Она вновь улыбнулась:
– В твоих интересах также не давать мне повода желать твоей смерти, джарег.
Нэппер бросил на меня быстрый взгляд и отвернулся.
И снова заговорил барабан, и мы опять принялись маршировать и бегать, а потом началась тренировка по метанию дротиков. Конечно, драконлорды метали дротики гораздо дальше, но ни один из них не мог сравниться со мной в точности. Что принесло мне немалое удовлетворение.
Наконец барабаны сообщили, что пришло время ужина. Ужин почти не отличался от ленча, если ле считать того, что вместо кетны нам дали жидкий бульон. Я уселся рядом с Вирт возле нашей палатки и спросил:
– Тут всегда так кормят?
– Да.
– Понятно. И большинство здесь добровольцы?
– Все. Только текл призывают на военную службу.
– Но почему же вы идете добровольцами?
– Я поступаю в Академию Терикса, но прежде необходимо получить боевой опыт.
– Пожалуй, звучит разумно.
– А почему ты здесь?
– Почему я здесь? Это личное.
– Ага.
Я решил, что Вирт заслуживает более подробного ответа, и добавил:
– Мы собираемся воевать с типом, на которого я зол.
– Ты шутишь.
– Ни в коем случае.
– Ты вступил в армию из-за того, что разозлился на человека, с чьей армией мы будем сражаться?
– Точно.
Она посмотрела на меня.
– Знаешь, у тебя не будет никаких шансов, чтобы… как джареги это называют?
– Обычно мы называем это убийством, – солгал я. – Да, я знаю. Но я могу оказаться полезным.
– Ты сумасшедший.
– Благодарю.
– Но я не хочу тебя обидеть.
Тут к нам присоединился Элбурр, с которым Вирт меня познакомила. Он вел себя достаточно дружелюбно и согласился модифицировать мой ранец и сделать складной стул.
– Я могу быть тебе полезным? – спросил я.
– Да. Скажи мне, как побеждать в кости.
– Заведи игорный дом, но не играй в кости.
– Я серьезно.
– И я тоже. Это нечестная игра. В нее нельзя выиграть, если парень, который ведет игру, не является полнейшим идиотом. Если ты действительно очень хорош и сделал неудачно пару первых бросков, а потом удваивал ставки всякий раз, когда тебе удавался хороший бросок, то в лучшем случае ты будешь проигрывать понемногу и очень медленно.
– Почему?
– Потому что, например, в игре "десять пятьдесят" ты платишь двенадцать орбов за камни, рискуя проиграть пятьдесят орбов, а если ты победишь, то вернешь свою ставку плюс десять пятьдесят, не считая удвоения, что рано или поздно происходит. Поэтому всякий раз, когда имеешь дело с равным противником, ты теряешь два орба. Если противник лучше тебя, то ты проиграешь больше, а если тебе противостоит слабый игрок, фактор случайной удачи всегда выше двух орбов, которых ты лишаешься. Обычно что-то около четырех медяков.
– Ты все точно подсчитал?
– Да.
Он покачал головой.
– А как насчет игр, когда остаешься с противником один на один?
– Это совсем другое дело. Если ты играешь лучше, то должен выиграть.
– Ну и как ты играешь?
– Стараюсь получить сильную комбинацию плоскими камнями, а потом использую круглые, чтобы превзойти сильную комбинацию противника, а если после первого круга он получает слишком существенное преимущество, проигрываю исходную ставку и начинаю снова.
– А я люблю использовать плоские камни, чтобы выйти вперед в начале игры. Тогда появляется шанс, что повезет с круглыми.
– Да, многие так играют.
– И еще я удваиваю, ну… когда чувствую, что сейчас мне должно повезти.
Конечно, ты так поступаешь.
– Не знаю, честно говоря, я не так уж много играю.
– У меня получается.
Я подумал: знаю, как ты играешь, простофиля, но вслух ничего не сказал.
– Ну и какие у тебя результаты? – спросил я.
– В нулях или немного выигрываю.
Я чуть не произнес эти слова вместо него. Все неудачники так говорят, но я только кивнул и промолчал.
– Может быть, мне стоит испытать твой способ, – сказал Элбурр.
– Расскажи потом, что у тебя получилось.
– Обязательно.
– Ну а почему ты здесь?
– Здесь? В армии?
– Да.
Он довольно долго молчал, а потом ответил тихим голосом:
– Я всегда мечтал воевать под началом Сетры Лавоуд.
– Понимаю.
– В любом случае это лучше, чем наоборот.
– Что ты имеешь в виду?
– Прошлый раз я служил в армии наемников. Их наняли воевать против нее. Я отказался.
– И правильно, – кивнул я. – Я бы тоже отказался.
Вскоре весело затрещали костры, и мы уселись в круг; каждые три палатки разводили свой костер. Вирт объяснила, что обычно еду готовят на кострах, но на сей раз пришлось воспользоваться услугами кухонь, чтобы не тратить время на выдачу пайков. Вероятно, с военной точки зрения, решение было разумным. Кто-то заметил, что такой способ удобен только в том случае, если мы не задержимся здесь надолго. Вирт ответила, что мы можем выступить в любой момент, и пояснила ход своих рассуждений, что явилось поводом для оживленной дискуссии, а также дало возможность пуститься в воспоминания о прошлых кампаниях, связанных с долгим ожиданием на биваках.
– Ну, Лойош, как тебе военная жизнь?
– Кормят хорошо.
– Ха.
– И еды полно.
– Я не заметил.
– Потому что тебя никто не угощал объедками.
– Тебя угощали?
– Конечно, босс. Мне кажется, они решили, что я приношу удачу.
– Они просто плохо тебя знают.
– Ха.
Разговоры вокруг меня продолжались, изредка я задавал вопросы – например, как различать барабанный бой. Мне терпеливо отвечали – так обычно разговаривают с потенциальным клиентом, который наводит справки относительно условий кредита. Кстати, барабан назывался "сила-барабан" и издавал такой необычный звук из-за того, что внутри стальной рамы, по которой стучал барабанщик, находились стальные шары.
Позднее мои новые знакомые принялись рассказывать о том, что они собираются делать после окончания кампании. Если они говорили правду, то в моих борделях появится множество новых клиентов. Потом пришел черед забавных историй, большую часть которых я слышал раньше, но ни одну из них не стоит повторять, хотя несколько, чисто военных, меня заинтересовали. В большинстве случаев речь шла о необычных ранениях, способах сбежать с поля боя или затруднительных положениях, в которых оказывались офицеры (почему-то героями таких историй никогда не становились сержанты). Лойошу некоторые истории показались забавными, но вы же помните – ему и еда понравилась.
Снова зазвучал барабан, и Вирт объяснила, что пора ложиться спать. Я не привык засыпать по расписанию, но понял, что настолько устал, что мне не помешают заснуть незнакомая кровать и колючее шерстяное одеяло. Так и вышло; сделав из плаща подушку, я улегся на койку и почти сразу же провалился в сон.
На следующее утро нас разбудил бой барабана, начался первый полный день моей солдатской службы. Десять минут на утренний туалет у реки – мне едва хватило времени на бритье. Некоторые из моих новых товарищей искоса посматривали на меня, и мне стало ужасно весело.
Возле кухонь был разожжен костер, я направился туда и обнаружил, что у них не только нет клявы, но и сливок и меда для кофе, поэтому я просто не стал его пить. Я с трудом съел галету – кто знает, когда еще удастся перекусить, и вернулся к палатке. Выяснилось, что утренние маневры отменили.
– Интересно, почему? – спросил Элбурр.
– Лучше скажи спасибо, – проворчал Нэппер.
– У меня есть догадка, – заявила Вирт, глядя в сторону капитанской палатки.
Было очень холодно. Я завернулся в толстый плащ и подумал, что отдал бы половину своей территории в городе за чашку хорошей клявы, но счел за лучшее промолчать.
К нам подошла Расча и пожелала доброго утра.
– Что нового? – спросила Вирт.
– Вы узнаете сразу же, как только мне что-нибудь сообщат, – ответила Расча и прошла к следующим палаткам.
Я посмотрел на небо, надеясь, что сегодня не будет дождя, но ничего определенного там не заметил. Где-то над нами находился Черный Замок, но тучи его закрывали, хотя я знал, что Маролан может нас видеть. Что-то здесь было не так.
– Лойош, что я здесь делаю?
– Я бы тебе обязательно сказал, если бы знал.
В сорока ярдах от нас, над капитанской палаткой, под холодным утренним ветром развевалось знамя роты Кроппера.
Снова начали бить барабаны, но завтрак уже закончился, а для ленча было еще слишком рано. Вирт улыбнулась и встала.
– Знаешь, как снимать палатку? – спросила она. Мне оставалось лишь покачать головой и ответить:
– Нет.
– Пришло время учиться, – заявила она. – Мы выступаем.
ГЛАВА 9. ТАЙКОМ
Лойош продолжал спрашивать, что я намерен делать, когда доберусь до холма, а я все время отвечал, что не знаю.
– Что-нибудь придумаю, – наконец обещал я.
– Почему твои слова меня не успокоили?
– Подойти поближе уже пол… что такое?
– То же самое сражение, босс. Просто другая его часть.
– Посмотри внимательнее, Лойош.
– Ого.
Примерно в ста ярдах справа от меня появилась большая группа людей с Востока – наемники, о которых меня предупреждали. Они находились довольно далеко, но мне удалось разглядеть несколько бород – этого хватило.
Они двигались навстречу коннице, и я уже видел Маролана на темной лошади, который поднял над головой – да, Черный Жезл. Ранение этим клинком несет смерть – причем смерть вечную, всякий, кто им сражен, не может рассчитывать на возвращение и реинкарнацию. Люди с Востока имеют различные представления – иногда странные или даже глупые – о том, что происходит после смерти тела; однако Маролан разом прекращал любые сомнения.
И, несмотря на все, что произошло на моих глазах за последнее время, именно его появление вызвало у меня тоску.
Я обнаружил, что нахожусь совсем рядом с волшебниками и их охраной на вершине холма. Прежде чем кто-то из них успел заговорить со мной, я заявил:
– Мы можем прекратить всю эту чепуху.
– Хорошая работа, босс, – сказал Лойош.– Ты привлек их внимание.
– Таков мой тайный план , – ответил я.
Они смотрели на меня, а я на них. Тут только я понял, что остановился. Я добрался до места. То, что должно случиться, произойдет именно здесь, а потом война закончится. Меня охватил жуткий восторг: больше не придется маршировать! А главное, я больше не буду маршировать под дождем!
Дождь начался вскоре после полудня моего первого дня в роте Кроппера. Мне кажется, что с тех пор он и не прекращался. Мы шагали четыре часа, но уже через час я понял, что мне это не нравится. Месить ногами грязь совсем не такое большое удовольствие, как принято считать, в особенности если за спиной у тебя складная койка, самодельный ранец и часть палатки. Я надел теплый плащ потому, что утро выдалось прохладным, но во время первого же привала сменил его на легкий, поскольку маршировать оказалось гораздо более тяжелой работой, чем я предполагал, – мы прошли всего милю, но я сильно вспотел. Ну а потом, естественно, полил дождь, мне стало жарко, а когда мы останавливались, чтобы вытащить застрявшие фургоны, я сразу начинал мерзнуть.
Вирт продолжала смотреть по сторонам, словно пытаясь угадать, куда мы направляемся и что будем делать. Время от времени она говорила, что, если бы вокруг было достаточно дерева, саперы сумели бы сделать дороги проходимыми.
Нэппер молчал, но постоянно вздыхал, ворчал и бормотал что-то неразборчивое. Элбурр был в отличном настроении, что не могло не раздражать.
Лойош отдыхал у меня на плече или облетал нашу роту, наслаждаясь нежданной популярностью; к счастью, он воздерживался от шуток в мой адрес. Я старался держать свои мысли при себе, прежде всего из гордости.
В какой-то момент мы попали на территорию, которую контролировал противник. Сначала я этого не заметил, но когда оказалось, что наш интендант перестал платить за продовольствие, все стало ясно. Через несколько лет я узнал, что Сетра отрезала армию противника от поставок провианта – чем чрезвычайно гордилась. Да, Сетра знала свое дело, но наш рацион не менялся. К сожалению.
Дождь усилился. В городе я практически не обращаю внимания на погоду. К тому же простое заклинание помогает спастись от ливня, а потом я оказываюсь в офисе или в том месте, куда направлялся. Здесь все было иначе; большинство из нас могли защититься от льющегося на голову дождя, но с дорогой все равно ничего не поделаешь, да и поддерживать заклинание долго очень утомительно, а нагрузка на мозг слишком велика. Зачем его сжигать из-за какого-то проклятого Виррой дождя.
Для драконлордов такое положение было еще менее приемлемым – ведь они могли в любой момент попасть на Дороги Мертвых, и тогда им пришлось бы объяснять свое поведение.
Дороги Мертвых.
Я вспоминал их, когда маршировал вперед с ротой простых солдат. Я не забыл, как мне казалось, будто мне никогда не найти оттуда выход, а потом я спас не только себя, но и Алиру с Мароланом – при помощи колдовства. Тогда я даже не подозревал, что способен на такое. А где сейчас Алира и Маролан? Сидят себе в уютном Черном Замке, а потом телепортируются туда, куда мы придем. В то время как мои сапоги хлюпают по жидкой грязи.
Но я сам сделал выбор и не сомневался, что мне станет легче, когда мы встретимся с армией Форнии и мне удастся нанести ему серьезный урон. А потом я сбегу куда-нибудь подальше.
Да…
– Босс, пора прощаться с заклинанием.
Мне хотелось с ним поспорить, но зачем иметь напарника, если не пользоваться его советами.
– Ладно, спасибо , – сказал я ему, попрощался с заклинанием и тут же промок.
Глядя на соседей, я с гордостью убедился, что держал заклинание дольше, чем многие. Кроме того, я знал, что после марша окажется, что некоторые сожгли свой мозг. Интересно, подумал я, планирует ли Сетра заранее такие потери: "Если погода будет плохой, то мы каждый день будем терять около одного процента солдат…"
– Ты прав, Лойош. Мой разум цепенеет.
– Насквозь промок.
– Если ты думаешь, что это шутка…
Тут мы остановились – настоящий привал, поскольку ни один из фургонов не застрял. Я с благодарностью снял свое снаряжение, достал складной стул, который сделал для меня Элбурр, и уселся на него.
– Мы направляемся в интересный край, – заявила Вирт. Я осмотрелся; вокруг расстилалась плоская равнина – ни холмика, ни деревца.
– Ты так считаешь?
– Подходящее место для сражения, но я имела в виду другое. Скоро мы попадем в гористую местность, поэтому у меня возник вопрос: собирается ли Сетра сразу бросить нас в сражение, или, если мы резерв, тогда нам вскоре нужно будет свернуть на север.
– Мне известно, что мы в авангарде.
– Правда? Откуда ты знаешь?
– Так сказал Маролан. Вот почему меня направили именно в вашу роту.
Она посмотрела на меня так, словно ждала продолжения.
– Босс!
– Проклятье, Лойош. Мой мозг устал, разве не так?
– Не будем об этом, – проворчал я. – Мне следует помалкивать.
– Ладно, – пожала плечами Вирт.
– Но я не шпион.
– Мне это и в голову не приходило, – заверила меня Вирт. – Я и сама поняла, что ты не простой солдат.
– Да.
– Но мы в авангарде, верно? Тогда наш марш будет продолжаться не больше двух дней. Ну, может быть, три, если погода не изменится.
– А потом сражение?
– Вполне возможно. Ты будешь участвовать?
Я взглянул на нее и понял, о чем она думает – предстоит ли мне разделить с ними опасности битвы, или я сбегу, как только завяжется схватка. Правильный ответ, конечно, состоял в том, что я собирался сбежать.
– Я буду с вами, – ответил я. Вирт кивнула.
Снова загрохотал проклятый сила-барабан, и я встал, сложил стульчик, и мы двинулись дальше. Дождь немного утих.
– Неужели волшебники Маролана ничего не могут сделать с дождем? – поинтересовался я.
– Возможно, они о нас уже позаботились.
– Они не слишком торопились, – проворчал я.
– Ты начинаешь походить на Нэппера.
Нэппер бросил на меня быстрый взгляд.
– Я начинаю его понимать.
Нэппер никак не дал мне понять, что нуждается в моем понимании.
– У меня сложилось впечатление, что солдатам положено ворчать и жаловаться.
Вирт коротко рассмеялась, хотя я вовсе не шутил.
– Только не в элитных частях, – заметила она.
– А мы элитная часть?
– Разве ты не знаешь?
– А как их отличить?
– Ты видишь среди нас мобилизованных текл?
– Понятно. Я не знал, где искать.
– Ну и как ты себя чувствуешь среди элитных частей?
– Меня распирает гордость, – проворчал я.
– Вот теперь ты проникся нашим духом.
Нэппер фыркнул. Усилился ветер, мне стало холодно, но вскоре дождь окончательно прекратился, я сумел сотворить заклинание, чтобы высохнуть, и почувствовал себя лучше.
Мы прошли еще несколько миль, сделали привал прямо на дороге и поели соленой кетны, сыра и галет. Я съел три галеты. После того как я целый день ничего не ел, они даже показались мне вкусными.
– Если это будет долго продолжаться, то я потеряю всякий вкус к еде. И стану таким, как ты, Лойош.
– Я обливаюсь горькими слезами.
– Рептилии не плачут.
– У нас есть и другие природные преимущества.
Я положил в карман несколько галет, чтобы съесть их на ходу. Они не такие уж паршивые, если не сравнивать с чем-нибудь хорошим.
Серые тучи, собиравшиеся под оранжево-красными облаками, исчезли, впереди появились горы. Из чего я сделал вывод, что мы постепенно поднимаемся вверх, – и мои ноги тут же завопили об усталости. Периодически мимо нас на лошади проезжал капитан, очевидно, чтобы настроение у нас испортилось еще сильнее. Мне не так-то часто приходилось видеть лошадей; наблюдение за капитаном не прибавило к ним любви.