- Да я понял, что это штука из твоего мира... Понимаешь, иногда попадаются такие, которые проигрывают музыку. Другие просто светятся, на некоторых можно печатать без бумаги. Но те, которые с музыкой, в большинстве своем уходят нистоборцам.
- Нистоборцам?
- Воинская организация древних времен. Сейчас так называют любого, кто чистит окрестности родного поселка от разной нечисти крупнее зайца.
- Сомневаюсь, что этот бугай охотится на зайцев, - с иронией протянул я. Дерек кивнул:
- Этот - нет, но зачастую внешность обманчива. Так вот, они обожают героическую музыку.
Я закашлялся, подавив очередной приступ смеха:
- А со слухом у них как, в порядке все?
- Многих зверей не услышишь до тех пор, пока они не решат на тебя напасть, - пожал плечами хоббит. - Ну а подкрадываться такому чудищу, которого ты видел своими глазами, по-моему, вообще пустая затея.
- Придурки, - хмыкнул я.
- Да не говори. Идиоты законченные, - проворчал он.
Глава 2. В которой я начинаю пу
ть в одиночестве, но продолжаю в компании
Честно говоря, я никогда не был достаточно ловким дельцом. Однако даже созерцание наших бизнесменов в течение нескольких лет нагрузило меня таким багажом знаний, что я мог бы открывать собственную фирму хоть сейчас. За пять медных монет Дерек Крыс выписал мне документ, подтверждающий личность (там даже была легендарная фраза "Предъявитель сего"), который я потом понес на подпись бургомистру - Примаре Арчибальдовне. Несмотря на необычное имя, больше всего она походила на внезапно разбуженную библиотекаршу с сорокалетним стажем - цветастый синий халат, почему-то подпоясанный широким красным кушаком на арабский манер, очки в толстой черной оправе, растрепанные блеклые волосы, неумело завязанные в хвост. Тем не менее, я ее побаивался.
Сложив два и два, можно было заметить, что хозяин таверны с прекрасным названием Дерек Крыс был почему-то свято уверен в том, что она может справиться с громилой, подобным тому, что к нам заходил. Поскольку ловкостью в движениях это хрупкое существо не отличалось, я решил, что вряд ли она изучала боевые искусства. А по окружающей остановке даже такой непроходимый тупица, как я, должен был догадаться, что глава города является магом.
Исподлобья смотря на меня, она внимательно перечитала документ, затем, отложив его на край гигантского стола из темного дерева, требовательно протянула руку:
- Документы из другого мира имеются?
- Имеются, - кивнул я.
- Их нужно уничтожить. Считай это платой за мою подпись с печатью, - сразу же пояснила она. Я удивился:
- Но если я попаду обратно, к себе - что я там буду делать без документов?
- Сделаешь новые, - презрительно бросила она. - У вас, обывателей, очень часто встречаются субъекты, которые думают, что потерявшиеся бумажки могут быть приравнены к потере головы. Смею заверить, это не так. И, кстати - к себе ты попадешь нескоро. Первая, наиболее вероятная твоя встреча с Д'хакимм - через пять лет.
- С чем?
- Д'хакимм, - терпеливо пояснила она. - Это существо, которое Телмьюнская Коллегия считает ответственным за возникновение коридоров между различными течениями реальности.
- То есть, меня сожрали? - поежился я, затем вспомнил, что меня о чем-то попросили, и начал рыться в мешке, который до этого прижимал к груди.
- Неточное сравнение, учитывая, что Д'хакимм не ест живых существ. Он питается вашей энергетикой, которую вы все без исключения излучаете при проходе через портал. Ты что-то чувствовал, когда попал сюда?
- О да, - криво улыбнулся я. - Злость. Я доставлял домой одну из ваших фей...
Примара с интересом посмотрела на меня:
- Фей? С членами Коллегии они не слишком контактируют. Что легко объяснить - наша наука точная, она не допускает хаоса по своей сути.
- Мне от этой информации не холодно, и даже не жарко, - констатировал я очевидный факт.
- В общем, ты заплатил своей злостью за проход.
Я кивнул, показывая, что принял и запомнил сведения, но все же решил уточнить:
- А что насчет первой вероятной встречи? Ты можешь предвидеть будущее?
- Любой мало-мальски талантливый маг может это сделать, - пожала плечами бургомистр. - Другой вопрос, насколько много событий в жизни существа. От них зависит и количество вариантов будущего.
- А что-то еще можешь рассказать? - с интересом спросил я. Она изобразила нечто, напоминающее улыбку:
- Могу. За три золотых.
- Ого! Ну у вас и расценки, - возмутился я.
- У меня есть коллегиальный лист, там все написано - сколько и за какую услугу брать, - объяснила Примара. - Деятельность каждого цеха регулируется финансовым министерством Императора, и сказать, что маги имеют какие-то преимущества, я не могу.
Несмотря на живейший интерес к собственному будущему, отдать больше половины собственных денег за предсказание, в которое не слишком верил, я не мог. Жаба бы задушила, а после удушения еще долго била бы головой о ближайшее дерево с вопросом "Что ты натворил?".
- Документы, - напомнила бургомистр. Я с неохотой протянул ей паспорт, водительское удостоверение и свидетельство о рождении, которые тут же рассыпались пеплом у нее в пальцах. Из ящика стола она достала небольшую мягкую щетку, и смела остатки моей документированной личности в какую-то маленькую колбу. После проделывания этой небольшой, но, несомненно, важной операции Примара Арчибальдовна достала круглую металлическую печать, измазала ее в чернилах специальной кистью, и шлепнула на лист плотной бумаги, а потом добавила собственную размашистую подпись. Я ожидал увидеть перо и чернильницу, но чародейка пользовалась "Паркером". Правда, тоже перьевым - я такие ручки только в подарочных наборах видел.
- Вот и все, - протянула документ она. - Поздравляю с получением подданства империи Грайрув, владения императора Варанга Пройдохи Величайшего, короля Пьюкке, приора Земли Уденау, ландмейстера Бесцветного Урочища и прилегающих земель, графа Амибресского.
- Это все - один и тот же человек? Величайший Пройдоха? - осторожно уточнил я, скатывая сей ценный кусок бумаги в трубочку и суя за пазуху.
- За перестановку частей императорского титула полагается повешение на ближайшем дереве, - иронично заметила она. - Но да, в народе его так и называют. А рассказываю я тебе об этом потому, что для тебя несомненно станет сюрпризом, если твою драгоценную тушу решат ни с того ни с сего повесить.
- Ёханый бабай... - протянул я. - А у вас случайно нет свода местных законов? Хотя бы в кратком изложении.
- Как ни странно, есть, - задумчиво сказала она. - Я даже с тебя много за него не попрошу, все равно мне нужно заказать с курьером новое издание.
- "Много не попрошу" - это сколько? Я ограничен в деньгах.
- Ну-у-у... скажем, пятнадцать медных, - предложила она.
- Пятнадцать? За старое, ненужное собрание законов? Ну, уж нет, - рассмеялся я. - Пять медяков, и ни монетой больше.
- Тринадцать, - без особого энтузиазма проговорила Примара.
- Девять, с полушкой. Последняя цена.
- Да черт с тобой. - С полки поднялся и пролевитировал увесистый томик, шлепнувшись на стол передо мной. Я развязал кожаный мешочек, исполняющий с недавних пор роль моего кошелька, и отсчитал девять зеленоватых монет покрупнее и одну совсем тонкую и неказистую, в половину их веса. Хоть будет что почитать, тем более что данное чтиво очень тесно связано с безопасностью моего организма.
На обложке красовалось когда-то позолоченными буквами: "Свод законных и подзаконных актов Империи Грайрув в кратком изложении с пояснениями и комментариями магистра jurinae Ветхохлевова А.Г.". Вот, что хотел, то и получил. Да еще и с пояснениями, как будто для меня специально писали.
- Без комментариев там сам император ногу сломит, - скучающим голосом произнесла Примара, глядя на многочисленные полки с литературой.
- Вы что, еще и мысли читаете? - поразился я.
- Нужны они кому, твои мысли, - фыркнула она. - Законом запрещено. Почитай про Телмьюнскую Коллегию, там для нас каждый вдох и выдох расписан.
- По дороге прочту, - буркнул я, откланиваясь и спеша побыстрее покинуть ее рабочий кабинет. Жутковато как-то.
Коня я в этой кучке зданий эпохи ранних Штатов все же разыскал. Ну, как коня... во-первых, это была кобыла, и уверенности мне ее вид не прибавил. Утешало то, что по массе я ненамного превосходил обычного жокея, поэтому уж мой-то небольшой вес эта кляча должна была выдержать. Худая лошадь и седло обошлись мне в целый золотой, но тут я уже решил не скупиться, от способности к передвижению не на своих двоих зависело мое дальнейшее состояние как разумного существа. Обзаведясь транспортом, я первым же делом, исколов все пальцы, зашил деньги не в штаны, а в подкладку седла. Оно было достаточно толстым, поэтому мои сбережения - целых два золотых - могли оставаться незамеченными еще долгое время. Оставшуюся мелочь я ссыпал в кошелек, который подвесил на новый, широкий пояс с несколькими крючьями - вместе с лошадью я прикупил еще и пару штанов из крепкой кожи, подбитых какой-то мягкой тканью, чтобы избавиться от неприятных ощущений в ногах при долгом путешествии. Пистолет тоже перекочевал за пояс. Несмотря на то, что газовое оружие очень капризно, я искренне верил в его способность хоть как-то помочь в случае опасности.
Погода стояла осенняя, поэтому мне было ничуть не жарко ни в теплых штанах, ни в плотной ветровке с капюшоном и подкладкой. С грехом пополам разобравшись с упряжью под чутким руководством бывшего хозяина, я закрепил свою нехитрую поклажу сзади седла - там была предусмотрена мудреная система ремней, позволяющая навьючить на лошадь еще пару мешков, но у меня столько не нашлось. Оставшейся меди, двенадцати монет после покупки всего необходимого, в числе которого были нитки, пару иголок, широкий кусок очень плотной ткани, который мог служить навесом, пара одеял, ножницы, два ножа и съестные припасы, должно хватить до ближайшего более-менее крупного поселения - Чаргрета.
Вообще, денежная система, как я понял из рассказа Дерека, тут была похожа на старую добрую викторианскую Англию, хотя она вроде как не изменилась до сих пор. А в количественных измерениях - вообще идентична. Двадцать медных монет составляли одну золотую (серебро тут, видимо, не водилось), двенадцать золотых - одну монету королевского чеканного двора, тройного веса с личным гербом министра финансов. Для краткости их тоже называли варангами, видимо, чтобы подчеркнуть выбитый на обратной стороне коронованный профиль с горбатой переносицей. Но такие монеты в больших количествах водились только в крупных городах, у глав цеховых подразделений, да в столице, городе Телмьюн, расположенном на берегу Жемчужной Реки.
Лошадь я порывался было назвать Оглоедом, все же читал кое-что, потом сообразил, что ей больше подойдет женское имя. Так что мой новый личный транспорт, носящий теперь гордое название Франциска, неспешно шлепал копытами по размокшей лесной дороге, и справлялся со своей задачей неплохо, не падая от истощения или перегрузки. Лично я предпочел бы попасть в эпоху, где в этих лесных просеках уже начинали мостить каменные тракты, но священной Римской Империи в другом мире существовать, увы, не могло. Вроде как это они первые занялись логистикой в подобных масштабах.
Солнце пересекало небо с величественной неторопливостью, я пытался поудобнее устроиться в седле, пытаясь поймать взглядом прыгающие буквы и иногда отвлекаясь на дорогу. Иногда получалось даже целые фразы. В частности, я с удивлением пытался вникнуть в сообщение о том, что за "неприкасание коленами земли при встрече солнцеликим владыкой своего народа" полагается такая неприятная мера, как "усекновение ног осмелившегося до колен, земли не коснувшихся". Больно, наверное. Но к счастью, от неприятных мыслей меня отвлекла довольно необычная картина.
Из кустов, раздвинув еще влажные после ночного дождя листья, показала нос самая необычная машина из виденных мной. Больше всего она походила на смесь болотного катера с катамараном, поскольку такое ненужное устройство, как колесная ось, да и, собственно, колеса, в ней отсутствовали. Зато сзади был большой пропеллер, обтянутый тканью. Тем не менее, этот дивный механизм парил над землей на высоте около метра, бесшумно и таинственно. Два сидения занимали весьма странные господа: один - с круглым лицом, в чем-то, до боли напоминающий цилиндр, но измятый до такой степени, как будто его жевали медведи, с окладистой, но не слишком густой бородой, не обратил на меня ровным счетом никакого внимания. Другой, в глухом шлеме и латах искусной выделки, напротив, повернул голову в моем направлении, вскинул руку, и что-то сказал соседу, который сидел за рычагами.
На медном, начищенном до блеска корпусе машины сияла все та же вдавленная лилия. Она находилась и на накидках двух важных людей, восседавших на своих местах с истинно королевским величием. Машина остановилась прямо передо мной. Поскольку я не имел головного убора, чтобы его снять, я просто натянул поводья и остановил Франциску, слегка наклонив голову в знак приветствия.
- Здравствуйте. Что такие важные персоны делают в этом захолустье? - Кажется, за несколько дней я перенял местный говор в совершенстве.
- Охотимся, - шлем не смог скрыть причудливого акцента говорящего. Его спутник в цилиндре пока что молчал.
- Боюсь, что ничем не смогу вам помочь, - миролюбиво произнес я. - Ни одного зверя за весь день не видел, а выехал я только сегодня. Из Боббурга.
- Да мы и не на зверя, - надменно бросил толстяк в цилиндре. Я только сейчас обратил внимание на длинную цепь, что тянулась за кусты: там было слышно какое-то шуршание.
- На человека? - поинтересовался я, пытаясь казаться равнодушным.
- Если это можно назвать человеком... - проговорил "рыцарь", привстал и дернул за цепь. Из кустов вылетело... нечто. Человеком я бы даже в самом страшном сне не назвал то, что находилось на другом конце цепи - больше всего оно походило на странную смесь обезьяны, лысого кота и хоббита. Или человека. Очень длинные уши, покрытые темно-бурым коротким мехом, непрерывно шевелились под пестрым колпаком, очень напоминающим эмблему товарищей из Гильдии, крупные янтарные глаза с болью смотрели на меня. Одето существо было в желто-зеленый костюм, который как нельзя более подчеркивал его красновато-бежевую короткую шерсть, на которой, усиливая цвет, кое-где запеклась бурая кровь.
- Это что еще такое? - удивленно воскликнул я, шарахаясь назад и якобы случайно дернув поводья, отчего Франциска подалась в сторону, и я съехал с седла, шлепнувшись в грязь. Господа не заставили себя долго ждать и расхохотались, очевидно, мои простые забавы были им по нраву.
- Слушай, - утирая слезы, еле выговорил торговец, - может, этого тоже возьмем? Наллаг потешится на славу.
- Опасно, - сухо ответил второй. - Если кто увидит, что ведем человека, а потом опознают - всучат работорговлю и будешь камень ломать в императорском карьере.
Я тем временем подошел вплотную к рыцарю, благо, он сидел с моей стороны. Пока они разговаривали, достал пистолет, направил его на прорезь в шлеме удивленно обернувшегося человека и нажал курок. День выдался благоприятный - ни ветра, ни дождя, поэтому почти все содержимое небольшого баллона попало прямо внутрь. О, это прекрасное чувство, когда тебе еще и помогают - во всяком случае, о том, что шлем снимается, этот субъект явно забыл, вываливаясь с открытой платформы, катаясь в грязи и оглашая местность неприличными ругательствами.
Не то чтобы я - любитель благотворительности, но, во-первых, мне не понравились намерения товарищей относительно меня, а действовать лучше быстро, чем вообще не действовать. А во-вторых, я в принципе против пленения разумных существ любыми другими разумными существами, а в глазах этого бедняги явно читался осмысленный вопрос - за что мне это все?
Оставался еще торговец, который с непривычной грацией спрыгнул с другой стороны, вынул дубинку, окольцованную металлом с шипами и двинулся на меня, угрожающе ею помахивая и выражаясь ничуть не хуже своего приятеля. Я со скучающим видом достал из-за пояса разводной ключ приятного глазу красного цвета, до того скрытый под полой ветровки. Толстяк выпученными глазами покосился на инструмент, как бы я смотрел на какой-нибудь магический жезл, потом заорал что-то нечленораздельное и прыгнул на меня, замахиваясь своим оружием. Я ушел в сторону, едва не поскользнувшись, и огрел его по запястью. Послышался хруст, он вскрикнул от боли и выронил дубинку.
Я тут же несколько раз ударил его, потом вспомнил, что в пистолете осталось еще пять зарядов, и сделал "скунса" еще и этому товарищу. Ему стало вообще не до драки, после чего я с остервенением навалился на едва вставшего воина и снова опрокинул его в грязь, навалившись сверху и охаживая ключом по шлему, на котором довольно быстро начали появляться некрасивые вмятины. А уж звук там, наверное, был - закачаешься.
После одного из моих ударов из-под шлема брызнула кровь, а тело обмякло и перестало сопротивляться. Я, весь вымазанный в грязи, с трудом поднялся и облокотился на край машины, которая, к чести изобретателя данного чуда, даже не покачнулась. Тяжело дыша, я угрюмо смотрел на бородача, пытающегося встать с помощью одной, неповрежденной руки. Надо сказать, что у него не слишком выходило, поэтому торговец так и остался сидеть в грязи, с ненавистью зыркая на меня. Рот он открывать явно боялся, учитывая количество отборной матерщины, которой он полил меня десятком секунд ранее.
Обратив внимание на машину, я увидел, что возле ближнего сиденья лежит меч в ножнах, принадлежащий, видимо, железному дровосеку, лежащему без сознания. А говорили, что воинские рефлексы не забываются... Хотя я должен был опять благодарить удачу, что сыграла на моей стороне - с моим навыком фехтования меня бы закололи за две секунды. Может быть, даже за одну.
Молча показав свой грозный инструмент толстому и прочитав в его глазах осторожность и такое же молчаливое согласие, я пошарил у него по карманам и обнаружил небольшой ключ, отлично подошедший к кандалам их пленника.
- Забирайся в машину, - указал я ему на медно-латунно-железно-тканевое чудище, невозмутимо парившее над дорожным месивом. Теперь, после нашей возни, грязь была действительно достойна какого-нибудь императорского свинарника.
- Шпишибо, - пискнул он и запрыгнул на сиденье - видимо, захотел порулить. Проблема в том, что рулить было нечем - одни рычаги. Ну да ладно, я человек из эпохи стремительно наступающих нанотехнологий, как-нибудь разберусь.
- Брысь от рычагов, - строго погрозил я ему пальцем и пошел за Франциской, которая недовольно косила на меня карим глазом: неужели я собираюсь бросить ее здесь, с этими невоспитанными мужланами? Я похлопал лошадь по загривку, объясняя, что придется поскакать налегке рядом с местным чудом воздухоплавания. Кажется, она ничуть не возражала против отсутствия моего организма в седле.