А вот появления Лякова не ждал никто - ни Йоля, ни карлик. Старик, сонно хлопая глазами, возник из мрака как раз в тот миг, когда Чак с лампой поднялся из подвала. Свет ударил в глаза Лякову, но он успел разглядеть, кто перед ним, и бросился к Чаку. Ошеломленный карлик попятился, шаря ладонью по перевязи, да увернуться не успел - слишком быстро все получилось, короткие ножки не могли унести его далеко. Ляков схватил карлика за шиворот, оторвал от пола, другой рукой перехватил запястье руки, в которой уже был нож - третий по величине. Чак задергался, сунул лампу в лицо противнику, тот отстранился, но хватку не ослабил. Ему удалось вывернуть запястье Чака, нож звякнул о пол.
Йоля перекинула ногу через перила и подобралась для прыжка. Карлик, выронив лампу, прошипел:
- Пожар! Горим, старый!
Кричать он не решался. Почему-то и Ляков пока что шума не поднимал, но это вот-вот могло произойти. Старик неловко шагнул в сторону, прижал подошвой растекающееся из лампы масло, огонек погас. Чак махнул кулаком, метя в лицо Лякову, но не дотянулся. Старик крепче сжал воротник жилета, за который держал Чака на весу, на шее карлика натянулись складки материи, он засипел… Ляков с тяжелой ношей, шатаясь, сделал несколько шагов, Йоля прыгнула. Подошва сандалии угодила хромому по темени, Йоля повисла на его плечах, а хромой, не выпуская Чака, стал заваливаться назад. Девушка соскользнула на пол, подхватила обмякшего старика, осторожно опустила. Перед ее носом с шорохом промелькнул клинок - Чак вытянул следующий нож и, ничего не видя вокруг, энергично махал оружием.
- Щ-щас… щ-ща-ас я тебя… - с трудом проталкивая воздух сквозь сдавленную глотку, выдохнул он. - Пор-режу…
- А в глаз? - спросила Йоля. - Угомонись, доставщик. А то в самом деле порежешь.
- Йолька? - Чак засопел, восстанавливая дыхание. - Ты здесь откуда?
- Заглянула тебя проведать. А то, думаю, обидят малого.
- Я сам кого хочешь обидеть могу!
- Молчи уж, я сверху все видела. Как ты-то сюда попал? Да еще в погреб?
- Да случайно вышло. Я к их старшему по-доброму: хочу, говорю, эти черные плиточки с твоей крыши купить, а он меня - в подвал. Заперли, конечно. А мне того и надо было, я нарочно так устроил, - Чак уже обрел прежнюю самоуверенность, - думал, ночью вылезу, возьму, что мне надо, да и ходу.
- На крыше двое часовых, а может, и больше, - сообщила Йоля. - Ничего не выйдет.
- Подумаешь, двое! Да мы с тобой их враз! Они ж небось дрыхнут!
- А если кто-то из них выстрелит? И потом, у меня свои дела. А что с этим дедом станем делать?
- С каким дедом? А, с этим… Точно, старый совсем. А схватил меня, как молодой! В подвал его снесем. Там уже один такой валяется, так что им нескучно будет.
Тут Ляков заворочался - уже приходил в себя. Чак сел над ним и приставил нож к горлу. Старик открыл глаза, ощутил лезвие на своей шее и заморгал, пытаясь рассмотреть склонившиеся над ним силуэты.
- Если жить хочешь, не шуми, - внушительно произнес Чак.
- И отвечай, - присоединилась Йоля. - Кто здесь главный? Как его звать? Леваном?
- Ага, - как можно тише прошептал старик. - Точно так. Леван и есть.
Он не понимал, кто на него напал, - толком не проснулся, а тут такие приключения. Но долгая жизнь научила Лякова ждать и не противиться, если сила не на его стороне. Он уцелел один из всей бригады в инкерманском рабстве, пережил не счесть сколько банд, в которых ему довелось разбойничать. Он собирался выйти живым и из этой переделки.
- Давно Леван здесь за главного?
- Третий день. Нет, уже считай четвертый.
- А выглядит как? - Йоля с трудом припомнила внешность Левана, которого и видела-то всего ничего. - Крепкий такой, плечи широченные, нос сломан и сросся криво, а челюсть вот такая здоровенная?
- Похоже, - осторожно согласился Ляков.
- Точно, - удовлетворенно кивнула Йоля. - Он мне и нужен. Пистолет у него есть, не видел? "Беретта"?
- Есть такой, верно. - Старик теперь глядел на Йолю. В темноте не видел как следует, но по голосу слышал, что перед ним девушка, и решил разжалобить ее. - Дочка, не убивай! Я старый, от меня вреда никакого! Я никому не скажу, что ты здесь была. И про этого, мелкого, не скажу. Вы идите себе тихонько, куда собирались, я шуметь не стану. А?
- Куда это мы пойдем тихонько? Мне моя "беретта" нужна.
- А мне - фотоэлементы с крыши, - добавил Чак.
- Так это они самые? - вспомнила Йоля. - Которые ты искал? Я заметила плиточки такие, с линиями, черненькие, гладкие. Это то самое, что ли?
- Вы ребятки, как хотите, - подал голос старик, - а ничего у вас не выйдет. Я ж к вам со всей душой, хочу как лучше. На крыше караул, а пистолет атаман под подушку кладет, когда спать ложится, так я слыхал.
- Можно и из-под подушки вынуть, - вслух подумала Йоля, - но это сложновато. А "гатлинг" ваш где?
- Это на втором этаже, комната оружейная.
- Заперта?
- Нет, зачем! У нас же все свои… были до сих пор.
Понятное дело, собственное оружие у всех оставалось под рукой, а в оружейной хранились небольшой запас патронов - в основном таких калибров, какими редко пользуются, - "гатлинг", немного взрывчатки да всякое старье, которое никому не было нужно.
- Ага, чужих вы сразу под замок сажаете, - напомнил карлик. - Йолька, зачем тебе "гатлинг"?
- Если "беретту" сразу взять не смогу, так хоть пулемет прихвачу, - солидно ответила девушка. - Что ж с пустыми руками уходить?
- Послушайте, я вам помогу, - снова заговорил Ляков, - только не убивайте. Что хотите, все сделаю! Только решайте скорее, потому что светать уже начинает.
Чак пустился в рассуждения - мол, старика, конечно, нельзя оставлять в живых, но он, Чак, нынче в добром настроении, и если пленник в самом деле готов помочь… то, конечно, можно пощадить. Стали обсуждать детали. К Левану за "береттой" Ляков соваться отказался и Йолю предостерег: гиблое дело. Насчет фотоэлементов с крыши - тоже. Он-то, Ляков, может подняться на крышу. Но как объяснить караульным, зачем ему плитку выламывать? Да еще спозаранку, до рассвета? Даже если он один, без чужих будет.
- Вот еще, один никуда не пойдешь, ни на крышу, ни еще куда, - рассудила Йоля. - Помолчи-ка, старый, мне подумать надо.
Кое-какой план она уже успела изобрести, не хватало малости, чтобы все сошлось.
- Чего там думать? - проворчал Чак. - Смываться отсюда надо и старого с собой прихватить.
- И что дальше, умник? Становища кочевых сейчас вокруг холмов, совсем рядом. Как проскочишь? И далеко ли уйдешь пешком? Ты вообще как сюда попал?
- Я везде пройду, - уклончиво ответил Чак. О "Каботажнике" он в присутствии пленника не хотел упоминать.
- Не пройдешь, с рассветом тебя точно людоеды поймают, - пригрозила Йоля, - и съедят, не посмотрят, что маленький. Далеко ты не убежишь, ноги коротки. Сделаем вот что. Сперва пойдем за "гатлингом". А ты, старый, учти…
- Только пикнешь - сразу ножом ткну, - закончил Чак. - Йолька, что за план у тебя? И мне все-таки фотоэлементы нужны.
- Получишь. Скоро кочевые всех здесь вырежут, тогда приходи и бери свои фотоэлементы, вся крыша твоя, а хочешь - и подвал твой, и все прочее. Небось крышу людоеды с собой не унесут.
- Что ты болтаешь, девка? - спросил Ляков. - Как это кочевые всех вырежут? У нас сила!
- Точно говорю: не сегодня завтра всех здесь прикончат, - уверенно сказала Йоля, - я с их вождем толковала, Улла-Халгу звать. Он уродов со всей пустыни собрал, один другого страшнее, так что сила у него, а не у вас. Людоеды за вас еще толком не брались.
- Так прогнали мы их…
- Они сами ушли. Это нарочно, чтобы вас обмануть. Пока вы туда и сюда по поселку раскатывали, я в дом пролезла. Если бы я не попросила, Байгу Скат ни за что не ушел бы, он великий воин и драться очень любит. Но я сперва хотела проверить, здесь ли моя "беретта". Это у меня ее ваш Леван стащил. Вот я Байгу и попросила, чтобы ушел без боя, когда Леван появится. Он меня уважает, Байгу Скат. Я ему знаете, как по зубам съездила, когда знакомились? Вот с тех пор и уважает. Потому что обычай такой у дикарей: кто морду набил - того уважать.
- Это не только у дикарей, - вставил Чак. - Хотя обычай, конечно, дикарский, это точно.
Ляков задумался. Странная девка толковала странные вещи… но со вчерашним нападением дикарей в самом деле что-то было нечисто. Никогда прежде кочевые так себя не вели. Значит, это был всего лишь отвлекающий маневр, чтобы дать возможность лазутчице пролезть в особняк? Ляков уже почти верил Йоле и не хотел умирать со всеми. Ведь он не раз выживал один из всей банды, почему бы не повторить снова? А если она еще и "гатлинг" сопрет… Без главного оружия Левану будет непросто отбиться от кочевых…
- Слушай, девка, и ты, мелкий, я вам помогу, а вы меня с собой заберете, ладно? Я вас выведу и сам уйду. После отпустите меня, либо я к вам пристану. Я служить буду исправно, не глядите, что старый! Я еще на многое сгожусь… Сейчас караульным скажу, чтобы ворота открыли, будто Леван велел мне на сендере сгонять по округе, проверить, что да как. А то как вы пулемет потянете? Тяжелый он. На сендере утечем.
До сих пор Йоля не думала забирать пулемет, это была похвальба. Она рассчитывала, что каким-либо образом выведет его из строя… но предложение старика всё меняло. Теперь ее план сложился окончательно.
- Вот с ним вдвоем уйдете, - Йоля хлопнула по плечу Чака, - а я пока останусь. Обо мне ж здесь никто не знает, верно? Найду укромное местечко, спрячусь, посижу где-нибудь. И вот что: когда перевалите холмы, вас остановят кочевые. Не думайте сбежать - все равно не выйдет, их там видимо-невидимо. Спокойно скажите этим волосатым: "Улла-Халгу". Запомнили? Вот ты, Чак, запомнил? Улла-Халгу! Повтори.
- Улла-Халгу. А что это значит? Вроде нет такого слова в их языке?
- Их главного вождя так зовут. Твердите: "Улла-Халгу", пусть вас к нему проведут, а он по-нашему болтает вполне хорошо. Иногда даже слишком хорошо, так что хочется, чтобы заткнулся. Покажете "гатлинг", скажете - Йоля обещание исполнила, а потом… - Она оглянулась на Лякова, придвинулась поближе к Чаку и зашептала ему на ухо. Последняя часть плана касалась только карлика и "Каботажника".
Чак выслушал ее и с сомнением покачал головой:
- Ты уверена? Может, вместе уйдем?
- Ну да, а потом я свою "беретту" не найду. Да здесь же никакого риска! Я спрячусь, меня никто не увидит. Ну а после… как-нибудь.
- Ты что, совсем не боишься?
- He-а. Я страх убила.
Глава 8
БОЛЬШИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Леван выхватил пистолет из-под подушки и сел в постели. Только после этого проснулся, а уж затем сообразил, что его разбудило, - Сана орала. Визжала, выкатив глаза. Прижала ладони к щекам и выла, как сирена.
- Ты чего, дура?
Вопрос утонул в женском визге.
Леван хорошенько двинул Сану локтем в бок. Она, путаясь в одеяле, скатилась на пол и затихла.
- Чего верещишь? - Атаман глянул в окно - едва-едва начало светать, затянутый ползуньей шкурой проем выделялся на темной стене, но до восхода еще было далеко.
- Мутант в комнату вошел, - всхлипнув, простонала Сана. - Здоровенный, лапы черные, ко мне тянутся… Схватить хотел!
Леван собирался обругать глупую бабу и поддать ей еще разок, но расслышал тоненький металлический щелчок. Похоже, дверной замок. На ночь атаман всегда запирался и считал, что новенький замок харьковской работы, вставленный в дверь, после того как сам же Леван ее сломал, - штука надежная. Он соскользнул с кровати и осторожно пошел к двери. Взялся за ручку, приготовился рывком распахнуть створку и выскочить в коридор, дернул - и с удивлением понял, что дверь заперта.
За стеной где-то недалеко скрипнула дверь. На втором этаже теперь поселились Дуля со Снулым. Дуля запирался и, как подозревал Леван, еще на ночь придвигал к двери что-то тяжелое. Дверь молчуна, наоборот, была без запоров, потому что ключ унес с собой прежний хозяин, а врезать новый замок было некогда, да и негде взять. Да этот увалень вообще не любил возиться с замками. Наверное, его разбудил вой Саны и он вышел в коридор.
Леван обернулся к Сане:
- Черный мутант, говоришь?
- Здоровенный… - кивнула женщина. - Лохматый, страшный, к кровати крадется… Я как увидела - и в крик! Он к тебе, Леванушка, крался.
- Откуда здесь мутанту взяться? - буркнул Леван. - Дура ты все же. Сон это был. Сон и бабские страхи.
Он вернулся к кровати, натянул брюки и сапоги, прихватил ключ. Отпер и выглянул в коридор - все двери закрыты. А вроде что-то скрипнуло? Теперь, стоя в коридоре, Леван слышал, как внизу переговариваются несколько человек, мужчины и женщины. От крика, значит, проснулись. Снулого не видно - этот увалень, как всегда, не торопится. А может, даже не проснулся. Камень, не человек. Если его Санкин вой не может поднять, так что его разбудит?
Леван собирался пойти к нему, растолкать и отправить вниз разобраться, выяснить, кто что слышал. Потом сообразил, что лучше поручить это Дуле, а Дуля-то наверняка должен был проснуться. Из комнаты, может, носа не высунул, но такого труса и крысиный писк разбудит… Не успел Леван додумать, какое нынче странное утро, как во дворе взревел двигатель. Топая сапогами, атаман побежал к лестнице, промчался по темному коридору и выскочил из здания. Караульные, назначенные им на ночь, затворяли ворота. Сомкнули створки, один пошел за коротким бревном, которое служило засовом, другой обернулся к Левану:
- Слышь, атаман, а чего ты Лякова в одиночку отправил? Ему ж несподручно одному.
- Я? - Леван растерялся. Странности продолжались, и это ему не нравилось. Он подошел к караульным, те вдвинули засов в пазы и уставились на атамана.
- Я говорю: как же одному-то? - повторил бандит. - А ну как кочевые засаду устроили? Или еще чего?
- Не, - возразил напарник, - Ляков верно сказал: ночью кочевые от костров ни на шаг. Привыкли в пустыне, что ночью слишком опасно. Просыпается ночью пустыня, они боятся.
- Но все равно чудно, - гнул свое первый караульный. - Ляков сендер ведет, кто-то должен по сторонам в это время глядеть. Да еще пулемет он прихватил. На кой некроз, спрашивается?
Леван оглянулся - сендера на месте не было. Вчера оставили против ворот, и мотофургоны тоже. Бензина полные баки… Мысль была такая: если снова кочевые налетят - поймать их. Леван сам и распорядился технику держать наготове.
- Значит, Ляков уехал? - уточнил он, чувствуя, как от злобы кулаки сами собой сжимаются и наливаются тяжестью. Но под злостью уже закопошился страх. Леван не понимал, что происходит, а где тайна, там и опасность. Страх уцепился за это нехитрое умозаключение и стал набухать холодным комом в груди. Лекарство от страха было простое: съездить охраннику в зубы, чтобы полетел кубарем в пыль… Но Леван сдержал этот порыв - мало ли что на самом деле за всеми странными событиями скрывается. Лучше сперва проверить.
Часовые переглянулись.
- Значит, Ляков сел в сендер, установил "гатлинг"… и уехал, так? - повторил атаман.
- Не установил, - встрял второй караульный, - рядом на сиденье погрузил. Там у него еще мешок какой-то был, что ли. Ты ж ему сам приказал, атаман!
- Что я приказал?
- Ляков вышел к воротам, велел открывать. Сказал, ты ему велел окрестности объехать. Селифан, - караульный ткнул локтем напарника, - а двигателя-то не слыхать? Что-то долго старый катается.
- Сбежал Ляков, - подвел итог Леван. - Ничего я ему не велел, на кой некроз? Спал я.
Он сумел сдержать порыв порожденной страхом злобы, и зубы охранника остались нынче целы. Не время сейчас людей пугать. И без того напуганы будут, когда осознают, что хромой сбежал.
Охранник ахнул:
- Вот мутантская рожа! Точно! Иначе зачем ему мешок? И пулемет?
- Самое ценное сгреб, да и "гатлинг" - дорогая штука, - поддакнул Селифан. - Что ж нам делать, атаман?
- Для начала хлебало заткни, - буркнул Леван. - Пройдут дожди, сгоняем в Херсон за оружием. Добычу торговцам отдадим, купим и сендеры, и пулеметы. Сейчас главное - от кочевых отбиться. Ну да уж недолго осталось. Начнутся дожди - они сами уйдут.
Все трое глянули вверх. Утро выдалось пасмурное. Северный ветер наконец нагнал тучи, солнце сегодня так и не показалось. Вот-вот дожди зарядят. Леван нарочно говорил бодро и твердо, чтобы караульные не трусили, но на самом деле не был уверен в том, что все сложится так гладко, как он расписал. Оставался еще один шанс - дирижабль. Если карлик, запертый в подвале, в самом деле прилетел на дирижабле… Леван вцепился в эту мысль, однако решил ни с кем ею не делиться. Незачем всем знать. Разве что Снулому можно открыться.
- Так что глядите в оба! - заключил атаман. - Недолго осталось дикарей опасаться. Ну сколько дней - три, четыре? А потом хлынет, надолго будем в безопасности да с полным подвалом харчей.
Леван пошел к дому, а страх в груди все набухал и расползался холодной тучей, и сердцу было неуютно в сером тумане страха. Женщины уже гремели на кухне посудой, а в зале в ожидании завтрака собрались бандиты - курили, обсуждали вчерашнюю вылазку. Когда вошел атаман, все стихли.
- Значит, так, - громко произнес он. - Ляков сбежал на сендере и "гатлинг" с собой уволок, чтоб его некрозом обсыпало, старого урода. Все ясно?
- Пропали мы… - сказал Кудря.
Говорил парень едва слышно, но тишина после слов Левана установилась такая, что эти слова прозвучали отчетливо. Леван, твердо вбивая каблуки в пол, пошел к молодому, все расступались перед ним. Он сгреб Кудрю за ворот, притянул к себе и посмотрел в глаза.
- Кто пропал? Мы сидим за крепкими стенами, жратвы - полные погреба, все живы, здоровы. Ну, кроме тебя, сопля, конечно. У тебя одного со страху живот подвело…
И тут Леван наконец не сдержался, врезал молодому снизу в челюсть. Парень с грохотом повалился на пол, перевернув лавку. Сперва он лежал неподвижно. Потом завозился, медленно сел, постепенно приходя в себя, пошевелил губами. Изо рта потекло красное.
Левану сразу стало лучше. Он понаблюдал, как Кудря возится на полу, трясет головой и утирает кровавые сопли, оглядел соратничков. А что? Похоже, и у них от вида побитого Кудри прибавилось бодрости. Никто не ныл, не причитал. Даже дохнуть лишний раз боятся. Ну что ж, вот и навел порядок!
- Снулый! Зайди на кухню, возьми у баб чего-нибудь пожрать. У нас же недомерок в погребе заперт, а покормить его никто небось не догадался? Сейчас сходим проверим болезного, живой он там или со страху помер. А вы все…
Снулый кивнул и вышел. Леван снова оглядел бандитов:
- Оружие приготовить, патронов в карманы наберите побольше. Поедим - и на стены. Пока дождь не хлынет, будем сторожить. А Лякова если поймать доведется… я его… я ему… Я ему ноги отрежу и заставлю сожрать. Ясно? И то же самое с любым сделаю, кто еще бежать наладится.
Ответом была напряженная тишина. Люди прятали глаза, даже друг на друга не косились - все как по команде уставились в пол.