Тира, посмотрев на нее, тявкнула. Он уже проглотила немало мяса и выглядела лучше, причем не только из-за того, что поела после длительной голодовки. Еда и питье богов оказывают на смертных странное воздействие. Глаза Тиры казались глубже и блестели сильнее, чем Мрига когда-либо помнила, и собака вдруг перестала пахнуть мусорной кучей.
- Да, - сказала Мрига, - из этого вполне может что-нибудь получиться. Заканчивай, малышка. А потом мы пойдем к Белой Лошади и оттуда в Ад.
Тира еще раз тявкнула и торопливо набросилась на ребра. Ворон искоса посмотрел на Мригу.
- А если она не захочет помочь нам?
Снова заговорило всеведение, и Мрига нахмурилась, ибо ничего утешительного оно ей не сообщило.
- Поможет, - сказала она. - При условии, конечно, что мы, странствуя из одного мира в другой, не разучились говорить то, что нужно…
***
Даже некроманты должны иногда спать, а в последние дни Ишад удавалось это так редко. Но в этот прохладный зимний день она, по всей видимости, решила, что Санктуарий находится в столь глубоком шоке, что ей можно малость отдохнуть. Ставни домика у Белой Лошади были наглухо закрыты. Те черные птицы, что сидели на деревьях, решили последовать примеру хозяйки - они дремали, засунув головы под крыло. Царило безмолвие, нарушаемое только шелестом облетавших розовых кустов.
- Здесь пахнет смертью, - сказал ворон, сидевший на плече тощей, оборванной девицы, которая стояла подле небольшой калитки.
- Так и должно быть, - ответила Мрига, протянув руку к некому существу, которое на самом деле не вполне присутствовало на сцене. Во всяком случае, его присутствие не фиксировалось ее смертными органами чувств. Но ее божественное зрение четко видело огромную гнедую лошадь, все еще оседланную, с болтающимися поводьями, которая уныло стояла у калитки, глядя на неухоженный домишко. Когда Мрига протянула к ней руку, гнедая скосила глаза и прижала уши, но сделала это нерешительно. Через секунду животное передумало, подалось вперед и ткнулось носом в ее ладонь в знак приветствия. - Бедная ты моя, бедная, - пожалела ее Мрига, поглаживая гнедую по вздрагивающему горлу.
Тира подозрительно смотрела на копыта лошади. Сивени-ворон тоже воззрилась на гнедую. Она любила лошадей: ведь не кто иной, как она, и изобрела их, на спор.
- Еще один призрак, - сказала она. - Причем совсем свежий. Эта женщина просто плодит их.
- Да, совсем свежий.
В этот момент дверь дома открылась, и на пороге появился еще один призрак. По крайней мере, он был мертв, хотя внешне выглядел просто израненным. Один глаз был закрыт повязкой, лицо изуродовано, но тем не менее в чертах сквозила былая красота - печальная и почти неуловимая. В его осанке было нечто изломанное. Когда-то она была гордой и прямой - Мрига различала это как тень за нынешней его манерой держаться сгорбленно и униженно, как обычно свойственно существу, придавленному непроходящим страхом.
Мужчина уставился на них, причем особенно пристально смотрел не здоровый глаз, а тот, что был скрыт повязкой. Мрига вновь привлекла всеведение:
- Стилчо, - спросила она, - где твоя хозяйка? Отведи нас к ней.
Тот, глядя на них, рассмеялся:
- И как же я должен буду о тебе доложить? Уличная девчонка в сопровождении своей блохастой шавочки и… - Он заметил черную птицу и посерьезнел. - Слушай… уходи-ка отсюда. Кто ты? Та нисийка, что творит колдовские дела, которую она не нашла прошлой ночью? Уходи. Ты, должно быть, рехнулась, если пришла сюда. Ты же ребенок, разве она по зубам тебе, что бы ты там о себе ни возомнила!
- Во всяком случае, я не нисийка. - Мрига почувствовала себя слегка задетой.
Ворон, сидевший на плече Мриги, посмотрел на Стилчо и произнес:
- Человек, мы - богиня Сивени. И если ты немедленно не отведешь нас к своей хозяйке, то через минуту превратишься в кусок мяса. Теперь или убирайся с дороги, или проводи нас к ней. - В голосе ворона звучало откровенное презрение.
Тира заворчала.
- Стилчо, идиот, немедленно закрой дверь, ветер просто зверский, - раздался из-за двери голос. На пороге появился еще один человек, пониже ростом, потоньше, чем Стилчо, зато в отличие от последнего лицо его выражало холодное спокойствие. Однако за внешней его невозмутимостью скрывалось то же самое - аура непроходящего, глубокого страха. Человек смерил их взглядом, и, прежде чем он успел вздохнуть, на лице его по очереди успели отразиться удивление, веселое презрение, сомнение и потрясенное осознание.
- Ты, Хаут, по крайней мере, хоть понимаешь, на кого смотришь, - сказала Мрига и, взмахом руки дематериализовав калитку, прошла через то место, где та только что была. Хаут ошеломленно смотрел на ее движение: смертоносные силы, охранявшие двор, вскинулись было, но тут же были истреблены, не успев издать ни единого звука. - На твоем месте я бы объявила о нашем приходе.
С усилием Хаут вновь придал своему лицу угрожающе-презрительное выражение.
- К хозяйке нельзя, - упорствовал он.
Мрига посмотрела на ворона:
- Опять валяется в постели.
Ворон раздраженно щелкнул клювом и соскочил с плеча Мриги. Вместо него появилась женщина в шлеме и не по размеру большой тунике, державшая в руках копье.
Она ударила его древком оземь, раздался грохот - и облетевшие деревья и кустарники в одно мгновение заполыхали зеленой листвой. Вопящих черных птиц сдуло с дерева, словно обгорелую бумагу, и они понеслись прочь, оставляя за собой запах жженых перьев и струйки дыма.
- Теперь она наверняка встала, - усмехнулась Сивени.
В дверях, ругаясь, торопливо возник еще один мужчина - высокий, светловолосый и широкоплечий. Тира, напрягшись и рыча, тут же бросилась к нему. "Тира, нельзя!" - быстро сказала Мрига и едва успела схватить собаку за загривок, и вовремя, ибо в руке высокого словно по волшебству возник кинжал, который через долю секунды вонзился бы в горло Тиры. Собака, встав на задние лапы, продолжала рычать и рваться к высокому, но Мрига держала ее крепко.
- Выяснять отношения времени нет, - прошипела она. - Мы здесь по делу.
Собака успокоилась, и Мрига отпустила ее, продолжая, однако, краем глаза следить за ней.
- Что, Стратон, хороша дамочка?
Он только смотрел на них, в равной степени ошеломленный и наглым вопросом, и самим их видом: вооруженная ослепительно красивая, божественно высокая женщина с яростными глазами; оборванная и костлявая девчонка-нищенка, правда, сквозь грязь от нее исходило какое-то сияние; изящная, хрупкая коричневая собачка с горечью в глазах - такое выражение он наблюдал у пасынков, собиравшихся отомстить за погибшего партнера.
- Хаут, - позвал он, - поди узнай…
- Не нужно, - раздался из темного дверного проема за его спиной голос - мягкий, сонный и грозный. - Хаут, Стилчо, как вы себя ведете? Совсем забыли о вежливости? Пригласите дам войти. А потом удалитесь ненадолго. Стратон, прошу прощения. Они - всего лишь богини, я смогу с ними сладить.
Мужчины ушли с дороги, и вся троица по очереди поднялась по ступенькам. Первой шла ощерившаяся собачка; за ней следовала сероглазая особа с копьем, оглядываясь вокруг с холодно-презрительным видом важной дамы, которую некое важное дело вынудило прийти в свинарник. Последней поднялась нищенка, на которую Стратон пренебрежительно покосился.
- Уйми ее, - кивнул он Мриге со спокойной угрозой в голосе в сторону Тиры.
Мрига подняла на него глаза:
- Гнедая скучает по тебе, - мягко сказала она и прошла мимо него в темноту.
Девушка проигнорировала полный ненависти взгляд, который Страт, обернувшись, всадил в ее спину, как нож. Если ее план окажется действенным, в мести не будет необходимости. Она совсем не собиралась быть мстительной богиней.
***
Жилая комната Ишад оказалась гораздо больше, чем можно было подумать, глядя на внешний вид домика. Она представляла собой безумный хаос дорогостоящих вещей всех цветов и оттенков, шелка и мехов, небрежно наброшенных на мебель и валявшихся по углам. Здесь была и мужская одежда: поношенный походный плащ, грязные ботинки, которые кто-то отшвырнул от тяжелой деревянной двери так, что они упали на шелк цвета слоновой кости, в другом же углу валялась роскошная темно-алая накидка, один конец которой лежал почти в самом очаге и тихо тлел, на что хозяйка не обращала ни малейшего внимания.
Ишад была сама любезность. Она предложила гостьям вино, а для Тиры поставила чашку с водой и аккуратно нарубленное мясо. Когда все уселись, она выжидательно посмотрела на них своими большими темными глазами. На взгляд смертного она выглядела убийственно даже и без того жара, которым полыхали из-за прерванной любви ее щеки, но Мрига, поглядев на нее, просто сказала:
- Нам нужна твоя помощь.
- Думаю, - ответила Ишад, - в таком случае вам не стоило начинать с уничтожения моей собственности и устрашения моих слуг.
Сивени отложила копье в сторону.
- Твоя калитка и твои охранные заклинания целы и невредимы, - сказала она, - что же касается твоих слуг… они могли бы быть порасторопней. Думаю, такая личность, как ты, с такими… талантами… должна иметь слуг получше.
Ишад улыбнулась той улыбкой, которая, как знала Мрига, ужасала обитателей и верхнего города, и Подветренной, увидеть которую в равной степени страшились и во дворцах, и в канавах, и на узких улочках.
- Лесть? - спросила она. - Неужели до нее снисходят даже богини? Тогда я действительно нужна вам. И весьма сильно.
Она пригубила вино, поглядывая на них поверх края бокала. В темных глазах, устремленных на богинь, играли отблески огня и нечто еще: насмешка, любопытство, расчет. Сивени нахмурилась и протянула было руку к копью, но Мрига взглядом остановила ее.
- Так, значит, теперь и в самом деле появились две богини, - сказала Ишад, опуская свой бокал. - Или же все-таки нужно употреблять единственное число? Насколько мне помнится, Серые Глаза никогда не была двойным божеством.
- До последнего времени так и было, - кивнула Мрига. - И вы, мадам, имеете некоторое отношение к тому, что произошло. Позволите напомнить? Дело было около полуночи, сравнительно недавно. Вы набрели на человека, который выкапывал мандрагору…
- Да, верно. То был цирюльник Харран.
- Я оказалась вовлечена в чары. На какое-то время мы все трое сплелись в божественности. Однако теперь одного из нас нет. Харран мертв.
Снова взгляд, устремленный на них поверх бокала.
- Я полагала, что ему удалось избежать… неприятностей… в казармах. Среди убитых я его не обнаружила.
- Это случилось прошлой ночью, - сказала Сивени и обратила на Ишад взгляд, в котором сквозила жестокость. - Его убил твой любовник.
Тира заворчала.
- Приношу свои извинения, - потупилась Ишад. - Как безжалостна судьба… ваше дело, в чем бы оно ни состояло, приводит вас ко мне… и мешает вам отомстить кому бы то ни было из тех, кто находит приют под моей крышей. - Она погрузилась в смакование вина. - Разочарование - обычно удел смертных, однако, должна заметить, вам оно тоже оказалось весьма к лицу.
Мрига нахмурилась. Эта женщина просто невыносима… но им приходится терпеть, и она прекрасно понимает это. Они не могут заставить ее помочь им.
- Что касается смертных, - сказала Мрига, - то у меня есть в этом некоторый опыт. Давайте перейдем к делу, мадам. Я хочу знать, какой платы вы потребуете от нас за некоторую услугу.
Одна бровь Ишад поднялась вверх с легким презрением.
- Как всегда, самую высокую. Но сначала нужно, чтобы я вообще пожелала оказать вам эту услугу… И оплачена она должна быть той монетой, которую выберу я. Видите ли, у меня тоже есть свои цели. Однако вы до сих пор так и не сказали, какого именно рода услуга вам требуется.
- Мы хотим отправиться в Ад, - произнесла Сивени.
Ишад улыбнулась, смакуя так и просящиеся на язык замечания, которые она, тем не менее, оставила невысказанными.
- Сделать это достаточно просто, - ответила она. - Для тех, кто знает тайны Ада, врата в него остаются открытыми день и ночь. Но что касается возвращения, обратной дороги к свету… вот это задача потруднее, здесь действительно придется повозиться. А в случае вас двоих это будет особенно нелегко. - Она бросила взгляд на Сивени. - Ты вообще никогда не была смертной и не можешь умереть. А ты, хоть и обладаешь опытом смертных, как я понимаю, не умирала. В Аду же могут находиться только мертвые.
Мрига услышала голос всеведения.
- Боги уже бывали там, - сказала она. - Так что мы не будем первыми.
- Некоторые боги ушли туда и не вернулись назад, - промолвила Сивени, многозначительно посмотрев на Мригу, чтобы напомнить ей о дочери Дина Черное Одеяние, веселой Сострейе: некогда Дева Весны, теперь она была Королевой и Невестой Ада, ужасной и безымянной.
- Да, - кивнула Ишад, - никогда не знаешь, что выйдет из путешествия богов в те края.
В глазах ее появилось задумчиво-отсутствующее выражение, но, когда через долю секунды они вновь обратились на Мригу, богиня поняла, что победила. В глазах колдуньи был интерес, надежда на что-то такое, что сможет разогнать скуку, которой мучаются порой обладающие могуществом. За ленивой позой Ишад любопытство сквозило точно так же, как за шрамами Стилчо его былая привлекательность.
- Да, проблема, - принялась она размышлять вслух, - смертные души послать туда весьма легко. Кинжал в спину - вот и все колдовство, а потом вызываешь их обратно. Правда, тела все равно остаются мертвыми. Но с вами так не получится, возникнут сложности из-за вашего состояния. В отличие от смертных души богов включают в себя тела. Убийство тела здесь не поможет. Убийство же души… нет, это бессмыслица, такое просто невозможно. - Ишад вздохнула. - Хотя иногда об этом очень жалеешь, последнее время в городе явно наблюдается перенаселенность.
Глаза колдуньи расширились, в них плясали отблески горевшего в комнате огня.
- Однако я могу немного сократить ее, пусть и временно, - сказала она.
Глаза Сивени тоже вспыхнули.
- Ты собираешься использовать призраков. Хочешь позаимствовать смертность у них.
- О, ты очень сообразительна, - кивнула Ишад, вся светясь мягкой усмешкой. - Но не смертность как таковую, нет, их обреченность… их мертвость. Чтобы отправиться в Ад, умирать не обязательно. Нужно лишь иметь смерть. Я могу придумать, как ее занять. Тогда на одну ночь в Аду будет двумя обитателями больше.
- Тремя, - поправила Мрига.
- Четырьмя, - сказала Сивени.
Они посмотрели друг на друга, а потом на Ишад.
Ишад подняла брови.
- Что, и собаку тоже?
Тира тявкнула.
- А кого еще?
- Мадам, - усмехнулась Сивени, - наилучший способ быть уверенным в благополучном возвращении из этого предприятия - это иметь с собой провожатого, который откроет проход. В особенности если дорога назад так трудна, как вы говорите.
С минуту Ишад молчала, а потом принялась хохотать. Она хохотала долго и громко, и звук ее смеха был ужасен.
- Тяжелые же пришли времена, - наконец произнесла она, - если даже боги стали страдать подозрительностью.
- Предательство нынче везде, - ответила Мрига, сама удивляясь тому, как же она об этом не подумала.
- О да, - согласилась Ишад и снова стала смеяться - до тех пор, пока не задохнулась. - Прекрасно. Но какой же монетой вы собираетесь расплатиться с теми, кто внизу? Даже я беру души оттуда лишь на время, а потом отсылаю их обратно. Поверьте, даже эта малость кое-чего стоит. А для того, чтобы заполучить вашего цирюльника назад живым и во плоти, заплатить придется немало. И потом, есть еще одна проблема: куда вы собираетесь его поместить…
- С этим мы разберемся, - сказала Мрига, - когда дело будет сделано. Сейчас же лучше не терять времени, мадам. Время течет даже в Аду, и души забывают, как оставаться в телах.
Ишад лениво поглядела на Мригу, и в ее глазах вновь мелькнули интерес и какой-то расчет.
- Вы до сих пор не сказали мне, что собираетесь делать с вашим цирюльником, когда получите его обратно, - вымолвила она.
- А ты до сих пор не сообщила, какая плата нужна тебе, - ответила Мрига. - Впрочем, я отвечу. Когда последний раз ты виделась с моим господином, ты сказала ему, что тебя очень позабавило бы, если б он вернул Сивени в мир живых. Так и произошло, правда?
На губах Ишад мелькнула таинственная улыбка.
- Я видела, как они убирали двери храма, свергнутые ею с петель, - прошептала она, - и я видела выражение лица Молина Факельщика, когда их увозили, - как он был огорчен неожиданной активностью илсигских богов. Поэтому он и стал дергать за все ниточки, чтобы решить эту проблему… одна из них и привела к Темпусу и его пасынкам, а потом к Третьему отряду.
- И к тебе, - продолжила Мрига. - А потом загорелись казармы, загорелся город, погибли Харран и тысячи других. И все для того, чтобы город оставался разделенным внутри себя и ему было не до того, чтобы обращать внимание на тебя, на то, как ты манипулируешь живыми и развлекаешься с мертвыми… и все ради того, чтобы избавиться от скуки.
- Боги мудры, - кротко заметила Ишад.