***
Мальчики возвратились домой, когда уже начало смеркаться и на небе зажигались первые звезды. Отец ждал их на крыльце дома.
- Ну что, не нашли оленя? – безнадежно спросил Дэвид.
- Нашли, только вот он отклонил мою стрелу, - ответил Эдвард, награждая провинившегося брата подзатыльником.
- Не говори глупости, - возразил отец, тяжелым взглядом смиряя своего старшего сына.
- Это ты не говори глупости, отец. Все прекрасно знают, что здесь происходит, как бы ты ни пытался от нас это скрыть! - зло крикнул Эдвард и ушел в дом, громко хлопнув дверью.
Дэвид закрыл лицо руками, от досады и усталости у него уже просто не осталось сил. Отец сел на верхнюю ступеньку каменной лестницы и тяжело вздохнул. Николас опустился рядом с ним и обнял руками колени.
- Мне велели пощадить его, - тихо прошептал мальчик.
- Кто велел? - удивился отец.
- Ветер, - пожал плечами Николас. - Пап, что со мной не так?
- С тобой все так, как должно быть, - грустно вздохнул Дэвид, сожалея, что не может ничем помочь своему сыну. - Это с нашим миром что-то стало всерьез не так в последнее время. Родись ты на пару поколений раньше, все бы было иначе.
Николас внимательно смотрел на отца, ожидая продолжения, но тот молчал.
- Пап, чего-то ты не договариваешь, - не выдержав, упрекнул его мальчик.
Дэвид уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но его перебил громкий всхлип. Он удивленно пригляделся: из-за угла дома испуганно выглядывала его младшая дочка. Ее маленькое личико опухло от слез.
- Лизи, что случилось? - встревожено спросил отец.
- Кот Ники! Он пропал! - судорожно пытаясь подавить рвавшиеся наружу всхлипывания, пробормотала девочка.
- Что? Мой кот? Как это произошло? – переполошился Николас.
- Мы вышли утром погулять во дворе. К нам подошел мастер Гвидион и стал спрашивать про тебя. Пока я говорила с ним, кот пропал. Я весь день его искала, но его нигде не-е-ет.
Девочка закрыла лицо руками и начала рыдать уже в полный голос.
- Лизи, тише, ничего страшного не случилось. Он, верно, по своим кошачьим делам отправился, - пытался успокоить ее отец. - Завтра он вернется, вот увидишь. Эй, Николас, стой, ты куда?
Но мальчик уже был за пределами усадьбы.
***
Николас бежал туда, куда его несли ноги. Он громко звал кота, но ответом ему была лишь ночная тишина и легкое дуновение ветра. Старый рыжий кот никогда не отлучался из дома надолго, а теперь просто взял и ушел, заставив мальчика впервые полностью ощутить боль потери и осознать свое одиночество.
Часа через полтора Николас вышел из леса на пустынный берег океана и от бессилия упал на песок.
- Встань, мальчику не к лицу плакать, - услышал он тихий скрипучий старческий голос.
Николас удивленно поднял голову. Перед ним стоял вчерашний странный гость. Мальчик сел, вытер рукавом слезы и вопросительно взглянул на старика.
- Вот так-то лучше, - старик устроился на песке рядом с Николасом. - С твоим котом все будет в порядке. Ты вырос, и его служба в вашем доме закончилась, поэтому он ушел.
- Но я думал, что мы всегда будем вместе, - грустно ответил мальчик.
- Всегда - это очень долго. Друзья иногда уходят от нас, тебе надо научиться их отпускать, - покачал головой старик.
Николас угрюмо кивнул.
- Подай-ка мне, пожалуйста, тот круглый камень, что лежит у самой воды, - вдруг попросил старик.
Мальчик попытался подняться, но Гвидион остановил его:
- Нет, встать и принести камень любой дурак может, а ты подай мне его так, как можешь только ты.
- Но отец говорил...
- Забудь, что тебе говорил отец, просто подай мне камень, - настаивал старик.
Николас сосредоточился на камне, и тот, оставляя на песке борозду, подполз к ногам Гвидиона.
- Хорошо, мой мальчик, - ласково улыбнулся старик. - Пожалуй, мне все-таки придется взять тебя в ученики.
***
Туман, выползая из сырых болотистых низин, крался по земле, укутывая ее полупрозрачной дымкой-простыней. Утро выдалось на удивление зябким, несмотря на то, что лето еще не закончилось. Николас посильнее запахнул плащ, торопливо шагая вслед за старым друидом. Они направлялись в сторону холмов, что находились чуть севернее усадьбы Комри.
Николас до сих пор никак не мог прийти в себя после того, как отец, приплясывая от радости, сдал сына на попечение старого друида и оставил попытки его воспитывать. Гвидион позволял мальчику делать все то, что ему запрещали делать раньше: бродить по ночам по лесу, рисовать демонов в своем альбоме. Однако эта свобода имела свою цену.
- Телекинез, дар передвигать предметы силой мысли, был унаследован тобой от дальних предков твоей семьи. Что бы ни говорили единоверцы, сам по себе он не является ни злом, ни добром. Все определяют одни лишь намерения. С этого дня я буду обучать тебя правильно им пользоваться, - этими словами мастер Гвидион открыл их первый изнурительный урок.
Для начала Гвидион заставил мальчика найти самый тяжелый предмет, который он мог передвинуть - им оказалось большое круглое бревно - и тащить его за собой до самого дома. С непривычки от такой длительной концентрации у мальчика сильно разболелась голова. Но старый друид был глух к его жалобам. Каждый день он заставлял мальчика носить за собой бревно все дольше и дольше. Однако со временем концентрироваться стало значительно легче, а головная боль ушла почти полностью. Покончив с этим упражнением, мастер Гвидион придумал новую пытку для своего ученика. Старый друид привел его на пустынный, скрытый от посторонних глаз в небольшой бухте, галечный пляж. Там, привалившись спиной к нагретой солнцем скале, Николас перетаскивал к себе небольшие гладко отшлифованные волнами камни. Вначале он мог достать лишь камни, находящиеся в одном-двух саженях от него. Но с каждым разом к этому расстоянию добавлялись еще несколько пядей, пока он не смог дотянуться своей силой до камней на другом конце пляжа. Гвидион остался доволен такими результатами обучения, а Николас уже который день, приходя домой, падал на кровать и проваливался в глубокий и просыпался с первыми петухами, когда Гвидион возвращался за ним для новой порции мучений.
Последним заданием для Николаса было научиться передвигать хрупкие предметы, не разбивая их. Это было гораздо сложнее, чем показалось мальчику на первый взгляд. Николас перебил с добрую дюжину куриных яиц, прежде чем у него получилось перекатить к себе хотя бы одно. "Ты же умеешь контролировать силу, с которой ты сжимаешь скорлупу рукой, чтобы его поднять. Точно так же должно быть с твоим даром. Применяй ровно столько силы, чтобы передвинуть предмет, а не раздавить его", - назидательно вещал учитель, когда мальчик начинал злиться и заводить свою любимую песню о том, что у него никогда ничего не получится. Но мало-помалу, то ли яйца стали крепче, то ли Николас понял, что к чему: они оставались целыми даже после нескольких манипуляций подряд. Только тогда Гвидион оставил мальчика в покое и объявил, что на следующий день он познакомит Николаса с "интересным" человеком.
Гвидион резко остановился перед одним из холмов и Николас, увлекшийся воспоминаниями о минувших тяготах своего ученичества, чуть не врезался в спину старика.
- Все, пришли, - сообщил мальчику учитель.
- Куда пришли? Здесь же ничего нет.
Но к вящему удивлению Николаса в холме, возле которого они остановились, распахнулась круглая дверь. Друид подтолкнул оробевшего мальчишку внутрь холма и сам вошел следом за ним. Николас оказался в маленькой прихожей, освещенной с двух сторон свечами в медных канделябрах. Мальчик удивленно озирался по сторонам, снимая плащ. Его внимание привлекли раскидистые оленьи рога, служившие вешалкой для обителей дома. Николас сделал несколько шагов назад, желая рассмотреть приглянувшийся ему трофей с дальнего расстояния, но нечаянно на кого-то наткнулся.
- Да, знатный был олень, - услышал он низкий мужской голос за спиной.
Николас обернулся и увидел высокого широкоплечего мужчину лет тридцати, одетого в протертые на коленях штаны из плотной ткани и простое серое рубище. Длинные ярко рыжие волосы были завязаны в жесткий жгут на затылке и оплетены кожаным шнуром. Зеленые глаза насмешливо смотрели на мальчика.
- Николас, это Мидрир, тот самый человек, с которым я хотел тебя познакомить, - поспешил представить хозяина дома друид, заметив, что его ученик немного стушевался.
- Приятно познакомиться, мастер Мидрир, - все еще смущаясь, мальчик пожал большую мозолистую руку мужчины и невольно сравнил ее со своей маленькой детской ладошкой. Мидрир снисходительно улыбнулся, угадывая ход мыслей мальчика, и проводил гостей в просторную комнату внутри дома.
Гвидион о чем-то в полголоса рассказывал рыжеволосому мужчине, а Николас увлеченно исследовал Дом под холмом. Он оказался совсем небольшим. Всего три комнаты и довольной узкая прихожая, где они были раньше. Стены и потолок укреплены широкими деревянными балками. Не было видно ни одного окна - свет исходил лишь от факелов и свечей, развешанных через равный промежуток по стенам. У западной стены, по крайней мере, Николас предполагал, что она должна быть западной, находился небольшой камин. Мальчику стало интересно, каким образом устроен дымоход. Ведь чтобы в камине была тяга, и горел огонь, дым просто обязан подниматься по трубе вверх на улицу, иначе он заполнит дом и задушит живущих в нем людей. Возможно, труба выходит из верхушки холма? Николас, недолго думая, засунул голову в камин, чтобы проверить свою теорию.
- Эй, что ты творишь, маленький негодник! - услышал он возмущенный женский возглас, когда его бесцеремонно схватили за шиворот и вынули из камина. - Ох уж эти мужчины, даже за ребенком присмотреть не могут!
Говорившей оказалась красивая высокая женщина чуть младше Мидрира, но с таким же насыщенным цветом волос. Гвидион и Мидрир испуганно сжались под метавшим искры взглядом зеленых глаз девушки. Николас виновато смотрел на запачканный золой пол.
- Ты только глянь, на кого ты стал похож! - продолжала причитать девушка, доставая из кармана платок. - Да стой же ты, не крутись, надо стереть сажу. И что тебе понадобилась в этом камине?
- Ну, я хотел посмотреть, куда выходит труба, - смущенно ответил мальчик, уступая натиску вездесущего платка, который быстро сменил белый цвет на черный.
- Труба? На улицу она выходит, а куда еще ей выходить прикажешь? - спросила девушка таким тоном, как будто Николас каждый день бывал в Домах под холмами.
- Правда? А я ее снаружи не заметил, - удивленно пробормотал мальчик.
- Еще бы ты ее заметил. Этот дом был сработан древними мастерами как тайное убежище. С улицы ты никогда не догадаешься, что здесь есть что-то кроме земли и камня, - ответила девушка.
- Я Риана, сестра этого рыжего разгильдяя, - девушка махнула рукой в сторону нахмурившего брови Мидрира. - Ты, верно, меня не помнишь, Николас. В последний раз мы встречались, когда ты был вот таким крохой.
В конец смутившись, мальчик решил ретироваться поближе к мужчинам. Мидрир бросил на него понимающий взгляд и сказал:
- Правильно, Николас, я боролся с волками, и с медведями, и даже с жуткими фейри из Озерного края, но противника страшнее этой женщины не встречал ни разу.
Риана с Гвидионом чуть не покатились со смеху. Николас поддаваясь всеобщему веселью, тоже слабо улыбнулся.
- Ладно, мальчик, пойдем, я научу тебя настоящему мужскому ремеслу, - подбадривающе подмигнул ему Мидрир.
- Идите-идите, только обед не забудьте, - крикнула девушка.
Мидрир взял со стола небольшой сверток и поманил мальчика за собой в прихожую. Там Николас впервые смог разглядеть большую круглую дубовую дверь с медной, потемневшей от времени ручкой. Николас открыл ее и на него хлынул поток ярких солнечных лучей с улицы.
- Не стой на пороге, а то все волшебство наружу выпустишь, - сказал Мидрир, щурясь от резавшего глаза солнечного света.
Николас вышел вместе с Мидриром и тот быстро захлопнул за собой дверь и она тут же исчезла, не оставив после себя и следа. Мидрир подобрал с земли две длинные палки и повел мальчика на берег Сверны, небольшой речки, извивающейся между бесчисленными холмами Озерного края. Мидрир нашел маленькую ровную поляну, неподалеку от перекинутого через реку толстого дерева.
- Ну что, ты готов к своему первому уроку фехтования с главным Стражем Авалора?
- Фехтование? Нет уж, увольте, мой предыдущий учитель сказал, что я безнадежен, - возразил мальчик.
- Безнадежен? – усмехнулся Мидрир. - Нет, просто прошлый учитель плохо справлялся со своими обязанностями.
- Но я на самом деле неважно управляюсь с мечом. Он слишком тяжелый для меня.
- А я пока тебе меч не предлагаю.
Рыжеволосый бросил мальчику одну из своих длинных палок. Она была гладкой, очищенной от коры и сучков. Мальчик несколько раз взмахнул ею. Палка оказалась достаточно крепкой, да и весила намного меньше деревянного меча.
- Ты неправильно ставишь ноги, да и замах делаешь не от плеча, - Мидрир тут же начал исправлять его, несмотря на то, что мальчик просто примерялся к палке. - Сделай стойку чуть пошире, согни ноги в коленях. Вот так лучше. Это позволит тебе двигаться быстрее. Палку так не держат, это тебе не меч.
Еще полчаса Мидрир исправлял ошибки мальчика в движениях, то переставляя его ноги в нужную позицию, то выворачивая его руки так, что кости начинали хрустеть, заставлял изгибаться в каждом суставе, напрягать каждый мускул. Потом Мидрир сам взял в руки палку и начал показывать мальчику элементарные приемы, полностью отличные о тех, коим Николаса обучали раньше.
К полудню мальчик совсем выдохся и как только Мидрир объявил, что, пожалуй, можно сделать перерыв, растянулся на земле. Мидрир спустился по крутому берегу к воде, помочил ноги, вернулся обратно и занялся свертком, который приготовила ему Риана. Завернутым в тряпицу оказалось вяленое мясо с ломтями еще теплого хлеба. Услышав аппетитный запах, Николас усилием воли заставил себя подняться.
- Мастер Мидрир, а кто такие Стражи? - спросил мальчик, дожевывая последний кусок хлеба.
- Как, ты не знаешь, кто такие Стражи? Разве мастер Гвидион тебе не рассказывал? - искренне удивился рыжеволосый воин. - Стражи - это люди с сильным родовым даром, главная обязанность которых защищать наши земли от демонов.
- Родовой дар? Как мой телекинез?
- Не только. Телекинез - всего лишь одна из разновидностей родового дара. Их существует великое множество. Всех, пожалуй, не сможет припомнить даже мастер Гвидион. Я, к примеру, звероуст - понимаю язык животных и птиц. Моя сестра Риана - целительница, она может лечить без трав и снадобий.
Мидрир замолчал, обдумывая свои следующие слова:
- Раньше существовали целые кланы Стражей, отвечавшие за подчиненные им территории. Их власть была безгранична, ее не могли оспаривать даже короли.
- И что же случилось потом? - спросил мальчик, догадываясь, какой будет ответ.
- Была война, многие погибли, - с горечью ответил Мидрир. – Люди вынуждены были либо принять Единую веру, забыть о своих покровителях и смириться с новым положением в обществе, либо уйти вместе с последними Стражами на север в горы, куда Голубые Капюшоны предпочитают не соваться.
Взгляд Мидрира сделался далеким и тяжелым, будто он мысленно погрузился в те далекие времена, когда отовсюду доносился лязг оружия, а кровь лилась рекой по всему Авалору.
- Голубые Капюшоны? Вы имеете в виду Защитников Паствы?- Николас видел их всего лишь раз, но запомнил эту встречу навсегда.
Они всей семьей ездили в город за покупками. Был теплый летний день, каменные мостовые залиты ярким солнечным светом. От нагретых кирпичей исходил приятный жар. Новые сапоги пережали и натерли ноги. Голову начали осаждать первые, еще слабые признаки мигрени. Ему не терпелось вернуться домой, но Эдвард настоял на том, чтобы отец отвел мальчиков на главную площадь, где часто выступали бродячие артисты. Но в тот день они их не застали.
Толпа обступила сложенный в центре площади костер. Люди тихо перешептывались между собой, стараясь не повышать голос. Отец казался заметно обеспокоенным. Он взял сыновей за руки и хотел побыстрее увести их с площади, но тут из-за поворота выехала телега в сопровождении пятерки людей в длинных голубых плащах. Мигрень тут же усилилась. Мальчик закусил нижнюю губу и отчаянно тер пальцами виски, пытаясь избавиться от стянувшей стальными клещами голову боли.
Телега остановилась возле кострища. Двое мужчин подняли оттуда бледную, как мара, девушку с неровно обстриженными волосами. Они попытались поставить ее ноги, но та оказалась настолько слаба, что без опоры тут же упала. Тогда они взяли ее под руки и подтащили к толстому шесту посреди кострища и привязали. Тело безвольно повисло на веревке. Люди в голубых плащах обступили кострище и запалили факелы. Прежде, чем поджечь разложенные вокруг шеста сухие ветки, они окидывали толпу своими цепкими пронизывающими взглядами. На мгновение глаза одного из них встретились с глазами Николаса. Ноги мальчика тут же подкосились от дикой разрывающей голову боли. Отец едва успел подхватить его прежде, чем сознание покинуло тело мальчика.
- Разве Голубые Капюшоны не должны защищать нас от чернокнижников и демонов, как это раньше делали Стражи? - спросил мальчик.
Мидрир грустно улыбнулся и ответил:
- Ты прав, Голубые Капюшоны и есть Стражи, по крайней мере, те из них, кто обладал способностями к телепатии.
- А почему именно они? - недоумевал Николас.
- Телепатия – очень особенный родовой дар, позволяющий читать мысли других людей. Благодаря ему епископаты полностью контролируют помыслы своих подданных. От телепатов невозможно ничего утаить. Против них нет никакой защиты, - последние слова Мидрира прозвучали настолько безнадежно, что на душе у мальчика заскребли кошки.
Рыжеволосый воин быстро сообразил, что не следует забивать его голову своими бедами, ведь Гвидион предпочел не посвящать мальчика в их тайны.