Ожидание было мучительным. Дождь прекратился, но вся одежда промокла и липла к телу. Кейнин чувствовал, как деревенеют его мускулы. Тарбены перед ним начинали беспокоиться; они топтались на месте, что-то бормотали и перекрикивались друг с другом на своем варварском языке. Кейнин поехал вдоль шеренги, свирепым взглядом приводя их в чувство. Воины Горин-Гира по сравнению с соплеменниками пока еще были спокойны и не шумели. Хотя некоторые из них что-то бормотали, глядя прямо перед собой. Они видел, как шевелятся их губы, и знал, что они шепчут бессмысленные, на его взгляд, слова "Моя нога на Пути. Я иду без страха. Я не знаю гордыни". И так раз за разом, без конца. Если слова произносить с истинной верой, Бог, Скрывающийся под Капюшоном, должен услышать их и одобрить. И если эта вера все еще будет в сердце, когда придет смерть, то он заберет к себе всех павших, чтобы дать им отдохнуть до возрождения мира.
Наконец, примерно через час началось движение. За линией противостоящей армии поскакали всадники, собираясь на левом фланге. Минуту за минутой они кружились там, их число росло: сотня, две сотни, еще больше. В это же время вперед выступили стрелки, они растянулись вдоль поля, выстроились в шеренгу на расстоянии полета стрелы и опустились на колени. У Кейнина заколотилось сердце, чувство наивысшего облегчения росло в его душе. Сейчас он получит ответ. Что бы ни случилось, это лучше, чем ожидание.
Со свистом и шорохом дугой полетели стрелы. Многие не долетели, другие забарабанили по подставленным щитам, некоторые находили свою цель, впиваясь в чье-то бедро или грудь. Глухой звук, с которым стрела входит в податливую плоть, не похож ни на какие другие звуки. При первой же волне криков конь Кейнина, почуявший запах битвы, нетерпеливо заплясал. Кейнин похлопал коня по шее. Потом была вторая волна стрел, и третья.
- Больше арбалетов перед конницей, - крикнул он Вейн. Она кивнула и не спеша отъехала. Несколько громких команд послали лучников поперек поля слева направо, чтобы занять позицию против всадников Килкри. Прошло немного времени, и поднялся еще больший шум, где-то среди всадников запели горны, закружились боевые кони и начали двигаться по полю. Еще один ливень стрел. Случайная стрела, видимо, сбившись с пути, попала в тарбена, стоявшего рядом с Кейнином. Умирая, он неотрывно и изумленно смотрел на него, своего начальника.
Сначала всадники двигались медленно, придерживая коней. Но вдруг, грохоча копытами и взметая комья земли, конница сорвалась в галоп. Это был уже другое звучание, и ощущалось оно иначе: грубый, нарастающий грохот, от которого дрожала не только земля, но и воздух. Волнующий грохот атаки. Он затронул какую-то азартную струну в душе Кейнина и вызвал нетерпеливую дрожь напряженного ожидания скорого столкновения. Навстречу атаке понесся очередной шквал стрел. Лошади начали падать и сбрасывать всадников на мягкую землю под копыта несущихся сзади. Лучники отступили назад и торопливо перезаряжали арбалеты, а первый ряд ощетинился копьями. Конница налетела, и это было похоже на бессловесный рев тысячи глоток.
Стена копий была недостаточно плотной, чтобы удержать всех лошадей, лавина врезалась в пеший строй и прорвала его. Нахлестываемые всадниками лошади ломились сквозь толпу по телам. Соплеменники-тарбены в ужасе уже готовы были как можно дальше бежать с нынешней позиции Кейнина. Воины Горин-Гира образовали небольшие группы, вокруг которых кружилась конница. Копейщики и мечники рубили и ранили лошадей, в то время как лучники старались уложить всадников. Храп животных, крики людей сливались в напряженную разноголосицу.
Кейнин оглядел остатки своей линии. Везде, где стояли тарбены, линия их прогнулась, часть их дрогнула и попятилась со своих позиций, толкаясь и переругиваясь со стоявшими рядом войсками Горин-Гира. В свое время сами Крови Гир научили их бояться кавалерийских атак, а в отличие от воинов Темного Пути, носивших металлические туники, у тарбенов для защиты от стрел, которые теперь обрушивались каскадами, были только небольшие щиты, сплетенные из ивовой лозы. Кейнин выругался.
Не спеша подъехала Вейн. Лицо у нее было чем-то испачкано, но глаза сияли от восторга.
- Скоро они появятся на нашем фланге, - закричала она, перекрывая шум.
- Займись линией, - закричал в ответ Наследник Крови и показал налево. - Заставь этих дикарей стоять на месте. Я буду держать правый край.
Кейнин повернул коня. За его спиной неподвижными, молчаливыми рядами ждал Щит - двадцать лучших воинов его Крови. Большинство каменноликих воинов, в том числе и Игрис, их капитан, успокаивая, трепали гривы своих коней. Глаза всех были неотрывно устремлены на Кейнина. Из-за Щита на Кейнина выжидающе поглядывали несколько любимых кавалеристов. Они жаждали крови и, что часто случалось с воинами Пути, нетерпеливо ждали момента вступления в сражение. Обычно их мало волновало, с кем драться, с врагом или друг с другом. Сегодня судьба позовет кого-то к хозяину смерти; тот, кто падет, отзовется на зов, прозвучавший при их рождении.
- За мной! - крикнул Кейнин и галопом поскакал по направлению к яростной битве на правом фланге. Дикая легкость наполняла его, когда он врезался в свалку. Здесь он был как раз на своем месте, и это было бы хорошим окончанием для его первой жизни. Всадники Горин-Гира ворвались в толпу всадников Килкри-Хейга, инерция стремительной атаки увлекала их все дальше и дальше. Лошади сталкивались друг с другом, клинки вспыхивали, скрещиваясь с клинками. В воздухе свистели стрелы лучников. На долгие минуты только толкотня и шум, только кровь и смерть. Потом Кейнин обнаружил, что врага перед ним нет. Всадники Килкри потекли назад к собственным линиям. Пешие воины рассыпались на мелкие группы, навалились на раненых и спешенных. Кейнин так резко остановил коня, что тот, протестуя, встал на дыбы и заржал. Наследник Крови огляделся. Земля вокруг была черной от тел. Здесь и там искалеченные кони пытались подняться из грязи. Из куч трупов иногда доносились отчаянные крики о помощи. Кейнин радостно рассмеялся.
Он поехал туда, где ждала его Вейн. Его ликующая команда всадников отправилась за ним. Многие из них пали. Но уцелевшие не расстраивались по этому поводу.
- Что теперь? - просила Вейн.
- Минутку, - сказал Кейнин. Сердце у него колотилось, лицо сияло. Но он справился с собой и сумел обуздать боевой азарт. Он поглядел в сторону врага, и это помогло ему успокоиться. Их все еще было очень много. Дисциплинированные конники Килкри перестраивались, а лучники продолжали свою методичную, неустанную работу. Отряды копьеносцев собирались в центре, как раз напротив.
- Как близко, - пробормотал он. Вейн вопросительно взглянула на него.
- Мы можем только оставаться на месте и сражаться.
- В таком деле от тарбенов пользы не больше, чем от козлов, - проворчала Вейн.
Послышался новый хор горнов и криков. С той стороны поля противник ряд за рядом начал движение вперед. Откуда-то неслась барабанная дробь.
- Тогда посмотрим, что с нами будет, - прокричала Вейн и погнала коня прочь.
Армии Ланнис и Килкри двигались по траве. Центру было трудно продвигаться по полю, и его линия начала нарушаться, потому что люди спотыкались, их ноги увязали в трясине. Появилась конница и, опять разбрасывая землю, пошла в атаку. Кейнин повел свою конницу навстречу. Стрелы, простые и арбалетные, летели из задних рядов. Стяг Гласбриджа упал, но тут же был подхвачен.
Нарастающий рев заполнил воздух, когда армии сошлись, в последнем рывке перекрыв остававшееся между ними расстояние. В первый момент показалось, что линия Горин-Гиров сразу подалась, но, нет, она пока держалась.
Кейнин ударом сплеча рубил любую фигуру, оказавшуюся в пределах его досягаемости. Он хотел найти Гирена, Наследника Крови Килкри-Хейг, чей стяг он видел, но в таком хаосе у него не было шанса отыскать его. Стрела скользнула по закрытому кольчугой плечу. Он поднырнул под взвившийся меч и ткнул клинком в незащищенное бедро владельца меча. Клинок прорезал кожу врага, и оттуда так сильно хлынула кровь, что у Кейнина промокла перчатка. Конь наследника отскочил в сторону и сделал несколько неуверенных шагов, пока не нашел кусок твердой почвы.
Кейнин осмотрел себя и огляделся вокруг. Теперь враг превосходил численностью его армию, и, хотя воины Горин-Гира нанесли противнику большие потери, только вопросом времени был момент, когда они рухнут. Едва лишь эта мысль пришла ему в голову, как ряды сражающихся пронизала какая-то дрожь, по рядам будто прокатилась огромная волна. Он обернулся и увидел, что инкаллимы черной бурей ворвались в битву. Вела их Шрева, ее мечи сверкали, словно яркие лучи. Она разметала по сторонам тарбенов, присела, подпрыгнула и сбила с седла воина килкри. Человек со вспоротым животом умер, даже не долетев до земли. А Шрева уже развернулась и одним махом срубила ноги, видневшиеся под животом второго коня.
Из воинов обеих сторон никто еще не встречался с Детьми Сотни на поле боя, за исключением кучки тех, кто был в Колгласе в ночь Рождения Зимы. Все знали о них только по ужасным рассказам. Теперь их увидели воочию: скачущих, вертящихся, внезапно возникающих то тут, то там. За каждым инкаллимом тянулась кровавая дорожка, которую они прокладывали сквозь сражение с легкостью птиц, играющих со штормовым ветром. В первые несколько минут резни казалось, будто вороны вылетели из сказки в реальность, и человек за человеком падали под их клинками, воля воинов Килкри и Ланнис была потрясена, поколеблена и сломлена. Сначала один, потом десятки, потом сотни повернулись и бросились бежать туда, откуда пришли. В жажде спасения они затаптывали собственных товарищей. Некоторые из всадников Горин-Гира, ошеломленные неожиданным поворотом фортуны, не сдержавшись, погнались за противником. Тарбены, увидев пятки врага, вдруг возжаждали крови и тоже бросились вперед.
Инкаллимы остановились, как только противник был сломлен. Их гнев был холодным и расчетливым. Кейнин закричал, собирая около себя всех воинов, которые могли его услышать. Он, как и Шрева с ее воронами, знал, что битва еще не выиграна. Фланг, может быть, и спасен, но вся линия напоминала водовороты во время прилива. Вражеские стрелки, не особенно заботясь о цели, все еще поливали стрелами поле сражения. А центр Горин-Гира опять выгнулся, сплотился и готов был вступить в дело. Это вам не тарбены, которые уже откатились назад.
Щит Кейнина, точнее сказать, то, что от него осталось, собрался возле него. Кейнин отобрал еще человек сорок - пятьдесят. Он вскинул меч и, ни слова не говоря, толкнув коня, помчался к тому месту, где разгоралась самая жаркая битва. Инкаллимы понеслись вслед за ним. Мир сократился до минимума. Кровь вперемешку с грязью; бесформенный гул сражения наполнял воздух, поглощая все другие звуки. Тела сталкивались и падали, искалеченные, иссеченные, разрубленные на куски. Павшие усеивали землю под ногами живых.
Кейнин вдруг обнаружил свободный кусок земли, и на нем ему не встретился противник. Отрезанная кисть руки валялась в глубоком отпечатке лошадиного копыта. Там же валялось сломанное копье. Грудь наследника бурно вздымалась, он знал, что по лицу течет кровь, потому что чувствовал ее привкус. Он понятия не имел, чья это кровь, его или не его. Конь под ним шатался. Вейн кричала где-то впереди. Он нахмурился. Он видел, что ее губы шевелятся, но слышал только предсмертные крики умирающих и лязг клинков, ему показалось, что они исходили из ее рта.
- Гляди! - услышал он наконец. - Из леса.
Он посмотрел туда, куда показывал ее меч, и увидел сначала что-то непонятное. Позади сражающихся, с юга, по равнине, там, где еще оставались трава и тихое небо, приближались воины. У этого отряда не было стягов, не было лошадей, они приближались беспорядочной массой. Две или три сотни фигур двигались молча.
- Что это? - изумился Кейнин.
- Киринины, - кричала Вейн. - Белые Совы.
Он понял, что она права. Даже в этот серый день и на таком дальнем расстоянии он смог разобрать, что это не человеческая армия. Такое зрелище удивило бы любого зрителя. Несколько больших кланов кирининов, остававшихся далеко на востоке и юге, заявляли, что они еще имеют желание дать сражение в открытом поле, но Кейнин Белым Совам верил с трудом. Хотя то, что они сделали именем Темного Пути, сознательно или нет, наполнило его своего рода восторгом.
Люди Килкри и Ланнис смотрели на это по-другому. Они видели нового врага, очень сильного, накатывавшегося на них с фланга и тыла. В их рядах возникла неуверенность. Кое-кто попытался вырваться из схватки, чтобы встретить опасность лицом к лицу. Лучники, до сих пор державшиеся в стороне от главного места событий, вдруг поняли, что они остались без прикрытия и беззащитны. Их ряды зашатались. Воины Горин-Гира, которые знали, что их ничто не спасет, вдруг почувствовали, что противник дрогнул. У них вырвался общий вздох облегчения, и они с новой яростью бросились вперед.
Белые Совы, еще далекие от места схватки, остановились. На сотнях луков были оттянуты тетивы и тихо спущены. Небо оказалось перекрытым сводом из стрел, пролетевших огромное расстояние. Не успел еще первый каскад стрел найти свои цели, как уже был выпущен второй. Они все накрыли лучников и тыловое охранение.
Шрева и ее инкаллимы прорубали себе дорогу сквозь вражеские ряды.
- Вперед! Вперед! - закричал Кейнин. Рядом с ним бросился в атаку Игрис.
Через несколько минут разгром завершился. Множество пало, завязнув в самой глубокой грязи: воины из Колгласа, Гласбриджа и земель Килкри; горожане и сельские жители, сражавшиеся за свою Кровь. Их тела лежали кучами и напоминали навоз, который ждет, чтобы его бросили в землю. Оставшиеся в живых бежали на юг, их преследовали несколько верховых воинов Горин-Гира. Гирен, придавленный своим огромным упавшим конем, зажатый как в тисках и выпотрошенный ловкими ножами, умер не узнанным.
* * *
Группы тарбенов суетились по всему полю, грабили мертвецов, заодно добивая раненых. Кейнин наблюдал, как собирали со всего поля его убитых и раненых. Среди них было много соплеменников-тарбенов. Они стонали и корчились, не в силах терпеть боль. Его Кровь, как все Крови Темного Пути, врезалась в северную территорию только после долгой борьбы с коренными жителями этих земель. Они были, по мнению Кейнина, не многим лучше лесных тварей. Большинство из них уже были Спасенными, и их глаза открылись истине Темного Пути, но по тому, как беспокойно они переносят раны и страдания, видно, насколько еще неглубоко укоренилась в них вера. Его люди, воины Горин-Гира, молчали, когда их несли. Кейнину приятно было видеть, как достойно они держатся. У них даже еще находились силы принять похвалу. Те, кто слишком серьезно ранен, с достоинством встретят Лезвие Целителя - прекрасный нож, который носил с собой каждый целитель, проскользнет между ребрами прямо в сердце - и с радостью отправятся в путь к новой жизни в обновленном мире.
Вейн подошла к брату, чтобы увести его оттуда. С ней было несколько человек, каждый нес на плече битком набитый мешок. В мешках были собранные вражьи головы, их нужно отвезти в Замок Андуран.
Киринины, с тех пор как окончилось сражение, не трогались с места. Но вот от отряда Белых Сов отделилась небольшая группа. Дюжина воинов с разрисованными спиральной татуировкой лицами шла по зеленой траве, потом пробиралась между телами. Они шли свободной толпой, в центре которой двигалась высокая, невооруженная фигура. Кейнин не сразу понял, кто это. Вейн опередила его всего на мгновение.
- Эглисс, - шепнула она.
Когда они подошли ближе и стали проходить между кучками воинов, те смотрели на них довольно враждебно. Белые Совы не обращали на это внимания. Кейнин по лицу Эглисса видел, что тот забавляется ситуацией. Подходя, на'кирим скупо улыбнулся Кейнину.
- Вы, кажется, не очень рады меня видеть? - спросил Эглисс, прежде чем Кейнин успел что-нибудь сказать. - Я надеялся на более теплый прием.
- Я удивлен, вот и все.
Эглисс коротко хохотнул:
- Не сомневаюсь. Но ведь приятно удивлены, не так ли?
Кейнин нахмурился. Как будто не этот метис еще день назад льстил и угодничал, а теперь от этого человека сильно попахивало самоуверенностью и высокомерием. Наверное, он даже воображал себя героем. Все-таки он непредсказуем и непоследователен, как ребенок.
- Вы должны быть мне благодарны, - заявил Эглисс и широким жестом обвел поле битвы. - Если бы мы не подоспели вовремя, все могло бы сложиться по-другому.
Кейнин проследил взглядом за его рукой: тела мужчин и женщин, трупы лошадей, вытоптанная и перепаханная земля без всяких признаков зелени; снующие по полю в поисках трофеев тарбены. Теперь, когда подошел Эглисс, Кейнину это зрелище показалось особенно отвратительным.
- Полагаю, так, - буркнул он.
- Любезность, - отозвался Эглисс с изрядной долей иронии. Кейнин уже хотел ответить, но Эглисс примирительно протянул руку. - Не будем спорить. Нас объединяет победа. Стыдно портить момент.
- Действительно, - согласился Кейнин.
- Я вас больше не потревожу, но, возможно, мы увидимся еще раз, чтобы поговорить. Когда вернемся в Андуран.
Последние слова на'кирим произнес серебристым, успокаивающим голосом, и Кейнин сразу почувствовал, что у него вроде закружилась голова. Ему стало не по себе, и он закрыл глаза, а когда открыл, Эглисс со своим эскортом уже уходил обратно.
- Подожди, - вскрикнул Кейнин.
- Мы последуем за вами до города, Наследник Крови, - не оборачиваясь, отозвался Эглисс. - Я приду к вам туда.
Наследник смотрел вслед на'кириму и его не похожим на людей спутникам.
- Он, похоже, думает, что теперь будет у тебя в любимчиках, - сказала стоявшая рядом Вейн. Ей, кажется, было весело.
- Сумасшедший, - покачал головой Кейнин.