшествия? Да еще позволять себе командовать на моих землях?
– С тех пор, – холодно заявил ксен, сидящий посредине, – как этим делом заинтересовался лично Наместник.
– А! Заказной процесс, значит! – глубокомысленно протянул конт по-русски.
Он окинул братьев пустым взглядом, словно только что вынес приговор, подписал его и привел в исполнение. Так смотрят на мертвецов, и ксены это поняли, но не поверили. До сих пор никто не осмеливался бросать вызов судебной системе Храма. Проклинали, ненавидели, пытались подкупить, но никогда не смотрели так пренебрежительно и безразлично. Неужели конт Валлид не боится гнева Вадия? Гнева Наместника и его Длани?
"Все бывает в этой жизни впервые, – философски заявил внутренний голос. – Но давай послушаем, что такого ценного спер Алан? Вряд ли корону".
– И что я украл? – холодно поинтересовался конт, делая Рэю знак.
– Очень дорогого раба, известного как Неженка. Мы настаиваем на допросе этого раба, чтобы он подтвердил или опроверг заявление купца Моваки.
– И если все обвинения подтвердятся? – полюбопытствовала Виктория, чтобы убедиться в своей правоте.
– У нас есть приказ регента арестовать вас и доставить в столицу.
– На каком основании? На основании слов раба и купчишки? Да вы совершенно не заботитесь о своей жизни!
– Кроме кражи вы обвиняетесь в убийстве вашего отца, конта Сани Валлида. В убийстве барона Линя. В сговоре с горцами…
Глупо! Она-то думала, что ее обвинят в бунте, сразу арестуют или хотя бы попытаются арестовать, напридумывала невесть чего, подняла людей. А тут… Пустые угрозы.
– Мы официальные представители Храма.
– Нас наделили полномочиями судить и миловать.
– Любой подданный королевства должен соблюдать его законы. Ваши воины обязаны подчиняться нам, а не преступнику!
– Это вряд ли, – тихо буркнул Рэй, но Виктория услышала.
– А закон – это вы?
Виктория прислушалась, она была напряжена и ежесекундно ожидала, что в камеру ворвутся послушники Учителя и на этом все закончится. Но что-то отец Пауль не спешил на помощь братьям Искореняющим, может, и правда не станет вмешиваться?
– Да! – строго произнес один из братьев. – Закон гласит, что через наши глаза, уста и руки действуют боги. И, споря с нами, вы спорите с богами!
– Кир Алан, – раздался тихий голос одного из воинов, стоящих у двери, – негоже вам идти против Храма. Не по-людски это…
– Рэй! – Глаза Алана бешено сверкнули. – Что творится с дисциплиной в твоем отряде? Воин смеет вмешиваться в мой разговор и давать мне советы! Розги и пять нарядов на стене за непочтительность, а с тебя штраф в три золотых, и считай, что ты легко отделался.
– Зубы пересчитаю, – прошипел за спиной Рэй, и послышался звук тычка.
– Значит, каждый должен соблюдать закон? – Алан опять повернулся к ксенам, в глазах которых начало появляться понимание, что происходящее вокруг – это не шутка, теперь они смотрели с удивлением и легкой растерянностью. – Так отчего вы пришли незваными на мои земли и не соблюдаете мои законы? – Те, кто хорошо знал Алана Валлида в моменты, когда он начинал говорить таким вкрадчивым и тихим голосом, пытались оказаться как можно дальше.
– Это земли королевства Галендас…
– Молчать! Когда говорит вождь! – гаркнул Рэй, и Виктория едва не подпрыгнула от неожиданности. – Это земли королевства Игушетия, и кир Алан – хозяин и владетель этих земель.
Один из ксенов медленно поднялся на ноги и, уперев руки в стол, открыл рот, чтобы разразиться гневной тирадой, но сказать ему никто не дал. Кончик полуторника уперся брату Искореняющему в кадык.
– А на моих землях Храм не входит в состав государства и не имеет никаких прав судить, миловать и казнить. Рэй, запри их где-нибудь. Я потом решу, что с ними делать.
Черт! Зря только перенервничала. Весь этот фарс выеденного яйца не стоит.
– Неужели они не понимали, что находятся в моей власти? Могли ведь взять меня еще утром, когда тебя не было, а людей Серого пасли послушники отца Пауля? Не понимаю! Неужели Наместник меня до такой степени не ценит, что прислал идиотов? – воскликнул Алан, когда они с Рэем вышли на улицу под мелкий противный дождик.
Сбоку раздался тихий смех. Виктория резко развернулась и увидела стоящего под навесом отца Пауля в компании некрасивого худого старика, который опирался на узловатый посох и выглядел очень нездоровым. Но его черные глаза светились умом и пониманием и составляли контраст с желтым, высохшим, словно у мумии, лицом.
– Мальчик мой, конечно, Тройка Искореняющих даже мысли не могла допустить, что кто-то посмеет усомниться в их полномочиях, правоте и власти. Да никому бы в голову не пришло обвинять судей! Уважение и страх перед Тройками прививаются с детства! И уж точно никто не ожидал от тебя такой наглости! Сесть на пыточный стул и буквально плевать на представителей Наместника! – Отец Пауль явно веселился, и это пугало.
– Разрушитель устоев, – проговорил незнакомый старик зычным голосом, совершенно не вяжущимся с его обликом.
– Вы собираетесь вмешаться? – хмуро поинтересовался Алан, прикидывая, что делать, если ответ будет положительным.
– Нет, нет! Это твой план, а мы просто понаблюдаем, – улыбнулся одними губами отец Пауль. – Мы с отцом Жиришем прибыли по твоему приглашению – посмотреть место под нашу школу.
– Ждем тебя с планами города и всеми вашими исследованиями через рыску, – добавил отец Жириш.
– Пыточный стул? – Алан и Рэй смотрели в спины уходящим за ворота Учителям.
– Ну… – Рэй виновато почесал обросшую колючей щетиной голову. – Кир Алан, простите меня! Не было времени бегать за креслом. А стаскивать ксенов с их стульев ну никак нельзя было. Вы же сами велели не затевать драку. Виноват! Но ведь хорошо получилось. Высоко. Как на троне.
– Ты бы еще огонь под ним разложил, – вздохнул Алан. – А я еще гадал, зачем там этот железный ящичек?
– Но кандалы мы отодрали!
– О да! Представляю, как бы повеселились Учителя, если бы я еще и приковался, – съязвил Алан.
Виктория так нервничала, а все оказалось просто. Дурдом! Полный! Она потерла лоб. Ей, выросшей в другом мире в другое время, многое казалось непонятным и странным. И то, что для местных было нормой, догмой, аксиомой, для нее являлось нелепой, невероятной, недосягаемой для понимания дуростью!
"Веди себя осторожно. Возможно, это был отвлекающий маневр. А враг совсем в другом месте, – проснулся внутренний голос и вместе с ним паранойя. – Валить надо! Завтра же отплывать, пока не отравили".
О, кстати! Надо выяснить, что там узнал брат Турид? И на кой черт реципиент украл Неженку?
– Травы как травы. Ничего в них нет, – недовольно буркнул брат Турид, размешивая в стакане какую-то зеленую жижу. – Расслабляют, добавляют спокойствия.
– А болтливость не увеличивают? – Рэй грыз очередную морковку и подозрительно принюхивался.
– Хочешь попробовать?
– Ты чего такой злой? – Рэй поднес к носу плошку, полную какого-то коричневого мха, и тут же быстро поставил ее на место.
– Да тут такое начинается, а меня Приближенный в столицу отзывает! – Брат Турид сел на кровать и, сложив руки на коленях, ссутулился. – Представляете, сюда приехал сам Учитель Жириш!
– Это сморчок с палкой? Да кто он такой?
Взывающий от слов Рэя подскочил и, размахивая руками, начал торопливо говорить:
– Он ученый! Выдающийся ученый! Исследователь! Мореплаватель! Химик! Астроном! Когда он был Наместником, он открыл и описал три звездных скопления! Да он…
– Ну так зачем тебе уезжать? – Алан отложил в сторону план города и поднял на ксена глаза. – Оставайся.
– А как же Приближенный? – растерялся брат Турид.
– Да плевать, – безразлично пожал плечами конт. – Я бунтовщик. Ты со мной связан. Не думаю, что тебе это простят.
– Я знал, что вы втянете нас в неприятности! – заявил Турид, глядя на конта почти с ненавистью. – Но я никогда не поддерживал ваших притязаний на трон! И я против объединения с горцами.
– И? – Алан улыбнулся. – Турид, я тебе в академии целую лабораторию выделю. И даже подскажу несколько идей. Учителя здесь будут. Неужели тебе не хочется работать рядом с отцом Жиришем? Дом вам с Литиной поставим. Ты подумай.
– Вот зачем он вам? – спросил Рэй, когда они вышли из покоев ксена и направились в кабинет, чтобы взять карты и поговорить с Неженкой. – Он же вас ненавидит.
– Он меня недолюбливает, – согласно кивнул Алан. – Но я не золотой, чтобы меня все любили. Брат Турид очень толковый химик, и потерять его мне не хотелось бы.
А еще Турид слишком много знал и об очень многом догадывался, а Виктории не хотелось, чтобы свои догадки этот фанатик обсуждал с Наместником. К войне она пока не была готова.
Рэй отправился по своим делам, а за спиной Виктории пристроились два молчаливых послушника.
– Неженка, открой. Это я.
Виктория переступила порог и медленно закрыла дверь. Художник стоял на коленях перед столом, заваленным рисунками. Затравленный взгляд из-под упавших на глаза вьющихся волос, чуть подрагивающие руки, нервно сжимающие угольный карандаш, запачканная углем рубашка и блики слез на длинных ресницах. Красивый и беззащитный. Что-то всколыхнулось в душе. Нет, не жалость, нечто другое. Более глубокое, искреннее, болезненное. Она подошла к столу, окинула взглядом разбросанные работы. У всех людей, изображенных на рисунках, отсутствовали лица. Мальчик без лица, одетый лишь в ошейник, стоит на коленях в саду; в роскошной спальне; у ног некрасивого пожилого мужчины. Парень без лица, распятый, связанный, в цепях, со следами ударов на спине и бедрах. И девушка без лица, художник изобразил только глаза, и в них такая боль и обреченность, что выть охота… Нет, не девушка, все же парень в женском платье, сидящий на коленях у старика.
– Это твое прошлое. – Алан посмотрел на сжавшегося в комок раба. – Но это не объясняет, зачем я забрал тебя в Кровь.
– Я родился рабом. Не здесь. На Востоке. Меня растили для гарема. Обучали танцам, массажу, пению. Меня должны были сделать кульфи и продать… очень богатому и влиятельному господину, – последнее слово он прошептал. – Я жил среди кульфи, я видел, как делают операцию, я видел, как они потом страдают. Как умирают молодыми. Как становятся сумасшедшими. Я плакал, умолял, просил… Нас привезли на корабле. А потом пересадили в телеги. На привале к нам приехали барон Линь и вы, барон хотел купить молодых рабынь для сына. Вы много пили с хозяином, а я вам прислуживал. Хозяин все время говорил, что я обеспечу его старость. Что новый господин хочет лично сделать свою игрушку бесполой, что как только новый господин купит меня, хозяин уйдет на покой. А потом вы меня просто забрали. Избили хозяина и забрали. И сказали, что если хоть раз вы пожалеете об этом поступке, то сами лично отрежете мне все и отдадите на утеху горцам.
– И что я с тобой делал?
Видят боги, она не хотела этого знать!
– Ничего, – всхлипнул Неженка. – Вы меня словно забыли. А я каждый день ждал, что вы скажете, что пожалели о своем поступке. Я все время ждал, что прогневаю вас, что не пойму, когда я вам буду нужен, что не сумею распознать. Я почти два года каждый день сходил с ума от страха, что разгневаю вас и вы осуществите свою угрозу! – Неженка не замечал, что он уже кричит сквозь рыдания. – Каждое утро я просыпался в ужасе, что вы искали меня ночью, а я не знал, каждый вечер я боялся заснуть. Это стало кошмаром, навязчивой идеей. Я понял, что еще немного, и я просто умру от страха и неопределенности! А вы не обращали на меня внимания.
– Мне было стыдно из-за своего поступка, своей минутной слабости, жалости к несчастному мальчишке, обреченному на жизнь, которая хуже смерти, – глухо произнес Алан.
– А потом вы потеряли память, и я вздохнул с облегчением. Вы разрешили мне рисовать… Я даже был влюблен в вас. Я часто влюбляюсь. В женщин, в мужчин. Но никогда никому не признавался, только вам. Я очень испорченный, да?
– Нет, ты не испорченный. Просто ты художник и берешь вдохновение из тех чувств, которые тебе доступны.
Раб поднял на Алана несчастный взгляд и благодарно улыбнулся, и конт понял, насколько нелегко далось это признание.
– А недавно брат Эдар сказал, что меня разыскивает тот господин, к которому меня везли. И что он ни перед чем не остановится. А вы вспомните все и не станете воевать из-за раба…
– У тебя имя есть?
– Есть, – прошептал парень.