Коорн помрачнел. Кончики его усов угрожающе зашевелились. Никто не имел права разговаривать так с ним, с капралом Коорном, представляющему власть. Но обладатель скрипучего голоса не видел грозных усов капрала. Потому, он не испугался, и дверь не открыл. Этого упрямого свидетеля, шаррам его, и трижды машшаррам всю его родню, надо было непременно вытащить из вонючей берлоги, научить его стоять по команде "смирно" и правильно отвечать на вопросы, которые задет капрал городской стражи. Но как это сделать, если свидетель не хочет выходить?
Неизвестно как долго думал бы капрал Коорн, если бы ему не помешал дядюшка Пиип.
- Вообще-то можно выманить свидетеля, - ни к кому не обращаясь, негромко, чтобы его за дверью не услышали, сказал Пиип.
Капрал перестал думать и уставился на стражника. "Стражник Пиип, шаррам, конечно, болван и ничтожество, - в этом Коорн был уверен. - Но иногда соображает. В пуговицах он разобрался. Может быть и с этой вонючкой разберется? Машшаррам! "
Но Пиип молчал. Капрал подождал еще немного. Пиип по-прежнему молчал.
- Ну! - сказал капрал.
- Сортир, - напомнил дядюшка Пиип.
- Капрал Коорн знал, что нижних чинов надо иногда поощрять. Бывают такие случаи. Он подошел к Пиипу, и дружески похлопал его по плечу. Как будто недавно не обозвал он Пиипа сырым чурбаном. Как будто и не был Коорн капралом, а Пиип просто старшим стражником. Как будто это два старых друга встретились.
- Ну, Пиип, ты же все умеешь. Вытащи его, Машшаррам! - потребовал капрал.
- А сортир? - снова напомнил Пиип и поморщился, показывая этим, что мыть сортир ему не нравятся.
- Какие могут быть сортиры. Это я пошутил, - вынужден был отступить капрал. - Ты что, шуток не понимаешь?
- Ладно, - сказал Пиип. - Если сортира нет, то свидетель сейчас будет.
Он кивнул капралу: дескать, сейчас все сделаю, и подошел к крыльцу.
- Не хочет, так пусть и не выходит, - сказал Пиип громко, чтобы хозяин дома услышал. - А я что-то озяб. Давайте разведем на крыльце костерок, погреемся, - предложил он.
- Некогда нам пустяками заниматься, - не понял капрал.
Пиип скорчил свирепую рожу, замотал головой и даже позволил себе постучать пальцем по лбу, призывая Коорна сообразить. Капрал не сообразил. Он был слишком туп, даже для того, чтобы понять простой замысел стражника, и с удивлением глядел на кривляющегося Пиипа.
А молодые стражники сообразили.
- Я тоже весь продрог, - сообщил Кноп и подмигнул Пиипу. - Пойду, дровишками разживусь.
- Ага, здесь у порога костерок и разложим, - поддержал его Сельдей-Бельдей. - У нас, в поселении, если кто зябнул, он завсегда костер разводил. Но, дровишки, значит, нужны. Ну, это мы добудем, - он подошел к завалинке, поднатужился и вывернул хорошую доску, длинной метра в два. - Сухая, - Сельдей-Бельдей постучал ладонью по доске. - Такое дерево и разжигать не надо, само загорится.
- Э-э! Ты чего там мой дом разрушаешь?! - проскрипело из-за двери.
- Не разрушаю я ничего, - успокоил хозяина Сельдей-Бельдей. - Одну дощечку только и взял. Ты вместо нее другую прибьешь. А эта уж больно хороша на разжигу. Ты не сомневайся, костер получится хороший.
- Да ты что?! - возмутился голос. - Костер разводить нельзя! Дом загореться может.
Теперь дошло и до Нообста. Он довольно улыбнулся. Будто сам придумал эту потрясающую хитрость, и подкрутил усы.
- Разрешаю! - рыкнул он. - Разводите костер! Шаррам! Греться так, греться.
- Дом может загореться, - напомнил тревожный голос из-за двери. - Вам же и тушить придется.
- Пожары нас не касаются, - добродушно объяснил дядюшка Пиип. - Тебе же сказали - мы стражники. Если дом загорится - пожарные приедут. У нас, в Геликсе, хорошие пожарные, они потушат.
- Пожары нас не касаются! - подтвердил капрал. Произнес это он таким тоном, что хозяин дома, наверно, и огонь вообразил, и запах дыма почувствовал.
- Это... Погодите, - проскрипел голос. - Костер разводить - это не надо. Я сейчас прямо и выйду.
Послышался лязг отодвигаемых засовов: одного, другого, третьего, потом заскрипела несмазанными петлями дверь, и на крыльцо шагнул длинный и тощий человек. У него все было длинным: длинные ноги, длинные руки и длинное лицо. Под его длинными ногами жалобно заскрипели рассохшиеся доски крыльца.
- Не надо разжигать костерок, - попросил длинный. - Все как есть расскажу.
- Ну! - грозно рыкнул капрал и направил на него острые кончики усов.
- Ага! - с готовностью сообщил длинный.
- Чего ага? Машшаррам! - капрал наклонил голову, будто собирался броситься на длинного и забодать его.
- Так это... - рассказывать длинный не спешил, явно обдумывал, что говорить, а о чем умолчать.
- Не расскажешь всю правду, отведем тебя в караулку, - предупредил Пиип.
- Так я ничего не нарушил, - огрызнулся длинный. - Не имеете никакого такого полного права заарестовывать меня.
- Не имеем, - согласился Пиип. - Мы тебя и не станем заарестовывать, а просто задержим как ценного свидетеля, - объяснил он. - И будешь ты у нас сидеть в одной камере с убийцами и насильниками, пока не поседеешь.
- Да я что?.. Я ничего... - окончательно сломался длинный. - Я и сам хотел рассказать. Еще немного, я бы сам пришел, и все рассказал. Жить от них, паразитов, прямо невозможно стало.
- Вот и хорошо, - похвалил его дядюшка Пиип. - Ты говори, а мы послушаем.
- Так железо у нас, в переулке, всегда в полном порядке лежало.
- Какое железо? - не понял капрал.
- Хорошее железо, почти новое, - с готовностью объяснил длинный.
- Тебя о чем спрашивают?! Машшаррам!- прошипел Коорн.
- О чем? - оробел от грозного шипа длинный.
- Дрались здесь сегодня?
- Сегодня? - переспросил, соображая что-то свое, тайное, хозяин дома.
- Сегодня! Машшаррам! - капрал рыкнул с такой силой, что даже неодушевленный предмет ответил бы. Что уж тут говорить о напуганном хозяине.
- А как же, - заторопился он. - Вполне. Как раз сегодня. Так оно и есть. Сегодня как раз и дрались, - скороговоркой затрещал он, и голова его на тонкой длинной шее утвердительно закачалась.
- Молодец, самое главное сразу и сказал, - похвалил его Пиип. - Жми дальше, не останавливаясь. Может, тебя капрал еще и наградит. Он таких, которые все рассказывают, любит.
- Гномы это все, - начал жать дальше хозяин дома. - Пока их в Геликсе не было, мы тихо жили. А как гномы появились, так все драки и драки.
- Ты про сегодняшнюю драку расскажи, - напомнил дядюшка Пиип.
- А я что?! Я и говорю. Сегодня, пришли эти коротышки откуда-то и телегу проволокли. А, спрашивается, чего им телегу волочь? Незачем им телегу волочь. А они волокут и дорогу всю загородили. По переулку ни проехать, ни пройти. Тут эти, в черном, и пришли. Гномы, как черных увидели, заорали свое "Хого! Хого!" Набросились на черных, и давай их дубинками колошматить. Черные, конечно, сначала отбивались, так против гномов разве устоишь. Им волю дай, они весь день драться станут. Не выдержали черные, убежали. А гномам что?.. Подрались, телегу бросили и пошли дальше. Вон она телега и стоит. Она теперь бесхозная. Но возле моего дома стоит. На моей, значит, законной территории. Теперь она, значит, вроде бы моя, - длинный посмотрел на капрала, не станет ли тот возражать, но телега Коорна, явно, не интересовала. - То есть определенно моя. Я теперь, с этой телегой, что захочу, то и делать стану.
- Ты все сам видел? - спросил сержант Коорн.
- Я? - переспросил длинный.
- Ты! Машшаррам!
- А чего тут? Вот она, телега, стоит.
- Я не про телегу, я про драку! Шаррам!
- Не-е-е... - замотал головой длинный. - Драку я не видел. Я же не дурак, торчать на улице, когда гномы дерутся. Там схватить можно. Я дома спрятался.
- Чего же ты рассказываешь?
- А куда мне деваться, если ты дом спалить хотел?
- Ну! Исчезни! Машшаррам! - рявкнул капрал на длинного.
Длинный мгновенно исчез. Стражники и не заметили, куда он скрылся: юркнул за дверь, или в какую-нибудь щель. Но тут же застучали засовы. Щелкнул один замок, другой, третий. И еще что-то заскрипело: это он в ручку двери ножку от табурета сунул. Всякий замок можно сломать, а дубовая ножка табурета, надежно, удержит дверь, от нежелательных гостей.
- Идем за гномами. Шаррам! - приказал стражникам капрал Коорн. - Задержим Клинкта за уличную драку в связи с наличием отсутствия разрешения канцелярии бургомистра. Машшаррам!
- Сержант, сержант... - раздался негромкий басок за спиной капрала.
Коорн быстро обернулся и увидел невысокую плотную старушку в длинном, доходящем до щиколоток, голубом платье и легких летних башмачках. Платье у старушки было чистенькое, щечки пухленькие, розовые, волосы седенькие, а над верхней губой темнела хорошенькая родинка. Поскольку рядом никакого сержанта не было, Нообст понял, что сержантом старушка назвала его. Умная женщина понравилась капралу. Он улыбнулся ей и стал подкручивать кончики усов так же солидно и неторопливо, как это делал лейтенант Брютц.
- Сержант, - продолжила старушка тем же приятным негромким баском, - Я, как добропорядочная жительница, должна донести! - на слове "донести" она сделала ударение и многозначительно кивнула.
- Ну, доноси! - капрал закончил подкручивать кончики усов, и еще раз улыбнулся. - Доноси и никого не бойся. Шаррам.
Женщина понимающе кивнула и стала доносить.
- По переулку шли гномы. Смирно шли, никого не трогали. Потом их догнали те, что в черных плащах. Передний подошел к гномам и говорит: "Отдай шкатулку!" А гном отвечает: "Пошел ты..." И еще кое-чего добавил, - старушка улыбнулась и хихикнула. - Эти гномы, как дети, они так забавно ругаются... А черный ему: "Недоросток плюгавый". И тоже выругался совершенно неприличными словами. Гном ему: "Придурок длинный". А черный: "Мелочь пупырчатая". Гном: "Орясина безмозглая". Черный: "Я тебе сейчас морду начищу!" Гном: "Я тебе уши оборву". Черный: "А ну, ударь, ударь!.." Гном: "Еще как ударю". А потом черный этому гному такое выдал, что я и передать не могу, - старушка опять хихикнула. - Мы, женщины, и слов таких не знаем. И выражений таких понять не можем. Но вы, господин сержант, человек образованный и вам все эти слова вполне доступны. Я, с вашего разрешения, повторять их не стану. Хотя, если вы прикажете... - старушка гордо подняла голову, свела губки и уставилась на капрала. Чувствовалось, что при первом же требовании, она повторит все, что черный сказал гному. - могу засвидетельствовать.
- Ты все это слышала? - поинтересовался капрал.
- Да ты что, миленький, на таком расстоянии разве услышишь, - удивилась дурацкому вопросу старушка. Я же к ним близко не подходила.
- Откуда же ты знаешь, что они говорили?
- Хм-м, - пожала плечами старушка. - Так это же понятно. Гномы с этими, что в черных плащах встретились. Чего же они еще могут говорить. У них такие рожи были... Каждому понятно, что они произносят. Ну, не "спасибо" же, и не "пожалуйста"... А то я не знаю, что мужики говорят, когда хотят подраться. Да и бабы тоже.
- Ну, - согласился капрал Коорн. - Это верно, шаррам. Доноси дальше.
- Потом, - стала доносить дальше старушка, - черный заорал истошным голосом: "Наших бьют! Помогите!.." И шарахнул гнома по балде. Пошла свалка. А кругом народ стоит, смотрят, как Указ самого бургомистра, нашего дорогого Слейга, нарушается. Детей полно. И само собой - собаки... Дети чему учатся! Вырастут - тоже начнут нарушать Указы бургомистра. Куда идем, куда катимся!? В наше время никто без разрешения канцелярии не дрался. А сейчас?!. Докатились! При малых детях, при собаках! Святого драконоборца, дважды рожденного Фестония не бояться!
Возмущению старушки не было предела.
- Разрешения на драку из канцелярии бургомистра у них не было? - уточнил самое главное капрал. - Они его никому не показывали?
- Никакого разрешения, - отрезала старушка. - Захотелось им подраться, они и подрались. Самовольно. Дрались ради своего личного удовольствия. Ну, другим, конечно, тоже интересно было, - ради справедливости отметила она. - Так что народ собрался.
- И никто не возмутился? Шаррам! Никто не потребовал прекращения драки? Машшаррам!
- Никто. Наоборот, некоторые с поощрением выступали: подзуживали и слова всякие кричали. У нас ведь теперь народ какой пошел? Вот в наши времена...
- Так никто не возражал? - повторил капрал, не давая старушке рассказать, как бывало в ее времена.
- Собаки возражали, - вспомнила старушка. - Собаки всех громко облаивали. И требовали прекращения незаконной драки. Такие, значит, у нас сознательные собаки. Но на них никто не обратил внимания.
- Значит, напали те, что в черных плащах, - отметил капрал.
- Они самые, - подтвердила старушка.
- Привлечем этих самых, которые в черном, машшаррам! - заявил капрал Коорн. - Привлечем и оштрафуем.
Старушка стала еще серьезней, строго посмотрела на капрала и отрицательно покачала головой.
- Их нельзя! - сообщила она.
- Это почему, шаррам, нельзя!? - усы у капрала угрожающе зашевелились. - Указ - есть! Нарушение - тоже есть! У нас, в свободном городе Геликсе, шаррам, перед Указом все равны!
Старушка подошла к капралу вплотную.
- В черных плащах были разбойники Бритого Мамонта, - доверительно сообщила она.
- Ну-у-у, шаррам... - протянул озадаченный капрал Коорн. - Это ты точно?
- Точно, - уверенно подтвердила старушка.
Кончики усов у капрала Коорна опустились, а блин лица стал каким-то серым и скучным. К разбойникам Бритого Мамонта у капрала Коорна претензий не имелось.
- Машшаррам! - выругался он.
- Машшаррам! - поддержала капрала негромким баском старушка.
- Привлечем гномов, - разумно решил Коорн.
- Правильно, - похвалила капрала старушка. - Нечего Указы нашего любимого бургомистра нарушать. - С тебя, сержант, две большие медные монеты.
Капрал Коорн с удивлением посмотрел на старушку.
- Так я же донесла, - объяснила та. - Я за свои доносы много не беру - всего две медные монеты. А доносы у меня свеженькие, как огурчики на грядке. Не сомневайся, сержант. Самые дешевые в городе. За две малые монеты ты такие доносы больше ни у кого не найдешь... - и, заметив недовольную гримасу Коорна, стазу сбавила цену. - Ладно, давай одну большую медную.
Капрал Коорн нахмурился.
Какая-то неизвестная никому, выжившая из ума старуха, нахально требуют, чтобы ей, шаррам, платили. А за что? Да ни за что! Рассказывает какую-то ерунду. Ни одному слову верить нельзя. Стража свою службу несет, чтобы в городе порядок наводить, а не для того, шаррам, чтобы раздавать монеты полуумным старухам.
Капрал Коорн пристально посмотрел на доносчицу и разглядел, наконец, как противно она выглядит: нос крючком, морщинистые щеки отвисли, седые волосы клочьями, как пакля, а над верхней губой отвратительная бородавка. И одета, шут знает во что: платьишко старое, потрепанное, грязные обноски какие-то.
"Да она, наверно еще и кривоногая, шаррам, - решил капрал. - Кривоногая дура! До чего противная старуха. Не место таким в нашем Геликсе".
- Ну! - рявкнул он на вымогательницу. - Ты сама-то кто такая?! Машшаррам!? К стражникам пристаешь. Вымогательством занимаешься! На арест напрашиваешься?! - кончики усов капрала готовы были пронзить старушенцию насквозь. - Не нужны мне твои дурацкие доносы. Я и так все знаю. Катилась бы ты, старая развалина, знаешь куда?! Шаррам-машшаррам! Ну-ка, стража, проводите ее! Да так, чтобы больше ни к кому не приставала.
Кноп и Сельдей-Бельдей грозно потрясли алебардами, пугая старушку.
Та, зыркнула на капрала нехорошим глазом, пискнула что-то злобное, и пустилась наутек, смешно приволакивая правую ногу.
- Ходят тут всякие, - недовольно бросил ей вслед капрал Коорн. - Вымогают. Машшаррам. Только мы такого не допустим.
- Не допустим, - поддержал его дядюшка Пиип.
- Не допустим! - в один голос, как клятву верности любимому капралу произнесли Кноп и Сельдей-Бельдей.
- Идем на предмет обнаружения и задержания Клинкта, за нарушения первого второго и третьего параграфов Указа бургомистра об уличных драках, машшаррам, - объявил капрал Коорн и, не оглядываясь, пошел к выходу из переулка.
Следом за ним двинулись стражники.
Отряд Клинкта Большая чаша прошел еще несколько улиц и переулков, по-прежнему вызывая любопытство бездельников, которых в Геликсе было не меньше, чем в любом другом крупном городе. Многие не поленились пойти вслед за гномами, прикидывая, куда и зачем направляются коротышки. Говорили разное, но все были уверены, что ничего хорошего ожидать нельзя, что цены на капусту опять вырастут, без взятки нигде ничего не добьешься, а зима будет холодной. И недобрыми словами поминали городскую стражу, в которой служат одни бездельники, и которой никогда нет там, где она нужна, и когда она нужна.
Недовольство городской стражей явление совершенно нормальное. Нет такого города, в котором жители относятся к ней с должным уважением. А Геликс был большим современным городом, и его стража ничем не отличалась от стражи в других городах. Поэтому жители имели все основания выражать свое недовольство. Городская стража, пожалуй, нравилась только сама себе, да членам гильдий воров, и бандитам Бритого Мамонта. Злые языки даже болтали, будто гильдия воров и Бритый Мамонт приплачивали стражникам, и платили гораздо больше, чем бургомистр. Причем, делали они это, в отличие от чиновников бургомистра, всегда вовремя.
Отряд гномов во главе с Клинктом шел вперед, минуя одну улицу за другой. И, как прежде, в центре отряда шагал Логго Камнекрут, прижимая к груди красивую деревянную шкатулку. За отрядом, передразнивая гномов, кривляясь и выкрикивая непристойности, шли мальчишки. За мальчишками - собаки. А по тротуару, не отставали зеваки. Конечно, среди них были и такие жители города, которые только прикидывались праздными зеваками. По их равнодушным незаинтересованным взглядам, по ленивой походке, которой они следовали за гномами, по тому, как скрывали они лица за высоко поднятыми воротниками курток и плащей, можно было понять, что они-то, как раз, больше других интересуются тем, куда идет отряд. Тайные агенты были такой же непременной принадлежностью свобод жителей Геликса, как и многое другое, о котором, вообще-то, говорить не принято.
Точно в такое же утро, но ровно сутки тому назад, Бренадон сидел в приемной бургомистра. Сегодня утром Начальнику Канцелярии пришла в голову хорошая идея. Не просто хорошая, а очень хорошая, великолепная идея. И сейчас он, мысленно, рвался в кабинет бургомистра Слейга.