- По показаниям ауспиков, это образование размером примерно с Ятис Секундус, господин.
Возникла пауза, во время которой на мостике воцарилась практически полная тишина. Самым громким звуком были хриплые вдохи и выдохи командира, доносящиеся из вокс-динамика его шлема. Команда еще не очень хорошо знала нового повелителя, однако все они могли легко понять по отрывистому дыханию, что Астартес вот-вот выйдет из себя.
- Мы вышли из варпа, - прошипел командир сквозь стиснутые зубы, - чтобы найти корабль, слившийся с космическим скитальцем. А теперь ты говоришь мне, что приборы ясновидения показывают, что этот скиталец размером с небольшую луну?
- Да, повелитель, - съежился мастер-наблюдатель.
- Не увиливай, когда говоришь со мной. Я не убью тебя за неприятные известия.
- Да, господин. Спасибо, господин.
Следующую фразу командира прервал оккулус, который, наконец, сфокусировался заново. Он очистился от помех, и искажения исчезли.
В отдалении, с переменчивой ясностью, экран демонстрировал массу слипшихся, раздавленных космических кораблей, как будто бы сросшихся вместе по воле некоего своенравного и безумного бога.
И она была - как и сказал в сердцах командир - размером с небольшую луну.
Один из Астартес, стоявших у трона, шагнул вперед, поднимая скрытое темным шлемом лицо к оккулусу.
- Кровь Гора… В нем должно быть не меньше двух сотен судов.
Командир кивнул, не в силах отвести взгляд. Это был крупнейший дрейфующий скиталец, который он когда-либо видел. Возможно - он был в этом почти уверен - даже крупнейший из тех, что когда-либо видел любой человек или Астартес.
- Просканировать это месиво, найти остатки исследовательского судна Механикус, - прорычал он. - Надеюсь, оно находится во внешнем слое кораблей. Аколит, отключить "Вопль". Рулевые, подвести корабль ближе.
Приглушенное "Есть, господин" донеслось от главного рулевого.
- Подготовить Первый Коготь к высадке, - приказал командир остальным Астартес. Сев обратно на металлический трон, он вперил взгляд в огромное образование, постепенно заполняющее оккулус. По мере приближения становились видны детали - смятые очертания, искореженные шпили.
- И передайте Люкорифу из Кровавых Глаз, что я хочу немедленно с ним поговорить.
Когда существо, более не приспособленное для ходьбы по земле, не использовало когти, они, подводя его, сжимались и стесняли движения. Оно вошло в зал, пьяно покачиваясь, движения прерывались спазмами конечностей и порожденным порчей тиком усиленных мышц. Эта дерганая походка не имела ничего общего с трусостью - она полностью объяснялась тем фактом, что зверя пленили, заставили вести себя, как одного из бывших собратьев - заставили ходить и говорить.
Подобные движения уже давно были чужды этому созданию, если не совершенно ненавистны. Оно ходило на четырех конечностях, сгорбившись и осторожно крадучись, стуча по полу когтями на руках и ногах. Цилиндрические турбины двигателей на спине существа качались в такт его неуклюжей походке.
По закрытому шлемом лицу существа сложно было сказать, что оно сохранило связь со своей кровной родней; война и варп изменили его, создав нечто, исполненное куда большей ненависти. Не было ни рунических знаков, ни черепа, нарисованного на благословенном керамите. Вместо традиционных знаков Легиона узкое забрало демонстрировало миру лик воющего демона, чья зарешеченная пасть была раскрыта в скорбном крике, длящемся с тех пор, как умер его бог-отец.
Искаженное лицо быстро повернулось, чтобы осмотреть каждого Астартес, резко дергаясь вправо и влево, как голова ястреба, выбирающего добычу. Сервоприводы и волоконные жгуты - шейные суставы его доспеха - уже не двигались плавно, с тихим урчанием, но издавали резкий лай при каждом злобном рывке его головы.
- Почему позвал? - требовательно спросило существо голосом, который мог бы исходить из скрипучего кривого клюва пустынного стервятника. - Почему позвал? Почему?
Талос поднялся с командного трона. Первый Коготь зашагал вперед вместе с ним. Пятеро других Астартес приблизились к сгорбленному существу, держа оружие так, чтоб можно было сразу за него схватиться.
- Люкориф, - произнес Талос и склонил голову в знак уважения, прежде чем отдать честь, приложив кулак к обоим сердцам. При этом перчатка и предплечье накрыли ритуально изуродованного имперского орла, распростертого на его груди.
- Ловец Душ, - из легких существа вырвался смешок, звучавший излишне сухо. - Говори, пророк. Я слушаю.
Вскоре "Эхо Проклятия" подплыл ближе; чудовищный скиталец затмевал корабль размером и полностью накрывал тенью, отбрасываемой им от света далекого солнца.
Две капсулы, вращаясь, будто сверлили пустоту, вырвались из ниш в брюхе корабля и врезались в более рыхлый металл оболочки скитальца. Два сигнала запульсировали на панели коммуникации на мостике "Эха". Первый звучал мягко, его оттенял треск вокса. Второй говорил коротким, резким шипением.
- Говорит Талос из Первого Когтя. Мы внутри.
- Люкориф. Девятый Коготь. Внутри.
IV
Уже десять часов внутри, семь часов с тех пор, как он последний раз говорил с Октавией. В корабле, через который они двигались, действовала искусственная гравитация и рециркуляторы воздуха, что немного скрашивало положение.
Септим знал, что лучше ему не говорить Астартес, что он голоден. Они были выше таких вещей и не намеревались обременять себя проблемами смертных. Среди его экипировки имелись таблетки обезвоженного рациона, но они лишь немного притупляли голод. Первый Коготь двигался по темным коридорам с неумолимым упорством, в пугающем безмолвии. Часом ранее Септим рискнул остановиться, чтобы помочиться на переборку, и ему пришлось совершить краткий забег, чтобы догнать их.
По возвращении его приветствовал лишь рык одного из членов отряда. Облаченный в древние доспехи, с кровавым отпечатком руки на забрале, Узас огрызнулся на приблизившегося человека.
По меркам Узаса это было почти что радушное приветствие.
Они пробились сквозь четырнадцать кораблей, хотя и было невероятно сложно понять, где заканчивается один и начинается другой, или что они на самом деле двигаются через оторванный отсек деформированного судна, которое уже миновали.
Большую часть времени они проводили, ожидая, когда сервиторы закончат резать - резать задраенные переборки, резать смятые стены корабельных корпусов, прорезать искореженный металл, чтобы достичь пространства, по которому можно было двигаться дальше.
Два сервитора трудились с бездумным прилежанием, их действия были полностью подчинены испещренному знаками контрольному планшету в подобных рукам скелета руках Делтриана. Дрели, пилы, лазерные резаки и плазменные горелки раскаляли воздух вокруг пары бионических рабов, прорезающих себе путь сквозь очередное препятствие в виде искореженной стены.
Техножрец наблюдал за ними изумрудными глазами - самоцветами, превращенными в многослойные линзы и вставленными в глазницы перестроенного лица.
Делтриан сконструировал собственное тело согласно высочайшим стандартам. Эскизы, придуманные им в процессе конструирования своего облика, по меркам человеческого ума были ближе к искусству, нежели к инженерному делу. Таковы были усилия, необходимые, чтобы жить вместе с Астартес на протяжении веков, когда ты не наделен бессмертием, каким одаряла их обусловленная генетикой физиология.
Техножрец понимал, что вызывает у человека тревогу. Он хорошо знал, какое впечатление его внешний вид производил на неаугментированных смертных. Уравнения его разума, имитирующие биологический ход мысли, не находили ответа на то, как устранить этот неприятный эффект, и он не был уверен, что это - технически говоря - было ошибкой, нуждающейся в исправлении. Страх можно было использовать, собирая его урожай с других. Этот урок Делтриан выучил благодаря сотрудничеству с Повелителями Ночи.
Техножрец удостоил человека кивка. Этот слуга был из избранных и заслуживал толики уважения, будучи мастером, ухаживающим за доспехами и оружием Первого Когтя.
- Септим, - сказал он. Человек вздрогнул, в то время как сервиторы продолжали работу.
- Досточтимый адепт, - в свою очередь склонил голову раб. Коридор, в котором они находились, был низок и чрезвычайно тесен. Воины Первого Когтя занимались своим делом, патрулируя близлежащие помещения.
- Ты знаешь, почему ты здесь, Септим?
У Септима не было ответа.
Делтриан был уродливым созданием из потемневшего металла, наполненных жидкостью трубок и полированного хрома - металлический скелет, снабженный кровеносной системой, облаченный в старую, грубо вытканную мантию цвета крови в лунном свете.
Должно быть, требовалось извращенное чувство юмора, чтобы в течение десятилетий перековать свое тело в нечто, напоминающее бионическую копию какого-то бога смерти с Терры доимперских времен. Септим не понимал шутку - если это и впрямь была шутка.
Сейчас глаза-линзы Делтриана были темно-зеленого цвета, вероятно, вырезанные из изумрудов. Это никоим образом не было его постоянной чертой. Нередко они бывали красными, синими или прозрачными, демонстрирующими находящиеся за ними переплетения проводов, ведущие к мозгу, который по крайней мере частично оставался человеческим.
- Я не знаю, досточтимый адепт. Хозяева не рассказали мне.
- Полагаю, я в состоянии сделать приблизительный анализ, - Делтриан рассмеялся, гудя подобно воксу, сбившемуся с нужной частоты.
В этих словах скрывалась угроза. Гнев придал Септиму смелости, однако он удержался от того, чтоб положить руки на лазпистолеты, покоящиеся в кобурах на его бедрах. Хотя Делтриан и пользовался привилегиями как союзник от Механикус, но он был точно также связан службой VIII Легиону, как Септим.
- Просветите же меня, досточтимый адепт.
- Ты - человек, - бескожее существо повернуло ухмыляющийся череп в сторону, чтобы в очередной раз проследить за работой сервиторов. - Человек, который не облачен в ограждающий керамит. Твоя кровь, твое сердцебиение, твои пот и дыхание - все эти биологические тонкости - их заметят ксеносы определенного хищного вида, находящиеся на этом скитальце.
- При всем моем уважении, Делтриан… - Септим повернулся, оглядываясь на длинный коридор, по которому они шли, - вы заблуждаетесь.
- Я вижу и слышу тебя даже слишком хорошо, и мой сконструированный спектр восприятия сравним с чувствами генокрадского рода. Для моих акустических рецепторов твое дыхание - словно ветра планеты, а твое бьющееся сердце подобно примитивным барабанам первобытных культур. Если я это чувствую, Септим - и, уверяю тебя, это действительно так - тогда ты должен понимать, что множество живых существ, нашедших убежище на этих заброшенных кораблях, чувствуют это так же хорошо.
Септим фыркнул. Сама идея того, что Повелители Ночи используют его - одного из наиболее ценных рабов - как наживку, была…
- Контакт, - сообщил по воксу Талос.
В отдалении залаяли болтеры.
V
Старейшее стряхнуло с себя хладную темноту небытия - наиболее близкого ко сну состояния из всех, что знал его род.
В основании его изогнутого черепа зародилось отдаленное эхо боли - тусклое, но тревожное. Эта слабая боль постепенно распространилась с мягкой настойчивостью, пульсируя в кровеносных сосудах и эхом повторяя сердцебиение существа. Боль паутиной распространилась вниз по хребту Старейшего, проникла в лицевые кости, испускаемая его медлительным разумом.
Это не была боль раны, поражения, охотника, которому не досталась добыча. Это чувство не затмевало голод, однако было даже более неприятным. Его вкус и резонанс были совершенно иными, и Старейшее не чувствовало ничего подобного уже… уже какое-то время.
Его сородичи умирали. Каждое отверстие в плоти, каждая оторванная конечность, каждая кровоточащая глазница отзывалась в Старейшем эхом призрачной боли.
Во тьме оно расправило конечности. Суставы щелкали и потрескивали, напрягаясь и вновь расслабляясь.
Убийственные когти содрогнулись, раскрываясь и сжимаясь в прохладном воздухе. Язык ощутил жжение пищеварительной кислоты, когда слюнные железы снова загорелись жизнью. Старейшее прерывисто вдохнуло сквозь ряды акульих зубов, и холодный воздух катализировал его чувства. Лишенные выражения глаза открылись, по подбородку поползли толстые нити слюны, свисая с пасти и падая шипящими каплями на палубный настил.
Старейшее выползло за пределы своего убежища и двинулось по кораблю в поисках существ, убивающих его детей.
Оно почувствовало в воздухе кровь, услышало биение сердца добычи, учуяло соленый пот на мягкой коже. Сильнее всего этого оно ощущало гудящий шум живого сознания, биологическое электричество мозга - эмоции и мысли.
Жизнь.
Человек. Близко.
Старейшее защелкало похожими на лезвия ротовыми придатками и, пригнувшись, пустилось в голодный бег. Оно неслось по темным проходам, стуча когтями по металлу.
Сородичи, отправило оно немое послание, я иду.
VI
Люкорифа и его команду не обременяли человек и техножрец. Кроме того, им не нужны были лоботомированные сервиторы, чтобы преодолевать препятствия. Несколько рапторов Люкорифа были вооружены мельтаганами, извергающими раскаленные потоки газа, достаточно горячие, чтобы уничтожать металл.
Будто стая зверей, Кровавые Глаза, все еще привыкавшие к своему новому названию "Девятый Коготь", куда быстрее продвигались через конгломерат смятых кораблей. В отличие от Талоса и Первого Когтя, Люкориф и его братья не имели четко обозначенной цели. Они вели разведку, крались вперед, охотились за любыми ценными вещами, какие могли найти.
И пока что они не обнаружили ровным счетом ничего.
Скука становилась еще горше из-за того, что, если бы это их отправили вглубь, на поиски корабля Механикус, зажатого в ядре скитальца, то, Люкориф был уверен, Кровавые Глаза уже побывали бы там и двинулись обратно.
Вокс-связь становилась все менее стабильной по мере того, как Девятый Коготь отдалялся от своих братьев, и Люкориф быстро терял терпение из-за медленного продвижения Первого Когтя. Сперва они задерживались из-за раба-человека, который отставал. Потом им приходилось замедляться из-за техноадепта, пока он - пока оно - сливало информацию из различных инфохранилищ и запоминающих устройств на кораблях, через которые пробивал себе путь Первый Коготь.
- Испаряющее оружие, - доносился из вокса шипящий голос Люкорифа. - Оружие мельта-типа. Не надо резать. Не надо сервиторов с резаками. Куда быстрее.
Ответ Талоса сопровождала приглушенная вибрация от выстрелов болтера.
- Принято. Будьте внимательны, мы встретились с незначительной угрозой генокрадов. Число очень невелико, по крайней мере, в этой секции. Где вы находитесь?
Люкориф вел свою стаю вперед, по просторным коридорам; все рапторы сгорбились и скакали на четырех конечностях, словно животные. Строение этих проходов было ему хорошо знакомо.
- Корабль Астартес, стандартная шаблонная конструкция. Не наш. Рабов Трона.
- Ясно. Наличие ксеносов?
- Есть. Несколько. Все уже мертвы.
Цилиндрические двигатели на его спине работали вхолостую, периодически кашляя черным дымом через вентиляционные отверстия.
- Проникли в инженариум. В корабле частично сохранилась энергия. Некоторые светильники горят. Некоторые двери открываются. Корабль не древний, как другие. Близко к краю скитальца.
- Понял, - ответ Талоса вновь приглушил болтерный огонь, послышалась отдаленная ругань других Астартес. - Эти твари медлительны и слабы. Они выглядят почти что дряхлыми.
- Ксеносы-генокрады здесь уже много десятилетий. Нет добычи, нет силы. Звери стали старыми, стали хрупкими. Все еще опасны.
- Настоящей драки пока не было, - шум болтеров начал стихать. - Докладывай обстановку каждые десять минут.
- Да, пророк. Я повинуюсь.
Бывший человек крался вперед на четырех лапах, следя через раскосые глазные линзы за очертаниями стен. Коридор, наконец, завершился большим залом, наполненным блаженной тихой тьмой; в нем возвышались генераторы, а в стене была размещена плазменная камера, которая все еще, вопреки всем ожиданиям, испускала слабое оранжевое сияние, исходящее от взрывоопасного коктейля жидкостей и газов, клубящегося в ее стеклянных глубинах.
Не нуждаясь в приказах, рапторы разошлись по машинному отделению, приблизились к консолям и опорам, заняли стрелковые позиции, прикрывая выходы из помещения. Несколько членов стаи включили жалобно взвизгнувшие двигатели, чтобы взлететь на высокие платформы.
Люкориф с трудом подавил желание взмыть вверх вместе с ними. Даже в замкнутом пространстве корабля он жаждал избавиться от неудобной, замедляющей его опоры под ногами.
Все же не отказав себе в кратком удовольствии, он включил турбины усилием столь же простым и естественным, как вдох. Толчок реактивной струи понес его через инженариум, и он удобно приземлился на четвереньки возле главного терминала, управляющего подачей энергии. Среди устройств управления лежало восемь мертвых сервиторов, превратившихся в силуэты, выложенные костями и бионикой.
Один из лучших воинов Люкорифа, Вораша, уже расположился за консолью, и его изогнутые пальцы-когти клацали по клавишам.
- Плазменная камера истощилась, - просочился голос Вораши сквозь оскаленное голосовое устройство шлема. - Энергия иссякала десятилетиями, да-да.
- Восстанови ее, - вожак рапторов подчеркнул приказ коротким резким звуком - чем-то средним между визгом и шепотом. - Сейчас же.
Когти Вораши застучали по клавишам, задергали рычаги.
- Я не могу это сделать. Большая часть корабля мертва. Могу направить энергию из отсека в отсек, да-да. Легко. Открыть переборки, слишком толстые, чтобы быстро прожечь их. Восстановить энергию во всех отсеках - не могу.
Люкориф ответил пронзительным, резким тоном:
- Много лишних отсеков. Отрежь им питание. Затем двинемся дальше.
- Будет сделано, - сказал Вораша и начал перенаправлять скудные запасы энергии, оставшейся в кровеносной системе корабля, в отсеки, через которые собирались двигаться рапторы Кровавых Глаз. По его расчетам, Вораша должен был сэкономить почти час, который ушел бы на прожигание задраенных дверей на их пути.
- Что это за корабль? - спросил Люкориф, подняв лицо к потолку и ища какие-либо знаки принадлежности или отличия.
Ответ пришел от другого раптора. Не прошло и десяти секунд после того, как вожак задал вопрос, как Зон Ла обнаружил тело. Облаченное в зеленые доспехи, оно лежало на платформе высоко над полом инженариума; хотя когти свирепых чужаков искромсали его на куски, эмблема в виде бронзового дракона на нагруднике явственно демонстрировала его принадлежность.
- XVIII Легион, - прошипел раптор, отскакивая в отвращении. Язык Зон Ла обожгло от внезапного желания плюнуть едкой слюной на разложившийся до костей труп.
Вораша подключился к угасающему энергетическому ядру корабля и повернулся к Люкорифу.
- Ненужные отсеки отключены. Корабль называется "Протей", да-да, XVIII Легион.