- Ты слишком скор для меня, мой господин И слишком силен. Ты, видишь ли, мужчина, я же всего лишь женщина.
- Всего лишь, - с отвращением сказал я, уловив явную двусмысленность в ее словах - и увидел ее довольное лицо - Я не стану брать тебя силой, - сказал я ей, - хотя, судя по всему, ты была бы не против. Но, - тут я улыбнулся, - я не стану брать силой то, что могу получить, женившись на тебе.
- Женившись! - вскрикнула она, и я понял, что пробил-таки брешь в ее броне.
- Да, - спокойно подтвердил я. - Когда я убью твоего отца - и Тинстара - и снова обрету мой трон… я сделаю тебя Королевой Хомейны.
- Нет! Я не позволю этого!
- Думаешь, меня интересует, что ты позволишь, а что нет? - ласково спросил я, - Ты будешь моей женой, Электра. И никто не сможет помешать мне в этом.
- Я помешаю тебе! - она была так сильно разгневана, и настолько всерьез, что у меня прямо дыхание перехватило. - Самоуверенный дурак, я помешаю тебе!
Я только улыбнулся и предложил ей еще вина.
Финн, сидевший на табурете в моей палатке, чуть было не уронил свою кружку с вином:
- Что ты собираешься сделать?!
- Жениться на ней, - я сидел на койке - без сапог, с резной деревянной чашей в руке. - У тебя что, есть идея получше?
- Переспать с ней, - резко ответил он. - Использовать - но не брать в жены. Мухаар Хомейны хочет жениться на дочери Беллэма?
- Да, - согласился я, - Именно так и заключаются союзы.
- Союз! - воскликнул он. - Ты здесь для того, чтобы отобрать свой трон у того, кто незаконно занял его, а не для того, чтобы заслужить его расположение в качестве мужа его дочери. Боги могучие, кто вбил тебе в голову эту идиотскую затею?
Я нахмурился, глядя на него:
- Это меня ты называешь идиотом? Ты что, слепой? Это не просто связь между мужчиной и женщиной - это связующее звено между двумя народами и странами! Мы не можем вечно навязывать Хомейне войну. Когда я убью Беллэма и сяду на Трон Льва, Солинда по-прежнему будет существовать. Это обширная и сильная держава, я предпочел бы не вести с ней нескончаемой войны. Если венцом моей победы станет женитьба на Электре, я вполне могу заключить мир с Солиндой на долгие годы.
Пришел черед Финна задуматься. Его вино было еще нетронуто.
- Помнишь ли ты, господин мой, как началась кумаалин?
- Я неплохо помню это, - нетерпеливо прервал его я. - И я не сомневаюсь, что Электра откажется выйти за меня, как Линдир отказалась выйти за Эл-лика, но когда трон будет моим, у нее не останется выбора.
Финн что-то пробормотал с глубоким отвращением - но это было сказано на Древнем Языке, а потому я не понял слов. Он опустил руку и потрепал Сторра за ухо, словно ища поддержки. Любопытно, что ответил ему волк…
- Я знаю, что делаю, - тихо сказал я.
- Ты уверен? Откуда ты знаешь, может, она - прислужница Тинстара? Откуда ты знаешь, не убьет ли она тебя прямо на брачном ложе!
Настал мой черед выругаться, хотя я ругался по-хомэйнски:
- Когда я покончу с войной, Тинстар будет мертв!
- А что ты будешь делать с ней сейчас?
- Держать ее здесь. Если Беллэм решит все-таки освободить Торри, мы и вернем ему дочь, - я улыбнулся. - Если к тому времени он еще будет жив, разумеется.
Финн покачал головой:
- Я вижу смысл в том, чтобы держать ее пленницей - так мы можем освободить твою рухоллу. Но - жениться на ней?… Прими мой совет: поищи себе другую чэйсулу.
- Может, ты хочешь, чтобы я женился на Чэйсули? - фыркнул я. - Хомэйны никогда этого не позволят.
- Женщины Чэйсули выходят замуж за мужчин Чэйсули, - ответил Финн. - Ни одна наша женщина не станет искать мужа вне своего клана.
- А как же мужчины? - поинтересовался я. - Я что-то не заметил, чтобы они держались своего клана. Даже ты, - я улыбнулся, увидев появившееся на его лице выражение настороженности. - Аликс - только наполовину Чэйсули.
Я помолчал. В конце концов, мне этот разговор был не более приятен, чем моему леннику.
- А теперь, быть может, Электра? Он выпрямился так стремительно, что вино выплеснулось из кружки и забрызгало голову Сторра. Волк сел так же быстро, как Финн, и потряс головой так, что брызги полетели в стороны веером. Он наградил Финна взглядом, в котором было столько возмущения и негодования, что я не мог не рассмеяться. Финн, вероятно, не увидел в этом ничего смешного.
Он поднялся и, по-прежнему хмурясь, поставил кружку на стол:
- Электра мне не нужна.
- Ты забыл, я знаком с тобой не первый день Я и раньше видел тебя с женщинами. Она тронула твое сердце не меньше, чем мое, Финн.
- Она мне не нужна, - повторил он. Я рассмеялся, потом умолк и нахмурился:
- Почему нас всегда влечет к одним и тем же женщинам? Сначала Аликс, потом та рыжая девчонка в Кэйлдон, а теперь…
- Я твой вассал, а вассал знает свое место.
Эти слова сразили меня наповал. Финн, тем временем, продолжал:
- Неужели ты действительно думаешь, что я буду искать благосклонности женщины, которую мой господин хочет сделать своей королевой?
- Финн, - я поднялся, увидев, что он собрался уходить, и остановил его. Финн, я знаю тебя достаточно, чтобы так не думать.
- Да? - он выглядел непривычно серьезным. - Мне так не кажется. Вовсе не кажется.
Я поставил свою чашу с вином на стол:
- Я женюсь на ней, потому что она этого стоит. По-другому я ее не возьму.
- Почему же? Протяни руку и возьми, - сказал Финн, - она побежит, как кошка к блюдечку с молоком.
Между нами медленно, кирпич к кирпичу, росла стена. Прежде имя ей было Аликс, теперь - Электра. И хотя то чувство, которое мой ленник испытывал к Электре, было скорее неприязнью, чем любовью, я не знал, как разрушить эту стену. Для королевств политические соображения выше дружбы.
- Есть вещи, которые король обязан выполнять - пойми это, Финн, - тихо проговорил я.
- Да, господин мой Мухаар. На этот раз Финн все-таки вышел, и я уже не останавливал его. Волк последовал за ним.
Глава 13
Я отдернул дверной полог и вышел, поправляя отягощенный золотом Чэйсули пояс с мечом. Я больше не оборачивал рукоять кожей - не от кого было прятать родовой герб и рубин. Все, включая Беллэма, знали, что я вернулся, и мне уже незачем было скрывать свое происхождение.
Финн стоял подле лошадей и поджидал меня. Как и я, за спиной он носил боевой лук, но ни кожаных доспехов, ни кольчуги на нем не было: он больше доверял своим силам и ловкости. Ни один Чэйсули не носит доспехов. Если бы я мог принимать облик зверя, должно быть, я бы тоже не носил их.
Я взял у него поводья и собрался уже было сесть в седло, когда Роуэн окликнул меня:
- Господин мой… подожди! - он поспешил ко мне, бряцая кольчугой и оружием. Как и мы, он собирался напасть на один из патрулей Беллэма. - Господин мой, госпожа сказала, чтобы ты пришел к ней… Он наконец подошел, по его лицу и голосу чувствовалось, что дело действительно срочное - или кажется ему таковым.
- Электра не может мне приказывать, - мягко заметил ему я. - Ты имеешь в виду, она послала тебя сказать, что просит меня прийти к ней?
Роуэн покраснел.
- Да, - ответил он со вздохом, - она послала меня. За тобой.
Я кивнул. Электра часто посылала за мной, раза два в день или даже чаще. И всегда - чтобы пожаловаться на участь пленницы и потребовать немедленного освобождения. Это стало для нас чем-то вроде игры - Электра прекрасно знала, что я чувствую, когда вижу ее. И удачно играла на этом.
За шесть недель, прошедших с тех пор, как Финн взял ее в плен, мы так и не выяснили отношений, но успели узнать, насколько нас влечет друг к другу. Она знала это не хуже меня. Несмотря на то, что мы всегда были врагами, иногда я спал с ней. Это было делом времени и обстоятельств. Я владел ею и она не собиралась умирать из-за этого. Но мне нужно было большее - нужна была королевская власть, наследник и мир с Солиндой, она прекрасно знала это. Она пользовалась этим. И ритуал ухаживания продолжался, каким бы странным это не казалось.
- Она ждет, - напомнил мне Роуэн.
- И пусть ее ждет, - усмехнулся я, взлетел в седло и подобрал поводья: мои люди уже ждали меня. Прежде, чем, Роуэн успел сказать хоть слово в ответ, я уже скакал прочь.
Финн нагнал меня неподалеку от лагеря. Позади нас ехал наш отряд: тридцать хомэйнов, вооруженных до зубов, снова готовых к бою. Наши разведчики донесли о появлении трех солиндских отрядов, я собирался заняться одним из них, два других брали на себя Роуэн и Дункан. Такая тактика неплохо работала в последние несколько месяцев, Беллэм на своем ворованном троне давно уже выкрикивал бессильные угрозы в наш адрес. Правда, хуже нам от этого не становилось.
- Сколько еще мы собираемся держать ее здесь? - спросил Финн.
Незачем было объяснять, о ком идет речь.
- Пока не освободят Торри, - я прищурился на солнце. - В последнем послании Беллэм сообщал, что вышлет ее из столицы с эскортом - и Лахлэна вместе с ней. Электра скоро снова вернется к отцу.
- И ты ее отпустишь?
- Да, - спокойно ответил я, - не так тяжело будет отпустить, если в скором времени я все равно получу ее назад.
Он улыбнулся:
- Как вижу, ты больше не ерепенишься. И с целомудренностью и честью у тебя тоже похуже стало.
- Верно, - хохотнув, согласился я. - Я вернулся, чтобы получить обратно трон своего дяди, и я сделаю все, чтобы добиться этого. Что до Беллэма, мы слишком долго дразнили его. Через месяц, два, три - он покинет Мухаару и начнет войну в открытую. Тогда мы все и уладим.
- А его дочь?
Я взглянул в глаза Финну, по мере того, как ближе становился бой, во рту все сильнее ощущался привкус пыли и железа.
- Она - любовница Тинстара в глазах всех - даже в своих собственных. Хотя бы поэтому она должна стать моей.
- Месть, - Финн не улыбнулся. - Я хорошо понимаю это, Кэриллон, я тоже знаю вкус мести - но, думаю, здесь кроется нечто большее. - Политические соображения, - невинно заверил его я. - Она - надежное и ценное орудие.
Он сморщился:
- В наших кланах все по-иному. - Верно, - согласился я. - В кланах вы берете тех женщин, каких хотите, не считаясь ни с чем, кроме своих желаний.
Я оглянулся на своих солдат - они двигались позади плотной группой, сверкая на солнце оружием и доспехами.
- Людям нужны жены и дети, - тихо добавил я - Королям нужно больше.
- Верно, - с отвращением согласился он, поглядывая на Сторра.
Волк бежал, поравнявшись с конем Финна - глаза в глаза с человеком: странные желтые глаза человека - и янтарные звериные. Но сейчас я не смог бы ответить, кто из них был более зверем.
Может быть, оба.
Мы напали на патруль Беллэма неожиданно, смяв дозорных. Я придержал своего коня, остановившись на некотором расстоянии от обшей свалки и посылая точно в цель стрелу за стрелой. Большой атвийский лук, хотя и был дальнобойным, не обладал силой луков Чэйсули. Когда у меня закончатся стрелы, пожалуй, мне уже не с кем будет сражаться.
Но я поспешил считать себя победителем: атвийская стрела вонзилась в морду моего коня, заставив его взвиться на дыбы Я не мог управлять им и спрыгнул с седла, предпочитая сделать все возможное в пешем бою. Я не собирался отдаваться на волю обезумевшего от боли животного - не больше, чем подставить грудь под стрелы.
Мои хомэйны хорошо сражались - они были достойными воинами. Никакой растерянности - даже при встрече с лучниками, которые нанесли им поражение шесть лет назад. Но нам пришлось сражаться с превосходящими силами. Люди Беллэма в ярости набросились на моих солдат, выставив копья, размахивая ножами, с дикими безумными криками. Мы столько раз побеждали их - теперь они брали реванш.
Я отшвырнул бесполезный лук - стрелы закончились, - и схватился за меч, врезавшись в ближайшую свалку, прорубая себе путь клинком. Как из-под земли, передо мной появился дюжий атвиец, размахивавший тяжелым широким мечом. Я парировал удар, невольно вздрогнув - удар болезненно отдавался в напряженных мышцах. С силой отбросил в сторону его руку, сжимавшую меч, и нанес контрудар, рассекший атвийцу плечо.
Атвиец рухнул наземь. Я вырвал меч, споткнулся о тело своего противника и едва успел парировать удар, нацеленный мне в голову, мгновенно обернувшись, я ударил мечом по руке нападавшего. Солиндец повалился с воплем, добавив новой крови к той, что уже заливала вытоптанную траву.
Одного взгляда по сторонам хватило, чтобы понять, что поле боя остается за солиндцами.
Теперь нужно было думать о спасении. Мой конь остался где-то позади, но враги в большинстве своем также бились пешими - первый удар был нанесен с расчетом спешить их, а подобное состязание в беге выиграет тот, у кого больше причин бежать.
Я оглянулся в поисках Финна: он был неподалеку от меня, кричал что-то сошелся в поединке с солиндским солдатом. Он был в человечьем обличье, хотя, быть может, в битве облик зверя помог бы ему больше. Как-то раз мой Чэйсули объяснил мне, что так должно быть - ради равновесия, воин Чэйсули остается самим собой даже в облике лиир, но, забывшись в горячке боя, навсегда может потерять себя Воин, преступивший грань равновесия, мог навсегда остаться в облике зверя.
Я вовсе не желал, чтобы Финн навсегда оказался заключенным в оболочке волка. Он был мне нужен таким, как есть.
И тут я заметил Сторра, бросившегося вперед между двумя сражающимися. Он несся по залитому кровью полю битвы, вытянув хвост и прижав уши, обнажив в оскале клыки. Я знал - он спешит на помощь Финну, и видел - он опоздал.
Клинок впился в левое плечо волка. Тот коротко взвыл от боли, и этот вой словно мечом рассек грохот битвы. Финн тут же услышал его - или, быть может, благодаря их связи, услышал нечто другое. Я беспомощно смотрел, как он обернулся к Сторру, словно забыв о своем противнике.
- Нет! - взревел я, пытаясь добежать до него по скользкой траве. - Финн берегись!
Он не успел. Атвийское копье пронзило его ногу, пригвоздив к земле.
Я бросился вперед по телам мертвых и раненых, врагов и хомэйнов.
Финн навзничь распростерся на земле, пытаясь вырвать копье из раны. Но оно прошло насквозь сквозь плоть - он ничего не мог бы сделать, даже сломав древко копья.
Атвийский копейщик, оценив свое преимущество, выволок из ножен нож и замахнулся, намереваясь добить раненого.
Мой меч рухнул на него - удар сверху вниз рассек кожу, кольчугу и плоть. Я подхватил падающее вперед тело - иначе оно рухнуло бы на Финна - и отбросил его в сторону с проклятьем, увидев, что успел сделать атвиец первым ударом ножа.
Лицо Финна было рассечено до кости. Кровоточащая рана пересекала его - от левого глаза до челюсти.
Я сломал древко копья и перекатил тело Финна на бок, радуясь тому, что он без сознания, вырвал наконечник копья - тело дернулось под моими руками, кровь ручьем хлынула из раны, растекаясь по примятой траве. Я поднял моего ленника с земли и понес его прочь.
…Финн выкрикивал имя Сторра и бился в моих руках, мне пришлось силой прижать его к одеялу. Я пытался успокоить его - хотя бы словами, но боль и лихорадка от ран уже взяли верх над его разумом. Я сомневался в том, что он слышит меня - что вообще знает о моем присутствии.
Маленький шатер был полон жаркого воздуха и запаха крови. Лекари сделали все, что могли, зашив шелковой нитью края шрама и смазав его кашицей из каких-то трав, но, несмотря на это, лицо Финна покраснело и безобразно распухло. Они вычистили и перевязали рану на ноге, но один из целителей сказал даже, что ногу придется отнять. Я немедленно ответил отказом, даже не задумавшись всерьез над такой возможностью - но по прошествии некоторого времени подумал, что это, возможно, было необходимо.
Если наконечник копья был отравлен, Финн умрет. И моя душа всеми силами противилась этому.
Я склонился к нему, оцепенев, не в силах сдвинуться с места. Дверной полог был опущен, чтобы не впускать вовнутрь мух и оводов. Рядом со мной в полумраке стоял Роуэн, я знал, что сейчас он тоже испытывает чудовищное потрясение. Финн казался неуязвимым даже тем, кого почти не знал. Те же, кто хорошо знали его…
- Он - Чэйсули, - похоже, Роуэн пытался успокоить меня.
Я взглянул в бледное лицо, покрытое бисеринками пота и рассеченное этой чудовищной раной - страшной даже теперь, когда края ее были зашиты, змеиным извивом пересекающей лицо от глаза до челюсти. Да, Финн был Чэйсули.
- Они тоже умирают. - глухо и резко ответил я. - Даже Чэйсули.
- Не так часто, как остальные.
Роуэн подался вперед. Его одежды, как и мои, были заляпаны кровью. Отряд Роуэна не потерял в схватке ни одного человека, я - большую часть отряда. А теперь, может быть, потеряю и Финна.
- Мой господин - волк исчез.
- Я отправил людей искать его…
Больше я ничего не сказал. На поле битвы тело Сторра не было найдено. А я своими глазами видел, как клинок вонзился ему в плечо.
- Может быть… если его найдут…
- Для Чэйсули ты не слишком-то много знаешь о своем народе.
Я мысленно выругал себя за жестокие слова Мое ли дело - винить Роуэна в том, что он ничего не мог сделать? Я увидел его потрясенное лицо - лицо человека, которому внезапно нанесли жестокий удар, я осознал, что в бою он рисковал не меньше меня, и попытался хоть как-то извиниться.
Он покачал головой:
- Нет. Я тебя понимаю. Ты имел право так сказать. Если волк убит - или умирает - ты потеряешь своего ленника.
- Я могу потерять его и без этого. Слишком обманчивой была надежда на то, что он выживет. А если я прикажу отнять ему ногу…
- Кэриллон, - Аликс откинула полог и застыла, потрясенная увиденным. - За мной послали…
Она вошла - дверной полог опустился за ее спиной, только тут я увидел, что она смертельно бледна:
- Дункана здесь нет?
- Я послал за ним.
Она подошла ближе, ее янтарные глаза остановились на Финне. Я словно вновь увидел его глазами Аликс и с трудом подавил желание отвернуться. Его лицо было скорее похоже на череп, обтянутый пергаментной кожей.
Аликс протянула руку и коснулась плеча Финна. Золото лиир с изображением волка было покрыто коркой засохшей крови и грязи, и почему-то в этом мне увиделся знак смерти. Но Аликс сжала его безвольную руку, словно пыталась удержать уходящую жизнь. Я вглядывался в ее лицо. Она стояла на коленях у ложа Финна, держа его руку в своих - так бережно, бережно, ее черты выражали ужас, смешанный с горем. Аликс осознала, что, быть может, она теряет сейчас человека, сражавшегося за будущее ее сына - и это разрушило разделявшую их стену. Они всегда больно ранили друг друга жестокими и насмешливыми словами, они были родней - и более, чем родней, и я подумал, что Аликс, наконец, поняла это. Она запрокинула голову. Я увидел знакомое отстраненное выражение на ее лице - глаза ее сделались пустыми, темными и жуткими. Внезапно она стала более Чэйсули, чем я даже мог подозревать, я почувствовал, как непонятная огромная сила просыпается в ней - так легко она пробудила ее, а потом со вздором позволила себе расслабиться. - Сторр жив.
Я смотрел на нее, только что не разинув рот. - Он тяжело ранен. Умирает, ее черты исказило горе. - Иди. Привези его немедленно - может быть, тогда мы сможем спасти их обоих. - Где?..