Антриг отвел глаза в сторону, и по его телу прошла судорога.
- Нет, - еле слышно произнес он.
- Так ты не признаешься в нарушении Первого постулата Совета Кудесников, который запрещает использовать свою волшебную силу во вред Совету, какой бы благородной не казалась цель волшебства? И при этом не вмешивался в мирские дела людей?
- Признаюсь, - кивнул он, не глядя в глаза Герде.
- Признаешься ли ты в том, что пытался лишить жизни принца-регента при помощи волшебства?
- Да.
- Признаешь ли ты себя виновным в смерти Солтериса Солариса, архимага Совета?
Виндроуз закрыл глаза, явно желая перебороть в себе смесь отчаяния, обиды и горя. Настала мертвая тишина, прерываемая лишь потрескиванием пламени в очаге. Наконец он тихо сказал:
- Признаю.
Епископ кивнул стоявшему возле импровизированного горна кузнецу. Тот поднял кусок железа, который до этого столь старательно обрабатывал молотом. Стражники, державшие Антрига, кстати, по бывшим на них робам, можно было предположить, что это чародеи, поспешно отпрянули назад. Керис же продолжал держать Антрига, хотя при этом и отвернулся.
Ужас наполнил глаза пленника.
- Нет, - безумно прошептал он, пятясь назад.
Керис при этом толкнул его вперед.
- Герда, в этом нет необходимости. Ведь магическая печать висит на стене Башни Тишины. Я не могу прикоснуться к ней, не могу проскользнуть мимо нее, никому из волшебников это не под силу…
- Но тем не менее ты сумел удрать оттуда, - саркастически воскликнула Герда. Отблески пламени играли на блестящей поверхности железного ошейника, который кузнец держал клещам. - Эта печать есть знак Бога Мертвых. Это смерть силы, затухание энергии. Ты не сможешь удрать до того, как совершится твоя казнь.
- Ничего подобного, - упрямо сказал Антриг, глядя расширенными глазами на ошейник с нанесенным на него странным клеймом. - Я клянусь, что не стану даже пытаться сбежать. Ведь ты ничего не смыслишь, ты же не волшебница. Пожалуйста…
Кузнец, звякнув ошейником, сделал шаг вперед. Четверо стражников поставили Антрига на колени, крепко держа его за плечи, голову, руки, оголили чародею шею. В это время кузнец надел на Виндроуза ошейник и щелкнул сзади миниатюрным замком. Печать на ошейнике произвела впечатление и на Кериса, ведь он тоже с рождения обладал какой-то волшебной силой. И теперь губы его стали синеватыми от ужаса. Парень старался не смотреть на ужасный ошейник, отведя глаза в сторону. Как только кузнец покончил со своим делом, стражники с силой швырнули Виндроуза на грязный пол и отошли назад.
Подобную сценку Джоанна видела каждый раз. И все время она пыталась мысленно подойти к нему. Но ноги у нее оказывались словно ватными, и она не могла двигаться при всем желании. Даже ее крики ужаса как бы застревали в горле. Ощущения были жуткими. А потом… потом все покидали эту комнату-камеру, оставив тяжело дышащего Антрига лежать на полу возле потухающего очага.
Уже на выходе, задержавшись, Керис поинтересовался:
- А для чего это?
Епископ уставилась на него своими холодными глазами.
На сей раз можно было разглядеть, что глаза Кериса излучали настоящую ненависть.
- Ведь он и так во всем признался и был осужден императором, инквизиторами и Советом Кудесников. Для чего это нужно просто ограничивать его силу, а не попросту прикончить? Или кто-то вдруг решил, что Совет Кудесников неправомочен решать такие дела?
- Керис, но ты же послушник при совете, то есть их ходячее оружие,
- холодно отозвалась Герда, - а меч обычно не спрашивает руку, почему она рубит того, а не другого.
- Но Солтерис был еще моим дедом, будьте вы все прокляты, - прохрипел в бешенстве он.
- Керис, - откуда-то из темного прохода появилась фигура госпожи Розамунд. Именно под руководством этой женщины был схвачен Антриг, - если ты стал послушником, то не позволяй себе слишком многого. С этого момента у тебя больше нет деда, так т знай. Тебя не должно также касаться, кто из членов Совета и почему отдал тот или иной приказ относительно Антрига. Ты исполняй свои обязанности.
Антриг спрятал лицо в ладони, словно это могло помочь ему скрыться от своих мучителей. Джоанна видела, как два раза его пальцы инстинктивно пытались сорвать ошейник, что было, конечно же, невозможно. Чародей дрожал всем телом, и Джоанне казалось, что он плачет.
Тем временем пламя в очаге погасло, и яркие угли рдели в темноте. Кузнец и подмастерье ушли, их услуги больше тут были не нужны. Герда в последний раз бросила взгляд на узника и вышла, сопровождаемая одетыми в черное послушниками. Керис же продолжал стоять на прежнем месте, глаза его горели какой-то сумасшедшей злобой.
Наконец внук архимага решительно направился к распростертому на полу Антригу.
Виндроуз лежал, не издавая ни звука. Только по тому, что его тело продолжало судорожно вздрагивать, можно было понять, что он скорее жив, чем мертв. Его черная роба была во многих местах разорвана, и Джоанна видела, что чародей страшно исхудал, вот уж действительно кожа да кости.
Керис, наклонившись над узником, вытащил кинжал. Антриг поднял голову с торчащими во все стороны космами волос. Схватив Виндроуза за руку, Керис отшвырнул его к стене. Блики, плясавшие на угольках, блестели и на поверхности лезвия кинжала, на вспотевшем лице Антрига и на злополучном ошейнике.
И вдруг Антриг поднял голову и внимательно посмотрел, но не на находящееся в каких-то сантиметрах от его головы лезвие ножа, а в глаза Кериса. Он с видимым усилием приподнял руку, и Джоанна увидела, что все его пальцы покрыты ссадинами и ранами, некоторые из которых да сих пор кровоточили. Сжав зубы, он приподнял рукав на левой руке, обнажив вздувшиеся вены. Он явно желал, чтобы Керис перерезал ему эти вены своим кинжалом.
- Пожалуйста, - прохрипел Антриг, - я посчитаю для себя это великой честью.
Но Керис только пнул его ногой и выпрямился. И всякий раз, видя эту сцену, Джоанне казалось, что сейчас Керис примется с остервенением пинать Виндроуза. Но Керис, отвернувшись, со свистом засунул кинжал обратно в ножны. Затем внук архимага медленно направился к выходу, отблески пламени играли на рукоятке его ножа. Все, Антриг остался один на один со все сгущавшейся темнотой.
Через некоторое время чародей с трудом поднялся на ноги. Цепляясь за стены руками, он шатающейся походкой направился тоже к выходу на лестницу, которая вела вверх, в камеру, которая находилась почти под крышей Башни Тишины.
Автобус, скрипнув тормозами, остановился почти что у самых ворот сан-серанского комплекса. Джоанна вышла наружу. Зной уже угасшего дня продолжал напоминать о себе мягковатым асфальтом, покуда она пересекала парковочную стоянку. Беспрерывно озираясь по сторонам, Джоанна направилась к корпусу номер шесть. Сан-серанский комплекс со всех сторон был окружен холмами, которые теперь казались девушке зловещими.
Хватит думать об Антриге, уже в который раз сказала она себе самой. Нет пока времени думать о его сильных, но деликатных руках, когда он учил Джоанну управлять упряжкой лошадей на Чертовой Дороге. Не нужно думать о его спокойном голосе. Странно, чем больше она приказывала себе не думать о Виндроузе, тем настойчивее мысли ее возвращались к этому человеку.
На плече девушки покачивался все тот же неизменный кошелек. Чего в нем только не было. Главное, там были и деньги, которые Джоанна сумела заполучить при помощи компьютерных ухищрений с тайных банковских счетов Гэри. Впрочем, Гэри и сам в свою очередь перевел эти деньги на свое имя со счетов разных учреждений при помощи того же компьютера. Компьютер дал Джоанне более чем обстоятельную информацию обо всем этом
- номера счетов, суммы вкладов, даже название программ, при помощи которых Фэйрчайлд вторгался в чужие компьютерные системы. Все то содержалось в программе под названием "СИЛЫ ТЬМЫ". Итак, тут Гэри-Сураклин. Это само зло, подумала она. И потому Джоанна, переводя деньги со счетов Гэри на свое имя, нисколько не колебалась - ресурсы врага нужно использовать для борьбы с ним же. Она должна во что бы то ни стало спасти Антрига, ведь он должен быть жив. Нужно только помешать планам Сураклина, и тогда он будет спасен.
Нет, одна она ни за что не сможет справиться к ним.
Готовилась Джоанна довольно основательно. Накупила искусственного жемчуга, искусственных рубинов и сапфиров, пищевых концентратов и медикаментов, запаслась двухлитровой бутылкой минеральной воды и внушительным складным ножом в дополнение к испытанному швейцарскому. В кошельке лежали моток скотча, прочнейший капроновый шнур, солидный пучок медных проводов в пластиковой оболочке, пила со складным лезвием и тому подобные необходимые припасы. По своему предыдущему скитанию в параллельном мире она знала тамошние моды, и потому заказала в пошивочном ателье нечто подобное - платье до пят, но сшитое из современной ткани, которая, будучи смятой, запросто умещалась в кулаке. К тому же в этом платье можно безбоязненно разгуливать среди тамошней публике, которая явно не одобряет ношение женщинами брюк. Поначалу Джоанна хотела выдать себя за мальчика - излюбленный прием многих героинь кинофильмов - но, поглядев на себя критически в зеркало, Джоанна решительно забраковала эту идею.
Джоанна предприняла определенные шаги по обеспечению своей безопасности - купила кольт тридцать восьмого калибра и специальный набор к нему - разные там книжечки с советами и приспособления для чистки и смазки оружия. Затем она практиковалась в стрельбе до тех пор, покуда ее перестали беспокоить отдача и звуки выстрелов. Кроме того, ей хотелось обзавестись чем-то таким, что в будущем помогло бы ей хотя бы не уничтожить, но вывести из строя компьютер Сураклина. Поначалу Джоанна решила купить взрывчатку, чтобы разнести эту машину к чертовой матери. Но затем она забраковала эту идею - мало того, что приобретение и хранение взрывчатки - дело подсудное, но и обращаться она со всем этим хозяйством совершенно не умела.
Но что-то все равно нужно было делать. Джоанна принялась размышлять: если Гэри, он же Сураклин, смог и сможет переводить данные из сан-серанского компьютера в своей собственный, то это должно удастся и ей самой. И потому в потайном кармане кошелька-ридикюля Джоанна держала самое сокровенное - тщательно упакованный в несколько пластов полиэтилена, обмотанный капроновым шнуром диск - то есть это была дискета с записанной на ней программой, позволявшей уничтожить любую другую программу. Кстати, пользование подобными программами тоже было запрещено законом.
Готовилась Джоанна к этой экспедиции довольно долго - и все время она ругала себя за непростительную медлительность. Ведь кто знает, что могло случиться за это время с Антригом. Может быть его уже и в живых-то нет.
Стоп, приказала себе она, в сторону такие мысли. Конечно, он жив.
И даже если его больше нет на свете, то она все равно должна действовать, хотя бы для того, чтобы остановить Сураклина.
Джоанна обратила внимание, что почти все освещение в шестом блоке было погашено. Джоанна бесшумно продвигалась по голубоватым ковровым дорожкам, устилавшими коридоры. Она поглядывала по сторонам, за стеклянными стенками отчетливо просматривались интерьеры помещений. За эту неделю она уже дважды приходила в здание этой дорогой, и девушку постоянно сопровождало неприятное ощущение, что Сураклин охотится за ней. Он уже похитил ее один раз, как раз когда собирался переселить свою душу в тело Гэри. Темный Волшебник понимал, что после того, как Гэри не станет, то ему понадобится квалифицированный программист, который станет заниматься с его компьютером. Именно Сураклин убедил Гэри заманить ее на свою вечеринку, а потом просто перетащил ее через Пустоту в свой мир. Если бы тогда Антриг не последовал за ним, то Джоанна до сих пор влачила жалкое существование орудия в руках Темного Волшебника.
Одним из последних разговоров Антрига с девушкой было то, что он постоянно твердил о своем желании предупредить ее. И она, конечно же, не вняла этим предупреждением.
И теперь Джоанна продвигалась по пустым коридорам. Сердце бешено колотилось в ее груди. Конечно, девушка отлично понимала, что если она столкнется сейчас с Сураклином, то он тут же претворит в жизнь ее желание. И чем больше приближалась она к главному компьютерному терминалу, тем больше возрастала для нее опасность.
- Немедленно расслабься, - решительно приказала Джоанна себе самой, - ведь уже сколько раз тебе приходилось ходить этой дорогой. Чего тут страшного?
Но ее продолжало трясти, зубы стучали, когда девушка проскользнула в одну из комнаток со стеклянными стенами.
Но ведь ты ходила тут десятки раз…
Она неплохо старалась все это время, каждый раз, оставляя свой автомобиль непременно на разных парковочных площадках (чтобы машина не примелькалась), Джоанна под покровом темноты возвращалась назад в Сан-Серано, проникала в компьютер Гэри и распечатывала на принтере для себя очередную порцию информации из файла.
Конечно все это реальность, жестокая реальность, то и дело повторяла Джоанна себе, чтобы перестать хотя бы дрожать, не говоря уже о беспокойстве.
Вдруг она подумала, что испытывает чувства, которые наверняка переживает какой-нибудь сектант, который, поверив своему проповеднику, распродал все свое имущество и теперь стоит на вершине холма, ожидая конца света. А потом ее ожидает не слишком приятное возвращение домой
- как раз подобно все тому же сектанту.
Вдруг где-то сбоку зашуршало ковровое покрытие. Джоанна быстро встала за непрозрачную дверь и стала напряженно всматриваться в щель. И тут она мгновенно узнала его - конечно же, это был Гэри. Он осторожно прошел мимо комнаты. Джоанна стояла ни жива ни мертва.
Гэри - тот, уже не настоящий Гэри - теперь уже мог не притворяться тем, под чьей маской жил все это время. Теперь это была какая-то крадущаяся походка, точно лисья - так настоящий Гэри Фэйрчайлд никогда не ходил.
Джоанна увидела, что в руках темный Волшебник нес чемоданчик-"атташе", и сердце ее упало.
Видимо все это должно так или иначе случиться сегодня.
Джоанна догадалась об этом сегодня утром, когда, пользуясь благоприятным моментом, в очередной раз проникла в нужный файл и обнаружила, что значительной число информации оттуда бесследно исчезло. Тут, впрочем, не было ничего удивительного - хоть Гэри и программировал свои намерения и данные на сан-серанском компьютере, но вот переправлять накопленную и обработанную информацию через Пустоту ему все равно приходилось по старинке - вручную, лично.
Девушке вдруг очень захотелось взвизгнуть. Только без паники, приказала она себе снова и осторожно, на цыпочках, направилась к телефону. И тут удача - стоило только набрать номер, как заговорил автоответчик в квартире Рут. Лучшего и желать нельзя. Конечно, Рут редко можно было застать дома, но Джоанне именно сейчас меньше всего хотелось, чтобы ее засыпали градом ненужных вопросов.
- Рут, это Джоанна, - еле слышно забормотала она в трубку, - зайди ко мне, только не забудь мой ключ. Там на столе лежит большой конверт, в нем кое-что сказано. Только сделай все так, как написано там. Когда вернусь, расскажу обо всем куда более обстоятельно. Но только мое путешествие может занять несколько недель. Не бойся, никакая опасность мне не грозит. Ну все, пока.
Как все это глупо.
Но почему именно она, почему?
Антриг, наверное, решила девушка, ощущал то же самое.
Вдруг ей стало как-то не по себе, такое неописуемое чувство, какой-то холодный ужас, нервы словно напряглись. Словно стоишь на краю пропасти, зная, что в любой момент может закружиться голова. Но Джоанна была готова отдать голову на отсечение, что ей прежде не доводилось испытывать подобного чувства. И тут она еще с грустью подумала, что бесследно исчезнув вторично, она уже вряд ли привлечет к себе большое внимание. Может быть, и искать ее никто не станет.
Но, понятное дело, если Сураклин похитит ее сейчас, То можно считать, что ее экспедиция уже началась. Только бы Темный Волшебник не вселился в ее тело.
Ослепительный белый свет падал сквозь стеклянную дверь компьютерного терминала на пол коридора. Набитый разным нужным скарбом кошелек оттягивал ей плечо, но Джоанна даже теперь не стала перевешивать его на другое плечо. Сейчас было не до этого. Так, неслось в ее голове, в десять часов будет автобус обратно в Энсино. Постояв еще немного, девушка осторожно высунула голову за дверь.
Нет это не было галлюцинацией. А значит, ее рассудок в полном порядке. Пока что. Но это уже хорошо.
Странно, свет в компьютерном терминале больше уже не горел. Выходит, она рано радовалась отсутствию у себя галлюцинаций. У страха, как известно, глаза велики.
Итак, снова темнота. Темнота, вытянувшаяся по коридору. И там, в конце коридора, Джоанна отчетливо уловила какое-то еле слышное движение. Тихое, вкрадчивое…
Но в компьютерном терминале теперь никого не было. А темнота тем временем стала потихоньку рассеиваться, превращаясь в самый обычный полумрак.
И было не слишком приятным, что…
Видимо, придется шагать прямо туда…
- А может, предложил тоненький голосочек в ее душе, - просто пойти домой, уткнуться в подушку и забыть всю эту галиматью? Словно этого с ней никогда не было?
Решительно отбросив провокационные мыслишки, Джоанна поправила на плече ремень кошелька и шагнула вперед…
Глава 2
Несомненно, это было самое страшное, что ей когда-либо приходилось делать. Не успела девушка сделать и двух шагов, как ей вдруг сильно захотелось повернуться и побежать что есть силы назад. Но нет, дороги назад уже не было - нельзя даже было позволить себе оглядываться назад. Конечно, перед нею разверзлась Пустота, которая и была тем самым непроницаемым мраком. И впереди ярким пятном маячила желтая рубашка Гэри. Если только она сейчас помедлит, и рубашка пропадет из виду - тогда пиши-пропало, можно считать, что она заблудилась где-то между разными мирами.
Целая гамма чувств одолевала путешественницу - от простой тошноты и ощущения падения, до сладкого ужаса, которое испытывает только человек, который уже заглянул в глаза смерти. Но Джоанна упорно двигалась вперед, ощущая себя словно в невесомости, как бы плывя в невидимых волнах. Единственным ее желанием сейчас было ни в коем случае не потерять из виду желтую рубашку. По лицу ее струились слезы
- скорее всего, это были слезы негодования за свою собственную слабость. Помнится, когда она в первый раз продвигалась через Пустоту, то это было в бессознательном состоянии, когда испугаться она не могла при всем своем желании. А когда она возвращалась назад, то сильная рука Солтериса (он же Сураклин) держал ее руку, придавая упорство и подбадривая.
Казалось даже, что эта темнота живая. Джоанна словно чувствовала плотную тьму, ощущала ее. Воздух был словно сгущенным, он как бы плавал волнами, слоями.