- О, не обращайте внимания, - махнул рукой Ридз. - Но продолжайте в том же духе. Глоток свежего воздуха Раулю не повредит. Кстати, - добавил он, поспешно меняя тему, - Роберт изъявил желание посетить Третью оранжерею. Ему интересно посмотреть, как обучают собак и соколов. Вы смогли бы уделить ему время?
- Ну разумеется. Я с радостью покажу ему все, что его заинтересует.
- Вы не собираетесь оставить службу в оранжерее?
Под его пристальным, слегка прищуренным взглядом я почувствовала себя некомфортно.
- Конечно же нет. Почему вы задаете такой странный вопрос?
- Не поймите меня неправильно, но многие на вашем месте сочли бы повышение социального статуса несовместимым с прежним родом занятий. А вы существенно возвысились над положением королевской Говорящей.
- Я - Говорящая, и это не имеет никакого отношения к социальному статусу, - отрезала я.
- Понимаю и не буду долее вам мешать, - сказал Ридз, указывая взглядом на приближающегося к нам принца. - Развлекайтесь, если, конечно, найдете в этом приеме хоть что-то, достойное внимания. Впрочем, полагаю, вы достаточно проницательны, чтобы сделать вполне интересные наблюдения.
Эти слова заставили меня задуматься. Говорил ли Ридз абстрактно или имел в виду что-то определенное?
Раздались звуки музыки: кто-то пробежал рукой по струнам. Я обернулась в поисках источника звука. Вот это да, оказывается, здесь будет выступать тот самый трубадур. Теперь понятно, чему именно завидовала Мейбл. При ее одержимости этим молодым человеком она, несомненно, была в курсе, что он приглашен на прием в качестве музыканта.
Стоит повнимательнее приглядеться к мужчине, который сумел так очаровать мою приятельницу. Молодой человек и правда выглядел неплохо. В отличие от многих встречавшихся мне менестрелей он был весьма хорошо сложен, имел идеальную осанку, а уж о голубых глазах и легкой смешинке во взгляде лучше и вовсе промолчать. Я одобрительно причмокнула: у Мейбл действительно хороший вкус.
- Прекрати смотреть на него, как кот на мышь, - посоветовал принц, снова наклонившись к самому моему уху.
- Но мальчик в самом деле хорош, - заметила я, отчего-то не вдаваясь в подлинные причины своего интереса.
- Он еще не начинал петь, так что ты не можешь знать, хорош он или нет.
- Ваше высочество, я же совсем не о том. При такой внешности трубадур вполне может позволить себе маленький недостаток вроде отсутствия слуха… или голоса.
- Ты увлекаешься странствующими артистами? - В голосе принца сквозил холодок.
- Ну вы же сами говорили, что мне надо завести любовника, - напомнила я.
- А ты сама говорила, что никто не осмелится таковым стать, - продемонстрировал не менее хорошую память Рауль.
- А вдруг этот парень из храбрых?
- Такие храбрецы, как правило, заканчивают жизнь на виселице.
- Если бы мы с вами на самом деле были любовниками, я бы подумала, что вы ревнуете, - заметила я.
- Но мы не любовники, так что подумай что-нибудь другое.
- Что, например?
- Для всех ты - моя фаворитка. Если закрутишь роман с кем-нибудь вроде этого трубадура, я вынужден буду вмешаться. Ничего личного, только обстоятельства.
Тем временем трубадур снова тронул струны и на этот раз запел.
- А с голосом у него тоже все в порядке, - шепнула я принцу с многозначительной улыбкой на лице. - Это несправедливо - вы лишаете меня лакомого кусочка.
- Я думал, красивые девушки часто сидят на диете.
Я что-то не так поняла или это уже второй комплимент?..
- Ладно, что с вами поделаешь, - обреченно вздохнула я. - Я опускаю руки. Ухожу в монастырь, дабы удалиться от мирской суеты.
- Мне казалось, для этой цели тебе вполне достаточно оранжереи.
Я недовольно поджала губы. Опять эта его чертова проницательность.
- Совсем забыла сказать. Ридз неожиданно воспылал ко мне теплыми чувствами. Вы не находите это подозрительным?
Губы Рауля тронула улыбка, на сей раз для разнообразия неироническая:
- Сейчас, когда ты в этом платье? Ничуть.
Третий???
- Я имела в виду теплые чувства другого рода, - призналась я. - Хотя ваша интерпретация мне нравится больше.
За первой песней последовала еще одна, потом еще. Музыка не была на этом приеме самоцелью, а служила скорее фоном, под который гости прохаживались по зале, обменивались друг с другом малозначащими фразами, вели светские беседы, вступали в политические дискуссии. Одним словом, скукотища, как я и ожидала. С собаками значительно интереснее.
Поначалу принц принимал в этом мероприятии достаточно активное участие, как и полагалось человеку его статуса. Затем, спустя часа полтора, законы гостеприимства были исполнены, и социальная активность его высочества пошла на убыль. В беседы он вступал реже, зато компенсировал это тем, что все чаще и чаще заглядывался на одну из присутствовавших на приеме дам. Если я правильно помнила - а при таком числе гостей недолго и запутаться, - это была леди Готлиб, вдова дворянина средней руки, при жизни нередкого гостя при дворе. Вдова была уже не юна - но все еще молода, не красива - но вполне хороша собой и ухожена, и интерес принца в целом можно понять. Тем не менее от комментария я не удержалась.
- Ваше высочество, перестаньте смотреть на нее, как кот на мышь, это неприлично, - ехидно прошептала я Раулю на ухо.
Он усмехнулся:
- Если бы мы были любовниками, я бы решил, что ты ревнуешь.
- Я просто пытаюсь соответствовать своей роли. Ничего личного, только обстоятельства. Вы сами хотели, чтобы я изображала вашу фаворитку. А какая фаворитка потерпит такой интерес к сопернице?
- Да практически любая, - отозвался Рауль. - Но могу тебя успокоить: мой интерес к этой женщине совершенно другого рода.
- Только не говорите, что вас занимает ее бессмертная душа. Не то я сейчас расплачусь от умиления.
- Хотел бы я на это посмотреть. Нет, до ее души мне нет никакого дела; мне любопытны исключительно ее руки.
- Я даже боюсь спрашивать, чем они так примечательны.
- Во время предыдущего приема она стащила из зала золотую статуэтку, работу самого лучшего из мастеров, - подарок короля Карла.
- И что же, вы решили самолично проследить за тем, чтобы на сей раз бедняжка ушла с пустыми руками? Почему не предоставить это дело офицерам охраны?
- А я и предоставил. Но мне хочется понять, как она умудрилась все это провернуть.
Учитывая размеры бюста леди Готлиб, у меня возникли кое-какие предположения касательно того, где именно она спрятала статуэтку. Но делиться своими подозрениями с принцем я не стала.
- Ваше высочество. - Бесшумно приблизившийся к нам лакей застыл в низком поклоне.
- В чем дело?
- Прибыл посыльный от графа Кронвуда. Он говорит, что ему велено вручить вам в собственные руки донесение и что дело не терпит отлагательств.
- Передай ему, что я сейчас приду.
Лакей с поклоном удалился.
- Неприятности? - лаконично спросила я.
Вид у Рауля был мрачный.
- Приятные новости редко бывают срочными. А это послание - из северной провинции, где назревают крупные беспорядки. Я скоро вернусь.
Прихватив по дороге Ридза, принц вышел в ту же дверь, через которую недавно удалился лакей. Минут через пять лакей возвратился в залу, приблизился к одному из присутствовавших на приеме советников, шепнул ему что-то на ухо, и тот также поспешил к выходу. Выражение лица советника было при этом весьма встревоженным.
Я ждала. Время тянулось медленно. Приблизительно через четверть часа Рауль вернулся в залу, но лишь для того, чтобы принести послу свои сожаления (приносить извинения человеку его статуса не полагалось) в связи с необходимостью немедленно покинуть прием.
- Что-то случилось? - Я перехватила принца сразу после того, как он простился с послом.
- Беспорядки на севере грозят перерасти в полноценное восстание. Я срочно еду на встречу с архиепископом.
- Вы вернетесь завтра?
За окнами уже было темно.
- Нет, сегодня же вечером, в крайнем случае ночью. Дел сейчас предостаточно, и откладывать их на завтра нельзя. Иду!
Его высочество уже поджидала целая делегация, состоявшая из двух советников, трех офицеров, Ридза и графского посла. Бросив на меня последний взгляд, принц вышел из залы.
Я тоже не собиралась надолго здесь задерживаться. Раз уж так сложилось, мне нечего делать на этом приеме. Вопрос оставался только один: следовало ли мне с кем-либо прощаться или я могла со спокойной совестью ускользнуть, не привлекая ничьего внимания? Я как раз раздумывала над этой задачей, когда, бойко стуча каблучками по паркету, ко мне приблизились две фрейлины принцессы. Одна из них, та самая Эльвира, с которой мы так неудачно столкнулись у принца в опочивальне, остановилась справа от меня, вторая, рыжеволосая Отилия, - слева.
- Ты еще здесь, выскочка? - спросила Эльвира, не по-светски упирая руки в бока. - Как ты вообще осмелилась появиться в высшем обществе?
- Убирайся отсюда немедленно! - поддержала ее Отилия. - Твое место на конюшне, вот там и ошивайся.
Еще полминуты назад я как раз собиралась покинуть залу, но после такого приветствия мои планы резко изменились.
- Я была сюда приглашена точно так же, как и вы, - заявила я. - Так что уходить никуда не собираюсь.
- Что? - Эльвира сделала вид, будто не расслышала. - Я не поняла. Она что, посмела открыть рот?
- Ну конечно, - усмехнулась Отилия, - она же Говорящая. Может быть, нам сделать ее Молчащей?
- Прямо здесь будете делать или в коридор выйдем? - съязвила я. - Только предупреждаю сразу: может пострадать маникюр. Так и знала, что вас это смутит.
- Советую тебе стать незаметной серой мышью, какой ты всегда и была, - прошипела Отилия с такой злостью, что меня передернуло. Уж очень резко весь облик субтильной рыженькой девушки диссонировал с ее интонацией. - Тебе здесь никто не рад. А принц ушел, и заступиться за тебя некому.
- Дамы, вы ведете себя неприлично, - жестко произнес женский голос.
Подмога пришла с настолько неожиданной стороны, что я застыла с вытянувшимся лицом.
- Если забыли правила хорошего тона, пойдите лучше поешьте мороженого. Возможно, оно охладит ваш пыл.
Тон принцессы не допускал возражений, и фрейлины немедленно удалились.
- Не обращай на них внимания, - обратилась ко мне Мелинда. - Каждая из них была в свое время любовницей моего брата, так что их раздражение можно понять.
Я кивнула, по-прежнему шокированная ее участием.
- Ты так удивлена тем, что я приняла твою сторону? - осведомилась Мелинда.
Как видно, выражение моего лица говорило само за себя. Удивлена - это не то слово. Как сказал бы Рауль, только что пошатнулась моя картина мира.
- До тебя лично мне нет никакого дела, - пренебрежительно произнесла принцесса.
Я выдохнула с облегчением. Картина мира налаживалась.
- Но мне есть дело до Рауля, - продолжала она. - Если он решил притащить на этот прием именно тебя, он в своем праве. Мы с братом росли отдельно, и, по сути, мы чужие люди… Но в юности ему пришлось много страдать, и это, несомненно, наложило отпечаток на всю его оставшуюся жизнь. Так что если он видит свою крупицу счастья в общении с тобой, пусть так оно и будет.
В тот вечер я долго не могла заснуть: мысли копошились в голове, толкались и никак не давали как следует сосредоточиться на чем-то одном. Что за страдания имела в виду Мелинда? Что уж такого серьезного могло произойти в юности с принцем крови? Что стоит за сегодняшней доброжелательностью Ридза? А Мелинды? Насколько серьезной может оказаться проблема, заставившая Рауля сорваться с приема и в спешке покинуть дворец?
Заснула я только за пару часов до рассвета. А наутро пришли тревожные вести. Во дворец принц не вернулся. К архиепископу он тоже так и не прибыл.
Глава 10
ПОЛИТИК, ВОЕННЫЙ И САПОЖНИК
Само по себе известие о том, что принц не возвратился к утру во дворец, было тревожным, но не слишком пугающим. Мало ли какая причина могла заставить его задержаться. Однако некоторые государственные дела оказались неотложными и требовали незамедлительного вмешательства его высочества, поэтому к архиепископу отправили гонца. Тот вернулся с вестями, которые действительно поставили весь дворец на уши: в резиденции архиепископа принц не появлялся.
Обо всем этом я узнала лишь около полудня, когда в оранжерею пришла Джессика, девушка, время от времени помогавшая мне в работе. Она-то и рассказала о слухах, громом прокатившихся по всему дворцу и прошедших лишь мимо моих ушей. После этого я пулей вылетела из оранжереи в поисках более подробной и, возможно, более свежей информации, но ничего существенного разузнать не удалось - на том этапе. Дальнейшие новости поступали постепенно. Было снаряжено несколько отрядов, задача которых состояла в том, чтобы исследовать дороги, ведущие в резиденцию архиепископа, прочесать окрестности и выяснить, что произошло с принцем и его эскортом. Рауля сопровождали восемь охранников; во дворец не вернулся ни один из них. Поиски оказались успешными, если, конечно, полученный результат можно назвать успехом. Один из отрядов обнаружил в лесу то место, где на принца и его охрану неизвестные совершили нападение. На небольшой прогалине нашли одиннадцать человеческих тел. Восемь из них были облачены в форму телохранителей принца; в дальнейшем опознание подтвердило, что все они являлись его охранниками. Еще три трупа не смогли опознать, но, по всей видимости, они принадлежали нападавшим. Тело самого принца не обнаружили.
На поиски отправили новые отряды. Однако попытки напасть на след преступников не увенчались успехом. Последние, без сомнения, хорошо подготовились и сумели уйти от преследования.
Параллельно с поисками расследование приняло и второе направление: выяснение личности нападавших. Тут удалось добиться большего успеха. Во многом помогли обнаруженные на прогалине тела. Нападение предположительно было совершено бандой Рика Вольфа, давно промышлявшей в окрестных лесах. На счету этих лихих людей бессчетное количество грабежей и убийств с целью обогащения. Однако политических убийств за ними до сих пор не числилось, равно как и преступлений такого масштаба, как в этот раз.
Однако бесспорные результаты данного расследования выйти на след похитителей не помогли. Где находилось логово бандитов, никто не знал, иначе их бы давным-давно повязали.
Все эти известия приходилось добывать по крупицам. Все новые и новые воины отправлялись на поиски, все новые и новые возвращались ни с чем. Я старалась надолго не покидать оранжерею, чтобы быть на месте, когда возникнет необходимость в моем содействии. Однако за мной никто не приходил. Ближе к пяти часам вечера появился первый и единственный за тот день визитер. По уже установившейся традиции это был Джон. Он вошел в оранжерею, сопровождаемый Рональдом и Тони, и выглядел на сей раз значительно менее самоуверенно, чем обычно.
- Вот, было велено вернуть их к тебе, - пробормотал он, указывая на собак.
Понятное дело, в поездку животных не взяли. Впрочем, навряд ли хоть что-нибудь изменилось бы, поступи принц иначе.
- А ты что здесь делаешь? - накинулась я на Джона. - Ты же его телохранитель! Где тебя носило, когда в тебе по-настоящему нуждались? Или ты только поставлять любовниц и горазд?
- Это была не моя смена, - попытался оправдаться парень, опуская глаза. При этом он выглядел настолько несчастным, что я поняла: он и без моего участия чувствует себя виноватым. - Все произошло так быстро, я даже не знал, что он уехал. Когда узнал, было уже поздно…
Надо признать, что я несправедлива к бедолаге. Ну поехал бы он сопровождать принца, и что? С Раулем находилось восемь человек, надо думать, неплохо подготовленных воинов, и все они мертвы. Отправился бы с ними Джон, был бы еще один труп, вот и весь результат.
- Ладно, перестань страдать, сейчас не до этого, - сменила я гнев на милость. - Скажи лучше, хоть какие-то результаты поисков есть? За последний час что-нибудь узнали?
- Нет, - расстроенно покачал головой телохранитель. - Ничего. Как будто сквозь землю провалились.
- Почему никто не обратился ко мне? - Это скорее выражение гнева, нежели вопрос: ясное дело, у Джона ответа все равно нет. - Ты знаешь, кто руководит поисками? Кто определяет стратегию?
- Мэнфрид Росс. Он отдает приказы.
Росс являлся советником Рауля, а прежде - Эдварда по вопросам безопасности. Вполне логично, что сейчас именно он отвечал за поиски принца.
- Хорошо. Я пойду к нему.
Более не мешкая, я покинула оранжерею.
Чтобы попасть в кабинет Росса, предстояло сначала пройти через приемную комнату, где бдительно дежурил его камердинер.
- Что вам нужно? - спросил он, когда, распахнув дверь приемной, я быстрым шагом направилась к следующей двери.
- Поговорить с Россом, и немедленно.
- Нельзя. Он не принимает. - Камердинер преградил мне дорогу своим немаленьких габаритов телом.
- Пропусти меня сейчас же.
Я и так потеряла кучу времени, зачем-то ожидая, что они сами ко мне обратятся. Теперь я не желала тратить ни секунды на пререкания со слугой.
- Говорю же вам: господин не принимает, - настойчиво повторил тот.
- Что с ним? Сердечный приступ? Лихорадка? Оспа? - зло спросила я. - Нет? Все остальное может подождать.
Я попыталась попросту обойти камердинера, но тот шагнул в сторону, снова преграждая мне путь.
- Господин не желает с вами разговаривать, - перешел на объяснения нового уровня камердинер. - У меня на этот счет предельно ясные инструкции.
- Что-что? А ну-ка с этого места поподробнее! - заинтересовалась я.
- А что тут непонятного? Приказано вас не пускать. Так что не надо ломиться в дверь.
Ах приказано не пускать? Ну это совсем другой разговор!
- Не пропустишь - прокляну, - пообещала я, глядя камердинеру прямо в глаза.
Тут следует кое-что уточнить. Все дело в том, что Говорящих считают магами, а Говорящих женщин - еще и немного ведьмами, вполне способными как подарить удачу, так и навести порчу. Чушь, конечно, несусветная, но люди попроще до сих пор в нее верят, а это мне сейчас на пользу. Хотя с советником, конечно, такой номер уже не пройдет.
Камердинер судорожно сглотнул. На лице его отразилась нешуточная работа мысли, процесс для этого человека, бесспорно, редкий. Одно из преимуществ постоянного подчинения приказам - почти никогда не нужно принимать самостоятельных решений. Зато когда в таком решении возникает необходимость, тут уж человек впадает в ступор.
Наконец страх передо мной победил преданность господину, и камердинер посторонился. Не произнося больше ни слова, я пинком открыла дверь и вошла в кабинет. Камердинер просочился следом за мной.
Мэнфрид Росс сидел за рабочим столом, заваленным кипой бумаг. Спокойный, деловой вид советника разозлил меня еще сильнее его нежелания иметь со мной дело.
- Говорящая? Что вам угодно? - сухо спросил Росс, поднимая глаза.