Нет, пожалуй, я всё-таки пройду, решил Лотар. Сухмет тоже. А вот Зелёный Лучник? Не поворачивая головы, Лотар попытался определить, что чувствует их нежданный союзник. Пожалуй, он идёт даже лучше Лотара. Молодец, решил Лотар, как ни странно, на него можно положиться. Когда всё кончится, надо будет предложить ему…
Тёмное, едва заметное облачко смерти появилось в восприятии драконьего оборотня. Это было даже не предупреждение, а что-то странное, как воспоминание о том, что ещё не произошло, воспоминание о будущем. Ладно, если не надо об этом думать, не буду, решил Лотар. Но отныне он не выпускал Зелёного Лучника из поля своего пристального, хотя и неявного внимания.
Мостовые доски, на которые он иногда ступал, качались под ногой. Лотар снова подивился той энергии, которую собрал Атольф, и эффективности защиты, которую использовал Сухмет.
А ведь мы сейчас очень хорошая мишень, подумал Лотар. Даже если у Атольфа больше нет сил для магического нападения, можно ударить из арбалета или из лука. Он внимательно осмотрел стены, высоко поднимающиеся над ними. Нет, никого не видно, замок словно вымер.
В конце моста доски стали крепче, Лотар ступил на них с удовольствием. Идти стало проще. Лоснящиеся камни у воды сделались чёрными там, где по ним прокатился огненный шквал. Ещё полсотни футов, и стены закрыли солнце, тень казалась очень насыщенной, как кахайская тушь.
Между створками ворот был зазор в пять футов. Лотар быстро просмотрел, нет ли какой-нибудь неожиданности в замковом дворе. Что-то было у противоположной стены, но опасности не представляло. Тогда он проскользнул в ворота и даже не стал прижиматься к стене.
Первый двор был пуст. Теперь им предстояло пройти между вздымающимися глухими стенами на противоположную, восточную сторону замка, чтобы миновать следующие ворота. Место для засады было идеальным, но засады не было. Всё-таки Лотар восстановил в памяти заклинание мгновенной невидимости. Наверно, это было очень глупо, потому что Сухмет сзади, не стесняясь, громко хмыкнул. Эхо, отозвавшееся по всему двору, между этими голыми и высокими стенами, сделало звук очень долгим.
- У них никого не осталось, мой господин. Взгляни.
Теперь и Лотар заметил тела стражников, которые силой взрыва были сброшены с надвратной башни. Толчок был так силён, что они долетели до основания противоположной стены. Их было четверо.
- Расчёт катапульты? - спросил Зелёный Лучник.
Сухмет кивнул.
А где сама катапульта? Лотар поднял голову. Она висела, чудом зацепившись за какой-то крюк, торчащий из стены.
- Может, сбить её оттуда? - предложил Сухмет.
- Этим займутся те, кто придёт потом, - решил Лотар.
Засада не имеет смысла, если у них нет людей, чтобы навалиться разом. Значит, они где-то впереди, ждут. Просто ждут. Лотар подумал было накрыть весь замок вниманием, чтобы выяснить, действительно ли здесь не осталось никого, кроме тех, кто ждал их впереди, но решил не тратить силы. Это тоже будет делом тех, кто придёт следом за ними.
Они дошли по редкой брусчатке до вторых, восточных, ворот и вступили в главный замковый двор, в котором находился зиккурат. Осталось совсем немного, решил Лотар. Войти в это здание, крикнуть и подождать, пока они выйдут?
- Я так и думал, - сказал вдруг Сухмет и указал на плоскую, казавшуюся не очень даже высокой башню слева, со стороны водопада. Мгновением позже Лотар тоже увидел их.
Три головы были видны над невысоким внутренним парапетом. Они стояли в ряд, разглядывая пришельцев внизу, в их позах не было ни тени страха. Гильом, Атольф и Батенкур.
- Очень хорошо, - сказал Зелёный Лучник, направляясь к внешней каменной лестнице, ведущей на башню. - Гильом мой. Не трогайте его, даже если будет возможность дотянуться.
Сухмет снова хмыкнул. Что-то он развеселился, удивился Лотар, последовав за Зелёным Лучником.
- Мне придётся сейчас немного подурачиться, мой господин, вот я и готовлюсь.
- Почему? - спросил сэр Полард.
- Колдун, который дерётся, как простой солдат, человеческим оружием и мускулами, попадает, как и каждый воин, на суд Божий. Но если он будет захвачен и умрёт, когда обратится к магическому мастерству, его душа падёт на самое дно демонской ямы и, скорее всего, уже никогда оттуда не выберется. - Сухмет с прищуром посмотрел вверх, где их ждали господа из Ожерелья. - Нет, он слишком слаб и подвержен соблазнам, он точно никогда не выберется. Нужно только заставить его применить хоть какой-нибудь магический трюк, и тогда…
- Разве ты не собираешься вступить с ним в колдовской поединок? - спросил Лотар.
- Я-то собираюсь, а он - не очень. Ведь посох у меня. Поэтому придётся… Впрочем, посмотрим.
Они поднялись выше стен, и снова стало видно озеро, лес на берегах, а шум водопада стал громче. Лотар ожидал, что их атакуют, когда они только-только высунут головы над площадкой башни, но им дали возможность подняться.
Лотар ступил на ровные каменные плиты первым, обогнав чуть запыхавшегося после долгого подъёма Зелёного Лучника. Прямо перед ним висела, переливаясь, словно зримое чудо жизни, радуга. Она закрывала нижнюю половину долины, но Лотар не приглядывался. Его интересовали противники.
Гильом, Батенкур и Атольф. Все в доспехах, вооружены для тяжёлого боя. У Гильома был очень неудобный на вид полуторный меч: вероятно, он рассчитывал больше на силу, чем на ловкость. Атольф собирался сражаться обычным палашом, выигрышным в рубящей технике. Батенкур держал в правой руке тонкий и длинный кончар, а в левой - короткую дагу с узким лезвием и сложной, плетёной гардой для защиты руки и возможного захвата клинка противника.
Без сомнения, Батенкур был самым опасным. И что-то было заготовлено этим гигантом, этим убийцей с тридцатилетним опытом. Но Лотар даже не вчитался в его неясный план.
Они стояли на плоской верхушке башни, трое против троих. Неожиданно Гильом заговорил:
- Если вы дадите нам уйти, мы оставим вам всё, что есть в подвалах. Это очень много, гораздо больше, чем вы представляете. Возможно, это больше, чем любой выкуп, заплаченный когда-либо во всём мире.
Вот на что они рассчитывали - на жадность и… глупость?
- За деньгами скоро придут.
- Возьмите часть, возьмите столько, сколько сможете унести. Вы наёмники, вы дерётесь за деньги. Вот и берите, я отдаю ключ от моего подвала…
- Похоже, твоего тут уже ничего нет, - сказал Лотар.
- Мы не сдадимся без боя, несмотря на… - Гильом бросил быстрый взгляд на посох Гурама в руках Сухмета. - Лучше бы нам договориться.
Значит, они понимают, что проиграли, но готовы драться. Да, это бойцы. Что ни говори, а трусами их не назовёшь. Неожиданно подал голос Зелёный Лучник.
- Посмотри на меня, Гильом. - Он помолчал, желваки туго заходили у него под кожей. Потом он взял себя в руки и докончил почти спокойным голосом: - Посмотри внимательно. И вспомни.
Гильом всмотрелся в человека, который стоял перед ним, потом вдруг сделал непроизвольный жест, выставив перед собой оружие. Его дыхание стало бурным, краска схлынула с лица.
- Ты должен быть мёртвым.
- Ты и твои люди всё-таки не сумели этого… Хотя вы очень старались.
- Значит, Зелёным Лучником, Защитником Леса, или что ещё там напридумывал сброд, был ты?
- Ты не уйдёшь отсюда, Гильом. Пришёл час расплаты.
Гильом быстро посмотрел на Лотара.
- Сила у тебя, наёмник. Если мы впятером нападём на него, он пропал. И тогда тебе, Желтоголовый, достанется больше… Подумай, ведь ты бьёшься только с нечистью, а я человек, и они тоже…
Зелёный Лучник даже не повернул в сторону Лотара голову. Похоже, он не опасался предательства. Это было даже не доверие, это была какая-то предрешённость.
- Я бьюсь с нечистью, - сказал Лотар. - Но её немало и среди тех, кто называет себя человеком.
Всё, хватит. Движением одной кисти он достал кинжал. Переложил его в левую руку, потом в правую. Ощущать его почти невесомую силу было очень приятно.
Гильом ещё что-то говорил, когда Зелёный Лучник бросился на него с неожиданно появившимся у него в руке прямым и плоским горским мечом. Они не успели даже ударить друг друга, как Батенкур крутанул чем-то над головой, и это понеслось на Лотара.
Это были боло. Чёрные шарики, увязанные воедино хитрыми петлями, туго свистнули в воздухе, но там, где они должны были найти жертву, Лотара не оказалось, и они покатились по камням. Теперь Батенкур не мог их вернуть, потому что подтащить назад не успел. Одним движением от плеча Лотар рубанул по шнуру, натянувшемуся сбоку от него, и с удовлетворением почувствовал, как сталь одолела шёлк.
Теперь Батенкур выставил вперёд два своих клинка и попробовал зайти на Лотара от солнца. Желтоголовый усмехнулся и встал на его пути. Батенкур несколько раз взмахнул своим кончаром, но это не были даже выпады, он просто рубил воздух.
Он был солдатом - возможно, неплохим, и потому иногда старался исполнить свой долг чересчур старательно. Он впитал грубую логику войны чересчур прямолинейно… Лотар поймал себя на том, что привычно оправдывает противника. Не нужно, всё предрешено, сказал он себе, но атаковать этого большого, сильного, полного жизни человека не мог. Слишком велика была разница в способности убивать у него и у этого дурака, который хитрит, не подозревая, что все хитрости Лотар сразу же считывает из его сознания.
Может быть, стремление оправдать Батенкура есть стремление оправдаться самому? Ведь если этот полубандит, совершив всё, что он совершил, кажется младенцем, какова же степень зла, заложенного в меня? А я не хочу этого, не хочу зла, и потому пытаюсь оправдать его, чтобы остаться… Кем?
- Ну что, мальчишка, так и будем друг на друга пялиться? - разжал сухие губы Батенкур. - Доставай меч.
- Против тебя мне меч не нужен.
- Вот как?
Он прыгнул вперёд и нанёс удар сверху вниз. Уходя влево, Лотар с сожалением подумал, что он и прыгнул-то как воробей, по высокой и чересчур размашистой дуге. От него и уходить было легко.
Кончар чиркнул по камням. Он даже не удерживал свои удары, если они не достигали цели. Убивать его становилось всё труднее.
- Дерись, демон, дерись!
- Ты достань меня сначала, а потом я посмотрю, стоит ли отражать твой удар.
Батенкур вытер пот со лба. Странно, ещё мгновение назад он казался спокойным, а сейчас стало видно, что он жутко, панически боится.
Он сделал ещё несколько уколов, потом попробовал захватить Лотара довольно прямолинейной связкой боковых секущих и лобовых тычковых ударов. Через боковые Лотар перепрыгнул, а от прямых отошёл в сторону. Пожалуй, этот хвалёный Батенкур дерётся куда хуже, чем можно было ожидать. Они здесь в горах вообще-то не очень, решил Лотар. Рубос, славный честный Рубос со своей южной подготовкой был бы здесь королём.
Батенкур сделал какой-то обманный трюк, но обманул, похоже, самого себя, потому что, рубанув там, где полагал найти Лотара, чуть не свалился на плиты, по крайней мере, одна нога у него подвернулась.
Уже трижды Лотар мог без малейшей для себя опасности поразить Батенкура в шею, подмышку и в разрез между передней и задней половинками панциря. И не мог совершить ещё и это убийство. Но тогда…
Взгляд Лотара вдруг сфокусировался на левой руке Батенкура, где у него была почти бесполезная с его-то техникой дага. Она блестела на солнце, она сверкала медным блеском гарды и тёмно-синим отсветом клинка. А сам клинок… был трёхгранным. Это было редкостью, скорее всего, Батенкур использовал такое оружие один на всю долину. А это значило, что купца с посудой на перевале добил ударом снизу именно Батенкур.
Лотар вспомнил неподвижное, белое от мороза лицо убитого и трёхгранную звёздочку, запёкшуюся чёрной кровью. Он перевёл взгляд на Батенкура. Тот заподозрил что-то неладное и непроизвольно отступил на шаг. А дело было в том, что теперь Лотар мог убить его.
Спокойно, потому что всё было решено, Лотар вогнал свой кинжал в ножны.
- Что это значит? - Голос Батенкура звучал хрипло.
- Помнишь купца, которого ты добил вот этим клинком на перевале ударом под подбородок?
- Ха, мальчишка, я много кого добивал. Тебе и не снилось, скольких…
- Теперь этому пришёл конец.
- Правда? И ты справишься со мной без твоего кинжальчика?
- Не стоит поганить мою сталь, ты умрёшь от своей.
И Лотар впервые сделал шаг в сторону Батенкура. Тот тут же ударил его кончаром в грудь. Лотар шагнул влево, поднимая темп восприятия, потому что теперь ему нужна была скорость.
Батенкур ещё не вернулся в оборонительную позицию, а Лотар уже был давно готов. В его восприятии рука противника медленно, словно в тихой воде, только собиралась плыть назад и находилась на расстоянии всего-то пяти футов. Лучшего и желать было нельзя.
Лотар повернулся на месте и ступнёй, сложенной в рубящую позицию, ударил противника в локоть. Медленно послышался треск ломаемого сустава, кончар вылетел из бессильной ладони и, плавно вращаясь на солнце, полетел вверх. Лотар подсел под сломанную руку и ударил кулаком в плечевой сустав вверх и немного на себя. Батенкур низко и страшно застонал, потому что вся кость вышла из суставной сумки и теперь висела только на мускулах. Правая рука противника была обездвижена.
Но он не был бы воином, если бы не умел преодолевать боль. Левая рука у него пошла вперёд, целясь в незащищённый бок Лотара. Желтоголовый почувствовал это и признал, что действовал Батенкур правильно.
Но для Лотара, с его теперешней скоростью восприятия, это движение было чересчур медленным, а значит, неопасным. Да и мог ли один человек вообще быть ему опасен?
Лотар перехватил руку Батенкура чуть повыше кисти, волнообразным движением перевёл её вверх, одновременно выворачивая и приседая под неё… Положил на плечо так, чтобы локоть пошёл на излом. Батенкур закричал уже в голос, на губах у него выступила кровь: должно быть, он прокусил губу.
Лотар встал в рост, рука Батенкура сломалась, как сухая деревяшка. Пожалуй, резкости Лотару хватило не только на локтевой сустав, но и чтобы сломать лучевую кость перед запястьем.
Дага Батенкура расслабленно поникла в воздухе. Дело было сделано. Прежде чем выйти из тесного контакта с противником, Лотар взял дагу за плетение гарды и сдёрнул её с беспомощной руки, как снимают чересчур большую перчатку.
Потом он вернул своё восприятие ближе к нормальному. Батенкур стоял, пытаясь одновременно прижать к себе обе руки. На лице у него застыла гримаса боли. Но сейчас время жалеть кого-то уже прошло.
- Ты умрёшь, Батенкур, и твоё имя никто не вспомнит без ругательства. Стоило ли так жить? Вспомни всех, кого ты убил по глупости, по жадности, по равнодушию. Вспомни, я могу подождать.
Но тот не мог ничего вспомнить, его глаза были затуманены болью, и в них не читалось уже ничего человеческого. Боль каким-то образом подняла всё то звериное, что было в нём, и этого оказалось в избытке.
Лотар пожал плечами. Тогда всё.
Он сделал обманное движение правой рукой, Батенкур дрогнул и дёрнулся назад, на левую руку Лотара, которая сжимала трёхгранный клинок. И глаза Батенкура были зафиксированы на правой руке Лотара, поэтому он не увидел, как этот клинок взлетает вверх, к его подбородку.
Удар оказался лёгким, почти без нагрузки. Клинок вошёл в шею Батенкура снизу вверх и дошёл до мозга, не задев ни одного крупного сосуда, эта рана не должна была сильно кровоточить.
Лотар сделал шаг назад от обмякшего тела и выронил ставшую ненужной дагу. Батенкур ещё стоял, когда он отвернулся и посмотрел вниз, в сторону моста. Там появились всадники. И впереди всех мчался огромный, чем-то похожий на Батенкура человек, белое лицо которого наискось перечёркивала чёрная полоса. Это был Принципус с дружинниками князя Веза.
Батенкур грохнулся на каменные плиты со скрежетом и звоном доспехов. Лотар посмотрел на Зелёного Лучника и Гильома. Они были примерно равны по силам, и их поединок должен длиться ещё довольно долго. Пока их мечи звенели твёрдо и жёстко, как раскаты летнего грома в грозу.
А вот Сухмет вообще не бился. Он валял дурака. Один раз Лотар это уже видел, когда Сухмет только повстречался им и Рубос накинулся на него с огромным ятаганом, пытаясь достать этого неуловимого и лёгкого, как муха, старичка. Вот и сейчас Сухмет сделал вид, что выронил свою саблю… Она зазвенела, старик наклонился, чтобы поднять её, и как раз тогда, когда Атольф попытался разрубить ему грудь.
Тогда Атольф сделал прямой выпад, что для палаша было почти бесполезно, но колдун был уже на исходе сил, и ему было всё равно, ему хотелось только достать своего врага… хоть раз. Сухмет, громко сокрушаясь по поводу собственной неловкости, сделал замах, и снова его Утгела взлетела в воздух. Как зачарованный, Сухмет шагнул вперёд и поймал саблю, когда она падала вниз. При этом он жёстко толкнул своего противника плечом. Конечно, выпад Атольфа прошёл стороной.
Вся эта клоунада выглядела совершенно естественно. Казалось, Сухмету везёт, потому что он ничего не умеет, что он лишь случайно сталкивается со своим врагом, пинает его, толкает и до сих пор ни разу не ранил, равно как и сам не получил ни царапины…
Лотар только теперь увидел, что посох Гурама остался у парапета в том месте, где они поднялись на башню. Оказывается, Атольф рвался туда, где находился всемогущий посох, который обещал спасение, а Сухмет его как бы пропускал… И Атольфу оставалось уже немного до заветной цели.
Лотар с любопытством смотрел, что будет дальше. Когда до посоха оставалось всего-то туазов пять-шесть, Атольф вдруг отшвырнул свой палаш, который теперь только мешал ему, встал в позу вызывания колдовского огня и ударил туда, где должен был находиться его неуклюжий и неуловимый враг, самой обыкновенной колдовской молнией.
Конечно, он устал, и всю энергию, которой некогда запасся от посоха, давно успел растратить. К тому же он изначально был не очень искусным колдуном, поэтому молния получилась какая-то жидкая. Неопытный человек даже не заметил бы её на ярком солнечном свету. И всё равно она ударила в противника…
Не обращая больше ни на что внимания, Атольф бросился вперёд, вытянув руку, ему казалось, что он вот-вот дотянется до посоха и обретёт недостающие силы, несокрушимость и всемогущество, но… Тонкая, яркая, звучная, как взрыв петарды, молния прорезала воздух, и его отшвырнуло вбок. Он изумлённо выпрямился, не ожидав, что всё кончится вот так. Он, как ни странно, до сих пор верил в свою неуязвимость.
- Отправляйся в ад, преступник, - отчётливо произнёс Сухмет.
Теперь в его голосе и повадках не было и тени шутовства. Он вытянул вперёд руку, с её пальцев сорвалась вторая молния толщиной с хороший прут. Она пошла вперёд так неторопливо, что Лотар сначала не поверил своим глазам, и лишь когда она продавила слабенькую защиту Атольфа, он понял, чего добивался Сухмет.
Атольф всё-таки попытался выставить защиту, значит, он пытался колдовать, значит, его душа навечно скатится в низменные миры, откуда для него не будет возврата.
Атольф закричал высоким, пронзительным голосом и упал. Лицо его стало чёрным и страшным. Теперь в нём не было даже намёка на что-то человеческое. Вероятно, такой облик этот некогда человек и должен был иметь после всех своих преступлений.