Дальняя дверь открылась и Сэр Рейнольд с книгой под мышкой поспешил к ним по мраморному полу.
- Увы, боюсь, что копии картины не существует, - сказал он, - трудно сделать копию, по которой можно было бы в полной мере судить об оригинале. Тем не менее, этот ээээ… довольно сенсуальный трактат содержит много подробных зарисовок. В последнее время казалось, что каждый посетитель имеет у себя ее копию. А вы знаете, что на оригинальной картине можно распознать более чем две тысячи четыреста девяносто дварфов и троллей по доспехам и нательным знакам? Эта работа свела Методию Плута с ума. Чтобы закончить картину, ему потребовалось шестнадцать лет!
- Да разве это много? - бодро сказал Шнобби, - вот Фред так и не закончил красить кухню, а начал он аж двадцать лет назад!
- Спасибо за напоминание, Шнобби, - холодно ответил Колон. Он взял книгу у попечителя. Ее название гласило "Кодекс Кумской Долины".
- До какой степени свела с ума? - спросил он.
- Видите ли, он пренебрегал остальной работой, постоянно менял место жительства, потому что ему было нечем заплатить за комнату, и каждый раз он должен был перетаскивать за собой этот огромный холст. И еще, представьте себе, ему приходилось выпрашивать краски на улице, что занимало очень много времени, так как немногие прохожие носят с собой тюбик жженой умбры. Также он говорил, что картина разговаривает с ним. Это все написано в книге, довольно трагичная история.
- Картина разговаривала с ним?
Сэр Рейнольд сделал гримасу.
- Мы полагаем, что именно это он имел в виду, но что там было на самом деле, мы не знаем. У него не было друзей. И он верил, что если заснет ночью, то превратится в цыпленка. Он оставлял самому себе многочисленные записки "Ты не цыпленок", хотя иногда ему казалось, что он обманывает себя. По общему мнению, Плут слишком сильно сконцентрировался на картине, и это вызвало у него разновидность мозговой лихорадки. Ближе к конце работу над картиной он уверился, что сошел с ума. Он говорил, что слышит звуки битвы.
- Откуда вы это знаете, сэр? - спросил Фред Колон - Вы же сказали, что у него не было друзей.
- Ох уж эта полицейская проницательность! - улыбнулся Сэр Рейнольд. - Он оставлял себе записки, сержант, все время. Коугда его последняя квартирная хоузяйка попала в его комнату, она обнаружила сотни записок, запихнутых в старый мешок из-под куриного корма. К счастью, она не умела читать, и поскольку в ее голове засела идея, что ее жилец был в своем роде гением и мог иметь что-то, что она могла бы продать, она позвала его соседку, Мисс Аделину Счастлливо, коуторая рисовала акварели и Мисс Счастлливо позвала своего друга, коуторый вставлял картины в рамки, а он тут же вызвал Эфарима Доустера, известного автоура ландшафтов. Эти записки поставили молодых худоужников в тупик, когда те попытались разгадать тайну несчастного умалишенного. Записки расположены в книге в произвольном порядке. Некоторые из них очень… странные.
- Более странные, чем "Ты не цыпленок"? - спросил Фред.
- Да, - сказал Сэр Рейнольд, - ох, все эти слухи насчет голосов, предзнаменований, призраков… Он также вел дневник на случайных клочках бумаги, и никогда не оставлял никаких пометок вроде даты или места своего проживания, чтобы цыпленок не смог его найти. И он многого не договаривал потому, что не хотел, чтобы цыпленок обнаружил его.
- Извините, я думал, вы сказали, что это он считал себя цып… - начал Колон.
- Кто может постичь мысли скорбных душою, сержант? - устало произнес Сэр Рейнольд.
- Э… А картина в самом деле говорит? - спросил Шнобби Шноббс. - И странные вещи происходят, да?
- Охохох, нет, - сказал Сэр Рейнольд. - По крайней мере, не при мне. Охранник, работающий в зале в дневное время, говорит, что она ни разу не вымолвила ни словечка, даже после издания книги. Естественно, что она очаровывает людей и всегда были истории о спрятанных в ней сокровищах. Поуэтому книгу и переиздавали еще несколько раз. Люди любят мистерриу, не так ли?
- Мы не любим, - ответил Фред Колон.
- Я вообще не знаю, кто такой этот мистер Риу, - сказал Шнобби, пролистывая кодекс. - Кстати, я слышал об этой книге. Мой приятель Дейв, который продает марки, говорит, в ней есть история про дварфа, который появился в одном городе рядом с Кумской Долиной через две недели после битвы, и он был весь изранен потому, что на него напали тролли и он изнемогал от голода, вот, и никто не знал толком дварфийский, но было похоже, что он хотел, чтобы они последовали за ним и он повторял все время одно и то же слово, и, как оказалось, оно означало на дварфийском "сокровища". Вот, но когда они пошли за ним в долину, по дороге он умер, и они не смогли ничего найти и потом, этот самый художник нашел… что-то в Кумской Долине и зашифровал место, где он ее нашел, на картине, но сошел с ума. Дейв говорил, что будто бы там обитали призраки. Еще он говорил, что правительство замолчало эту историю.
- Да, но твой приятель Дейв говорит, что правительство всегда все замалчивает, - сказал Фред.
- Да так оно и есть.
- Только он всегда узнает обо всем, и он никогда ничего не замалчивает, - добавил Фред.
- Я знаю, тебе нравится иронизировать, сержант, но в мире происходит много того, о чем мы не знаем.
- Что, например? - парировал Колон. - Назови мне хоть что-нибудь, что происходит в мире и о чем мы не знаем? Не можешь, а?
Сэр Рейнольд откашлялся.
- Есть одна теорриау, - проговорил он, тщательно подбирая слова, как обычно говорят люди, ставшие свидетелями работы Шнобби-Колоновского мозгового треста, - но, к соужалению, под записки Методии Плута можно подвести почти любую теоррииу. Я подозреваю, что своей нынешней популярностью картина обязана тому, что книга возродила старую сказку о том, что в картине скрыта какая то тайна.
- Да? - оживился Колон, - и что за тайна?
- Не имею ни малейшего представления. Ландшафт был нарисован со всеми подробностями. Может быть, на нем изображен замаскированный вход в скрытую пещеру? Зашифрованное послание в расположении сражающихся? Существуют самые разнообразные теорриуи. К нам в музей приходят довольно странные люди с рулетками и мучительно-сосредоточенными лицами, но я не думаю, что им удалось хоть что-то найти.
- Может кто-то из них и стащил картину? - предположил Шнобби.
- Соумневаюсь. Они стараются не привлекать к себе внимания, приносят с собой еду и проводят в музее целые дни напролет. Такие люди обожают анаграммы и тайнопись, и у них полным-полно своих маленьких теоуррий и прыщей. Если они для кого и опасны, так только для таких же, как они сами. К тому же, зачем воровать картину? Мы всегда рады посетителям, проявляющих к ней интерес. Еще одна причина, из-за которой им вряд ли бы захотелось забрать картину домой, это то, что что она просто не поместится на стенке над кроватью. А вы знаете, Плут говорил, что по ночам он иногда слышал вопли? Как принято считать, это были звуки битвы. Все так печально…
- Да уж, это не то, что захочешь повесить над камином, - сказал Фред Колон.
- Совершенно тоучно, сержант. Даже если бы существовал камин длиной в пятьдесят футов.
- Благодарю, сэр. Еще один вопрос, сколько дверей ведет в музей?
- Три, - с готовностью ответил Сэр Рейнольд, - но две из них всегда закрыты.
- Но если тролль…
- Или дварфы… - вставил Шнобби.
- Или дварфы, как подсказывает мой младший коллега, попытались бы вынести ее…
- Горгульи, - гордо заявил Сэр Рейнольд, - две поустоянно наблюдают за главным вхоудом с крыши противоположного здания, над другими дверями тоже есть свои горгульи. А днем в музее полным-полно служащих.
- Как бы глупо это ни прозвучало, но вы везде поглядели?
- Весь персоунал был занят поисками все утро, сержант. Рулон должен быть очень большим и тяжелым. Коунечно, в музее полно закоулков, но его было бы трудно не заметить.
Колон коснулся рукой шлема. - Благодарю, сэр! Теперь мы бы хотели осмотреть здание, если вы не против.
- Да, пойдем поищем вазы… - добавил Шнобби Шноббс.
Ваймс поудобнее расположился в кресле и оглядел вампиршу. Ей можно было дать лет шестнадцать, не больше. Даже не верилось, что она ничуть не моложе Ваймса. У нее была короткая стрижка, что Ваймс никогда раньше не встречал у вампиров, и она выглядела если не как мальчишка, то как девушка, не возражающая сойти за такового.
- Прошу извинить мое… замечание, - сказал Ваймс. - Неделя выдалась кошмарная и час от часу становится все хуже.
- Не надо меня бояться, - заметила Салли. - Если вам станет от этого легче, признаюсь, что мне это нравится не больше, чем вам.
- Я не боюсь! - резко ответил Ваймс.
- Простите, мистер Ваймс, от вас пахнет страхом. Не очень сильно, - добавила Салли, - так, совсем чуть-чуть. И ваше сердце бьется учащенно. Сожалею, если задела вас. Я всего лишь попыталась вас успокоить.
Ваймс откинулся на спинку кресла. - Не надо меня успокаивать, мисс Фон Хампединг. Я нервничаю, когда люди пытаются сделать это. И уж что-что, а покоя мне все равно не найти. И не надо обсуждений, как я пахну, благодарю. О, и еще, обращайтесь ко мне коммандер Ваймс или сэр, понятно? Только не мистер Ваймс.
- А я предпочитаю, чтобы ко мне обращались Салли, - сказала вампирша.
Они уставились друг на друга, сознавая, что все пошло не так, как надо, испытывая сомнения в том, что ситуацию еще можно исправить.
- Итак… Салли… Вы хотите стать копом? - спросил Ваймс.
- Полицейским? Да.
- В вашей семье были полицейские? - продолжил Ваймс. Это был обычный вопрос для затравки, который помогал начать разговор, если идея о работе в полиции исходила из семьи.
- Нет, только кровопийцы, - ответила Салли.
Последовала еще одна пауза.
Ваймс вздохнул.
- Вот что, я хочу знать, это Джон-Вовсе-Не-Вампир-Смит и Дорин Подмиггинс выбрали вас?
- Нет! - ответила Салли. - Я сама обратилась к ним. И если хотите знать, я совершенно не желала этой шумихи.
Ваймс удивленно посмотрел.
- Однако, вы подали заявление о приеме на работу, - сказал он.
- Да, но я не вижу повода для всего этого… внимания!
- Не надо меня упрекать. Это все ваша Лига Воздержания.
- В самом деле? Газета цитировала Лорда Ветинари, - ответила Салли. - Все эти разглагольствования о том, что отсутствие расовой дискриминации одна из лучших традиций Городской Стражи.
- Ха! - сказал Ваймс. - Да, это правда, для меня они прежде всего полицейские, но лучшими традициями Стражи, мисс Фон Хампединг, являются поиски теплого местечка, выклянчивание пива на задворках пивнушки и ведение двойной отчетности.
- Вы не хотите брать меня, так? - спросила Салли. - Я думала, вам будут полезны все добровольцы. Послушайте, я, вероятно, сильнее любого вашего сотрудника, кроме тролля, я умна, я не чураюсь тяжелой работы, и я хорошо вижу в темноте. Я могу быть полезной, я хочу быть полезной!
- Можете ли вы превращаться в летучую мышь?
Салли выглядела шокированной. - Что? Что это за вопрос вы мне задаете?
- Вероятно, один из самых простых, - ответил Ваймс, - к тому же, это может оказаться полезным. Так как, можете?
- Нет.
- Хм. Ну, не будем говорить об этом…
- Я могу превратиться в стаю летучих мышей, - ответила Салли. - В одну мышь превращаться труднее, для этого нужно изменить массу тела, а если вы хоть ненадолго Изменялись, то у вас будут проблемы с управлением. И к тому же, у меня от этого голова начинает болеть.
- Какова была ваша последняя работа?
- Ничего определенного, я музицировала.
Ваймс оживился.
- В самом деле? Ребята подумывают о создании собственной музыкальной группы.
- Они умеют играть на виолончели?
- Скорее всего нет.
Ваймс побарабанил пальцами по столу. Что же, она еще не вцепилась ему в глотку, так ведь? В этом и была проблема. Вампиры были такими милыми, вплоть до того момента, когда они неожиданно переставали быть таковыми. По правде говоря, он был вынужден признать: он готов взять любого, кто был способен твердо стоять на земле и вразумительно объясняться. Бизнес диктовал свои правила. Ему нужны были люди на улицах, чтобы сдерживать беспорядки. И хотя пока что все ограничивалось стычками на улицах, швырянием камней и битьем окон с последующим убеганием, но все вместе это было снегом, скапливающимся на опасном склоне горы. В такие времена, как сейчас, полицейские должны быть все время на виду. Они создают иллюзию, что мир еще не сошел с ума окончательно.
Да и Лига Воздержания хорошо работала и оказывала действенную поддержку своим членам. Все они были заинтересованы в том, чтобы никто из них не обнаружил себя в незнакомой спальне со стыдливым ощущением сытости. Они будут наблюдать за ней…
- Мы не можем позволить себе дополнительную нагрузку, - сказал Ваймс, - мы слишком нагружены работой, чтобы дать вам что то большее, чем то, что смехотворно называется рабочей практикой, однако вам будет предоставлена возможность патрулировать улицы с самого первого дня… Эээ… Как вы переносите дневной свет?
- Нормально, в широкополой шляпе и одежде с длинными рукавами. И я ношу с собой аптечку.
Ваймс понимающе кивнул головой. В набор входили небольшая чашка с кисточкой, флакон с кровью животного и записка, гласящая:
"Помогите, я рассыпался в прах и не могу восстать.
Пожалуйста, сметите меня в чашку и разбейте флакон.
Я ношу Черную Ленточку и не причиню вам вреда.
Заранее благодарю."
Ваймс снова забарабанил по столешнице. Салли не отводила взгляда.
- Хорошо, вы приняты, - сказал Ваймс наконец. - Для начала на испытательный срок. Все так начинают. Бумаги вам выправит сержант Малопопка, затем обратитесь к сержанту Детриту насчет обмундирования и вводной лекции и постарайтесь не смеяться. А теперь, после того как вы достигли желаемого, и мы можем закончить официальную часть, ответьте - почему?
- Простите? - сказала Салли.
- Вампир, стремящийся вступить в стражу? - Ваймс откинулся на спинку кресла. - Я не могу до конца объяснить себе это желание, "Салли".
- Это интересная работа на свежем воздухе, предоставляющая широкие возможности для оказания помощи населению, коммандер Ваймс.
- Хмм… - ответил Ваймс - Если вы способны говорить об этом без улыбки, то из вас может получиться полицейский. Добро пожаловать на службу, младший констебль. Надеюсь, у вас есть…
Дверь хлопнула. Капитан Моркоу сделал два шага в комнату и остановился в нерешительности, заметив Салли.
- Младший констебль Фон Хампединг приступила к службе, капитан, - сказал Ваймс.
- Э… Замечательно… Здравствуйте, мисс, - бросил Моркоу и повернулся к Ваймсу. - Сэр, Скальт Мясодробилка убит!
* * *
Сливки Анк-Морпоркской полиции медленно брели по направлению к Псевдополис Ярду. - Знаешь, что бы я сделал? - сказал Шнобби. - Я бы разрезал картину на очень мелкие кусочки, размером с ладонь.
- Это бриллианты, Шнобби. Так сбывают украденные бриллианты.
- Ладно, тогда как насчет такого способа - разрезаешь полотно на куски размером с обычную картину. Затем рисуешь что-нибудь на обратной стороне каждого куска, вставляешь в рамку и оставляешь где-нибудь в музее. Никто и не заметит лишние картины, так? А когда шум утихнет, можно будет прийти за ними.
- И как ты вынесешь их из музея, Шнобби?
- Ну, во-первых, мне понадобится немного клея и очень длинная палка, затем…
Фред Колон покачал головой.
- Не могу представить, как тебе это удастся проделать, Шнобби.
- Ладно, тогда надо взять такую же краску, что на стенах и приклеить картину прямо к стене, там, где найдется достаточно места для нее, затем закрасить ее этой краской так, чтобы она выглядела как часть стены.
- Ну и где, по-твоему, есть подходящая для этого стена?
- Например, стена внутри рамы, которая там висит, сержант?
- Черт побери, Шнобби, это очень умно придумано, - сказал Фред, резко остановившись.
- Спасибо сержант, твоя похвала многого значит.
- Но тебе все равно надо как-то ее вынести, Шнобби.
- Помнишь все эти чехлы и занавески, сержант? Бьюсь об заклад, что через несколько недель пара работяг в комбинезонах спокойно выйдет из музея со здоровенным белым рулоном в руках, и никто даже не посмотрит в их сторону, потому что все будут уверены, что картину давным-давно вынесли.
Последовала пауза, прежде чем сержант Колон смог тихо сказать:
- Ну ты и пройдоха, Шнобби. Настоящий пройдоха… А как ты удалишь новую краску с холста?
- Да там ничего сложного нет, - ответил Шнобби. - Слушай, я знаю, где можно взять фартуки для рисования.
- Шнобби! - сказал потрясенный Фред.
- Да ладно тебе, сержант, уж и помечтать нельзя…
- Наши шлемы могли бы украситься новыми перьями, Шнобби, а нам бы они не помешали.
- Твое нутро опять что-то чует, сержант?
- Можешь смеяться сколько вздумается, Шнобби, но достаточно просто оглянуться вокруг, - мрачно сказал Фред. - Пока что это только уличные разборки, но будет хуже, помяни мои слова. И все из-за какой-то тысчелетней рухляди! Не понимаю, почему бы им не вернуться туда, откуда они вышли, если им так дороги родные места!
- Большинство из них давно уже местные выходцы, - заметил Шнобби.
Фред презрительно фыркнул по поводу этого простого географического факта.
- Война, Шнобби. Хех! Что может быть в ней хорошего?
- Не знаю, сержант. Освобождение рабов, может быть?
- Абсол… Ну, допустим.
- Самозащита от тоталитарного агрессора?
- Замечание, достойное награды, но…
- Спасение цивилизации от орд…
- Я бы сказал, что ничего хорошего она не дает в результате, Шнобби, если ты хотя бы пять секунд помолчал, - резко сказал Фред Колон.
- Но есть ли вообще то, в результате чего может быть что-то хорошее, сержант?