- Слушайте, мужики, давайте по-хорошему договоримся, - демонстративно поигрывая не видимыми под армяком мускулами и очень хорошо заметной в свете лампы палицей, проговорил он. - Валите отседова, пока целы. У нас тут дело есть.
- А у нас чего, игрушки? - осклабился бородач с фонарем и показал незваному гостю кистень. - Мы тут ждем кое-кого. Вот дождемся, сделаем чего надо, и тогда хоть ночуйте тут. Если духу хватит. Понятно объясняю?
Из-за его спины, выронив на расколотые временем и непогодой плиты крыльца небольшой кожаный мешок, высунулся еще один бородач - с коротким тяжелым мечом.
Мешок?!..
"Ждем"?!?!..
"Если духу хватит"?!?!?!..
Это кого они тут ждут?!?!?!?!..
От нехорошего предчувствия сердце Сусленя споткнулось и пропустило удар.
То же зловещее подозрение охватило и его команду.
- Эт кого еще вы тут караулите, шантрапа? - возмущенно сделал шаг вперед с мечом наперевес Жеребок, с ужасом чувствуя, как его вожделенные мешки обещанных его превосходительством денег уменьшаются и тают прямо на глазах. - А ну, взяли ноги в руки, и пошли отсюдоть, пока…
- Ты у меня сам сейчас свои ноги в кармане унесешь!..
- Да я тебе!!!..
- Да я тебя!!!..
- У нас приказ барона!..
- А у нас кого, по-вашему?! Коня в тулупе?..
- Бей их, братцы!!!..
- Вали конкурентов!!!..
- От кокурента слышу!!!..
И два отряда, скрежеща зубами и яростно завывая, как по сигналу накинулись друг на друга.
- …я те дам, мои денежки тырить!!!..
- …нет, мои!!!..
- …это ты меня кукарентом назвал?..
- …вот тебе, вот, вот!!!..
- …а-а-а-а-а-а-а!!!..
- …ах, ты так?!..
- …получи, получи, получи!!!..
- …я… те… дам… получи!..
- …ох…ох…ах…
- …два мешка цельных!!!..
- …вот тебе "кортурент", на!!!..
- …уйх…
- …ах…ах…ах…
- …я…те…дам…мои…и-и-и-и-и…эх!..
- …ах…ах…ах…
- …это вы сами кутаренты тут все!!!..
- Эй, мужики, вы чего тут творите? С ума посходили? А ну, взяли свои манатки и разбежались!
- …я…те…дам…посходили!..
- …я…те…дам…разбежались!..
- …уйди, дурак, пока цел!..
- …крунтурент клёпаный!..
- …ойх…
- …отпусти его, ты, чокнутый!.. Убьешь ведь!..
- …да пошел ты в пень!..
- …а-а-а-а…кха…кха…а…
- …прекратите!..
- …кран… ту… рент…
- …а-а-а-а-о-о-о-у!!!..
- …ах, так вы драться!..
- …я…те…дам…драться…
- …а-а-а-а-а-а!!!..
- …ну…са…ми…на…про…си…лись… ой!..
- …а…а…а…
- …ай…
- …ой, ой, ой, ой…
- …ах…
- …ох…
- …ух…
- …х-х-х-х-х…
Последний шипящий звук вырвался из чьей-то груди, словно из проткнутого шарика, призрачным дуновением растворился среди дождинок, и со всех сторон останки подъезда и враждующих окружила холодная черная тишина.
Чудом не разбившаяся лампа испугано прижалась к полусвороченному столбику перил и нервным мигающим огоньком освещала неподвижное, медленно промокающее поле боя, или побоища, что было точнее.
Но вдруг одна из поверженных фигур издала низкий стон, шевельнулась, и, словно не совсем понимая, что делает, нерешительно перевернулась на бок. Раскачиваясь, будто под ним ходуном ходила палуба корабля, а не блестел растопленным снегом жесткий булыжник, первый оживший участник сражения с усилием приподнялся на четвереньки и тут же ткнулся лбом в выщербленные ступеньки.
- Ох, башка моя башка… - страдальчески промычал он, облапил корявую колонну подъезда и попытался принять вертикальное положение, не отрывая вышеупомянутой башки от блаженно-холодных камней. - Лучше б они ее сразу оторвали… гады паразитские… чем она так трещать теперь будет полмесяца… Вот и делай людям доброе дело… разнимай их… после этого… Через пень их да в колоду… к веряве…
Постояв несколько минут у крыльца в обнимку с предметом архитектуры, Спиридон начал медленно и рывками приходить в себя. Ощупав голову и с некоторым облегчением убедившись, что явных дыр в ней не обнаружилось, он соскреб с перил пригоршню липучего влажного снега и приложил ко лбу.
Сразу стало мокрее и холоднее, но не легче.
Разочарованный гвардеец окинул обиженным взглядом начинающие подавать признаки примитивной жизни распростертые тела под ногами, махнул рукой на трусливо запропавшую куда-то шапку, подхватил в качестве компенсации морального ущерба лампу, дал близлежащему головорезу прощального пинка и, жалуясь на отсутствие справедливости в мире и отражаясь от облезших стен Уматного, решительно побрел прочь.
* * *
Не снимая принявшей форму его головы шапки и промокшего насквозь полушубка, Иванушка в изнеможении опустился на пол рядом со стремительно нагревающимся боком плиты, привалился к нему максимально возможной поверхностью себя, закрыл глаза и умиротворенно замер.
Как хорошо…
Как уютно…
Огонь в плите гудит…
Убаюкивает…
Уходился я чего-то за сегодня…
Умаялся…
- …засыпай…
- …засыпай…
Конечно, можно бы и на скамейку прилечь… но у печки приятнее… хоть и на полу… тепло по телу разливается… веки тяжелеют… благодать… славно поработал… придет хозяин - удивится… обрадуется… в доме тепло… как… как… как у печки…
- …спи крепко…
- …спи сладко…
- …мертвым сном…
- …спи…
…плита… потрескивает… дрова… топятся… то есть наоборот… топятся… дрова… а потрескивает… плита… нет… опять не так… хотя… какая разница… наслаждение… и так… неземное… с холода… к печи… к огню… к огню… вернется… хозяин… к огню…
- …скорей!..
- …все сюда!..
- …наконец-то!..
- …он наш!!!..
Блаженно улыбаясь, Иванушка стремительно и незаметно для себя стал соскальзывать, словно по обледеневшей крыше, из полусонного состояния, когда уже не разобрать, бодрствуешь ты на самом деле, или это тебе всего лишь снится, в настоящий, долгий и глубокий сон.
- …давайте…
- …уже…
- …начнем…
- …тихо!.. Еще несколько секунд…
- …скорее бы…
- …теперь ему никуда не деться…
…как мило… всё обернулось…
…как славно…
…вернется… хозяин…
…зайдет… в дом…
…а тут печка…
…огонь…
…тепло…
…светло…
…чурки…
…валяются…
…кругом…
…лужа… в сенях…
…обломки… в луже…
…осколки…
…обрывки…
…сажа…
Печку заново белить нужно…
Пол разрублен…
Дверь треснула…
Лампа разбилась.
Отчего-то.
Масло вытекло.
С каждой новой мыслью о произведенном в пылу колки дров погроме в сенях и кавардаке в горнице густое, непроницаемое туманное облако сна беспомощно съеживалось, редело, растворялось и сгорало, как при свете летнего солнца.
А царевич начинал медленно сгорать от стыда.
Короб придавило шайкой, которая после прямого попадания тюльки стала больше похожей на лейку.
На что стала похожа лейка, после того, как он на нее наступил, было лучше не упоминать.
Лопата продырявила решето.
Решето наделось на хомут.
Хомут лежит в луже маслянистой и подозрительно пахнущей воды.
Вода пропитывает веник и пучки лекарственных трав.
Травы…
Травы после такого обращения, наверняка, пригодны только для приготовления отравы, подавленно признал полное и безоговорочное поражение Иванушка и растерял остатки сна.
- …спи, спи, спи, спи!!!.. - сколько угодно могли надрываться наперебой в панике загадочные голоса.
Он их не слышал.
Растирая кулаками затекшую спину, лукоморец, кряхтя, поднялся с пригретого места, и с решительностью сильномогучего витязя, идущего на смертный бой, отправился восстанавливать конституционный порядок в лежащих в руинах сенях.
- НЕ-Е-Е-Е-Е-Е-Е-ЕТ!!!!!!!..
На то, чтобы навести хоть какое-то подобие порядка, ушло больше времени, чем он предполагал.
Не обращая внимания на визгливые голоса, вплетающиеся в завывания ветра на улице, царевич подметал, отскребал, мыл, чистил, тер, отковыривал и драил, не взирая на свистящие, как пули у виска, мгновения, минуты и часы.
Прогорели дрова в печи.
Вытянуло в трубу сначала угар, а потом и тепло.
Почернели угольки.
Слежалась воздушная зола.
И только когда, отскребая мечом въевшееся пятно неизвестной этиологии, он прорубил насквозь пол, Иванушка остановился, утер пот со лба и обвел критическим взором многострадальные сени.
Если бы ему захотелось выбросить или вычистить из них еще хоть что-нибудь, то пришлось бы отдирать доски настила, снимать с петель двери и разбирать избу по бревнышку.
Интересно, это можно отнести в категорию "чисто"?
Подобрав отрубленный кусок доски, он распахнул дверь и недрогнувшей рукой выбросил его в пасть пурге во двор, стараясь не думать о том, что найдет там хозяин, когда начнет разгребать сугробы, и что при этом скажет. И сколько раз.
К его вялому удивлению, буря мглою небо крыла, вихри снежные крутя, уже без прежнего энтузиазма, а тьма, вместо угольно-черного колера дымохода, отчего-то приобрела цвет застиранных портянок.
Утро скоро, рассеянно подумал Иван, и вдруг впервые по-настоящему ощутил, как же он всё-таки устал, и что если сию секунду он не пристроится где-нибудь, где на него не наступит пришедший спозаранку хозяин, то упадет и заснет прямо там, где стоит.
- …спать…спать…спать… - запели вкрадчиво и сладко пропавшие было в шуме и грохоте наведения нового порядка голоса. - …растопи печку и спатеньки…баю-баюшки-баю…ложись уже хоть где-нибудь…разожги огонь…быстрей, быстрей, быстрей, быстрей…и спать…спать…спать…
Медленно и неуклюже, словно знаменитый утюг из города Чугуева вверх по реке, проплыла и утонула в глубинах бессознательного одна-единственная оставшаяся бодрствовать мысль.
"Замечательная идея…Обе из них…Или все три?.."
Неуклюже, но без потерь расколов пару чурбаков прямо в горнице, царевич под умильное пение загадочных доброжелателей засунул их в плиту, использовал щепу на растопку и в изнеможении опустился рядом с полуоткрытой в радостно заскакавшее пламя дверцей.
- …закрывай глаза…живой…спи…засыпай…огонь горит…время идет… но теперь всё будет хорошо… - плотоядно нашептывали уже прямо на ухо таинственные голоса.
Перед глазами Иванушки всё закачалось, закружилось в медленном вальсе и стало куда-то уплывать…
…спи…спи…спи…
Веки под тяжестью земного притяжения опустились - не поднять…
…спи…спи…спи…живой…пока…
Голова будто наполнилась войлоком…
…спать…
Спать… спать… спать…
…ты будешь наш…
Черные бесформенные тени сгрудились, собрались вокруг обмякшей фигуры, и напряженно замерли в ожидании момента, когда обессиленный усталостью и бессонницей живой окончательно и навеки соскользнет в мир снов и сновидений. В их мир.
Полцарства за поспать…
Хоро…шо…
Спа…ть…
Мир померк, потускнел и стал растворяться вокруг него, как кусок рафинада в кипятке.
Иван с необъяснимым облегчением почувствовал, что тоже растворяется, исчезает и вливается в окружающее его приветливое многоголосое пространство, с жадным нетерпением ожидающее встречу с ним.
Теперь… всё будет… хорошо…
…живой сдался!..
С…с…па…
…теперь он наш…
Теперь… он… наш…
…наш, наш, наш, наш!!!..
Да наш… наш…
Или… ваш…
Или… еще… чей…
…он наш!!!..
А он… это… кто?.. Кто-то… тут есть… разве… кроме меня?..
С легким… паром…
Нет…
С добрым… ночем…
Нет…
С спокойным… утром…
Нет… Как-то… по-другому?..
С… с… сдраствуйте… вот как…
Мы… знакомы…
Вы - наш…
А я… я…
Чей я?..
Царевич моргнул, не открывая глаз, и непонимающе нахмурился: что-то здесь было не так.
Усилием воли, которого Серафиме хватило бы, чтобы навеки отказаться от бананов в шоколаде, он остановил дезинтеграцию времени-пространства-вещества в одной отдельно взятой голове, стиснул зубы, кулаки, сосредоточился, и в мозгу его медленно сгустились, оформились и выкристаллизовались два слова.
Два очень важных волшебных слова.
Кто?.. я?..
Потом слова, будто прорвало незримую плотину, сначала по капле, а потом струйкой, ручейком, потоком хлынули в сконфуженное и испуганное сознание.
Что… происходит?..
И… что это… значит?..
И кто это… всё время… бормочет?..
И почему вдруг стало… так темно… холодно… и жутко?..
И отчего запахло дымом… гарью… тленом?..
Все чувства и инстинкты Иванушки, до сих пор то ли занятые чем-то другим, более развлекательным, то ли убаюканные коварными голосами, внезапно встрепенулись, отряхнулись, спохватились и завопили наперебой, заглушая друг друга.
Содержания послания царевич так и не понял. Но понял смысл.
И содрогнулся.
Как же он раньше не заметил, не понял, не ощутил?!..
Надо бежать отсюда, бежать срочно, пока не поздно!..
И, не раздумывая больше ни мгновения и разбирая дороги, он рванулся вперед, к двери, как не бегал никогда в своей жизни…
То есть, рванулся бы, если бы смог.
Несыти не отпускали своих жертв так легко. Вернее, если быть точными, они не отпускали их никак.
И Иванушка, не разлепляя век и не выпуская светильника из сведенных пальцев, повалился на пол и сделал попытку ползти.
Поползновение его не прошло незамеченным: приумолкшие было в умиротворенном предвкушении голоса возвысились, словно дирижер их невидимого хора взмахнул палочкой, и зашлись от брызжущей яростью и отчаянием ненависти.
…стой!!!..
…куда?!..
…живой!!!..
…он же должен спать!!!..
…мы ж захватили его!!!..
…спать!!!..
Последнее прозвучало как команда.
Команда, которой, к бескрайнему Ивановому изумлению, послушались его руки и ноги, и всё остальное тело, уронив озадаченную голову лбом об порог и даже не извинившись.
- Ой… - сказала голова и рефлекторно распахнула глаза.
Потеряна ли была Находкина восьмерка под пути, или прижата к полу забастовавшим туловищем, но взгляд его встретил лишь пронизывающий ледяной холод и густую чернильную тьму вокруг…
Которая плотоядно улыбнулась и любовно прильнула к поверженному лукоморцу.
…спать…спать…спать…
Шепот мрака проник, казалось, в каждую пору, в каждую клеточку его тела, лишая воли, разума, свободы, и закружившаяся отчего-то голова бессильно склонилась на полустертый порог как на самую мягкую подушку.
…спи…
…нет… надо… надо…
…спать…
…нет… надо… бежать… бежать… скорей…
Но сама мысль о том, что он сейчас сможет не то, что бежать, но хотя бы ковылять спотыкающимся шагом подгулявшего инвалида казалась даже не смешной - нелепой.
…спать…спать…
Да…
Спать…
Спать…
Слов, что выпевались злыми голосами, было уже не разобрать: они слились в одну тяжелую, давящую, лишающую чувств и рассудка мелодию.
Удушливый, тошнотворный запах нежити, горящего дерева и еще чего-то, о чем Иван знать бы не захотел и за все сокровища Белого Света, усилился, загустел и медленно, но настырно принялся заполнять весь мир. Участок у порога, потом середину горницы, потом сени, после перетек под кровать, заливая короба и сундук, стал просачиваться через щели в окнах на улицу…
Весь мир горит…
Пускай…
Надо спать…
Пусть горит всё синим пламенем…
Или желтым…
Или красным…
В полосочку…
И Неумойная…
И лес…
И Постол…
И…
И…
Сенька.
В Постоле Сенька.
Иванушка ахнул, дернулся, вскочил - но задел коленом об порог и неуклюже повалился ничком - только искры из глаз посыпались, да в голове ржаво зазвенело, как в пустом баке, растворяя мысли, усыпляя, лишая воли…
…ты не уйдешь… не уйдешь…не уйдешь…
Я не уйду…
Не уйду…
Не…
Сенька!..
Предупредить…
Спасти…
Сенька… Сенька… Сенька… Сенька…
И морщась от немыслимых усилий, мотая гудящей головой, в которой под бешеным натиском неистовствовавших голосов рассыпались в пыль, растворились, рассеялись все мысли, кроме одной, этой, самой главной, Иван снова выбросил вперед локти и потянул за ними непослушный корпус…
…спать!!!.. немедленно!!!..
Он уронил голову на пол.
Спать…
Немедленно…
Наконец-то…
Как славно…
Жар горящего позади дома ударил во взмокшую спину раскаленным до бела молотом.
Тепло…
Спать…
Спа…ть…
…наш!!!..наш!!!..наш!!!..
Наш… наш… наш… да…
Нет!..
Сенькин!
Вперед.
Сенька.
Спасти.
Новый бросок подарил ему всего несколько сантиметров и многотонную, расплющивающую усталость, будто он только что обогнул ползком полсвета - ни шевельнуться, ни двинуться, ни вздохнуть…
…усни…забудь…забудь…спи…забудь…
Уснуть… Забыть… Забыть… Спать… Забыть…
Что забыть?
…Сеньку забудь…
Сеньку?!..
Забыть?!..
Вперед!
…идиотидиотидиотидиот!!!!!!..
..сам дурак!!!..
Рывок… Не слушать голоса, отбросить их, отстранить, отгородиться, отшвырнуть, отмести, изгнать!..
…расслабься…
Ха!..
Еще рывок…
Похоже, кто-то зловредный, пока он в последний раз растапливал плиту, удлинил сени метров на триста и всё еще трудится над этим проектом со скоростью десять метров в секунду…
…нет конца…
Нет конца…
…не добраться…
Не добраться…
…не успеть…
Не успеть…
…не спастись…
Не спасти…
Нет, спасти!!!
Да, да, да, да, да!!!..
Отвоевывая у бесконечного коридора сантиметр за сантиметром, Иванушка все полз, и полз, и полз, не видя конца и края, ни входа, ни выхода, но уже не мозгом, а всем существом своим чуя, что если он не выберется из этого проклятого дома…
…не выберется…не выберется…не выберется…
Дверь!..
Там же дверь!!!..
Дверь, открывающаяся вовнутрь…
А вот это - конец. Дальше ползти не имеет смысла.