Пробный Камень уплетал за обе щеки.
- Пойду помоюсь, - потянувшись, сказал Талабан.
Лежа в ароматной воде, он снова стал думать о Криссе. Ее все удивляло, все радовало: весенние цветы, белый голубь, мелькнувший в сумерках, лунная дорожка на темном море.
Ему снова вспомнились две луны и мерцающая фигура Одноглазого Лиса. Пробному Камню он пока не говорил о своем видении - сначала он должен был это обдумать.
Он вылез из ванны, вытерся, преклонил колени на ковре и мысленно проделал Шесть Ритуалов.
Час спустя он облачился в синий шелковый камзол с серебряной каймой и надел на голову серебряный обруч с белым лунным камнем. На поясе у него висел охотничий нож с рукоятью, оплетенной серебряной проволокой. Наряд завершали белые панталоны и сапоги из серебряной кожи.
- Это парадный туалет, - сказал он оборонительным тоном, подметив насмешку в глазах анаджо.
- Очень красиво, - кивнул Пробный Камень.
- Ты в день свадьбы с Суриет надел плащ из орлиных перьев и бисерную шапку, чресла покрыл чехлом из раковин, а губы покрасил белой краской. Я тоже видел твою память.
- Это другое. Перья орла наделены волшебством. Раковины дают мужскую силу.
- Мода у всех разная.
- Очень красиво, - со смехом повторил Пробный Камень.
Талабан усмехнулся - спорить с анаджо было бесполезно.
- Нам надо будет поговорить, когда я вернусь.
- О доме?
- Об Одноглазом Лисе.
- Разбуди меня, и мы поговорим.
Покачиваясь на сиденье экипажа, Талабан смотрел по сторонам. За последние пятьдесят лет город разросся почти вдвое. В отличие от красивых старых домов новые, возникающие на пяти его холмах, строились в основном из глины. Там, на узких улочках" ютился рабочий люд - гончары, пекари, каменщики, портные, плотники… Вагаров в городе стало теперь в сто раз больше, чем их аватарских господ, - и разница постоянно увеличивалась.
Талабан в мрачном настроении проехал старый каменный мост и оказался в аватарском квартале.
Здесь высились гордые здания, облицованные мрамором, украшенные статуями. Здесь били фонтаны и зеленели парки с искусственными прудами. Талабан проследовал мимо Библиотеки и Музея Древностей. Оба здания строились в пору расцвета старой империи. Стены из восьмидесятитонных блоков складывала малая горстка рабочих при помощи легендарной Музыки Верховного Аватара. Ребенком в Параполисе Талабан видел, как это делается. Сначала какой-нибудь подвижник проигрывал простую мелодию на флейте, затем вступали трубы. Каменщики-аватары начинали работать, следуя ритму, и каменные блоки в их руках перемещались легко, как мешки с зерном. Люди собирались, чтобы полюбоваться этим волшебным действом и послушать музыку.
Карниз над входом в Библиотеку поддерживали две тридцатифутовые статуи, а на самом карнизе восседало на троне мраморное изваяние последнего из Верховных Аватаров, простирающего руки к своему народу. Первоначальный замысел состоял в том, что свое высокое положение он занимает лишь по воле народа - отсюда и два вагара, которые держат его на плечах.
Теперь эта группа в глазах Талабана символизировала гнет аватарского правления.
Люди, во множестве гуляющие по каменным тротуарам, останавливались поглядеть на витрины. Здесь прохожие были одеты получше - в центре большей частью прогуливались богатые купцы-вагары со своими семьями.
Многие аватары смотрели на купеческий класс как на свою опору среди людей низшей расы, но Талабан не поддавался этой иллюзии. Купцам не терпится свергнуть аватаров больше, чем всем остальным. Если они заберут городскую торговлю в свои руки, их доходы сразу взлетят до небес.
Экипаж ехал дальше, и Талабан уже различал на фоне ночного неба очертания дворца. Окна ярко светились - там установили один из сундуков. Аватарские архитекторы построили дворец два века назад, когда у империи вполне хватало сил и энергии на воздвижение подобных зданий. Он и теперь оставался, возможно, самым красивым из того, что избежало обледенения. Крыша из листового золота, стены украшены статуями И фресками из истории аватаров.
Двое аватарских часовых пропустили экипаж Талабана в распахнутые бронзовые ворота.
Шестьдесят четыре ступени к дверям дворца, разбитые на восемь пролетов, символизировали жизненный путь: зачатие, рождение, рост, взросление, возмужание, мудрость, духовное просветление и смерть.
По обе стороны стояли статуи, глядя застывшими глазами на смертных, идущих мимо, - герои, наставники, мистики, поэты. Их имена и деяния значились на мраморных досках.
Талабан задержался перед статуей Варабилиса, поэта и пророка, творца Шести Ритуалов. Изваяние изображало юношу, держащего в поднятых руках расправившего крылья голубя.
"Птица не ищет прошлого, но устремляется с надеждой в будущее", - гласила надпись на постаменте.
Теперь это перестало быть истиной, подумал Талабан.
Во дворце вагарский слуга провел его в большой зал с диванами, креслами и тремя длинными накрытыми столами. Большинство советников были уже в сборе. Толстый Капришан в серебряном одеянии беседовал у западного окна со своими помощниками. Никлин, самый богатый, а значит, и самый влиятельный из советников, стоял под галереей в окружении сторонников.
Подвижника Ро Талабан не видел.
- Добрый вечер, кузен. Я слышал, твое путешествие оказалось успешным.
Это был Вирук - в черном шелковом камзоле с серебром, с вымытыми напомаженными волосами и без оружия.
- Добрый вечер, Вирук. Надеюсь, ты не слишком скучал здесь без меня.
- О нет - но стоит ли говорить о моих скромных делах.
Герой дня у нас ты. Благодаря тебе мы обеспечили свое господство еще на несколько лет.
- Хорошо бы, - сказал Талабан, глядя в его светло-серые глаза.
- Экий ты дипломат! Я слышал, у вас была стычка с кралами. Они в самом деле так страшны, как говорят?
- Они быстры и очень опасны.
- Хотелось бы мне убить одного. Пожалуй, в следующий раз поеду с тобой.
- Твое мастерство нам очень пригодилось бы, но решать это должен подвижник-маршал.
Двери в зал заседаний отворились. Именно в это мгновение вошел подвижник Ро и, не сказав никому ни слова, занял свое место.
- Сейчас этот коротышка угостит нас помпезной речью, - сказал Вирук.
- Он заслужил право заговорить нас до полусмерти, - ответил Талабан.
Вирук с усмешкой положил руку ему на плечо.
- Нравишься ты мне. Право, нравишься. - Его улыбка померкла. - Мой астролог говорит, что когда-нибудь нам с тобой придется сразиться насмерть.
- Будем надеяться, что астролог у тебя плохой, - улыбнулся Талабан. - Но если предсказание сбудется, будь уверен: я похороню тебя со всеми почестями.
- Ты мне правда нравишься, Талабан, - рассмеялся Вирук.
Глава 14
Вирук, делая вид, что внимательно слушает речь подвижника Капришана, сравнивал оратора с покойным царем партаков. Оба были жирны до неприличия, и у обоих из всех пор сочилась фальшивая искренность. Вирук представил, как стреляет в Капришана из зи-лука, и это вызвало у него улыбку.
- Я сказал что-то смешное, кузен? - осведомился советник, заметив это.
- Виноват, кузен, я всего лишь восхищаюсь твоим красноречием.
Тридцать советников сидели вокруг стола, и два аватарских секретаря делали записи. Вирук смотрел на внимательные лица слушателей. Толстяк очень богат, и это завоевало ему множество друзей. По меньшей мере восемь из присутствующих здесь проголосуют за любое его предложение. Вирук взглянул направо, где сидел худощавый Никлин, упершись подбородком в ладони. Его зализанные назад волосы стягивала на затылке серебряная проволока. Он тоже имеет силу в Совете и может рассчитывать голосов на десять. Еще через три стула сидел подвижник Ро. Ему, богатому, почти как Капришан, и хитрому, как Никлин, тоже следовало бы иметь хорошую поддержку, но этого нет, поскольку он держится чересчур напыщенно, и мало кому это по вкусу. Ро человек блестящий, но холодный и недостаточно хорошо понимает других. Вируку он, однако, нравился.
- Я хотел бы особенно подчеркнуть следующее, - перешел к заключению Капришан. - Если Ану прав, и эти пришельцы действительно аватары, мы должны оказать им радушный прием. Вместе мы сможем установить власть аватаров на многие последующие века. Объединив наши знания, мы добьемся значительного прогресса.
- Это зависит от того, кузен, кем они считают себя, - заметил подвижник-маршал, - равными нам или высшими.
- Выше нас никого быть не может, - вставил Никлин.
- Они, возможно, думают то же самое, - ответил Раэль. - Однако мы не сможем составить план действий, пока не увидим, как они будут себя вести - враждебно или дружественно. В настоящее время я приказал зарядить все имеющиеся у нас зи-луки и расширить набор в вагарскую армию. Сейчас предлагаю перейти к хорошим новостям, а именно к триумфальному возвращению нашего кузена Ро. Ему, как вы все уже слышали, удалось зарядить четыре сундука. Отсюда и яркий свет, при котором мы заседаем, и возможность привести наше оружие в боевую готовность. - Раэль отвесил Ро легкий поклон. - Быть может, ты сам расскажешь нам о вашей экспедиции?
Речь Ро, к удивлению Вирука, вместо помпезной оказалась краткой и сжатой. Да, экспедиция оправдала себя, но последующие успеха уже не принесут. Причин этому две: во-первых, вулканическое извержение нарушило Линию, во-вторых, что гораздо серьезнее, энергия Белой Пирамиды почти на исходе.
Ро ничего не сказал о битве с кралами и не стал напоминать советникам, что многие из них сомневались в его способности добиться Приобщения. Все почувствовали, что в его речи много недомолвок, и были удивлены не меньше Вирука.
Ро сел, и наступило молчание. Раэль, с недоумением посмотрев на подвижника, поднялся и зааплодировал. Другие присоединились к нему, но Ро остался безучастным к овации.
Рукоплескания смолкли, Раэль предоставил слово Талабану.
- Я мало что могу добавить к докладу уважаемого подвижника, - не вставая, заговорил тот. - Наша вагарская команда понесла потери после нападения существ, известных как кралы.
Подвижник Ро, мой разведчик Пробный Камень и я отбили атаку. Обратное плавание прошло почти без происшествий, не считая появления двух лун. Я поддерживаю подвижника Ро в том, что дальнейшие путешествия на юг нежелательны. Извержение было мощным, и возможности найти там другую линию очень незначительны. Тем не менее "Змей", благодаря настойчивости и прозорливости подвижника, теперь полностью обеспечен энергией. Предлагаю оставить силовой сундук на корабле.
Эти новые аватары, как нам известно, должны пересечь океан, и есть вероятность, что корабли у них столь же мощные, как у нас.
Было бы ошибкой лишать себя возможности сразиться с ними в море.
- Возражаю, - сказал Никлин. - Сундуков у нас всего четыре. Один, как я понял, передается Ану для целей, которые подвижник-маршал не пожелал огласить. Другой будет использован для зарядки городского арсенала. Третий вы хотите оставить на корабле, который может затонуть во время боя. Нет и нет! Я за то, чтобы сундуки содержались под надежной охраной. Они имеют слишком большую ценность, чтобы рисковать ими.
- При всем уважении к вам, советник, - с приветливой улыбкой ответил Талабан, - вы, я думаю, забываете, как важно бывает показать свою силу. Если эти пришельцы хоть в чем-то похожи на нас, им свойственно высокомерие, свойственна убежденность в своем превосходстве и божественном праве на власть.
Представьте, что было бы, если бы мы каким-то образом избежали катастрофы и наша империя осталась нетронутой, а столица уцелела. Мы бороздили бы на своих "Змеях" неизведанные океаны, открывали новые земли и покоряли их жителей, как делали всегда. Представим теперь, что мы нашли народ, похожий на нас, но без наших источников энергии, без кораблей, армии и сколько-нибудь значительных средств обороны. Отнеслись бы мы к ним, как к своим братьям? Не думаю. Пришельцы поначалу не будут знать, что "Змей"у нас только один, и увидят его во всей боевой мощи. Вот тогда, возможно, они начнут смотреть на нас как на равных.
- Я согласен с Талабаном, - сказал подвижник Ро. - Он привел хорошую аналогию. Мы действительно высокомерны, и у нас есть полное право быть таковыми. Мы не можем знать, насколько велика грозящая нам опасность. "Змей" должен быть готов к бою, хотя мы будем молиться, чтобы этот бой не состоялся.
- Мне кажется, вопрос следует поставить на голосование, - сказал Никлин.
- Это лишнее, - возразил Раэль. - Военные вопросы я решаю сам и объявляют, что сундук вплоть до дальнейших распоряжений останется на "Змее".
- Как скажете, Раэль, - произнес Никлин, - но прежде чем мы продолжим, я хотел бы задать капитану вопрос. Правда ли, что вы ударили подвижника Ро там, на леднике? Причем сделали это на глазах у вагаров?
Вирук ни о чем таком не слышал и очень заинтересовался.
Лицо Талабана стало жестким.
- Подвижник и я сражались с кралами, потом началось извержение. Я поспешил на помощь подвижнику. Он споткнулся, когда по льду пошли трещины, и я его подхватил. Не знаю, как это можно принять за удар, но допускаю, что издали это так и выглядело.
- Вы отрицаете, что нанесли ему удар?
Талабан, как заметил Вирук, заколебался и ответил:
- Об этом лучше спросить самого подвижника. Однако мне хотелось бы знать, откуда взялись эти странные слухи.
- Матрос с вашего судна говорил об этом в пивной своим приятелям. К счастью, его услышал офицер стражи, который арестовал болтуна, допросил и вечером подверг его вытяжке.
Остальную команду допрашивают сейчас. Если возникнет необходимость, их тоже приговорят к вытяжке.
- Я предпочитаю другое слово: казнят, - холодно произнес Талабан. - Но этого не случится. Немедленно освободите их!
- Не вам решать это, - залившись краской, заявил Никлин. Вирук с улыбкой наблюдал, как старается сдержаться советник.
- Верно. Решать буду я, - твердо сказал Раэль. - Кто еще желает высказаться?
- Право же, подвижник-маршал, - вставил толстяк Капришан, - нам следует узнать у подвижника Ро, насколько правдива эта история. Если это правда, вытяжке следует подвергнуть всю вагарскую команду.
- Благодарю вас за четко высказанную точку зрения, кузен. - Раэль вопросительно посмотрел на Ро.
Тот, помолчав немного, взглянул на Талабана.
- Капитан на леднике спас мне жизнь. Без него я был бы уже мертв. Именно так, как вы сможете убедиться, сказано в моем письменном отчете. Мне нечего к этому добавить.
- Освободите команду, - распорядился Раэль, - будем продолжать. Большинство из вас уже знает о весьма своевременной кончине Джудона Партакийского. Думаю, что его смерть предотвратит угрозу немедленного восстания, но у нас есть и другие внутренние трудности. В пяти городах существует тайное общество, именующее себя паджитами. Они виновны в смерти подвижника Балиэля и подозреваются в нападениях на видных вагарских граждан, преданных нам. Сейчас мы пытаемся выследить вожаков, но предупреждаю, друзья: мы все в большой опасности. Прошу всех не выходить в город без охраны. В домах и местах нашей службы тоже будут приняты повышенные меры безопасности. Я лично допрашивал троих заговорщиков, но они даже под пытками не назвали имена главарей - сказали только, что террор будет усиливаться.
- Известно ли вам, кто снабжает их деньгами? - спросил Капришан.
- Пока нет, но резонно предположить, что средства поступают от эрек-йип-згонадов.
- Хотите, я убью их царя? - предложил Вирук.
- Не сейчас, кузен. У нас и без того врагов хватает. На этой стадии мы должны соблюдать осторожность. Нельзя допустить, чтобы нападения на аватаров завершились успехом.
Население, которым мы управляем, относится к нам враждебно.
Как только они начнут видеть в нас не господ, а мишени… - Продолжать Раэль не стал.
- Заговорщиков нужно разыскать - и быстро, - сказал Никлин.
- Разыщем, - заверил Раэль. - Сейчас мы заняты одним туземцем, которого подозреваем как их курьера. Он очень стар и путешествует вместе с маленьким белокурым ребенком.
По нашим сведениям, он доставляет заговорщикам указания и с ними золото. Он выдает себя за торговца, и наши агенты ищут его по всему городу. Найдя его, мы найдем и вожаков.
- Чем он торгует? - спросил Вирук, заранее зная ответ.
Его хорошее настроение исчезло без следа.
- Вином, насколько я знаю, - ответил Раэль.
Первое побуждение всегда самое верное, думал Вирук. Надо было перерезать старикану глотку. Он вздохнул. День испорчен, и ничто его уже не спасет. Делая вид, что внимательно слушает прения относительно сбора налогов, он покосился на Талабана.
Неужели ему это интересно? Или он скучает так же, как Вирук?
Судить об этом было трудно. Его смуглое лицо не выражало ничего, кроме внимания. Вирук перевел взгляд на Капришана, который как раз рассуждал о трудностях сбора податей с туземцев. Многочисленные подбородки толстяка колыхались, по лицу струился пот. Проследив, как одна струйка стекает между двумя подбородками, Вирук подавил зевок.
К концу заседания он готов был задушить каждого из присутствующих. Раэль предложил всем закусить, но Вирук отказался и пешком отправился домой. Идти было больше мили, однако прохладная ночь делала прогулку приятной. Вирук в отличие от других очень надеялся, что новые аватары проявят враждебные намерения. Может быть, тогда он наконец найдет себе достойных противников.
Он с удовольствием вспомнил, как зи-разряд ударил в спину жирному царю и как кровь Джудона брызнула на цветы. Ах да, цветы. Как они, бишь, называются? Звездоцветы? Звездные лепестки? Нет. Небесные звезды, вот как! Чудо, до чего хороши. Вирук до сих пор помнил их легкий запах. Завтра он расскажет о них Кейлю и велит посадить такие под окном спальни.
Вирук свернул с проспекта на узкую улицу Пильщиков. В этот час здесь никто не работал, но крепкий запах опилок держался в воздухе. Наступив в темноте на кучу лошадиного навоза, он хотел очистить подошву, но тут услышал позади какой-то шорох. Он резко повернулся и увидел блеснувшее при луне лезвие ножа. Отразив удар предплечьем, он двинул злоумышленника кулаком в лицо. Тот пошатнулся и упал. Из соседнего переулка возник другой, и Вирук метнулся вправо. У этого человека был меч. Вирук попятился и спросил своим обычным дружелюбным тоном:
- Может, вы приняли меня за кого-то другого?
- Мы знаем, кто ты, - медленно приближаясь, ответил человек с мечом. Он был одет в темное, а нижнюю половину лица завязал шарфом. Первый, с ножом, успел встать и по-крабьи подбирался к Вируку справа. - Ты Вирук-Убийца, Вирук-Безумец.
- Безумец? Как это грубо. Пожалуй, я убью тебя твоим же мечом.
Первый ринулся вперед. Вирук откачнулся от его неуклюжего взмаха и снова ударил его по лицу, теперь локтем. Тот с приглушенным криком отлетел назад. Меч свистнул, целя Вируку в голову. Аватар, пригнувшись, плечом врезался врагу в живот и сбил его с ног. Они упали вместе, но Вирук, приподнявшись, трижды стукнул противника по лицу, а потом сгреб за волосы и дважды ударил головой о мостовую. Тот застонал, и Вирук, встав, вырвал у него меч.
- Неважные из вас бойцы, - сказал он. - Смотреть жалко.
Обернувшись, он взмахнул мечом и угодил по шее первому злоумышленнику, который снова маячил у него за спиной. Меч рассек сухожилия, позвонки, артерии, и голова нападавшего упала с плеч.