- Не отрезал, побоялся. На тебе кохар был. Байгу видит: кохар моего рода, но чей, не знает. Он из другого племени, Байгу, моих родовичей не знает. Я бы сразу сказал: это кохар Лавшая, которого убили в тот день, когда мы оружие захватили. Байгу не знал, чей кохар, но видел, что кого-то из моих, поэтому на всякий случай решил тебя ко мне привезти. Вот как вышло.
Йоля сжала пальцы, стиснула камень и притворно равнодушным гоном спросила:
- Ну, вот привез меня этот дурак сюда. А теперь что?
- О чем ты спрашиваешь, Йолла?
- Что со мной теперь будет?
- Как что?.. Все хорошо будет!
Тут болтливость покинула великого вождя Донной пустыни, он теперь на Йолю даже не смотрел, уставился в сторону.
- Хорошо будет? Ой, как здорово! Я очень даже рада, Уголек.
- Улла-Халгу…
- Ну, Улла-Халгу, какая разница. Патрон или смерть, Улла-Халгу или Уголек… Что со мной теперь будет? Нет, ты в сторону не гляди, ты скажи, что именно хорошего будет? Мне же очень интересно!
- Ты ж одна теперь, твоих мужчин нет? Был бы у тебя мужчина, разве оказалась бы ты одна среди степи? Нет, ты бы в красивом шатре сидела, муж бы тебе добычу приносил, самое лучшее! - Уголек стал горячиться, говорил все быстрее и в конце концов снова затарахтел, как раздолбанный сендер по ухабам. Слова из него так и посыпались: - И все родовичи твоего мужчины тебе бы служили! Нет у тебя мужчины! Те двое, с которыми ты сбежала, пропали! Так? Ну скажи, так?
- Ну, так. Ты мне ответь: что со мной будет? Чего ты не отвечаешь?
Уголек похлопал черными глазищами из-под косичек и выдохнул:
- Очень хорошо будет. Моей женой будешь!
- Ох… - Тут Йоля впервые растерялась: вот такого оборота событий она никак не ждала. Чего угодно, только не этого!
- Не вздыхай так, я хорошим мужем буду, я любить буду, - тараторил жених. - Ты научишь оружием владеть, мой народ сильным станет, будешь в красивом шатре сидеть, все тебе служить станут, самое вкусное из добычи - тебе! Все красивое из добычи - тебе! Меня старый Юхак-Алгой на своей дочери женить хочет, он главный вождь к югу от Корабля, я буду главный к северу, наши внуки всю Донную пустыню под себя возьмут, так он говорит. А мне его дочка не нравится. - Уголек торопливо говорил и говорил, будто боялся, что Йоля не дослушает и убежит. - Ты красивая, а она нет, у нее кость в нос вставлена! Вот так торчит, отсюда и отсюда! Там, на юге, обычай такой! Не хочу я жену с костью в носу. Я хочу красивую! Я тебя сразу приметил, подумал: вот хорошая жена! А ловкая какая! И красивая. Повезло твоему мужчине, тому, с красными волосами. Помнишь, как вы от меня в гору карабкались?
- Точно, ты тогда в меня целился, но стрелять не стал.
- Я тогда понял: ты вернешься ко мне! Судьба такая! Сперва решил: выстрелю, чтобы другой мужчина тебя не уводил. Но потом понял: судьба! Я великий вождь, я умный, знаки судьбы читаю, как следы на песке!
Йоля подумала немного и возразила:
- Следы на песке ветер очень быстро заметает. А как твои меня примут? Я ж по-вашему не разумею.
- Научишься, - махнул рукой Уголек. - Я уже Скату сказал, что ты мой родович. Он не поверил, но деться ему некуда. Я сказал: ты мой разведчик. Я великий вождь, у меня разные разведчики могут быть.
- А чего ж ты краба мне в одеяло подбрасывал? - вспомнила Йоля. - Он меня знаешь как больно куснул?
- Краба… ну, это как бы знак был. Что я о тебе думаю. Чтобы ты тоже обо мне думала.
- Невестин пирог, что ли? - Йоля фыркнула. Смешно стало.
- Невестин пирог? Не знаю. Это обычай такой? А с крабами нужно обращаться правильно, тогда не укусят. Я ж не мог знать, что ты с крабами обращаться не умеешь. Ты во всем была ловкая.
Йоля подумала: и верно. В трущобах, где она выросла, если девушка нравилась парню, он мог ударить или там руку выкрутить - внимание проявлял, значит. Правда, ей, Йоле, внимания парни мало уделяли, потому что она ж могла и ножом в ответ пырнуть… А Уголек, то есть Улла-Халгу, вел себя странно, это да, и за ней всегда следил. Можно сказать, глаз не спускал! Какого он возраста? Сезона на три помладше ее, пожалуй. Зато великий вождь. Завидный жених, ха-ха.
Жених истолковал ее сомнения по-своему и принялся уговаривать:
- Очень хорошо жить будем, Йолла! Совсем хорошо! Я великий вождь, вся пустыня мне служить будет, лучший шатер у тебя, лучшая добыча для тебя! Любить тебя буду, уважать тебя буду! Всех заставлю тебя уважать! Много оружия соберу, много смертей приготовлю, пойду на Юхак-Алгоя, его убью, съем, наследником стану. Его воины служить мне будут! - Парнишка воровато огляделся и тише добавил: - Можешь даже меня Угольком называть… когда никто не слышит.
Йоля вовсе не хотела жить в лучшем шатре и называть Уголька Угольком только в том случае, когда никто не слышит. От необходимости отвечать ее избавило появление большой толпы кочевых. За драными шатрами поднялись крик, вой, зашипели манисы. Уголек недовольно оглянулся:
- Ну вот, Байгу Скат… Не дал поговорить с тобой, Йолла. Он сейчас ругаться будет. Трудный человек, тяжелый. Много сил нужно, чтобы его… как это?.. его правильно хватить… нет… его правильно держать! Чтобы его правильно держать, много сил уходит. Но от него польза может быть большая. Подожди, Йолла, я сейчас! Поговорю со Скатом, а потом снова с тобой говорить буду.
Уголек скрылся в шатре и вскоре появился снова. В руках он держал длинное ружье, прежде принадлежавшее Аршаку. Громоздкое оружие было слишком большим для худосочного вождя, но нес его Уголек гордо, как знак власти.
Пока он бегал за ружьем, из-за шатров вывалила толпа - десятка три дикарей. Они оживленно орали и жестикулировали на ходу. Первым шел верзила Байгу. Его прическа пострадала в свалке и теперь совсем не напоминала пустынное чудище, а на подбородке храброго вождя расцвел здоровенный кровоподтек, заметный даже на загорелой коже кочевника. Йоля вспомнила, что это от ее удара и что Байгу потерял зуб. Это принесло некоторое удовлетворение, но радоваться сейчас не приходилось - вождь был сердит и даже оттолкнул нескольких человек, которые пытались стать у него на пути. "Должно быть, родовичи Улла-Халгу", - догадалась Йоля.
Тут навстречу Скату выступил сам Уголек и стукнул прикладом ружья о землю. Взлетело облачко пыли. Йоля наблюдала за ними. Байгу принялся орать и несколько раз ткнул пальцем в сторону пленницы. Она приняла независимый вид и подумала, что если швырнуть в него камнем отсюда, то можно и не попасть - далековато. Поэтому поднялась и подошла к Угольку. Встала рядом, чуть позади. Отсюда можно Скату точно в глаз засветить, тут она вряд ли промахнется. Уголек тем временем отвечал крикуну, цедил слова медленно и говорил тихо. Весил он, пожалуй, вдвое меньше, чем Байгу, но солидное ружье, которым Улла-Халгу время от времени стучал о землю, наверное, придавало его словам значение в глазах толпы дикарей. Во всяком случае, когда он говорил, болтали меньше. А вообще, особого уважения к перепалке вождей кочевые не проявляли - орали, жестикулировали… короче, вели себя как зрители на интересном представлении.
Когда Йоля подошла ближе, Байгу совсем разошелся, снова указал на нее длинным черным пальцем и проорал, брызгая слюной, особенно длинную тираду.
Уголек обернулся к Йоле и перевел:
- Байгу говорит: Улла-Халгу хвалился, что у него везде разведчики, что он все знает и все может, а толку мало. Спрашивает, какая польза от тебя.
Пока шел спор, к толпе присоединилось еще большее число кочевников. Собрались из-за шатров и тоже включились в общую перепалку, зубоскалили, тыкали пальцами в Йолю и вождей.
Йоля предположила, что это родичи Уголька, теперь численный перевес на их стороне. Она заметила, что не все здесь - люди. В толпе было немало мутантов, кто больше походил на человека, а кто едва мог разогнуть сгорбленную спину, при ходьбе то и дело опирался на костяшки пальцев рук. Руки у них были длинные, а тело поросло шерстью. Несколько таких уродов пришли с Байгу. Никто на мутантов не пялился, удивления эти существа здесь не вызывали ни у кого, за исключением Йоли. Когда загорелые людоеды бранились, эти рычали и скалили здоровенные клыки. Похоже, они и говорить не очень-то умели.
Йоля не понимала ни словечка из того, что орали вокруг, даже когда лопотали загорелые дикари, а не мутанты рычали. Но в любом случае разговор шел недобрый - мало ли чем эта ругань обернется, - и до сих пор Йоля помалкивала. Однако сейчас уж не выдержала, тем более Уголек наконец сказал, что речь о ней зашла. Надо же - какая от нее польза!
- Могу ему еще раз по зубам съездить, - предложила она, - может, тогда меньше орать будет, это уже немалая польза.
Понял Байгу или нет, но он снова разразился воплями, теперь его палец тыкал куда-то в сторону.
- Байгу говорит, - подчеркнуто равнодушно произнес великий вождь, - зачем разведчик, если от него нет пользы? Байгу сам подкрадывался к врагам и слушал их разговоры, для этого других разведчиков не надо! Он говорит, что было бы хорошо, если бы мой разведчик пробрался в каменный шатер к злым людям и сломал их главное оружие. У которого много стволов и из которого вылетает много смертей. Тогда храбрый Байгу нападет на злых, победит их нового вождя Левана и съест. Ха-ха, без моего разведчика храбрый Байгу не может воевать! Может, мне сделать вождем моего разведчика вместо храброго Байгу? Он важней, оказывается!
Улла-Халгу продолжал упражняться в остроумии, но Йоля не следила за изящными поворотами в его речи. Услышав имя, она едва не подпрыгнула - нового вождя зовут Леван? Леван! Не тот ли самый, за которым она погналась? Тот, который ее "беретту" увел?.. А откуда Байгу знает имя? Хотя какая разница, подслушал, наверное, - он же говорил, что подкрадывался к злым.
Должно быть, она каким-то образом выдала свой интерес к новому вождю злых, потому что и Байгу, и притихший Уголек дружно уставились на нее. Поэтому Йоля сделала вид, что ее волнует совсем другой вопрос:
- А что у них за оружие? Пулемет, что ли?
- Да, такой, у него много стволов, это правда. Быстро стреляет, сильно.
- "Гатлинг", наверное, - догадалась Йоля, - как у монахов. Ну так что ж, это я могу, я везде пролезу. Могу и "гатлинг" им заклинить или вовсе стащить.
- Как у монахов, - вдруг отчетливо повторил Байгу, - да. Ты сказал, маленький злой женщина. Теперь делай. Улла-Халгу, твой разведчик сказал. Теперь делай-делай надо! Сказал, не сделал - плохо есть! Кто плохо, тот Байгу враг есть. Байгу всегда свой враг кушай-кушай.
Улла-Халгу оглянулся на Йолю. Держался он по-прежнему гордо, но взгляд, как показалось девушке, сделался растерянный. Она бодро повторила:
- Я могу! Нынче ночью сделаю. Но если храбрый Байгу своих слов после этого не исполнит и не нападет на злых - значит, он плохой и кушать-кушать его будут.
Байгу надулся и залопотал теперь уже на родном языке - может, исчерпал познания в чужом. Но и так было ясно, о чем он толкует - Скат твердил, что от своих слов не отказывается. Улла-Халгу кивнул ему, Скат развернулся и зашагал прочь, его люди следом. Затем и великий вождь приказал своим расходиться, во всяком случае Йоля поняла именно так. После его слов толпа мигом рассыпалась. По крайней мере эти исполняли приказы Уголька беспрекословно.
- Йолла, зачем ты сказала? - обиженно спросил Уголек, когда они остались одни на пыльной площадке между шатрами. - Теперь Байгу совсем злой стал.
- Он и так злой был. Ты же его так ловко подкалывал! А что такого?
- Теперь что-то сделать надо, он не простит. Может, убить его? Я не хотел, он храбрый и в бою очень полезный. Храбрые дураки в бою всегда очень полезные.
- И без тебя найдется кому его убить. Ты чего, Уголек? То есть Улла-Халгу. Чего ты беспокоишься? Я просто проберусь к злым…
- Как это "просто"? Не "просто"! Трудно к ним пробраться, Йолла. - Уголек был очень расстроен. - Они в каменном шатре, за забором, всегда ходят, стерегут… Вокруг другие шатры, деревянные, тоже за заборами, а некоторые тоже каменные. Они боятся нас, глядят по сторонам. Непросто пробраться, совсем не получится, пропадешь!
- Еще чего!
Йоля ухватилась за шанс смыться от кочевых, да еще туда, где ее ждет "беретта". Отличная возможность решить все вопросы разом! Что да как там сложится, она не загадывала. Сперва снова завладеть подарком самого лучшего человека во всей Пустоши, вернуть свое оружие - а уж потом… потом жизнь сама подскажет, как быть. Не может такого случиться, чтобы Йоля не сумела выбраться из этой истории. Когда у нее будет "беретта", все получится или так, или этак. Раз оружие ведет Йолю, то и дальше как-нибудь выведет. Она с горячностью стала заверять Уголька, что ей совсем несложно проникнуть туда, где кочевым не пройти. Она ловкая, она уже много раз это проделывала!
Великий вождь даже слегка опешил от такого напора.
- У меня выйдет, я смогу! Потому что знаю как, я уже такое делала. Сейчас я тебе расскажу, как мой мужчина…
- С красными волосами?
- Да, я тебе расскажу, как Игнаш отомстил своему врагу…
"…В последний раз", - мысленно прибавила она, но вслух стала говорить совсем другое:
- Когда мы ушли из Донной пустыни, нас было только трое, помнишь? Так вот… Нет, ты сядь! Сядь и слушай!
Сперва Йоля рассказала о последней схватке Игнаша Мажуги, потом перешла к предстоящему проникновению в бандитскую усадьбу.
- Сами не справимся, - решил Уголек, когда дослушал. - Нужна помощь остальных вождей, только они не очень-то… Как вы говорите? Не очень твердые? Нет. Не очень надежные.
Йоля с радостью отметила, что великий вождь не возражает. Обсуждение трудностей и уточнение деталей - это нормально, значит, ее план принят.
- Они скажут: "Хорошо", - гнул свое Уголек, - а сами будут все по-своему поворачивать. Нельзя им доверять.
- Позови Байгу. Он глупый, спорить не будет, сделает правильно.
- Так он же не захочет отступать, пока всех не поубивает.
- Еще как отступит! - заверила Йоля. - Или его там же и шлепнут, на месте. Тебе чего больше хочется? Чтобы глупый Байгу всё правильно выполнил или чтобы его убили?
Уголек захлопал глазами.
- Ага, ты уже задумался, - восторжествовала Йоля, - значит, тебя оба варианта устраивают, просто ты вслух не хочешь этого говорить. Скрытный вождь! Великий вождь Улла-Халгу!
- Йолла, я…
- Улла-Халгу, ты такой мудрый вождь, так хорошо придумал! - Йоля сложила ладони и умильно посмотрела на Уголька. - Посылай гонца к Байгу или как там у вас делается. Пусть присоединяется к твоим людям. Давай прямо сегодня все и устроим. Чего ждать? А потом все скажут что?
- Что, Йолла?
- Скажут: великий вождь Улла-Халгу! Так все устроил хорошо! И жену себе нашел такую, которая очень много пользы принесла, "гатлинг" у злых сперла. Никто не посмеет возражать, даже этот… как его? С костью в носу!
- Юхак-Алгой?
- Во-во, Алгой. У него-то дочка не умеет "гатлинги" воровать. Какая она жена вождю после этого?
Уголек подумал, потом неуверенно улыбнулся:
- Йолла, если ты в самом деле "гатлинг" поломаешь, хорошо будет! Совсем хорошо! Мы победим, мы злых съедим! Все вожди будут мне кланяться! Все роды Улла-Халгу накормит, все его уважать станут! Если Байгу послушается и еду привезет, я ее другим родам раздам, которые в этой битве не будут участвовать. Хорошо будет, хитро. Все увидят, какой Улла-Халгу щедрый и справедливый. Все скажут: наши вожди плохо приказывают, их побили, из-за них воины погибли. А Улла-Халгу хорошо приказывает, все сытые! Сейчас я людям скажу в бой собираться!
Оставив Йолю, Уголек помчался к своему шатру, на ходу выкрикивая команды. Нырнул под полог, показался снова. Длинное ружье Аршака он оставил, прихватил копье, украшенное разноцветными ленточками. На его крики стали сходиться родовичи. Увидев, как вождь размахивает копьем, заголосили - изображали радость. Воину полагается радоваться, когда вождь объявляет новый поход. Кочевые забегали, засуетились, потом снова сошлись к Улла-Халгу, уже вооружившись копьями. Один, волосатый, со зверской мордой, принялся колотить себя в грудь, притопывать и стучать пятками о землю. Вокруг него взвивалась пыль, крик подхватили другие, их вой сложился в дикое подобие песни.
Йоля равнодушно глядела на суету и украдкой прятала нож, который стащила у жениха, пока он обдумывал набросанный ею план набега. Хорош жених, между прочим! Другие невестам подарки делают, а этот даже не подумал возвратить ее собственный нож, который отобрал в драке Байгу. Пришлось самой об этом позаботиться. Разве получится из него хороший муж, если даже такую малость надо вместо него самой проделывать? Йоля слегка улыбнулась этой мысли. Далеко тебя занесло, харьковская воровка… Жила себе как все вокруг - и вдруг повелительница Донной пустыни! Вот смехота…
Кочевники собрались, открыли изгородь и стали выводить манисов из загона. Уголек взгромоздился на здоровенного ящера - на спине этой твари тщедушный вождь казался еще меньше, чем был. Но глядел он гордо и бодро взмахивал украшенным копьем.
Вокруг него в клубах пыли садились на ящеров родовичи. Они тоже поднимали оружие к небу - показывали духам, что идут в поход. Манисы под ними нервничали, сипели и норовили цапнуть зубами.
- Йолла! Йолла! - Острие копья Уголька указало на девушку. - Иди сюда! Иди ко мне!
Она осторожно приблизилась к толчее, не решаясь нырнуть в пыльное месиво хвостов, оскаленных пастей и мечущихся туда и сюда ржавых лезвий. Уголек двинул маниса навстречу, стукнул пятками сердито зашипевшего зверя, заставил его опуститься и протянул пятерню в приглашающем жесте. Йоля нерешительно перекинула ногу через хребет ящера. Тот легко поднялся, Уголек завопил, родовичи ответили протяжным воем… Поход начался.
Когда манис помчался вскачь, Йоля едва не завизжала - это ж можно себе все самые интересные места о твердый хребет отбить! И как кочевники на манисах скачут и не бьются? Наездили мозоли небось. В общем, пока продолжалась скачка, Йоля не думала ни о чем, кроме болезненных толчков снизу. Поэтому не обратила внимания, что Уголек, который придерживал ее на скаку, сдвигает руку, нащупывая другие интересные места, которые манисов хребет никак не мог колотить. Вот впереди показалось облако пыли, откуда скалились морды манисов - навстречу мчался другой отряд кочевых. Над пылью в такт скачкам ящера взлетала и опускалась приметная шевелюра Байгу - значит, его уже успели оповестить и храбрый вождь спешил присоединиться к походу.
Дикари осадили манисов, те зашипели, топчась в пыльном мареве. Йоля ощутила руку Уголька на своей груди, звонко треснула ладонью, чтобы прибрал грабли. Родовичи великого вождя раскатисто заржали на разные голоса - наблюдали, значит. Йоля сделала вид, что ей все равно.
Вожди съехались, Йоля поерзала на твердой спине ящера, сменила позу. На скаку-то опасалась пошевелиться. Уголек тем временем стал объяснять Байгу Скату план налета. Как и предполагалось, долговязый дикарь был недоволен. Особенно, как поняла Йоля, ему не понравилось приказание отступить, не перебив всех до единого фермеров, какие подвернутся под руку. Спор продолжался довольно долго, Йоля даже начала коситься на запад - сколько еще до заката? Ей хотелось иметь побольше времени в запасе, когда она будет внутри, в бандитском логове. Лучше бы пробраться гуда загодя.