– Вот он, ваша светлость, – кивнул на Риссарна стражник.
Мужчина подошел к Риссарну.
– Что у вас, юноша? – спросил он.
– Я привез письмо от Суарена.
– Давай сюда.
– Я должен отдать письмо в руки его величеству.
– Ты знаешь его величество в лицо?
– Я слышал, что вас назвали "ваша светлость".
– Ты наблюдателен. Как тебя зовут?
– Риссарн.
Во взгляде мужчины засветился интерес.
– Я слышал о тебе. Твой лучший друг много рассказывал мне…
– Альмарен здесь?! – забыв сдержанность, воскликнул Риссарн.
– Нет, он далеко отсюда. – Мужчина жестом отпустил патруль. – Иди со мной.
Риссарн последовал за ним в шатер. Там на кровати, опираясь на подушки, полулежал человек, выглядевший как после долгой, изнурительной болезни.
– Этот юноша из Оккады, Норрен, – сказал ему мужчина. – Он привез письмо от Суарена и намерен передать его тебе, и больше никому. Наверное, это правильно.
– Наверное, – слегка улыбнулся лежащий. – Пусть подойдет.
– Перед тобой правитель Цитиона, Риссарн, – подтолкнул молодого мага провожатый. – Можешь Предать ему пакет.
Риссарн смущенно шагнул к кровати. Получив пакет, правитель протянул его мужчине, впустившему Риссарна.
– Читай, Ромбар. А вы пока присядьте, молодой человек. – Он указал глазами на стул.
Ромбар уселся на другой стул и прочитал письмо Магистра.
– Вальборн в Оккаде, и с ним три сотни воинов, – сказал он правителю, закончив чтение. – Я рад, что он сменил гордость на благоразумие.
Жрецы храма Саламандры там же. Кроме того, оккадский магистр предостерегает нас от Госсара.
– В пути я разговаривал с воином, который знает многое о падении города, – забыв про этикет, вмешался в разговор Риссарн. – Он просил меня сообщить кое-что правителю Цитиона.
– И что же? – Норрен с усилием приподнял голову с подушки.
Риссарн рассказал ему о встрече с ушедшим от Госсара войском и о предательстве главы рода Лотварна.
– Значит, уттаков возглавит не Каморра, – нарушил Ромбар повисшее в шатре молчание.
– Скампада еще когда предупреждал нас, брат, – отозвался с кровати Норрен. – Ты не забыл Госсара, его военные навыки, склонности?
– Госсар – хороший стратег и способен на неожиданные решения, – ответил ему Ромбар. – Я еще раз продумаю план обороны и расстановку войск. А у тебя какие планы, Риссарн? – спросил он молодого мага. – Ты возвращаешься в Оккаду?
Риссарн понимал, что не успеет вернуться на Зеленый алтарь до начала военных событий.
– Я готов поступить в распоряжение его величества, – взглянул он на правителя Цитиона.
– Сейчас я нездоров, юноша, – ответил Норрен, – а обороной руководит мой двоюродный брат Ромбар. Попробуйте поступить в его распоряжение.
Риссарн повернулся и встретил изучающий взгляд Ромбара.
– Я рад быть полезным вам, ваша светлость, – сказал он.
***
Госсар до изнеможения повторял приемы и заклинания, обучаясь неподатливому искусству магии. Еще через два дня он решился объехать уттакские племена. Фанатический блеск в глазах приветствующих его дикарей показал, что затраченные усилия не пропали даром. Госсар поверил в свою способность подчинять уттаков и теперь опасался только одного – как бы Каморра не вернулся слишком скоро, потому что внушение, которое он задумал, требовало времени.
Возвратившись во дворец, Госсар обнаружил там человека неопределенного возраста и неприметной внешности, чьего возвращения с нетерпением дожидался уже вторую неделю.
– Кеменер, наконец-то ты вернулся! – не скрыл он радости, увидев приезжего. – Надеюсь, у тебя хорошие новости?
– У меня новости, заслуживающие внимания, хозяин, – ответил тот.
Госсар провел шпиона в кабинет, плотно прикрыл дверь и уселся в кресло.
– Рассказывай, Кеменер. Норрен мертв?
– Жив и, наверное, таким и останется.
– Я рассчитывал на тебя, Кеменер.
– Норрен трое суток был между жизнью и смертью, но жизнь взяла свое. Он и сейчас плох. Обороной руководит его брат, Ромбар.
– Кто?! – Госсар вскочил с кресла. – Я поручил тебе отправить в могилу живого, а ты сообщаешь мне о том, что мертвец встал из могилы?! Разве сын Паландара жив?
– Вполне. До недавнего времени он был магистром ордена Грифона.
Мне удалось это узнать.
– Тебе незачем было узнавать о нем! – в раздражении сказал Госсар.
– Тебе следовало отправить его туда, куда ты не отправил Норрена!
– Разумеется, я подумал об этом, хозяин, – взглянул на него Кеменер. – Я поручил эту работу вашим людям, но они с ней не справились.
– Нужно было попытаться еще раз.
– Еще раз мне было уже некому поручить ее, – невозмутимо ответил шпион. – Это не та работа, которую можно сделать плохо и остаться в живых. Вы зря платите своим людям, хозяин.
– Еще поучи меня… – проворчал Госсар. – А сам ты на что?
– Я никогда не берусь не за свое дело. Моя специальность – факты, а не убийства. – Кеменер вынул из-за пазухи несколько листов желтоватой бумаги и расправил их на столе. – Я принес вам полный план босханских укреплений.
– Хоть что-то ценное… – смягчился Госсар, рассматривая план. – Ладно, оставь те деньги себе. И кстати, скажи, ради какого срочного дела Каморра мог уехать, бросив все дела и оставив на меня уттаков?
Впервые за время разговора невозмутимость Кеменера дрогнула.
– Вы говорите, он передал вам все руководство и уехал? Он сказал вам хоть что-нибудь?
– Сказал, чтобы я выступал через неделю, если он не вернется.
– Мало. У меня нет никаких предположений, ваша светлость, – ответил Кеменер, незаметно для себя не назвавший Госсара хозяином. – Я могу быть свободен?
– Иди, – отпустил его Госсар.
Кеменер неслышно прошел по коридорам, по парку, вышел за ворота и, бросив прощальный взгляд на дворец Берсерена, растворился в улицах Келанги.
***
Объевшиеся человечиной уттаки едва шевелили ногами. Каморра, подавляя желание галопом пуститься по дороге, гарцевал вокруг своего отряда и всячески понуждал дикарей двигаться побыстрее, но и упоминание о гневе белого диска помогало ненадолго. На привалах маг настраивался на Красный камень и определял его положение, хотя это было непросто – случайно образовавшаяся связь была слабой и едва ощутимой. Красный камень приближался, перемещаясь вместе с владельцем.
По расчету мага, встреча могла состояться где-то У Оранжевого алтаря. Доехав до разрушенного полка, Каморра вновь настроился на Красный камень и почувствовал, что амулет остался позади. Казалось неясным, как владелец камня сумел разминуться с идущим навстречу отрядом, но маг уточнил направление и понял, что тот пошел вдоль Ционских скал, прямиком к Босхану. Еще через сутки, добравшись до Тиона, Каморра установил, что камень опять позади.
Это казалось совершенно необъяснимым. Развернув уттаков, маг повел их обратно.
Отряд вернулся вдоль Тионских скал до Оранжевого алтаря, где маг определил, что камень вновь остался позади. Предположив, что владелец камня заметил погоню и прячется в скалах, Каморра повел туда отряд на поиски. Уттаки уперлись, но гнев белого диска вынудил углубиться в скалы и самых упрямых. Еще один день прошел в бесполезном прочесывании скал. Каморра, в очередной раз пытаясь определить направление на камень, заметил наконец, что излучение амулета идет откуда-то снизу, и догадался, что нужно делать.
– Эй, вы! – закричал он уттакам, забыв воспользоваться диском. – Не то ищете! Ищите ход, подземный ход, поняли?
Красный камень оставался под горой, не приближаясь и не удаляясь.
Маг выходил из себя, посылая дикарей на самые неприступные скалы, и наконец с одной из них раздался крик:
– Нашли, хозяин!
XIII
На обратном пути Пантур не отходил от магов, расспрашивая их о таинственной силе Оранжевого шара. Альмарен, жалея магиню, выглядевшую усталой и рассеянной, принял на себя обвал вопросов лурского ученого. Для объяснения с Пантуром он все чаще привлекал не Шемму, а Витри, у которого за время совместного путешествия сложились правильные понятия о сущности и применении магии.
За разговорами они незаметно дошли до Первой общины и расселись в небольшой комнате ученого, теснясь по сиденьям и лежанкам. Пантур достал бумагу, чернила и сел за стол записывать ответы Альмарена. Тот диктовал Витри основные правила магии, вслушиваясь в голос лоанца, переводившего его слова на язык монтарвов, и наблюдая, как ученый выводит палочкой крючки и закорючки.
Символы, выходящие из-под руки Пантура, показались магу знакомыми. Альмарен привстал, чтобы разглядеть их получше, и увидел те же самые значки, что и в книге, которую он носил с собой.
– Лила, посмотри! – шепнул он магине, закончив диктовать очередную фразу. – Буквы такие же, как и у нас в книге!
– Может, Пантур сумеет прочитать ее нам? – обрадовалась она. – Где книга?
– У меня в комнате.
– Сходи за ней, а я подиктую Витри. – Когда Альмарен вернулся, Пантур дописывал последнее правило.
– И это все? – Ученый недоверчиво посмотрел на пару исписанных листов.
– Это основа. Вся магия держится на этих правилах и на способностях магов, которые их применяют, – пояснила Лила. – Взгляни сюда, Пантур! – Она указала на книгу, положенную Альмареном на стол. – В этой книге содержатся заклинания, составленные по этим правилам, и она, кажется написана вашими буквами.
Альмарен отстегнул серебряные пряжки и раскрыл книгу. Пантур склонился над страницами, изучая текст.
– Буквы наши, – согласился он. – Но по смыслу – полная чепуха. Ни одного знакомого слова. Взять хотя бы первую фразу… – Ученый установил палец на начало первой главы и, запинаясь, выговорил вслух:
– За… клина… ния силы… холода… – Несмотря на разницу в произношении, монтарвские звуки образовывали слова языка пришельцев с моря.
– Да он же читает по-нашему! – подал голос Тревинер, скучавший на лежанке в углу.
– Витри, спроси его, как он это делает! – затормошил лоанца Альмарен.
– Каждой букве соответствует звук, – ответил Витри, переговорив с ученым. – Пантур попросту читает образовавшиеся созвучия.
– Значит, наши слова записаны сходно звучащими буквами монтарвского языка, – догадалась магиня. – Тот, кто знает оба языка, может с легкостью прочитать эту книгу!
– Написать ее таким способом могли только Трое Братьев. Они знали оба языка, – заметил Альмарен. – Наверное, они же и переправили ее наверх.
Пантур, в ваших летописях не встречается упоминаний об этой книге?
– Он не встречал ничего подобного, – перевел Витри ответ ученого.
– Возможно, книгу передали наверх из Фаура, но фаурские летописи погибли при наводнении.
– Так или иначе, мы задержимся здесь на несколько дней, – сказала Лила. – Пантур поможет нам прочитать неясные места в седьмой главе.
– Ты все еще надеешься найти там нужное заклинание? – спросил ее Альмарен.
– И это тоже. Но у нас есть и главная цель – Желтый камень. – Лила обернулась к лоанцу. – Витри, расскажи Пантуру все, что слышал от нас о камнях Трех Братьев. Объясни, что Каморра тоже ищет эти камни и что мы должны опередить его. Я бы сама поговорила с Пантуром, но боюсь, что через посредника это не прозвучит так, как нужно.
Витри заговорил с Пантуром, начав рассказ с событий на Оранжевом алтаре. Лоанец сознавал, что от его слов зависит, будет ли монтарвский ученый их союзником, и постарался изложить события как можно понятнее.
– Пантур хочет взглянуть на Красный камень, – сказал он магам.
Альмарен бережно извлек из нагрудного кармана тряпицу с Красным камнем и развернул на столе. Свет камня смешался с зеленовато-желтым освещением травяной лампады, рубиновым оттенком ложась на стены комнаты и лица людей.
Ученый долго рассматривал кристалл, затем, словно не доверяя глазам, провел пальцем по переливающимся граням.
– Вы хотите взять все три камня и пойти на Белый алтарь, чтобы обессилить нашего врага? – обратился он к Витри.
– Да, – подтвердил лоанец.
– Вы знаете, где остальные два камня?
– Синий камень до недавнего времени был у Каморры в Бетлинке, – сказал Витри. – Мы надеемся, что друг Альмарена похитил его из замка. Если это так, Синий камень сейчас в Босхане – туда мы и направлялись, когда встретили Шемму. А Желтый камень здесь, в короне владычицы. Шемма видел его и рассказал нам о нем. Получить этот камень – и есть та помощь, о которой мы хотим попросить вашу владычицу.
Пантур ответил не сразу.
– Великая не отдаст Желтый камень, – сказал наконец он. – Этот камень – не просто редкая драгоценность, он является символом власти правительницы. Скажи своим друзьям, что такая просьба лишь попусту рассердит великую. – а Витри перевел слова ученого магам. Те заметно помрачнели.
– Неужели она не поймет, как этот камень необходим для победы над Каморрой! – воскликнул Альмарен. – Этот человек уже принес бедствие Луру!
– Каморра далеко, а вместе с камнем великая лишится и права на власть, – объяснил ученый. – Она недавно сместила советника, вокруг которого собрались все, кому не по нраву ее решение впустить вас в Лур. Они могут воспользоваться утратой камня как предлогом для замены владычицы.
– Этому камню только триста лет, – неожиданно сказала Лила. – А раньше, до камня, что у вас было символом власти? Разве нельзя заменить его прежним символом?
– До камня символом власти считался рог василиска, – ответил Пантур. – Но эти чудовища уже несколько столетий не встречаются у нас в скалах, а кусок рога из короны владычицы был сожжен, когда его заменили Желтым камнем.
– У меня есть кусок рога василиска! – вспомнил Витри. – Может, он подойдет?
– Он настоящий? – засомневался Пантур.
– Еще какой настоящий! – Витри рассказал ученому, как ему достался этот кусок. – Я принесу его?
– Неси.
Витри сбегал за куском рога и протянул его Пантуру. Ученый взглянул на полупрозрачный, стекловидный торец рога, где из центра к краям тянулись красные нити, образуя на изломе структуру наподобие звезды.
– Да, это настоящий рог василиска, – подтвердил он. – Знаете, будет лучше, если я сам выскажу вашу просьбу владычице.
– От этого камня многое зависит, Пантур, – напомнила ему Лила. – Кроме того, сейчас, когда Каморра готов на все, чтобы получить эти камни, владеть одним из них небезопасно. Если владычица решит, что война наверху не касается Лура, возможно, ее убедит хотя бы это.
– Как только великая пригласит меня для беседы, я предложу ей поменять Желтый камень на рог василиска, – пообещал Пантур. – А пока поговорим о магии.
Маги вновь вернулись к теме, которой так жадно интересовался ученый. Они взялись читать книгу заклинаний, по просьбе Пантура начав с главы, W содержались заклинания Оранжевого алтаря. Чтение продвигалось быстрее, чем прежде, – Пантyp читал книгу вслух, Витри, уточняя непонятные места у магов, переводил тексты на язык монтарвов. Ученый заносил слова Витри на бумагу, и стопка Описанных листов на столе понемногу росла.
После ужина к Пантуру заглянул слуга владычицы и передал приглашение. Ученый последовал за слугой, остальные разошлись по комнатам. Маги долго не ложились спать, дожидаясь возвращения Пантура, но тот не появился.
Лишь наутро, во время завтрака, ученый вошел в обеденный зал и подсел к ним за стол.
– Ничего хорошего, Пантур? – обеспокоенно спросила Лила. – Мы ждали тебя допоздна.
– Владычица долго не отпускала меня, – объяснил ученый. – Я рассказал ей все, что услышал от рас, она интересовалась каждой мелочью.
Напоследок я изложил ей вашу просьбу.
– И что?! – насторожились оба мага.
– Конечно, сначала она отказала наотрез. Я давно ее знаю, поэтому не стал спорить. Я заговорил с ней о других делах, затем напомнил, что исход войны наверху небезразличен и нам, монтарвам, что в случае победы Каморры неизвестно, что может приключиться с Оранжевым шаром. Напомнил и о том, что враг готов на все, лишь бы завладеть камнями. Она тоже давно меня знает, поэтому сказала, что видит, чего я добиваюсь, и обещала подумать. Это обнадеживает.
– Как долго нам дожидаться ответа?
– Не могу сказать. Владычица не любит поспешных решений.
Торопливостью, принуждением можно только навредить. – Ученый выглядел спокойным, и его спокойствие передалось обоим магам. – Возможно, в ближайшие дни она пригласит вас на беседу, будьте готовы к этому. Пока у нас есть занятие – читать книгу, а Шемма и Тревинер, если мы им наскучили, могут погулять по Луру.
– Прекрасно! – обрадовался охотник, услышав предложение Пантура. – А то вчера я все бока отмял на лежанке. Ты не заблудишься в городе, Шемма?
– Ну что ты, Тревинер! Я и читать умею на стенах, – важно ответил табунщик.
Выйдя в Лур, Тревинер недолго оставался позади. Выучив у Шеммы монтарвский счет до десяти и освоившись в системе кольцевых и радиальных туннелей, он помчался по переплетению подземных ходов вдвое быстрее неторопливых монтарвов, предоставив табунщику впритруску поспевать следом.
– Куда ты бежишь, Тревинер? – взмолился запаренный Шемма.
– Кто знает, долго ли мы здесь проторчим, а мне хочется увидеть побольше. Вот это – что за значки?
– Первый кольцевой.
– Так я и подумал. Отсюда, наверное, и центр близко?
– Прямо и вниз по спуску.
– Чудненько. Что-то мало местных нам попадается.
– В это время они не ходят по коридорам, а работают. Каждый на своем месте.
– Да, дисциплинка у них… – Тревинер нырнул в проход, которым начиналась лестница. – Сюда?
– Сюда.
– А вон тот парень, в голубом, он почему здесь шляется?
– Это не парень, а женщина. Голубое – значит, работает на кухне.
Наверное, в другую общину за чем-нибудь пошла.
– Женщина? – развеселился охотник. – Боюсь, здесь не сыщешь ни одной красавицы. И деревьев нет – сплошной камень. Я бы предпочел лес. А это центр? Ты знаешь, неплохо выглядит.
Тревинер остановился у выхода, оглядывая переплетение лестниц, колонн, залов и переходов, чередующийся орнамент, травяные картины самых разнообразных оттенков, украшавшие стены и уютные уголки, где можно было, не мешая другим, посидеть в хорошей компании. После прямых и гладких туннелей глаз отдыхал на открывшемся разнообразии линий и света.
Лестница, по которой пришли Тревинер и Шемма, располагалась на уровне средних ярусов центра. Охотник вертел головой, пытаясь запомнить дорогу, но постоянно отвлекался то на каменную морду диковинного зверя, в котором при сильном желании можно было признать василиска, то на крупные, полупрозрачные цветы, распустившиеся на травяных картинах. Он поднес руку к одному из таких цветков, бледно-розовому, невиданной красоты и хрупкости, но так и не решился потрогать лепестки.
– Они совсем не пахнут, – ограничился он замечанием, поведя носом у цветка.
Пройдя по пустынному центру, охотник устремился наугад в один из коридоров на противоположной стороне.
– "Один" и "два", – разглядел он два значка подряд на стене коридора. – Это Двенадцатый радиальный.
Шемма промолчал – он умел распознавать надписи лишь в пределах первого десятка. Не заметив этого, Тревинер продолжил: