- Вообще - да, - сказал он, позволяя своему раздражению выплеснуться наружу. - То есть что за Хель происходит? Эта планета просто кусок камня, а сверху болото. Если мы погибнем здесь, то мне хотелось бы знать, за что? Об этой битве не сложат саги. По крайней мере, достойные. Почему вообще хоть кто-то должен сражаться за это место?
Ольгейр пожал плечами.
- У меня нет ответов, брат, - сказал он, - но ты же видишь все то же, что и я. Это не простой налет: они пришли сюда, чтобы захватить планету. И другие тоже. Это организованная операция. В ней прослеживается стратегия.
- Что они могут искать на этой планете?
- Что-то такое, ради чего стоит отправлять целый флот. Сдается мне, они хотят оккупировать субсектор.
Вальтир покачал головой. Обычно Ольгейр рассуждал верно, но в этот раз, казалось, он ошибался.
- А Сестры Битвы? - Космодесантник сменил тему разговора. - Они посылали сигнал бедствия?
- По их словам, они делают это уже не одну неделю подряд, - ответил Ольгейр. - Однако нельзя сказать, смог ли хоть один из них пробиться за пределы системы. К тому же от нас до любого другого места, где есть армия, месяцы пути. - Великан мрачно усмехнулся. - Смирись, мы тут сами по себе.
Вальтир отошел от ограждения и потянулся, разминая мышцы рук.
- Тогда мне нужно выбраться отсюда и убить кого-нибудь. Я только начал входить во вкус.
Ольгейр одобрительно мотнул головой:
- И я тоже.
Вальтир глядел вдаль, пустынное пространство удручало его. На западном горизонте марево приобрело зеленоватый оттенок, словно плесень разошлась по поверхности воды.
- Они придут оттуда, - сказал он.
Ольгейр кивнул:
- Я уже чую их запах.
Ладони Вальтира начало покалывать от предвкушения. Ему не хватало ощущения тяжести Хьольдбитра.
- Уже скоро, - мягко заметил он, сжимая кулак и глядя на завесу болезни, затянувшую горизонт этого мира. - Очень скоро.
Гуннлаугур сидел в одиночестве. Комната, предоставленная в его пользование канониссой, была лучшей в цитадели: стены драпированы шелком, полы покрыты коврами тонкой выделки с длинным ворсом. Он заставил убрать все это и унести подальше, предпочтя голый камень и штукатурку. Осталась только пара стульев.
Волчий Гвардеец пытался избавиться от мрачного и угрюмого настроя. Отправляясь на Рас Шакех, он не ожидал встретить здесь какого-либо врага страшнее скуки. Хотя сейчас он, скрепя сердце, признавался себе, что немного тягомотины им бы не помешало. Это позволило бы стае притереться, Ингвар и Хафлои нашли бы свое место в их рядах, и все пошло бы старым чередом.
Вместо этого они оказались на планете, которая находилась на грани уничтожения. "Ундрайдер" и тысяча верных душ на его борту были потеряны. Те, кто смог добраться до спасательных капсул, приземлились на планете, погруженной в кошмар. Никто из них не вышел на связь с тех пор, как "Вуоко" совершил посадку в Хьек Алейя. Только этой катастрофы было достаточно, чтобы его мучила совесть. В те немногие моменты, когда он оставался наедине с самим собой после высадки, Гуннлаугур раз за разом прокручивал в уме события короткого сражения на орбите. Возможно, он мог бы справиться лучше, если предположить, что это его жажда битвы затмила тактическое мышление.
А может, и нет. Варианты действий и время были ограничены. Пересматривать решения, которые были приняты в пылу битвы, - неблагодарное занятие.
"Тогда почему в этот раз меня так беспокоит мой выбор?"
Волчий Гвардеец знал ответ на этот вопрос.
От двери раздался мягкий звонок.
- Входи! - прорычал Гуннлаугур.
Ингвар вошел в комнату. Выражение его лица было сложно понять, на нем не было написано явного раскаяния и не было жажды драки. Он, скорее всего, понимал, что его ждет, но не желал идти ни на какие уступки.
Он встал перед Гуннлаугуром. Лицо Ингвара представляло собой застывшую маску спокойствия.
Этого было достаточно, чтобы задеть гордость Волчьего Гвардейца.
"Ты же сын Русса! Покажи свою отвагу!"
- Так почему ты это сделал? - спросил Гуннлаугур, тяжело глядя на Ингвара исподлобья.
- Я пытался предупредить тебя, - ответил Ингвар. - Было правильно…
- Это было не твое дело. - Голос Гуннлаугура оставался по-прежнему тихим, с проскакивающими низкими рычащими нотками угрозы.
Ингвар вздохнул.
- Я видел, как подлетает Ёрундур, - произнес он. - Было правильно…
- Кровь Русса! Не держи меня за идиота! - Гуннлаугур вскочил со стула.
Космические Волки оказались лицом к лицу, буквально на расстоянии ладони друг от друга. Лицо Волчьего Гвардейца пылало от ярости, в то время как Ингвар остался спокоен.
- Что в тебе изменилось, брат? - прорычал Гуннлаугур. - Ты принялся перечить мне на мостике. Ты не хотел атаковать тот корабль.
Когда он начал говорить и вспоминать о том сражении, все стало казаться менее понятным.
У нас был шанс, всего один шанс уничтожить врага. Почему ты предложил им не пользоваться? Как ты вообще мог придумать такое?
Ингвар не стал отводить взгляд.
- Я не перечил тебе, - сказал он. - Нужно учитывать существующие альтернативы. Тактические приемы еще никто не отменял.
Ингвар говорил не на том языке, какого ожидал от него Гуннлаугур. Ни от кого из Небесных Воинов он не слышал подобных слов.
- Говори прямо, - пробормотал Волчий Гвардеец.
- Мы могли отступить. Наш корабль был быстрее. Поскольку враг увидел нас первым, у него было преимущество. При наличии пространства для маневра наша скорость могла бы сыграть большую роль в бою. Возможно, появилась бы альтернатива абордажной атаке.
- То есть ты считаешь, что я был неправ.
Ингвар покачал головой:
- Нет. Ты - веранги. Но мой долг - озвучить все возможные альтернативы.
Гуннлаугур нахмурился. И тон, и слова его боевого брата выбивали Волчьего Гвардейца из колеи.
Ингвар не пытался повысить голос, не нарывался на драку.
- Ты изменился, - повторил Гуннлаугур.
- Ты говоришь так, словно в этом есть что-то страшное.
Гуннлаугур отвел взгляд, сплюнул на пол и взъерошил руками свою спутанную гриву волос. Что-то похожее на тошноту заворочалось внутри.
- Я ничего не боюсь. - Он размял пальцы, как будто собирался схватиться за оружие. Драка была простым и прямолинейным способом решения проблем. И драться он умел. - Помнишь Бореаль Пять? Помнишь, как мы с тобой опустошили тот мир? Вот это была драка. Именно таким я запомнил тебя, когда ты ушел.
Одновременно со словами в памяти всплывали сцены из прошлого. Он снова увидел, как они вдвоем с Ингваром стоят в целом море неистовых, завывающих культистов крови. В ту ночь его молот работал без устали, выкашивая проклятых целыми рядами. Меч Ингвара никогда не двигался быстрее и никогда не убивал с такой смертоносной точностью. Они стояли спина к спине, зажатые в море людей, жаждущих смерти, а над головами полыхали огнем небеса. Это был лучший бой, какого только можно пожелать, - два боевых брата сражались, защищая жизни друг друга.
Гуннлаугур собирался умереть в тот день. Он бы не пожалел об этом. Смерть на Бореале стала бы достойным концом. Двух Небесных воинов, чьи руки были но локоть в крови убитых врагов, воспели бы в сагах, их священный долг был бы выполнен, а честь - незапятнана.
Когда Хьортур наконец пробился к ним, пылая яростью и рубя налево и направо, ведя за собой остальных, это принесло почти что разочарование.
- Я помню все наши битвы, брат, - ответил Ингвар. В первый раз за время разговора в его голосе мелькнуло что-то похожее на эмоцию.
- Тогда и действуй соответственно, - сказал Гуннлаугур, развернувшись к нему лицом. - Пусть твои действия выглядят так, как будто ты вернулся к своим и здесь твое место.
Серые глаза Ингвара оставались неподвижны.
- Я готов умереть за Ярнхамар, - твердо произнес он. - И всегда был готов. Ты это знаешь.
Ингвар сделал шаг в сторону Гуннлаугура. Его пальцы дергались, как будто космодесантник хотел сжать кулаки.
"А, ты разозлился! Хорошо".
- Но я так многому научился, - продолжил Ингвар. Его глаза странно блеснули, как будто он на что-то отвлекся. - Я думал, что им нечего мне дать, но я ошибался. Мы считаем, что нет никого храбрее, быстрее, сильнее нас. Мы смеемся над другими. Но это неправильно. Мы сами тупим свои клинки. Есть и другие пути кроме нашего. Некоторые - лучше.
Гуннлаугур слушал его, не веря своим ушам.
- Лучше? Вот, значит, как? Лучше, чем быть дикарем из ледяного мира, на котором ты родился?
- Ты меня не слушаешь! - огрызнулся Ингвар. Очередная вспышка гнева отразилась на его лице. - Твой разум закрыт и всегда был таким.
Гуннлаугур рывком сократил дистанцию, оскалив клыки и ощетинившись.
- Не смей читать мне нотации, - угрожающе предупредил он. Ингвар чувствовал горячее дыхание Волчьего Гвардейца на лице. - Я тебе не ровня, Гирфалькон, и не буду скандалить с тобой из-за подобных пустяков. Это моя стая. Ты смиришься с этим, или, клянусь кровью древних, я тебя сломаю.
Они стояли лицом к лицу, замерев в ожидании того, кто двинется первым. Гуннлаугур чувствовал, как кровь пульсирует в жилах, готовая бежать по разогретым мускулам. На лице Ингвара была написана ярость, желание броситься вперед, поддаться вспыхнувшей жажде убийства.
Сердца космодесантников, скрытые за броней из сросшихся ребер, отбивали ритм, удар за ударом.
А затем Ингвар медленно отступил, опустил глаза и разжал кулаки.
- Ты прав, - сказал он тихо. - Ты прав. Я признаю свою ошибку. Это больше не повторится.
Гуннлаугур видел, что его боевой брат уходит от конфронтации. На какой-то миг он отказывался верить своим глазам. Он уже был готов к драке, собирался взорваться вихрем движений. Теперь придется приложить усилия, чтобы успокоиться. Кровь по-прежнему пульсировала в жилах, густая и наполненная энергией.
"Я был готов унизить его. Был готов доказать свое право на командование".
Волчий Гвардеец с трудом заставил себя расслабиться.
"Смог бы я его победить?"
Было сложно подыскать подходящие слова. Еще несколько секунд они смотрели друг другу в глаза и молчали.
- Послушай, брат, - наконец заговорил Гуннлаугур, понизив голос, чтобы убрать из него угрожающие нотки. - Мы можем сражаться вместе, как раньше. Мне бы этого хотелось, но вернуть те времена невозможно. Мне нужно знать, что ты подчинишься приказу, что ты последуешь за мной.
Ингвар кивнул. Он внезапно начал казаться замкнутым и неуверенным в себе, как будто готов был сболтнуть что-то, не подумав, но удержался в последний момент.
- Ты - веранги, - повторил он. - Я никогда не собирался оспаривать это.
Неожиданно Гуннлаугур почувствовал, будто упускает что-то, словно он не до конца понял значение слов Ингвара.
Но уже было слишком поздно что-то менять. Он утвердил свой авторитет так же, как сделал бы Хьортур. Это было важно.
- Тогда мы разобрались, - сказал он, - и поняли друг друга.
- Верно.
Гуннлаугур глубоко вздохнул. Когда-то давно он бы протянул руку и хлопнул Ингвара по наплечнику, как боевого брата, которым тот когда-то был. Однако сейчас такой жест показался ему неуместным. Поэтому он сохранил дистанцию.
Воздух в комнате стал тяжелым, плотным и спертым. На виски давило, и ничто не смогло бы помочь справиться с этим - ни гнев, ни сожаление.
- Нам нужно работать совместно с Сестрами Битвы. - Гуннлаугур неловко сменил тему и перешел к обсуждению стратегических вопросов, надеясь, что это поможет избавиться от надоедливой неловкости в мыслях. - Они хорошо поработали над обороной, но их слишком мало. И они не понимают, что за враг к нам приближается.
Ингвар внимательно слушал, не говоря ни слова. Он казался сдержанным, но легкий оттенок вызова еще оставался в его поведении.
- Есть кое-что, что мы можем сделать. Способы нанести удар, - продолжал Гуннлаугур. - Но у канониссы свои приоритеты. Один из них - это собор. Пытаться его удержать будет безумием, но они не отступят. Я хочу, чтобы ты отправился туда и посмотрел, насколько он пригоден к обороне, оценил, будет ли резонной попытка его удержать.
Ингвар кивнул.
- Как прикажешь, - произнес он. - Но это еще не все, верно?
- Сестра-палатина. Это ее владения. Ты видел, как она разглядывала нас во время совещания, думая, что мы не заметим. Канонисса выбрала ее контактным лицом для связи с нами. Если они хотят наблюдать за нами, то и мы можем делать то же самое.
Гуннлаугур задумчиво посмотрел на Ингвара.
- Работать с ними будет непросто, - продолжил он. - У нас с Сестрами Битвы есть сотни причин не доверять друг другу. Поэтому я прошу тебя найти общий язык с палатиной и понять, как они действуют. К тому моменту, как враг доберется сюда, я хочу, чтобы мы сработались с ними на отлично. Все понятно?
Ингвар поклонился.
- Будет сделано, - сказал он.
- Хорошо, - кивнул Гуннлаугур. - А потом мы снова сразимся плечом к плечу, ты и я. Это разрешит нашу ссору. Все снова станет как на Бореале Пять, чисто и просто, как и положено.
Гуннлаугур слушал себя, пытаясь забыть о недавней вспышке гнева, и понимал, как натянуто звучат его слова. Они не убедили его, и Волчий Гвардеец сомневался, что оказали влияние на Ингвара.
К его удивлению, Гирфалькон посмотрел на него почти с благодарностью за то, что ему предложили возможность вернуться. За это можно было ухватиться.
- Мне бы хотелось, чтобы так вышло, веранги, - сказал он. - Как на Бореале, ты и я.
"Вуоко" стоял на посадочной площадке. Корпус был покрыт сажей, которая появилась после входа в атмосферу. По всей длине массивного фюзеляжа виднелись следы повреждений, полученных при сближении с чумным эсминцем. Даже когда корабль умирал, его комендоры смогли обеспечить плотный заградительный огонь, заставив Ёрундура в полной мере проявить свои навыки пилота при выполнении маневров уклонения.
Наметанным взглядом старый Волк оценил повреждения, и на его лице показалась гримаса отвращения.
- Как они это делают? - спросил он сам себя. - Они видеть-то едва могут, еле дышат, а вместо рук у них щупальца. Как они на курок нажимать ухитряются, не то что попадать?
После битвы в космосе спуск в атмосферу Рас Шакех оказался не из легких. Системы горели одна за другой, постепенно отключая все летные приборы, так что под конец штурмовой корабль стал немногим более чем планирующей грудой обломков. К моменту посадки "Вуоко" был скорее мертв, чем жив.
- Эта штука еще полетит?
Ёрундур обернулся и увидел подходящего Хафлои. Лицо Кровавого Когтя представляло собой сплошь затянувшиеся порезы и воспаленную плоть. Даже его улучшенное тело с трудом справлялось с полученной ядовитой раной. Краткое пребывание в вакууме тоже не способствовало скорейшему исцелению.
Но заживало все неплохо. Гуннлаугур был прав - щенок оказался крепким.
- Нет, не полетит, - ответил Ёрундур, поворачиваясь обратно к жалкой куче хлама на площадке. - Я видел местных ремонтных сервиторов и то, что они умеют. Мы с тем же успехом могли бы начать строить новый корабль с нуля.
Хафлои подошел ближе и осмотрел длинные борта "Громового ястреба".
- Не так уж плохо выглядит, - заметил он.
Ёрундур рассмеялся своим обычным злобным и хриплым смехом.
- Отлично, - сказал он. - Тогда попробуй на нем полетать.
- Я бы мог, - ощетинился Хафлои, выставив вперед подбородок, покрытый коркой струпьев.
Ёрундур фыркнул. Это был мрачный звук, который резко оборвался.
- Слушай, ты, - произнес он, ткнув кулаком в грудь Хафлои. - Не смей трогать корабль. Даже приближаться к нему не вздумай. Сам Гуннлаугур не посмеет взять его, не посоветовавшись со мной.
Хафлои на какую-то секунду казался потрясенным, а затем рассмеялся.
- Ты серьезно? - спросил он. - Думаешь, я собрался драться с тобой за этот кусок хлама?
Ёрундур нахмурился.
- Он не в лучшей форме, - сказал старый Волк. - Корабль не был готов к полету.
Хафлои снова посмотрел на "Громового ястреба".
- Мы все еще смогли бы его использовать, - сказал он задумчиво. - Подними эту штуку в воздух, и мы устроим бойню. Ты ведь знаешь, что у врага нет авиации?
Ёрундур закатил глаза.
- Ага. Может, тогда ты мне скажешь, где найти новую цепь привода, корпуса для маневровых двигателей и новые тормозные установки?
Хафлои не заглотил наживку.
- Я видел, как их чинят в полевых условиях. А в городе есть заводы.
- На которых работают идиоты.
- Откуда ты знаешь? Мы же только что прилетели.
Ёрундур покачал головой. Присутствие Хафлои раздражало. Щенок был молодым, исполненным уверенности и оптимизма, как и любой в его возрасте. Он пробыл в стае буквально пару минут и уже раздавал советы.
Вел ли себя так когда-то сам Ёрундур? Если и да, то это было сотни лет назад. Сложно вспомнить.
- И вообще, почему тебя это так интересует? - раздраженно спросил Ёрундур, подходя к передней паре крыльев и проводя рукой по разбитой поверхности. - Ты будешь с остальными на фронте орать и верещать, прямо как на эсминце.
Хафлои ухмыльнулся.
- Может быть, - сказал он, следуя за Ёрундуром. - Или я буду здесь, с тобой в кабине, стрелять из главного орудия.
- А сможешь? - фыркнул Ёрундур.
- Меня учили.
Ёрундур одарил Кровавого Когтя презрительным взглядом.
- Учеба - это одно. Если сможешь целиться, когда корабль разлетается под вражеским огнем на кусочки, воздух горит, твоя умирающая команда вопит тебе в ухо, а по груди и рукам у тебя течет кровь, тогда я скажу, что впечатлен.
Старый Волк похлопал по шасси "Вуоко".
- Этот корабль убивал титанов, - гордо сказал он. - Титанов. Не учи меня заботиться о нем. Я буду чинить его, даже если мне лично придется перепрограммировать всех сервиторов.
- И тогда я на нем полечу, - кивнул Хафлои.
Несмотря на усердные попытки сдержаться, Ёрундур расхохотался в голос.
- Скитья, нет, парень, не полетишь.
Он поднял взгляд и посмотрел на кабину. Металл вокруг панелей бронестекла растрескался. Он знал, что большая часть приборов сгорела, а дух машины превратился в едва различимый сигнал, прячущийся в системе автоматического управления.
- Должно случиться чудо, чтобы мы успели подготовить корабль за оставшееся время, - сказал он. - Настоящее чудо. И поверь мне, хоть в этом месте и есть куча святых и ангелов, я уже слишком стар, чтобы верить в чудеса.
Хафлои улыбнулся.
- Ты, может, и стар, - сказал он голосом, полным надменности, самонадеянности и вызова, таким, каким он и должен быть. - А я - нет.