15
Он мчался сквозь подлесок, прошибая телом вязкий, поглотивший небо и землю туман, ежесекундно рискуя свалиться в колючий покров неровной земли; кусты нещадно хлестали его, молодые деревья вырастали из густых белесых клочьев мокрыми черными стволами, отдавшими здешнему холоду зелень рано опавшей листвы; сзади нарастало черное гудение, пронизанное алыми всполохами - Тварь мчалась еще быстрее, он чувствовал ее напряжением спины, дрожью, схватывающей поясницу; волосы на затылке вставали дыбом.
Подлесок все тянулся и тянулся - уже десять ударов сердца, - когда бегущий сообразил, что такого быть не может. Чернеющий страх накрыл его с головой, но вовремя пришла спасительная мысль: значит, я бегу вдоль леса!
На секунду он замедлил бег, потому что стремительные в такт дыханию и движению мысли уже ломались, сталкиваясь друг с другом; в голове царил полный сумбур, и желание спастись отступило в глубину рассудка, уступив, наконец, лихорадочному раздумью, куда повернуть, чтобы оказаться в лесу, - налево или направо?!
Но, к несчастью, он не успел как следует остановиться: инерция бросила корпус вперед, ноги заплелись одна о другую, толкая его в мокрую грязную траву.
Страх настигал, пульсирующее черное гудение усилилось, алые волны гуляли в глазах, вспыхивая болью и рождая сотрясающую тело дрожь.
Он вскочил, бросился направо, начиная движение на четвереньках и выпрямляясь, шатаясь, балансируя на скользкой траве и на краю давимого ужасом сознания - сзади, шагах в ста, раздалось утробное рычание Твари.
Сдавленно вскрикнув, он пролетел несколько метров в рванувшем поясницу прыжке - и вдруг потерял почву под ногами.
Она ударила его миг спустя - ударила крепче дубовой гробовой доски; он скатился по склону, ломая кусты, и достиг подошвы холма прежде, чем туман успел поглотить крик его боли.
Кажется, мстительная земля разделалась с топтавшими ее ногами; по крайней мере он не мог встать. Наскоро выломанную минутами назад дубину во время падения вырвали жадные кусты, оставался только кинжал за голенищем, - а Вельх слишком хорошо знал, чего стоит оружие против этой, взращенной Мастерами своего дела Твари.
- Мать милосердия, - хрипло позвал он, обращаясь в туман, стирая с лица капли росы, грязь и непозволительные для мужчины слезы, - Отец воинов, простите. Я не успел, - на него упала длинная вытянутая алая тень, и гудение смолкло. Красные всполохи опасности растеклись по земле и, затихая, клокотали в траве, по которой мягко и неслышно ступала Тварь.
Приговоренный к смерти смотрел на нее и не шевелился в оцепенении. Он никогда не видел такой огромной и страшной собаки.
Тварь остановилась в пяти шагах от него, наполовину показавшись из тумана. В угольных глазах с красными блестками отражался сжавшийся на траве человек, рука которого, подрагивая, тянулась к спрятанному в голенище сапога ножу.
Медленно, не спуская с человека тяжелого ненавидящего взгляда, Тварь припала к земле, готовясь к единственному прыжку; ощерила побеленную слюной пасть, перестала сдерживать рвущееся сквозь клыки клокотание. И прыгнула.
Мясо рванулось в сторону, словно предугадав неуловимо-быстрый прыжок, но движения его сковывали ужас и слабость: оно не успело увернуться и распласталось на земле, опрокинутое, раздавленное, уже не сопротивляющееся.
"Горло!" - вел радостный, алкающий крови инстинкт, но жестокий приказ "Глаза!" вывернул морду вверх, взметнул мощную лапу и обрушил ее на искаженное беззащитное лицо.
Снизу ударил крик, но странно не был похож он на вопли обычного корма - в нем пробуждалась дикая ненависть, Бездна, леденящая кровь. Тварь, не раздумывая, рванула горло - клыки сомкнулись, вспарывая и отрывая горячую кровоточащую плоть, и в тот же миг острый привкус опасности рванул ее в сторону - оставить мясо, кинуться навстречу возникшему в трех прыжках отсюда неизвестному, движущемуся со стороны леса врагу, - но неумолимый приказ в замедленных, тягучих мгновениях не позволил отступить от жертвы, пока она не издохла; пища, захлебывающаяся кровавым ревом, внезапно содрогнулась, и шерсть Твари начала вставать дыбом; в тумане родился странный звенящий звук, и тут же в бок Твари ударила легкая колющая боль вошедшего в тело прута. Не обращая внимания, она снова рванула мощными челюстями кусок бьющегося в конвульсиях мяса, но плоть его вдруг стала очень жесткой, стремительно обрастая странной серой кожей, покрытой редкими белесыми пятнами.
Боевая ярость родилась в собачьей груди, снова запела тетива, и еще один тонкий омеловый прут без наконечника вошел в тело, пробивая неуязвимую шкуру. Утробный рык Гончей смешался с ревом содрогающейся жертвы, и Тварь преступила приказ. Оставив второй глаз, она вцепилась обрастающему шерстью мясу в глотку, намереваясь покончить с ним немедленно, потому что второй враг с его сумасшедшей скоростью метания прутьев начинал становиться опасен, и острия его живого оружия жгли.
Но клыки с трудом вошли в вязкое тело, и вкус крови на сей раз породил в Адской Гончей страх, потому что это не было плотью и кровью человека.
Раны зарастали на глазах, превращаясь в шрамы и рубцы, и рев поверженной жертвы неожиданно смолк. Серые руки вцепились в загривок неуязвимой Твари, отрывая ее от земли, и, приподняв огромное тело, швырнули ее в сторону. Упав, Тварь вскочила с пугающей плавной быстротой и развернулась в сторону ускользающей добычи, но добыча и не думала ускользать.
Звонкоголосый враг рванул собачий слух кратким свистом и новой омеловой болью, но не от нее смешались в черном сердце ярость и страх, не от нее дрогнули передние лапы, ясно говорящие: "Бежать!"
Тварь застыла, припав к земле, и горлом шло низкое клокочущее рычание. А впереди вставала другая Тварь, на двух ногах, неуклюжая и молчаливая - и внимательно смотрела на адского охотника пылающими алыми глазами на сером овале нечеловеческого лица.
"Бежать!" - сказали дыбом вставшая шерсть и холод, родившийся в вечно голодном брюхе, но сзади ударил неоспоримый, ненарушаемый приказ: "УБЕЙ". И Тварь рванулась вперед, опережая мгновение и новый свист звонкоголосого врага, стремясь убить, пусть даже умереть.
Размытая серая тень скользнула навстречу, вскидывая руки, и сомкнувшиеся железные тиски одним резким движением вырвали собачий череп из позвоночной дуги. Хруст, тишина и шелест колышимой ветром травы достигли собачьего слуха. Гончая осознала, что огромное тело невесомо повисло в руках серокожего существа и что она перестает его чувствовать. Потом все стало красным, а затем накатила тьма.
Глава вторая
РОЖДЕННЫЕ В ДРЕВНЕМ ЛЕСУ
18 июня 259 года, 1 час 57 минут утра.
От Старшего Наблюдателя области Северных Княжеств.
Секретно. Только для Мастеров Седьмой и выше ступеней.
Всем Мастерам, Высоким Мастерам и Наблюдателям: ВНИМАНИЕ: Два часа назад в северной части континента БЫЛИ АКТИВИРОВАНЫ И ОТКРЫТЫ ВРАТА НЕБЕС!
Феномен замечен и зарегистрирован в астрономическую полночь; пространственное преломление Скерсовых лучей указало на центральный район массива Бескрайних Лесов. Мной и моей группой в срочном порядке были предприняты предписанные Уставом меры, в результате которых удалось проследить тонкоматериальный след Открывшего, локализовать и восстановить момент непосредственного Открытия.
Особенности Феномена: значимых особенностей установлено не было.
Материальные объекты: непосредственно при Открытии и во все прошедшее после него время перемещения материальных или энергетических тел либо сущностей в наш мир или из него ЗАФИКСИРОВАНО НЕ БЫЛО.
Предписывается: всем Мастерам седьмой ступени и выше, не состоящим при исполнении заданий степени важности "А", направить свои исследования в сторону упомянутого Феномена; за неисполнение предписания вводится наказание третьей категории, за использование полученной информации в собственнических целях - наказание второй категории, отлучение от Конклава с запрещением кастования заклинаний выше третьей ступени!
Сегодня к вечеру каждому из вас будет сообщено о месте и времени проведения срочного внеочередного Общего Сбора Мастеров, на который каждому следует явиться со своими изысканиями и результатами, полученными к этому часу.
Тот, чьи исследования окажут значимое воздействие на успех поиска астральных, эфирных, материальных либо теневых следов Открывшего, будет вознагражден привилегиями Мастера следующей ступени и получит в свое распоряжение заполненный Серый Жезл.
Возможны иные награды на усмотрение Совета Конклава.
Во имя Брадалла Всевидящего, удачи всем нам.
18 июня 259 года, 1 час 59 минут.
От Старшего Наблюдателя области Северных Княжеств.
Строго Секретно. Единолично Главе Совета Конклава.
Учитель! С пожеланиями духовных сил и решимости обращаюсь к Вам с секретным сообщением, которое потрясло меня и, боюсь, необычайно потрясет и Вас: привлеченный нарушением динамики энтропийного поля Элиды, я успел зафиксировать момент активации и открытия Небесных Врат и уловить на несколько мгновений потрясший весь континент крик Стражей Небесных Врат.
Они кричали от боли, Учитель - КРИЧАЛИ ОТ БОЛИ. А затем умолкли. То есть были умерщвлены. Справившись с потрясением, я направил силы моей группы на исследование кривых колебаний Поля, - и результат превзошел все мои ожидания, о чем спешу сообщить и Вам.
Итак, я - Старший Наблюдатель Севера, Высокий Мастер Конклава, ясно понимая всю возлагаемую с этой минуты ответственность, после проведения предварительных анализов с уверенностью могу заявить: в процессе Открытия к нам были переброшены шесть материальных тел!
Судя по отпечаткам принятых всплесков всех наблюдаемых полей (кроме всего прочего, я успел применить Призму Квартерона), все шестеро гуманоидных размера и массы.
Анализ персоны Открывшего, в котором были использованы все доступные мне средства, ничего не дал. Я не смог зафиксировать ни фигуры, ни ауры, ни следа физических перемещений.
Однако размер энергии, использованной Открывшим, не успел полностью рассеяться, и, следуя путями Межмировых Пластов, я смог отчасти замерить его (при этом использовав все имеющиеся в наличии драгоценные камни). Результат же… я понимаю, что это кажется невероятным, Господин мой, но, судя по всему, это Существо располагает силами, примерно равными Вашим, или превосходящими их; мне неведомо, почему об этом Вам не сообщил Хранитель.
Исходя из вышеперечисленного, Учитель, я осмеливаюсь предположить, что мы имеем дело либо с деяниями Ушедших Высоких, либо с заговором кого-либо из Высоких Мастеров против Конклава и соответственно против Империи, так как иных магов таких ступеней могущества в мире не существует.
Настоятельно рекомендую Вам немедленно вернуться к делам и произвести анализ произошедшего; разумеется, все материалы, которые сформировались к этой минуте, я тотчас пересылаю Вам.
Мой Господин, Вы знаете, что я всегда был осторожен. Однако сейчас, в свете произошедшего, я полагаю, осторожность необходимо временно отринуть. Тысячу лет назад кто-то создал и открыл Врата Небес, через которые мои (человеческие) предки вошли в этот мир; теперь они открыты снова, и КТО-ТО привел в Элиду шесть неопознанных существ. Цель его неизвестна, но вполне может быть точно такой же, как и у того, кто привел в Элиду нас, людей, а значит, нам необходимо немедленно готовиться к обороне. К обороне против нового Вторжения.
Я боюсь, Учитель, боюсь за наш с Вами мир, за его законы и устои, за его спокойствие, и этот страх сподвигает меня на смелость дать Вам совет. Он прост: прошу Вас, забудьте о старой неприязни! Немедля свяжитесь с официальными жрецами Темного Владыки и предложите им присутствовать на общем сборе; если они отвергнут Ваше предложение, откройте им суть происходящего и любыми способами принудите их воззвать к Темному Творцу, испрашивая толику Его мудрости: ибо кто, как не Он, держащий в своем ведении души погибших Стражей Врат, может позволить нам увидеть то, что видели перед смертью они, чтобы понять, наконец, кто таков был Открывший Небесные Врата?..
…И самое главное: тотчас же, не дожидаясь ни Совета, ни результата своих или моих исследований, призовите подвластных Вам Убийц и направьте их в сердце Бескрайних Лесов - на поиск Тех, Кто Пришел.
Если с теми, кто по воле Открывшего шагнул в наш мир, не получится договориться, убейте их, не колеблясь, прошу Вас, ибо, возможно, только в Ваших силах сейчас сделать это!..
Завтра утром я буду призывать Совет именно к такому скорейшему и максималистскому решению проблемы.
С Уважением, любящий Вас и до сих пор восхищающийся Вами, Ваш ученик Картэмар Фраг.
"…И никто из вас, используя высшие из заклинаний, подвластных Конклаву, не смог даже определить принадлежности этих сил. Исходя из этого, я считаю, что мы имеем дело с прямым вмешательством одного из Троих Творцов (недоумение в зале, перешептывания, открытые возгласы удивления, затем негромкие смешки). Кроме того, я уверен, что переброс материального тела или тел в пределы Элиды все-таки был осуществлен, несмотря на то, что Наблюдатели не смогли его обнаружить. Открытие Врат, связанное с колоссальными затратами и преследующее иные цели, непонятно и кажется практически невозможным. Очевидно, принимая во внимание отчет Фрага, стоит решить, что Открывший сумел скрыть этот перенос от известных нам способов Познания (снова взволнованное недоумение в зале; однако многие прислушиваются и неуверенно раздумывают над сказанным).
И наконец, что бы вы ни думали по этому поводу, сейчас мы не в силах предпринять ничего более разумного, чем ожидание, и попытку найти того или тех, кто вошел в Элиду, - чтобы поговорить с ними. И узнать, кто они".
Из выступления Магистра Сол’Орандо на срочном внеочередном Общем Сборе Мастеров 19 июня 259 года.
16
Он проснулся давно, но тем не менее продолжал свой начатый в бессознательном полупробуждении бег, прислушиваясь к ночной песне огромного леса, он быстро и безошибочно находил правильную, единственно верную тропу.
Собственно, под большинством из его широких, быстрых прыжков вовсе не было никакой тропы, - но он видел и чувствовал ее.
Усталая, больная мать и угрюмый отчим вместе с деревней, в которой его не любили и в которой значимого не было абсолютно ничего, остались далеко позади.
Его, юного и очень странного, тянул в глубь бесконечных северных лесов непререкаемый, глубокий, всепроникающий Зов. Камень Времени, таинственный, незнакомый и властный, звал его.
Мальчишка, словно гончая, вынюхивающая след, без устали мчался вперед.
17
Лес был огромный, редкий и старый. Почти голые деревья длинными стволами протыкали небо, на темнеющем фоне сплетая корявые кроны. Здесь, кажется, стояла осень, и недавно был дождь. Или было лето, но далекий север.
Дрожа от холода, Элейни расширенными глазами рассматривала темную глыбу, с которой только что сошла.
"Камень как камень? - подумала она. - Ну нет".
Это явно не был "камень как камень". Странной формы, напоминающей великанский трон, вытесанный из цельной серой скалы, он казался воплощением старости. Все остальное в этом лесу, даже ровным кольцом окружающие его деревья-великаны, было моложе, много моложе.
Элейни хотела бы забраться на камень снова, чтобы почувствовать себя выше, увереннее и спокойнее, - но было в нем что-то такое; ощутив это, девочка вздрогнула, стиснула тонкие руки в кулачки и быстро отступила от камня на несколько шагов.
В этот момент где-то совсем рядом, но выше, и в темноте крон завыла ночная птица, гулко предвещая близящийся рассвет.
Элейни подскочила на месте, сердце ее зашлось от страха. Хотелось броситься прочь и бежать сломя голову до тех пор, пока не встретится хоть кто-нибудь живой.
- Мама, - тихонько сказала она, как всегда в минуты страха вспоминая давно ушедшую мать, сжимаясь, озираясь и пятясь от камня, - мамочка!..
Где-то вдалеке откликнулись еще несколько таких же древесных крикунов, затем послышалось хлопанье многочисленных крыльев, сопровождаемое тонкими краткими выкриками ночных птиц - недовольными и даже злобными.
- Пошли вон, твари! - внезапно кто-то громко крикнул из темноты. - Вон отсюда!
Элейни чуть не закричала в ответ, но испугалась до такой степени, что от неожиданности и слова произнести не смогла. Она только подумала: "Кто же там?!".
В ответ на ее вопрос хлопанье крыльев многократно усилилось, птичьи крики приняли более высокий и пронзительный тон, а обладатель тонкого юношеского голоса истошно завопил: "А-а-а!.. Спасите!.."; затем из чащи непроходимых кустов вывалился здоровенный темный ком, покатившийся по очень пологому склону вниз, к самому подножию камня; птицы торжествующе пропели что-то непонятное, очень нестройное, лохматой стаей рванувшись вверх, и растаяли в смешении крон, будто их и не было.
Ком не останавливался. Элейни, стоявшая у него на пути, едва сдержав визг, отпрыгнула в сторону.
Прокатившись шагов семь, он ударился о первую каменную ступень и развернулся в невысокого человека, лицо которого очень хорошо осветила луна.
- Твари! - все еще истерично пробормотал он, ощупывая себя. - Вот твари!..
Элейни, стоя на самой границе падающей от деревьев тени, лихорадочно размышляла, стоит ли ей обнаруживать себя и пытаться заговорить с этим человеком. Говорил он на хорском и, вполне возможно, знал, что же такое с ней произошло, а если даже не знал, то все равно мог помочь выбраться отсюда, или хотя бы дать что-нибудь теплое.
Между тем человек поднялся, отряхиваясь, кряхтя и возбужденно сопя, и дал Элейни хорошую возможность рассмотреть себя.
Был он худощав, неуклюж, лет эдак пятнадцати на вид, облачен в неприемлемую для путешествия серую робу (монотонную, какие обычно носят ученики волшебников или сами начинающие маги), теперь изодранную о кусты и камни, мрачен на вид и на первый взгляд не очень симпатичен. Правда, был он еще и до ужаса смешным, а потому Элейни, не подумав, фыркнула, разглядывая, как он неловко пытается поправить застрявший на спине небольшой походный ранец.
Юноша тут же вскинулся, развернулся в ее сторону, по привычке хватаясь растопыренными руками за отсутствующий посох, и, замерев, прищуренно уставился в темноту. Торчащие, словно у ежика, светлые его вихры колыхались еще несколько мгновений, потом застыли.
Элейни застыла, чувствуя, как растекается по животу волна холодного напряжения и страха, быстро поднимаясь к рукам и опускаясь в начинающие дрожать ноги.
"Мамочка!.." - мысленно всхлипнула она.
- Ты кто? - хрипловато спросил юноша, не разгибаясь, стоя с чуть вытянутыми вперед руками и все так же мрачно поглядывая на ее едва различимый силуэт.
- Элейни… - тихо ответила она и только потом пожалела, что при первой встрече выболтала ему свое имя.
"Дура! - расстроенно подумала она. - А еще магом хотела стать!"
На юношу произнесение имени особенного впечатления не оказало.