* * *
Громыхнул засов на двери. Все отступили назад, когда вползла химера с фруктами. Глядя на нее, Келвин испытал странное чувство. Голова, которую звали Мервания, все еще казалась ему головой красивой женщины с медно-красными волосами, к тому же круглоухой.
- Спасибо тебе, Келвин.
Мужская голова, Мертин, могла бы украсить плечи любого из солдат, которыми он командовал в борьбе против Рауфорта в мире серебряных змеев.
- Забудь об этом, запас пищи!
Голова дракона слишком живо напоминала ему о драконах с золотой чешуей, которых он убивал.
- ГРРАААУУ!!
А весь зверь целиком более всего напоминал ему о…
Пока он раздумывал над этим, химера вошла Теперь она подняла свой смертоносный хвост. Келвин торопливо подавил свои мысли. Чудовище вывалило в кормушку ношу нектарофруктов. Они пахли чрезвычайно соблазнительно. Хотя Келвин и знал, что они способствуют ожирению ему не терпелось начать есть!
Келвин отошел от стены; казалось, его ноги имеют свое собственное сознание. Неожиданно он уже бежал прямо мимо химеры к открытой двери.
Прекрасная голова Мервании дернулась по направлению к нему, когда он проходил мимо.
- Куда это ты направился, мой сладенький? - ласково осведомилась она.
Теперь он стоял совсем рядом с чудовищем, и прекрасное лицо женщины было достаточно близко для поцелуя.
- Что ж, если ты этого хочешь, Келвин… - начала она, позабавленная этим.
Келвин, удивленный, понял, что она действительно поцелует его, пусть даже она и намеревалась позже его съесть. Она ведь любила играть со своей пищей.
Неожиданно Стапьюлар начал действовать.
- Пошел! - прокричал он и ухватился за кончик жала, которое было направлено в потолок.
Вспыхнула яркая вспышка, словно где-то вблизи сверкнула молния. Келвин почувствовал, что он ослабел и весь дрожит, хватает ртом воздух, стоя сразу же за дверью. Должно быть, сюда его принесли ноги. В погребе его брат и отец лежали, распростершись на полу, без сознания или мертвые.
Удивительно, но и химера тоже упала на пол. Только Стапьюлар был жив и невредим и двигался.
- Быстрее, пока она не пришла в себя!
- Что? - Келвин сражался со своими мыслями. Его ноги хотели его куда-то нести, и он едва мог стоять на них.
- Электричество в этом замкнутом пространстве вырубило их всех. Но я не уверен, как скоро они придут в себя! Поспеши!
Он тут же начал все вспоминать. Стапьюлар, размахивающий перед ним пальцем, вбивающий план действий в самую глубину его сознания.
Келвин подбежал к забору и ухватился за шест. Этот шест, прочный и скользкий, было трудно вырвать из земли сразу, но он твердо знал, что делает. Его перчатки справились с заданием и выворотили шест из земли.
- Вперед! Пошевеливайся! - кричал ему Стапьюлар. Келвину надо было подбежать с шестом обратно к химере, занести его, словно драконову пику, и глубоко вонзить в каждый глаз чудовища! Он…
Он стоял там, занеся свое оружие над поникшей головой Мервании. Она выглядела почти что ангельским созданием, ее глаза были закрыты, черты лица разгладились. Она будто собралась поцеловать его. И он должен проткнуть своим копьем один из этих прекрасных глаз.
Как же он может это сделать? Химера беспомощна. Возможно, она чудовище, но Мервания была также женственна, как любая женщина; которую он знал, может быть, лишь его мать была более обаятельна и прекрасна. И его жена. Он стоял, широко расставив ноги, кончик зеленоватого жала был занесен над ее лицом, его глаза и мускулы изо всех сил сосредоточились на ее медных…
- Давай, глупец, давай же! - приказал Стапьюлар. Что-то щелкнуло. Келвин задрожал и отвел жало прочь от прекрасного лица.
- Бесполезный глупец - идиот из Низшего мира! - закричал Стапьюлар. Он перебежал через камеру и ухватился за древко копья-жала. - Я сам это сделаю! Мне надо было думать лучше, а не доверять более низшему существу делать что-то важное! - он ухватился за жало и потащил его к себе.
Келвин сопротивлялся, перетягивая с помощью перчаток шест в свою сторону.
- Глупец, идиот, безмозглое ничтожество! - завопил Стапьюлар. - Разве ты не видишь, что она приходит в себя?
Да, совершенно верно. И все же Келвин не сдавался.
- Нет, Стапьюлар! Я так не могу! Мы хотим только убежать отсюда.
- Это то, чего хотите вы, кретин! Я же хочу большего! - Стапьюлар применил значительную силу; казалось, что у него у самого на руки надеты магические перчатки. Келвин потерял равновесие, но его перчатки сохраняли свой захват.
- Отпусти! Отпусти! Отпусти! - В борьбе за обладание медным жалом они упали друг на друга и стали кататься по полу. Стапьюлар неожиданно оказался очень тяжелым, а его доспехи больно вдавливались в тело Келвина.
Затем они подкатились к кормушке. Ее край ударил Келвина в голову, и из глаз у него посыпались искры. Затем…
Жалом завладел Стапьюлар! Он занес его над головой Грампуса, прицеливаясь в поисках глазного яблока дракона и прямой дороги к его мозгу. Келвин именно так убивал драконов, и Стапьюлар узнал это из его рассказа, если он раньше и не знал этого.
- Умри, тварь! - сказал Стапьюлар. Его тело напряглось. Не понимая, как ему это удалось, Келвин навалился на него и оказался сверху. Это был один невероятный прыжок, каким-то образом проделанный с помощью перчаток; затем он вместе с охотником снова упал на пол. Они снова покатались по полу, в схватке за обладание ситуацией.
- Ты глупец! Идиот! Хлам из Низшего мира!
Келвин не обращал внимания на эти слова. Он экономил силы для дыхания. Все было почти так, как если бы его перчатки полностью завладели его телом и действиями. Уничтожение чудовища должно было быть его самым большим желанием, однако теперь казалось, что таковым стало спасение химеры.
Огромный зверь шевельнулся. Рука с мужской ладонью протянулась и ухватилась за основание жала в том месте, где за него держались Келвин и Стапьюлар.
- Отпустите его! - сказал Мертин. Предупреждающе защелкали клешни скорпиокраба.
Стапьюлар не отпускал. Он оставался все на том же самом месте, когда огромные клешни протянулись к нему, взяли за пояс и подняли в воздух.
- Посмотри, что ты натворил! - закричал Стапьюлар. - Идиот из низшего мира!
Келвин выпустил жало. Быстрым движением он выдернул меч из ножен, замахнулся и нанес удар. В том месте, куда воткнулось его лезвие ярко засветилась медь. В то же самое время он ощутил болевой шок от столкновения, от запястья до самого плеча. Ох! Его рука онемела!
- Тебе не стоило бы сражаться! - сказала Мервания. - Правда, не стоит. - Ее голова сейчас пришла в чувство и смотрела на него.
Неожиданно охотник ухватился за свое левое запястье, за прозрачную перчатку, и потянул ее на себя. Перчатка оторвалась - вместе с кистью.
Келвин заморгал, но зрелище осталось там же, где было. Там, где должно было быть человеческое запястье, было что-то металлическое, что едва ли можно было назвать костью.
Из укороченной руки полыхнула вспышка рубинового лазера, перерезавшая клешню. Отрезанная клешня и Стапьюлар упали на пол одновременно.
- Теперь ты увидишь! - сказал Стапьюлар, поднимаясь на ноги и нацеливая свой обрубок. - Я пришел сюда приготовившись! Было запланировано, что я буду последним и буду прятать это до самого крайнего момента! Мне не хотелось обнаруживать свою природу, но этот ублюдок из низшего мира вынудил меня. - Он коротко взглянул на кисть руки, которую отбросил в сторону. - Ну, а теперь, Химера…
Мервания закричала. Мертин издал испуганное восклицание. Грампус зарычал. Если чудовище вообще могло дрожать от страха, то сейчас оно определенно задрожало.
Стапьюлар деловито отсек вторую клешню. Он прислонился к стене, так, что его невозможно было схватить, и мог постепенно срезать все руки и все головы.
- Послушай, существо из низшего мира, - сказал Стапьюлар. - Ты не хотел, чтобы все произошло обычным путем! Тебе понадобилось заставить меня сбросить маску! Слушай же теперь предсмертные крики последней известной живой химеры во всех измерениях!
- Нет! Нет! - кричала Мервания. Ее крики очень походили на мольбы женщины и действительно - в ее глазах стояли слезы.
После Келвин не мог ответить, как это случилось. Неожиданно он поднялся, шагнул назад и сделал выпад мечом вперед. Все это сделали перчатки. На мгновение ему показалось, что перчатки действуют на стороне противника.
Меч перевернулся в воздухе, его острие скользнуло вперед и вошло в горло Стапьюлара точно посередине. Стапьюлар казался удивленным. Затем он поднял свою неповрежденную руку и попытался вырвать меч из раны.
На пол хлынуло что-то черное. Кровь чужака? Нет, это совсем не кровь, понял Келвин. Это машинное масло! Стапьюлар был тем, что его отец называл роботом!
Но, что бы это ни было, жидкость была необходима для обеспечения жизненных процессов и функционирования существа. Когда она полилась наружу, Стапьюлар рухнул на пол. Он не мог действовать без масляного давления, так же как живое существо не могло жить и функционировать без давления крови.
* * *
- Ты спас нас! Ты спас нас! - воскликнула Мервания, и даже Грампус проворчал что-то, что показалось выражением благодарности. Чудовища дорожили своей жизнью точно так же, как и все остальные.
Теперь и Джон Найт, и Кайан тоже открыли глаза, приходя в сознание и с удивлением оглядываясь по сторонам.
- Все это было только трюком! - возмущенно бормотала Мервания. - Обычный трюк охотников!
- Эта штука никогда бы не приобрела нужный вкус, - с отвращением добавил Мертин. - У Грампуса было бы несварение желудка.
- ГРРААУ! - согласилась голова дракона с выражением отвращения на морде.
Келвин быстро взглянул на лица отца и брата, затем снова перевел взгляд на головы тюремщика. Теперь их участь неизбежна, подумал он. За его колоссальную глупость и за неуместное вмешательство перчаток им предстоит заплатить худшим из возможных способов. Теперь им не избежать участи быть съеденными химерой.
Грампус защелкал своими огромными челюстями и высунул наружу раздвоенный язык, словно он уже проголодался и ему не терпелось полакомиться.
Глава 14. Повороты
Сент-Хеленс подготовился к смерти так тщательно, как только мог. Он ожидал, что его проткнут копьем или перережут горло ножом. Но уже в тот момент, когда король-ребенок, который на самом деле вовсе не был ребенком, прокричал "Убейте его!", колдунья открыла глаза и пронзительным взглядом уставилась на людей, которые его держали.
- Нет, милый, - сказала она, взглянув на мальчика. - Он должен оставаться нашим пленником.
- Он же убил тебя! - пронзительно выкрикнул ребенок.
- Нет, пока еще нет, милый. Пока нет. Пожалуйста, дорогие мои, послушайте меня. Трудновато убить таких, как я. - Произнеся эти слова, старуха замолчала и закрыла глаза, словно приготовившись к смерти.
Сент-Хеленс услышал, как засвистело лезвие меча, вынимаемого из ножен. Она сказала все это слишком поздно или умерла слишком рано, подумал он. Теперь этот король-мальчишка отомстит за нее по своему разумению.
- Нет! - приказал мальчишка. - Не убивайте его! Бросьте его в темницу. Что касается Хельбы, внесите ее внутрь!
Но… В этот момент огромный кот, очень черный, свирепо блестя глазами, выпрыгнул из-за спины второго юного короля и подбежал к телу Хельбы, которая без всякого сомнения казалась совершенно мертвой. На одно мгновение Сент-Хеленс почувствовал на себе пронзительный взгляд желтых глаз и услышал самое злобное и громкое кошачье шипение, какое ему приходилось слышать в своей жизни. Затем кот вспрыгнул на труп, вдыхая и выдыхая воздух прямо в мертвые губы Хельбы.
Неожиданно кот весь закостенел. Затем рухнул, словно пустой черный мешок с костями. Чернота осталась там же, где была; казалось даже, что она постепенно расплывается, но в этот момент солдат дернул Сент-Хеленса за руку.
Теперь здесь уже два трупа, подумал он. Колдуньи и ее друга. Но что бы он о ней и думал, он знал, что колдунья спасла ему жизнь.
Солдаты увели его прочь.
* * *
Ломакс успокоил своего молодого жеребца, глядя на шеренгу уцелевших в последней битве. Кроме Сент-Хеленса, они потеряли только дюжину, но еще двадцать были ранены достаточно серьезно, и их требовалось отослать домой. Остальные, как определил Ломакс, собирались снова пересечь границу. Но сперва требовалось уладить совсем другое дело.
- Так! Кто сделал это! Кто выпустил арбалетную стрелу?! Кто нарушил перемирие?!
Никто не отвечал. Все германдцы оставались безучастными, а наемники были заинтересованы, но не совсем понимали, в чем дело. Судя по их внешнему виду, никто в этом не был виновен.
- Филипп, а ты… - он собирался спросить его "видел, кто сделал это?", но мальчишка прервал его.
- Да, я сделал это! Я сделал это! Я тот, кто это сделал!
- ТЫ! Но почему? - его голова шла кругом, когда он спрашивал.
- Сент-Хеленс играет в шахматы! Он знает, как вывести из игры черную королеву!
- Ты убил его! Ты виновен в его смерти!
- Он мой самый лучший друг! О, Ломакс, пожалуйста, пожалуйста, повесь меня, как он просил!
Ломакс задрожал.
- Ты что, в самом деле…
- Пожалуйста. Я сделал это ради него. Ради нас всех, для того, чтобы мы могли победить. Точно также, как и тогда, когда Келвин уничтожил Мельбу в Аратексе.
- Проклятье! - без всякого энтузиазма произнес Ломакс, скривившись от душевной муки. Парень и впрямь думал, что все это только игра! Несомненно, он думал, что впоследствии все мертвые просто-напросто проснутся и снова будут жить, готовые возобновить игру. Детство!
- Пожалуйста, - повторил Филипп. - Это была последняя просьба моего самого лучшего друга. Он был не только моим лучшим другом - он был моим единственным другом.
Ломакса трясло, и он не мог унять эту дрожь.
- Ты что, вправду хочешь, чтобы я отдал такой приказ? Ты и впрямь хочешь, чтобы тебя подвесили за шею, чтобы ты задохнулся, а твои глаза выпучились бы и вылезли наружу? Ты хочешь умереть?
- Да.
Он обдумал это. Несмотря ни на что, Филипп ему нравился. Хотел бы Сент-Хеленс его смерти? Сент-Хеленс спас от смерти бывшего номинального короля Аратекса, игрушку в руках Мельбы, и относился к нему как к другу. Может ли он сейчас выполнить приказ Сент-Хеленса?
- Нет! - решительно сказал он. - Это было бы слишком легко для тебя! Ты должен вместе с нами вернуться в Канцию! Тебе придется сражаться с врагом и искупить таким образом то, что ты сделал!
- О, спасибо тебе, спасибо тебе, мой добрый дорогой друг!
Это из-за того, что он отказался от мысли повесить его, или за то, что решил назначить ему более тяжелое наказание? В глазах мальчишки стояли слезы, но в его голосе был слышен отзвук тщательно скрываемого торжества. В какую же игру он играет на самом деле?
Что ж, реальность битвы вытрясет все это из него, если он не будет убит сразу же.
Сент-Хеленс, подумал Ломакс, и это прозвучало почти как молитва, я обещаю тебе, что ты будешь отомщен, пусть даже для этого потребуются все наши жизни!
* * *
Фантомов больше нет, подумал Мор. Они перестали появляться и исчезать в разгар битвы. И все же его люди проигрывали это сражение, проигрывали безнадежно и без всякого участия колдовства.
Он прикончил колландца, с которым сражался, и развернул лошадь. Кругом валялись мертвые и умирающие, ход боя и впрямь складывался не в их пользу.
Ему не хотелось делать это, но альтернативы не было. Он поднес рожок к губам и протрубил сигнал к отступлению.
Их единственным утешением, подумал он, служит то, что в лесу растут кровяные плоды для лечения раненых. До того, как закончится эта война, магический плод спасет множество жизней.
Мрачно думая о лазарете, который необходимо немедленно устроить, Мор развернул лошадь. Хорошо, что лес с кровяными плодами был достаточно близко.
* * *
Зоанна всмотрелась в свой кристалл и засмеялась самым отвратительным смехом, который Рауфорт нашел замечательно завораживающим и от которого его пробрал восхитительный озноб.
- Посмотри! Посмотри сюда! - приказала она ему. Он вгляделся в кристалл и увидел колдунью, которая управляла королевствами Колландия и Канция, лежащую без движения, без всяких признаков жизни. На ее лице недвижимо лежал черный кот и, казалось, вплавлялся в него. Канцийские солдаты уводили прочь изумленного Сент-Хеленса.
- Означает ли это, что мы победили? - спросил он. Он чувствовал себя глупо, спрашивая о чем-то женщину, пусть даже Зоанну. Особенно глупо он чувствовал себя сейчас, зная, что не сделал ничего в командовании сражениями или в обеспечении победы.
- Победим, если она не придет в себя, - сказала Зоанна. - Мы должны позаботиться о том, чтобы так и случилось.
- Ты используешь больше магии?
- Магия не потребуется в войне. Конечно, если я не буду помогать нашим войскам, то в войне может быть больше потерь и может произойти много всяких непредвиденных случайностей. И некоторые из них могут случиться с нашими бывшими врагами.
- Какая жалость, - сказал он лицемерно. - Они сложат головы на войне и так и не поймут, почему.
- Да, они умрут за нас, так или иначе. Те, кто переживет сражения, должны будут погибнуть позднее.
- Медленно, с нашей помощью и с большими муками.
- Конечно. Это как раз то, чего мы оба хотим.
Они обнялись, и битвы, которые показывали им кристаллы, исчезли из их сознания. Скоро, подумал Рауфорт, должно будет начаться исполнение всех его желаний, все его мечты сбудутся. Это будет жестокое, кровавое и удивительно славное дело.