* * *
Вот он, лагерь принца Ольтена и молодой герцогини Эрде. Выглядит обширное становище хорошо организованным, порядок поддерживается абсолютный, шатры расставлены гигантским квадратом, обнесенным со стороны полей своеобразным тыном из бесчисленных повозок. Эдакая маленькая походная крепость. В случае внезапного нападения составленные рядами фургоны и телеги остановят конницу врага и позволят обороняющимся безнаказанно бить из луков.
Эдмар Крейн провел нас мимо караулов – никто из мятежников не задал и единого вопроса. Видимо, предупреждены заранее, что пожалуют гости. Лагерь, как и у нас, украшен дворянскими знаменами и вымпелами, но вдобавок возле почти каждой палатки на древках колышется переделанное знамя Немедии. Черная, белая и красная продольные полосы с нашитой белой восьмилучевой звездой. Древний символ украшает знамя либо посередине, либо на верхнем черном поле. Крылатая звезда на самом деле превратилась в своеобразный герб Рокода, поднятого полуночными областями королевства.
– Здесь, – граф Крейн остановил коня, спрыгнул на землю и перебросил поводья оруженосцу. Мы находились возле громадного, даже больше чем у Чабелы, красно-белого шатра с черными полосами. Шатер, кстати, расшит маленькими золотыми коронами. Похоже, мы прибыли к самому Ольтену Эльсдорфу, или человеку, скрывающемуся под именем принца.
– Будет ли позволено достойными месьорами забрать оружие? – спокойно, но в то же время настойчиво сказал Крейн, обводя нас внимательным взглядом. – Я знаю, что никто из вас не представляет сторону узурпатора и здесь собрались лишь представители Аквилонии, Пограничья и Зингары. Однако мне приказано королем быть предельно осторожным.
– Приказ короля есть приказ короля, – с язвительной интонацией изрек Эллар, нехотя расстегивая перевязь своего чудовищного двуручного меча с гардой в виде полумесяца. – Не уроните, он тяжелый. И постарайтесь не касаться лезвия – останетесь без пальцев. Вот еще кинжал. Надеюсь, обыскивать нас не будут и поверят слову?
– Я верю каждому слову дворянина, – вежливо ответил Крейн, подзывая охранников, которые и приняли наше оружие. Меня б не удивило, отдай Эдмар приказ связать руки волшебникам, Тотланту и Эллару, ибо существует расхожее суеверие, будто маг со связанными руками не способен колдовать. К счастью, до подобного не дошло.
Компанию пригласили в шатер.
Множество свечей, яркие лампы из настоящего цветного стекла. Ковры – повытертые и почти новенькие. Складная походная мебель офирской работы, похожая на ту, что возит с собой Просперо.
– Прошу присаживаться, – Крейн указал гостям на стульчики, расставленные вокруг сдвинутых вместе столов. – Его величество король Ольтен и светлейшая герцогиня Эрде подойдут немедленно. Угощайтесь вином.
Кое-как расселись. Монброн почему-то постоянно отирался неподалеку от Эллара и занял место рядом с рабирийским магом. Я предусмотрительно выбрал место в самом конце стола, откуда хорошо видно, а моя скромная персона незаметна. Стараясь казаться невозмутимым, обследовал содержимое кувшинов. Вина, настойки, черный эль. Налил себе и Аластору. На серебряных и дорогих фарфоровых блюдах – обычные походные яства, розовая нежная солонина, сыр, прошлогодние сладкие яблоки. Прочие сидели ровно и к угощению пока не притронулись.
– Его величество король Немедии Ольтен! – провозгласил Крейн, похоже, выполнявший должность герольда. Провозгласил не напыщенно, а скорее ради проформы. – Ее светлость наследная герцогиня Долиана фон Эрде!
Вот они, двое главных героев разворачивающейся в Немедии драмы. Хороши, ничего сказать. Ольтен молод (мне только сейчас пришло в голову, что младшему сыну покойного Нимеда чуть за двадцать), не слишком высок, но и не коротышка. Дана рядом с ним выглядит почти ребенком, едва доставая макушкой до плеча. Светлые волосы главы мятежников украшены только простеньким золотым обручем, долженствующим символизировать корону. Взгляд усталый, но в нем горит та крохотная божественная искорка, которую незримые силы дают властителям.
А вот Долиана… Я прежде не встречал дочь Ринги и Мораддина, хотя знал, что лет пять назад она училась в Тарантийской храмовой школе при главном Алтаре Митры. Просто не довелось, да и о чем мне беседовать с девчонкой десяти годков от роду? Дана похожа на мать: такое же худощавое, но грациозное сложение, узкое точеное лицо, бледно-матовая кожа, темные прямые волосы, только чуть вытянутые к вискам глаза не желто-карие, а зеленоватые, с приглушенным стальным отблеском.
Меня словно подбросило. При виде молодой девушки, затянутой в черное и алое, немедленно захотелось встать и поклониться. Или упасть на колени. Подобных чувств у меня не вызвала сама королева Чабела, олицетворявшая истинно королевское и истинно женское величие. Просто так было нужно. Ольтен рядом с юной герцогиней смотрелся блеклой тенью. Откуда в ребенке, которому не исполнилось полных шестнадцати лет, взялась такая внутренняя сила, которая заставляет не только уважать человека, но и безоговорочно считать его повелителем? Вернее, повелительницей. Госпожой. Именно так – Госпожой. Там, где Чабела, наткнувшись на сопротивление, будет уговаривать и искать обходные пути, Долиана Эрде пройдет напрямую, не обращая внимания на потери, не жалея никого и ничего.
Жуткое в своей непримиримости и могуществе дитя. Или этот образ навеян извне?
Я увидел, как смертно побледнел Тотлант: смуглая кожа стигийца стала неопределенно коричнево-серой, точно присыпанной пеплом. Эллар, наоборот, созерцал госпожу Долиану с таким видом, будто сам ее воспитал: покровительственно и в то же время слегка растерянно. Аластор постарался остаться спокойным, однако нервно забарабанил пальцами по столу. Рейе приоткрыл рот, отчего стали видны небольшие, но острые клыки на его верхней челюсти, и озадаченно нахмурился. Похоже, он представлял свою племянницу несколько иной, и увиденное крайне поразило его.
– Счастливы приветствовать посланников великого Совета Королей, – отчетливо-звонко произнесла Дана. У меня перехватило дыхание. Первой заговорила она, а не Ольтен, что является тягчайшим нарушением этикета. Первое и последнее слово всегда остается за королем. – Прошу всех расположиться так, как удобно.
– Я рад, что вы приехали, – значительно тише, чем дочь Мораддина, добавил Ольтен. – Предстоит весьма долгий и, наверное, неприятный разговор.
Аластор внезапно поднялся. Верно, кому, как не воплощенному богу, начинать беседу с этой полубогиней?
– Отчего же неприятный, Ваше высочество? Госпожа Долиана, вероятно, порадуется известиям, которые привезены для нее с далекого Полуденного Побережья.
Альс ненавязчиво подпихнул слегка опешившего Рейе. Гуль очухался и торопливо поднялся:
– Меня зовут Рейенир Морадо да Кадена… – он сбился, что с ним наверняка случилось впервые в жизни, и раздраженно откашлялся. – Я довожусь старшим братом Рингилиан да Кадена, известной в мире людей под именем герцогини Эрде-старшей.
– Я сожалею, что моя мать умерла, – наконец-то в сосредоточенно-строгих глазах Даны мелькнуло нечто человеческое, не королевское. – Но я рада встретить хоть одного человека, родственного мне по крови, тем более дядю. Надеюсь, в Рабирах все спокойно?
– Как и на протяжении пяти последних столетий, – съязвил отчасти пришедший в себя Рейе. – Вообще-то я проделал это длинное путешествие, намереваясь передать моей единственной племяннице поклон от самой госпожи Ринги. Тебе неверно сообщили. Рингилиан жива, хотя и больна. Но я уверен, в скором времени герцогиня Эрде поправит здоровье и вернется в Немедию. Если не пожелает остаться на родине.
Дана внезапно пошатнулась и оперлась на руку принца Ольтена. На несколько кратких мгновений тот налет величественности и величия, тот ледяной панцирь, в который она себя заковала, размягчился.
– Первая воистину прекрасная новость, – с трудом выговорила девушка. – Однако это не воскресит моих отца и брата. Месьор Рейенир, я могу получить какие-либо доказательства истинности твоих слов? О матери?
– Бесспорно, – кивнул Рейе, выбрался из-за стола и приблизился к Дане. Мне почему-то показалось, что гулю весьма не хочется этого делать. – На твоей руке кольцо с изображением летучей мыши. Вот мое, точно такое же. Давай соединим их.
Рейенир протянул Долиане правую руку. Блеснул тяжелый золотой перстень. Молодая герцогиня, не колеблясь ни единого мига, вытянула свою. Оскаленные мордочки летучих мышей на долю мгновения прикоснулись друг к другу.
– Да… Мать жива, – уверенно сказала Дана и повернулась к остальным. – В перстнях обитателей Рабиров заключается часть их бытия, духа, жизни. Кольцо, которое передала мне матушка, доселе дышит. Кольцо живо, значит, госпожа Ринга доселе существует в нашем мире… Однако мои родственные дела не имеют никакого касательства к сегодняшнему разговору. Поверьте, достойные гости, я сама разберусь с тяготами своей семьи. Итак, приступим. Кто станет говорить от вашего лица? В послании Тотланта, переданном нам, говорилось, будто на эту встречу хотели бы приехать волшебники, оказавшиеся по воле случая или собственному выбору на стороне Тараска. Что вы хотели сказать мне… – он вовремя спохватилась и исправилась: – Нам, благородные месьоры?
* * *
Возникла неловкая пауза. Не знаю, как другие, я же размышлял над тем, насколько неверно Совет Семи королей во главе с многомудрой Чабелой оценил расстановку сил среди предводителей мятежников. Вполне закономерно предполагалось, будто тон задает Ольтен Эльсдорф, чудом уцелевший наследник старого Нимеда, желающий добиться восстановления своих, бессовестно попранных Тараском прав на трон страны. Молодую герцогиню Эрде считали всего лишь соратницей принца. Кое-кто сплетничал, будто она – подружка Ольтена, по мере сил заменяющая ему погибшую супругу, да носительница громкого имени, которым прикрываются бунтовщики. Оказывается, все наоборот! Распоряжается и принимает решения именно Долиана Эрде, остальные – не более, чем послушные исполнители ее воли. Но зачем Тотланту понадобилось устраивать полуночный визит в лагерь участников Рокода, обставляя его столь таинственными приготовлениями и созвав на него столь различных людей? Если он намеревался тайком переговорить о чем-то с Даной, лучшими спутниками ему стали бы Рейенир и Аластор. При чем тут я или одноглазый маг из Рабиров?
– Встречи добивался я. Месьор Тотлант лишь любезно согласился исполнить роль посредника, – неторопливо, тщательно подбирая каждое слово, заговорил Эллар. Он было приподнялся, но Дана небрежно махнула рукой, разрешая ему сидеть. Похоже, она заправляла у мятежников не только созданием планов и общей стратегией, но и правилами этикета, устанавливая их по своему усмотрению.
– И? – девушка вздернула острый подбородок, внимательно изучая необычного собеседника. – Ради чего понадобилось это действо? Насколько мне известно, месьор Эллар состоит на службе у узурпатора Тараска Эльсдорфа. О чем нам говорить? Вы привезли какие-то предложения к завтрашним переговорам? Или хотите нас о чем-то известить? Да не молчите же! – она повысила голос, и Ольтен незаметным жестом положил ей руку на плечо, успокаивая. Подействовало – герцогиня Эрде-младшая сердито дернула углом рта, но взяла себя в руки, вспомнив, что перед ней посланники Совета Семи королей. Портить отношения с могущественным Советом эта не по годам расчетливая и разумная девица наверняка не желала.
– Я хотел увидеть нынешнюю владелицу Каримэнона, – по-прежнему ровным, бесстрастным тоном произнес Эллар. Слово "Каримэнон" я уже слышал. Так назывался Алый Камень, сильнейший талисман, за которым настойчиво охотился ксальтоун. Сейчас Камень принадлежал Дане и о нем очень многое, до подозрительности многое, знал Эллар, утверждавший, будто многие годы разыскивал по библиотекам рукописи о свойствах подобных артефактов. Аластор, похоже, тоже знал это имя или название, потому что подобрался и отодвинул в сторону наполненный кубок, стремясь не пропустить ни единого слова. Тотлант дернулся, уронив засахаренную сливу, которую бесцельно вертел в руках. Гуль тяжело вздохнул и облокотился на стол, но, как я заметил, он мог вскочить в любой момент. Что до Маэля, то самовольно вышедший в отставку граф держался тише воды, ниже травы, стараясь прикинуться невидимкой или частью обстановки. Он, похоже, ничего не понимал в происходящем и глубоко сожалел, что не последовал совету Аластора и не повернул у границ лагеря мятежников обратно.
– Что такое "Каримэнон"? – озадаченно нахмурила тонкие, словно вычерченные темной тушью брови Дана.
– Видишь, ты даже не потрудилась узнать наименование вещи, которой владеешь, – с мягкой укоризной сказал Эллар. Меня удивила подобная интонация. Голос мага из Рабиров больше подходил для того, чтобы отдавать команды в разгар сражения или приструнивать разгулявшихся чудовищ. Похоже, речь пойдет о праве на таинственный Камень. Любопытно… – А ведь у него есть своя душа, свои потребности и свои чувства, которыми нельзя пренебрегать. Он не просто магический кристалл с удивительными способностями. Каримэнон – отчасти живое существо. Некогда он был звеном единой цепи, цепи Равновесия, хранившей этот мир от чрезмерно сильных раскачиваний в ту или иную сторону. Потом остальные камни погибли. Сохранился только он один. Нельзя обращаться с ним так, как это делаешь ты.
Долиана попыталась что-то возразить и осеклась. Я заметил, что ее левая рука словно против воли теребит болтающуюся на поясе сумочку из мягкой черной кожи. Может, именно там хранится предмет разговора? Насколько мне известно, пресловутый Алый Камень размерами не больше плода апельсина.
– Я могу догадываться, что ты чувствуешь и о чем думаешь, – глуховатый, спокойный голос мага из Рабиров, оказывается, обладал поразительной способностью заставлять окружающих незаметно соглашаться с тем, что говорит его владелец. Покосившись по сторонам, я убедился, что внимательно слушают все, включая Дану. Она как-то расслабилась, прекратив напоминать готовую сорваться в полет стрелу, и став просто очень усталой девушкой-подростком. А Эллар продолжал, рассказывая Дане про нее же саму: – Твоя семья разрушена. Близкие мертвы. Ты одна. Тебе кажется, что все сущее обернулось против тебя и единственной защитой остался только Камень. Он слушается тебя, утешает и поддерживает. Он позволяет тебе верить, что ты права и потому непобедима. Ведь так?
Эрде-младшая прикусила тонкую губу и с опаской кивнула.
– Ты заблуждаешься, – внушительно, однако без малейшего следа угрозы проговорил маг. – Не ты управляешь Каримэноном, а он – тобой. Знаю, что ты не поверишь, но постарайся хотя бы набраться терпения и выслушать. Подобная история уже происходила и всегда заканчивалась одинаково: войнами, кровью и разрушением. Ты заглядывала в Камень? Думаю, заглядывала. Что ты там видела? Отражения прошлого, гибель народов во имя того, что полагалось истиной. Чем дальше ты уходишь по дороге своей мести, тем крепче связь между тобой и Камнем. Рано или поздно он по капле выпьет твою душу и начнет искать нового хозяина. К тому времени Материк будет полыхать в огне, а тебя назовут Смертью во плоти, шагающей по земле и не отличающей правого от виновного…
Признаюсь честно, меня пробрало. От картины, описанной Элларом, за лигу несло каким-то запредельным ужасом. Я очень легко мог вообразить Долиану Эрде на вороном коне, возглавляющую мерное, безостановочное шествие легионов с Восхода на Закат и, если понадобится – дальше, через океан, до края земли.
– Ты преувеличиваешь, – не очень уверенно возразила Дана. – Мне ни к чему завоевывать мир. Я просто хочу…
– Восстановить справедливость и наказать убийц твоей семьи, – с готовностью подхватил рабириец. – Однако ты не подозреваешь, какую власть заполучила. Пока не подозреваешь, но наверняка скоро поймешь. Власть развращает неокрепшие души, а такая, что находится у тебя в руках… Скоро справедливость потеряет для тебя значение, вернее, будет существовать только та правда, которая необходима тебе. Не нужно быть гадателем, чтобы предсказать дальнейшее. Оно известно.
– Пустые слова! – Долиана решительно вскинула голову, намереваясь дать достойный отпор. – Что кроется за ними? Кто из вас пытается меня запугать – ты сам, Тараск или его верный прихвостень ксальтоун? А, понимаю! Вам, колдунам, очень хочется заполучить обратно потерянный драгоценный камешек? Можете не рассчитывать! Он мой! Мой по праву цены крови!
– Ты представления не имеешь, о чем говоришь, – досадливо скривился Эллар. При его физиономии это выглядело кошмарно – точно морда ухмыляющегося демона. – И я не собираюсь тебя пугать. Хорошо, если угодно, могу попросить. Прекрати. Не дай сражению начаться.
– Не я затевала эту войну! – огрызнулась Дана, теряя терпение. – Как мы будем выглядеть в глазах поверивших нам людей, пришедших с оружием в руках сюда, к Демсварту?
– Тогда не позволь Каримэнону распоряжаться тобой. Не допусти, чтобы Камень участвовал в битве!
Мне послышалось, или Эллар действительно почти умолял? Не послышалось. Тотлант состроил такую физиономию, словно не мог вынести этого разговора и хотел либо заткнуть уши, либо выскочить из шатра. Зато Аластор, похоже, заподозрил недоброе. Иначе почему вокруг его выбивающих быструю ритмичную дробь на столешнице пальцев вспыхивают и гаснут крохотные золотые искорки? Догадываюсь, что они означают – заклинание, составленное, но пока не выпущенное на свободу. Если уж Аластор намерен прибегнуть к помощи магии, значит, вот-вот стрясется нечто исключительно скверное. Лучше бы мне отодвинуться ближе к стене шатра, отказавшись в относительной безопасности за спиной у заморийца.
– Значит, Тараск выставит против нас ксальтоуна и уж не знаю кого он там еще притащил, а я должна отказаться от единственного способа противостоять колдуну? Позволить ему безнаказанно губить моих людей? Только потому, что какой-то оборванец, самоуверенно именующий себя магом, вычитал где-то в рассыпающихся от старости летописях какую-то глупость? – Дана прищурилась, неприятно смахивая на маленькую хищную птицу, готовую атаковать. Она больше не обращала внимания ни на Ольтена, ни на визитеров. Сомневаюсь, что герцогиня Эрде-младшая вообще помнила о нашем существовании. Ну и характер у дочки Мораддина!
– Да они же растопчут тебя! – Эллар начал подниматься во весь свой немалый рост. Сохранявший неподвижность гуль словно перетек из одного положения в другое, готовясь вмешаться. – Это ты способна понять?! Молодежь! Как вы мне надоели со своей убежденностью в единственной правоте – своей собственной – и неумением слушать других! С делением мира лишь на черное и белое, на себя и врагов! Долиана Эрде, ты можешь войти во все летописи этого мира, но под каким именем? Убийцы или созидательницы?
– Эллар, не надо, – тихо и отчетливо проговорил Рейенир. – Не кричи. Успокойся.
Разумный призыв канул втуне.