- Мне он явился во плоти, - ответил Дункан. - Он схватился за поводья, чтобы я на него не наехал. - Дункан помедлил и продолжил. - Хотя следов-то он никаких не оставил. Да, когда он исчез, было достаточно светло, чтобы разглядеть следы вдоль дороги, по которой мы шли. Мои следы были, а его - не было.
Дункан приподнялся на локте.
- Теперь я и вправду не знаю, Аларик. Может быть, его и вовсе не было. Может, он мне привиделся.
Морган покачал головой и резко встал.
- Нет, что-то ты все-таки видел. Я не осмелюсь даже предположить, что именно, но думаю, все это неспроста.
Он с минуту пристально смотрел в пол, затем поднял глаза на Дункана:
- И почему мы до сих пор не спим, а? Можешь оставаться тут, если хочешь. Кажется, тебе довольно-таки удобно.
- Если бы я хотел пошевелиться, то все равно не смог бы, - улыбнулся Дункан, - до завтра.
Он проводил Моргана взглядом и, когда тот исчез за дверью с грифоном, наклонился и поставил рюмку рядом с кушеткой на пол.
Что же он все-таки видел по пути в Коротский замок?
Кто бы это мог быть?
И к чему бы это?
Глава V
"Кто эта блистающая, как заря, прекрасная, как луна, светлая, как солнце, грозная, как полки под знаменами"
Когда колокола Коротского собора пробили шесть, Морган нетерпеливо ерзал в кресле, украдкой сдерживая зевоту и стараясь придать своему лицу не такое скучающее выражение. Он изучал все те же отчеты, что и днем раньше, и лорд Роберт все так же прилежно трудился над свитком, лежащим перед ним на столе.
"Лорд Роберт всегда работает необычайно прилежно", - подумал про себя Морган. Может быть, и неплохо, что кто-то способен выполнять такую нудную работу. Казалось, Роберту никогда не надоест часами сидеть, погрузившись в непонятные записи, ничего не видя и не слыша. Впрочем, это его служба.
Морган вздохнул и попытался заставить себя снова взяться за дела. Как ни крути, а это - главная обязанность герцога Корвинского, когда он находится в своей резиденции: он должен выслушивать раз в неделю местные жалобы, должен рассматривать их. Обычно Морган занимался этим охотно, поскольку одновременно получал представление о том, что происходит в его герцогстве, и таким образом был в курсе событий, которые так или иначе могли иметь к нему отношение.
Но последние несколько недель Морган чувствовал себя неспокойно. Вынужденное двухмесячное безделье, прерываемое только заботами, связанными с управлением Корвином, вгоняло его в тоску, и он жаждал действия. Даже ежедневные упражнения с мечом и пикой, случайные поездки по округе или охотничьи вылазки не могли полностью рассеять его тревогу.
На прошлой неделе он с удовольствием выбрался в Кулд. Здоровая усталость после четырех дней, проведенных в седле, - достойная замена той пышной, но безвкусной жизни, которую он вел последние два месяца. Как хотелось бы ему снова встретиться со старыми друзьями. А особенно он хотел увидеть молодого короля. Сейчас больше, чем когда-либо, Морган стремился быть рядом с ним, чтобы уберечь, защитить его от новых опасностей, назревающих в эти дни, - Келсон был для него почти сыном. Его постоянно беспокоила мысль о том, как тревожно, наверное, было мальчику в последние дни.
Морган неохотно вернулся к лежащим перед ним бумагам и небрежно подписал первую. Сегодняшняя работа тяготила его еще и потому, что дела, изучаемые им, были слишком просты в сравнении с теми действительно сложными вопросами, которыми герцогу приходилось заниматься. Так, например, только что подписанный им документ касался небольшого штрафа, наложенного на некоего Гарольда Мартина за то, что его скотина паслась на чужой земле. Как он понял, тот не считал себя виноватым и был недоволен решением суда.
"Это еще ничего, дружище Гарольд, - думал Морган. - Вот погоди, когда Лорис и Карриган отлучат нас, тогда ты, пожалуй, узнаешь, что такое настоящая беда".
А похоже, что отлучение в самом деле состоится. Вчера утром, проводив гостей, он снова послал Дункана к епископу Толливеру, дабы узнать, что ему сказал курьер, доставивший ночью послание архиепископа. Дункан возвратился не скоро, вид у него был тоскливый и озабоченный, - на этот раз епископ держался подчеркнуто сухо, в отличие от первого радушного приема. Очевидно, курьер чем-то сильно напугал Толливера. Как бы то ни было, Дункан ничего не узнал.
Морган отодвинул документ в общую кучу. В это время раздался отрывистый, резкий стук в дверь, и в комнату вошел Гвидион с лютней за спиной. На невысоком трубадуре была простонародная домотканая коричневая куртка; его смуглое лицо было покрыто потом и пылью. С важным видом он прошел по натертому полу и отвесил Моргану короткий поклон.
- Ваша светлость, могу я отвлечь вас на два слова, - он взглянул на Роберта, - наедине?
Морган обернулся и, отложив перо, испытующе посмотрел на Гвидиона. Обычно вздорный и фатоватый, сейчас этот тонкогубый человечек был непривычно серьезен. И в его поведении, и в его черных глазах было что-то такое, что не давало Моргану усомниться в полной серьезности вопроса, с которым пришел Гвидион. Взглянув на Роберта, он сделал ему знак уйти, но управляющий медлил, не двигаясь с места.
- Милорд, я протестую. Что бы там ни было, это может подождать. Нам осталось всего несколько бумаг, а после этого…
- Извините, Роберт, - перебил Морган, оглянувшись на Гвидиона. - Это уж мне судить, может дело подождать или не может. Я приглашу вас сразу же, как только мы кончим.
Роберт ничего не сказал, но, досадливо хмурясь, собрал свои бумаги и придвинул к столу кресло. Гвидион дождался, пока он выйдет и закроет за собой дверь, затем прошествовал к окну и уселся на подоконник.
- Благодарю вас, ваша светлость. Есть немало лордов, у которых не нашлось бы минуты, чтобы снизойти до прихоти сказочника.
- Мне кажется, Гвидион, ты пришел не со сказками, - спокойно ответил Морган, - что же ты хочешь мне сказать?
Гвидион снял лютню, тронул струны, задумчиво глядя в окно, и заговорил:
- Милорд, утром я был в городе, - сказал он, тренькая по струнам и играя колками, - я искал песни, достойные слуха вашей светлости. Но боюсь, что те, которые я нашел, не доставят вам большого удовольствия. Не хотите ли послушать?
Он обернулся и во все глаза выжидающе уставился на Моргана.
Тот слегка кивнул.
- Хорошо. Вот песня, которая должна вас особенно заинтересовать, милорд, ибо в ней говорится о Дерини. Я не отвечаю за ее мотив и слова, это не мое произведение, а содержание ее таково.
Он взял несколько вступительных аккордов и перешел к быстрой, живой мелодии, напоминающей детскую песенку:
Гей, гей, попробуй угадать -
Отчего Дерини нынче не видать?
Гей, гей, угадай, коли умен. -
Отчего повесил голову грифон?Дерини все убиты; кто выжил, тех убьют,
А грифону голову зеленую свернут.
Гей, гей, угадал ты, что уж говорить,
Так выслушай сначала и попробуй повторить.
Когда Гвидион закончил куплет, вставший было Морган снова уселся в кресло, сцепил пальцы и мрачно прищурился, Некоторое время он сидел молча, изучая певца своими серыми глазами, потом спросил:
- Это все?
Трубадур пожал плечами.
- Да нет, есть еще куплеты, варианты, можно сказать, милорд. Но везде - юмор такого же рода, да и в поэтическом отношении так же слабо. Может быть, вас больше заинтересует "Баллада о герцоге Кирале"?
- Герцоге Кирале?
- Да, милорд. О негодяе в полном смысле этого слова - злодее, богохульнике, лжеце, который обманывает своих приближенных. К счастью, песня оставляет бедному угнетенному народу некоторую надежду. Также могу заметить, что имя - Кирала - покажется более знакомым, если прочесть его задом наперед: к-и-р-а-л-а-а-л-а-р-и-к. Во всяком случае, стихи здесь лучше, чем предыдущие.
На этот раз вступительный аккорд предварил тихую, спокойную, похожую на гимн песню:
Обиды Господу нанес немалые Кирала,
Грифона хищного сразить давно пора настала.
Пусть он пускает пыль в глаза и зло творит незримо,
Ничто не скроет ереси от зорких глаз Варина.О люди Корвина, пресечь спешите злодеянья,
Коль не хотите вы навлечь на край наш наказанье.
Закрыв в неведенье глаза на дьявольские козни -
Потом мы все поплатимся раскаянием поздним.Но час расплаты недалек, и дни Киралы минут.
Поднимутся сыны Христа, навеки страх отринут.
Наш Варин явится - могуч, и мудр, и бодр на диво,
На страх Грифоновым когтям и всем, кто судит криво.
- Хм! - фыркнул Морган, когда трубадур кончил. - Где ты, черт возьми, это откопал, Гвидион?
- В таверне, милорд, - ответил тот, сдержанно улыбаясь. - А первой научил меня оборванец - уличный певец у ворот Святого Матфея. Милорду понравилось то, что я ему принес?
- Мне понравилось, что ты рассказал мне все это, но уж никак не содержание. И много таких песенок ходит, как ты думаешь?
Гвидион тихо положил лютню на мягкий табурет, стоявший рядом, и откинулся назад, опершись об оконный косяк сцепленными на затылке руками.
- Трудно сказать, милорд. Я был в городе всего ничего, а услышал по нескольку вариантов каждой песни; может быть, существуют еще и другие, которых я не слышал. Если милорд соизволит выслушать советы жалкого сказочника, то лучше всего бороться с этими песнями с помощью других. Можно, я попробую сочинить что-нибудь в этом роде?
- Не уверен, что в нашем положении это самое благоразумное, - сказал Морган, - а что ты…
Тут его прервал отчаянный стук в дверь, Морган раздраженно крикнул: "Войдите!"
Дверь открылась, и вошел Роберт с выражением досады на лице.
- Лорд Ратер де Корби хочет вас видеть, ваша светлость.
- Ладно, пусть войдет.
Роберт отошел в сторону, и эскорт из нескольких человек, построенных попарно, в ливреях Орсальского Удела цвета морской волны, вошел строевым шагом. Следом за ним появился грозный Ратер де Корби - чрезвычайный посол Орсальского Удела. Морган остался на месте и, улыбаясь, смотрел, как отряд, разделившись, построился перед ним. Ратер остановился и отдал поклон.
- Герцог Аларик, - проревел он голосом, странно не соответствующим его пятифутовому росту, - его княжеское высочество шлет вам привет и пожелание счастья. Он надеется, что у вас все в порядке.
- Все и правда в порядке, Ратер, - сказал Морган и с жаром потряс ему руку. - А как дела у старого морского льва?
Ратер раскатисто рассмеялся:
- Семейству Орсалей Бог дал очередного наследника, и Орсаль надеется, что вы вскоре сможете его посетить. - Он взглянул на Гвидиона и Роберта и продолжал: - Он желает обсудить некоторые вопросы, связанные с навигационными правилами и обороной, и надеется, что вы приедете с вашими военными советниками. Весна - нелегкое время для нас, вы же знаете.
Морган понимающе кивнул. Между его герцогством и Орсальским Уделом находилось устье реки Туин - весьма удобный водный путь для Венцита Торентского, пожелай тот вторгнуться с моря. И до тех пор, пока Морган не ушел еще с армией, необходимо было заключить соглашение с Орсалем о защите Корвина в его отсутствие.
- Когда он меня ждет, Ратер? - спросил Морган, понимая, что Орсалю действительно необходимо его видеть, но что уехать он может не раньше, чем завтра, и только после того, как свяжется с Дерри.
- Может быть, поедете со мной? - уклончиво ответил Ратер, наблюдая за реакцией Моргана.
Морган покачал головой.
- А как насчет завтрашнего утра? - спросил он и жестом попросил Роберта и Гвидиона выйти. - "Рафаллия" стоит в порту. Мне с ними по пути - я могу добраться до Терса. У нас будет в распоряжении целый день, а потом мне необходимо вернуться. Что вы на это скажете?
Ратер пожал плечами.
- Лучше бы вы поехали со мной, Аларик. Вы же знаете, я только доставляю депеши по назначению. А согласится Орсаль или не согласится - об этом знает только он сам.
- Ну хорошо, - сказал Морган, дружески похлопав Ратера по плечу, - а как насчет того, чтобы немного перекусить, прежде чем вы отправитесь обратно со своими людьми? Сейчас у меня гостит мой кузен Дункан, и я хотел бы, чтобы вы познакомились.
Ратер поклонился.
- С удовольствием принимаю приглашение. А вы обещайте, что расскажете мне, какие новости от молодого короля. Вы же знаете, как огорчен Орсаль, что не смог прибыть на коронацию Келсона.
* * *
Позже, когда все правила гостеприимства были соблюдены, и старый вояка отправился домой, Морган опять оказался в вынужденном плену у лорда Роберта, по настоянию которого сегодня они должны были полностью привести в порядок приданое Бронвин. И они заперлись с Морганом на террасе, взяв с собой все необходимые документы. Дункан раньше отправился в оружейный павильон, чтобы выяснить, как идут дела с новым мечом, который он заказывал, а Гвидион бродил по городу в поисках других крамольных песен.
Голос Роберта все гудел и гудел, и Морган с усилием заставлял себя вслушиваться, в пятнадцатый раз за неделю напоминая себе, что их занятие - необходимая, хотя и скучная часть управления наследственным владением. Но толку от этого было не больше, чем в предыдущие четырнадцать раз.
- "…Принимая во внимание Корвинское поместье… - читал Роберт, - с указанием, что Корвин принадлежал ранее королю, но король Брион, отец ныне царствующего короля, передал вышеупомянутое поместье лорду Кеннету Моргану и его потомкам в награду за службу троих из их рода во время войны…"
Как только лорд Роберт перевел дыхание, чтобы перейти к следующему абзацу, дверь на террасу отворилась и, тяжело дыша, вошел Дункан, одетый только в пыльный короткий плащ для тренировок и мягкие сапоги на босу ногу. Входя в комнату, он вытирал лицо углом серого полотенца грубого полотна, перекинутого через плечо. В левой руке он сжимал свернутый и запечатанный лист пергамента.
- Только что доставил гонец, - сказал он, улыбаясь, и бросил письмо на стол, - наверное, это от Бронвин.
Опершись на край стола, он приветливо кивнул Роберту, но управляющий лишь со вздохом отложил перо и, не скрывая досады, сел на свое место. Морган предпочел этого не заметить и переломил пополам красную восковую печать. Когда он прочитал первые несколько строк, глаза его засияли от радости и, улыбаясь, он вытянулся в кресле.
- Дункан, твой знаменитый братец определенно умеет обращаться с женщинами, - произнес герцог. - Вот послушай. Это так похоже на Бронвин:
"Дражайший брат мой, Аларик! Я едва могу поверить, что это наконец произошло, но всего через несколько дней я стану леди Бронвин Мак-Лайн, графиней Кирни, будущей герцогиней Кассана и, что самое важное, женой моего возлюбленного Кевина. Не знаю, поверишь ли ты, но наша взаимная любовь становится сильнее с каждым часом".
Он взглянул на Дункана и снисходительно приподнял бровь, в ответ на что тот, улыбаясь, покачал головой.
"Наверное, это последнее письмо до нашей встречи в Кулде, но герцог Яред поторапливает меня, поэтому буду краткой. Он и леди Маргарет засыпали нас дарами, а сегодня нам обещано нечто поистине потрясающее. Кевин шлет привет и спрашивает, не сможешь ли ты пригласить трубадура Гвидиона, чтобы он пел на нашем свадебном пиршестве. Кевин был просто очарован, когда слышал его пение в Валорете прошлой зимой, да и я полна горячего желания услышать его.
Передай Дункану, и Дерри, и лорду Роберту, что я их всех люблю и с нетерпением жду, когда же увижу их всех на своей свадьбе. Поспеши, чтобы застать счастливейший день в жизни любящей тебя сестры, Бронвин".
Дункан еще раз вытер вспотевшее лицо, взял, улыбаясь, письмо и пробежал его глазами.
- Ты знаешь, я и не предполагал, что когда-нибудь увижу Кевина таким ручным. Все еще не женат в тридцать три - я уж думал, не хочет ли он стать священником вместо меня.
- Да, Бронвин не промахнулась. Кажется, ей было лет десять, когда она окончательно решила, что ей не нужен никто, кроме Кевина. Только условие, поставленное нашей матерью, заставило их ждать этого часа так долго. Уж на что Мак-Лайны настойчивы, да разве им сравниться в упрямстве с девушкой из Дерини, когда той взбредет что-нибудь в голову?
Дункан фыркнул и оглянулся на дверь.
- Пойду-ка я лучше, поторгуюсь еще с оружейником, это, по крайней мере, легче, чем спорить с человеком, который считает, что его сестра - само совершенство.
Посмеиваясь, Морган вытянулся в кресле, положив обутые в сапоги ноги на обитую кожей скамейку. Настроение его улучшилось.
- Роберт, - проговорил он, рассеянно глядя в окно и улыбаясь каким-то своим мыслям, - напомни мне, чтобы я поговорил с Гвидионом о его завтрашней поездке в Кулд, ладно?
- Да, милорд.
- И давай вернемся к нашим бумагам. Что-то, Роберт, ты в последнее время небрежен.
- Я, ваша светлость? - пробормотал Роберт, оторвавшись от своих записей.
- Да, да, давай начнем. Я думаю, если мы как следует поработаем, то к полуночи, может, кончим с этими проклятыми бумагами и утром я смогу послать их с Гвидионом. Никогда еще мне не было так скучно.