- Конечно слышали, иначе вы были бы невежественными псайкерами. По правде говоря, достоверных сведений об этих войнах почти не сохранилось, только фрагменты рукописей, пережившие последующие чистки. Мы убеждены, что эти войны, как и все остальные, начались из-за амбиций и алчности, но вскоре стало ясно, что воюющих правителей натравливали друг на друга одержимые жаждой власти личности, державшиеся в тени.
- Когносцинты? - спросил Кай.
Григора кивнул.
- Псайкеры появляются в результате очень редкой мутации. Лишь один ребенок из миллиона может родиться с какой-либо латентной силой. И лишь каждый десятый из них обладает талантом, достойным применения. Генокод когносцинтов встречается в сотни раз реже. Я хочу, чтобы вы поняли, что это означает, поскольку это не просто гиперболический оборот. Когносцинты рождаются намного реже, чем обычные псайкеры, и тот факт, что в какой-то период на Старой Земле их появилось довольно много, должен означать какое-то событие, настолько уникальное, что оно могло бы дать название целой эпохе. Но ничего подобного в исторических записях нет, поскольку о некоторых временах лучше не вспоминать.
Кай слышал сокращенную версию истории начала пси-войн, но его знания были, мягко говоря, поверхностными. Этому периоду истории псайкеров в Городе Зрения не уделяли большого внимания. Никто не хотел вспоминать о том периоде, когда психические силы едва не уничтожили мир, и меньше всего сами псайкеры.
- Со временем стало известно, что великие мировые державы были просто пешками для могущественных личностей, которые по собственной прихоти бросали в сражения целые народы. На это не способен ни один телепат, кроме когносцинта, наделенного уникальным талантом.
- Но зачем это кому-то понадобилось?
Григора пожал плечами.
- Зулан, тебе известны искушения психических сил. Несмотря на опасность, каждый астропат стремится использовать свой дар. Как только разум соприкасается с имматериумом, в нем просыпается непреодолимое желание снова испить из этого неиссякающего источника. Ты помнишь свой первый опыт?
- Да, - ответил Кай. - Это было опьяняющее чувство.
- Госпожа Дийос?
- Моя мысль достигла небес, и я чувствовала себя частью Вселенной, - сказала Афина.
- Все верно. И не важно, сколько раз вы достигали общности после того первого раза, такого ощущения больше не было, - сказал Григора. - Каждый сеанс опасен, но вы добровольно швыряете свой разум в царство ужаса, чтобы снова и снова ощутить тот первый восторг, порожденный его могуществом.
- И этого никогда не происходит, - добавил Кай.
- Не происходит, - согласился Григора. - А если вы прекращаете попытки…
- Мы получаем расстройство психики, - продолжила Афина. - Разум испытывает мучительную жажду. Я прошла через это, когда меня переправляли сюда с флотилии Фениксийца и я несколько недель не могла воспользоваться своими силами. Я бы не хотела повторения того опыта.
- Когносцинтам удается поддерживать именно то, первое ощущение, - сказал Григора. - Каждый раз, когда они прикасаются к варпу, все происходит как в первый раз. Они пьянеют от своего могущества, кроме того, говорят, что в варпе они практически неуязвимы. Ни одна сущность из имматериума не может их тронуть. Таким образом, они получали неограниченную силу, и вместе с силой росли их амбиции. Когносцинты уверовали в свое превосходство над остальными людьми и решили, что только они вправе решать судьбы народов. И для этого они обладали достаточным могуществом.
- До меня доходили слухи о том, на что они способны, но эти сведения кажутся мне преувеличенными, как слухи о наших способностях, распространяющиеся среди обычных людей.
- То, что ты слышал, скорее всего, соответствует действительности, - сказал Григора. - Для когносцинтов не было почти ничего невозможного. В конце концов, если ты можешь контролировать мысли людей, ты сможешь сделать все, что угодно.
- Они могли проникнуть в сознание… и изменить его? - спросил Кай.
- Они могли проникнуть в сознание и сделать все, что им угодно, - повторил Григора. - К примеру, я не в состоянии заставить тебя задушить госпожу Дийос или совершить самоубийство. И я подозреваю, что, как бы я ни старался, мне не удалось бы убедить тебя в противоречивом великолепии "Аптисимфонии" Дада. Внутренние понятия большинства людей о самосохранении и справедливости слишком сильны, чтобы с ними совладать, но когносцинт с легкостью мог превратить в послушную марионетку любую личность. Он мог бы заставить тебя совершать ужасные вещи и смеяться при этом. Он мог стереть воспоминания и заменить их другими, он мог бы заставить тебя видеть то, что ему хочется, и чувствовать то, что ему хочется. Для него были доступны любые уголки сознания, определяющие тебя как личность.
При мысли о таком агрессивном псайкерстве у Кая мурашки побежали по коже.
- Неудивительно, что и мы внушаем страх людям.
- Нас боялись всегда, еще до начала пси-войн, - сказал Григора. - Люди так устроены, что испытывают страх перед всем, чего не понимают, и они стремятся устранить все непонятное. И последствия пси-войн были тому прекрасным оправданием. В результате мы и оказались заперты в унылом железном городе посреди величайшей в этом мире крепости.
- А как закончились пси-войны? - спросила Афина.
- Легенда гласит, что восстал великий воин с золотыми глазами, единственный из людей, кто мог противостоять могуществу когносцинтов. Он собрал немногие оставшиеся армии и научил солдат быть быстрее, сильнее и крепче, чем все воины прошлого. Они штурмовали одну за другой крепости когносцинтов, передвигаясь на огромных серебристых летающих машинах. Против воина с золотыми глазами были бессильны даже сильнейшие из когносцинтов, и каждый раз, когда он убивал очередного пси-дьявола, порабощенные армии освобождались от своих оков и добровольно вступали в войско великого героя. Борьба длилась больше тридцати лет, но в конце концов его армия свергла последнего когносцинта, и люди обрели свободу.
- А что стало с великим воином? - спросил Кай.
- Никто точно не знает. В каких-то легендах говорилось, что он погиб в сражении против последнего когносцинта, в других - что он сам попытался овладеть их могуществом и был убит своими же людьми.
Григора замолчал, а по морщинке у его губ Кай догадался, что он улыбается. Гримаса получилась пугающей, словно посмертная ухмылка трупа.
- Кое-кто даже утверждал, что воин и сейчас живет среди нас в ожидании того дня, когда власть когносцинтов вернется.
- Но ты не веришь в это? - спросила Афина.
- Нет, конечно, не верю. Существование подобного существа можно допустить только в детских сказках да в сагах плохих поэтов. Нет, этот воин, если только он в самом деле жил на этом свете, давно обратился в прах.
- Жаль, - вздохнул Кай. - Империуму сейчас не помешал бы кто-то вроде него.
- Это верно, - согласился Григора. - А теперь, когда вы узнали о степени одаренности когносцинтов, расскажите о сути дела, заставившего вас искать со мной встречи.
Тогда Кай поведал Григоре о своем видении со всеми подробностями: о пустыне под названием Пустое Место, о безлюдной крепости, о звуках и запахах далекой земли, появившихся прямо из воздуха. Он рассказал о яркой голубизне озера и багровом солнце, лучи которого раскаленными молотами били в пески. И наконец, Кай описал призрачную фигуру, с легкостью скользившую по пустым залам Арзашкуна.
Сидевший напротив него Григора выслушал повествование о встрече, о невидимом незнакомце и мощной руке, державшей Кая за плечо. Напоследок Кай снова продемонстрировал свои синяки.
Криптэстезианец облизнул губы, и Кай не без труда скрыл свое отвращение. Движение языка напомнило ему о ящерице, предвкушающей свежую добычу, кроме того, в позе Григоры было заметно напряжение, которого не было при их появлении у дверей комнаты. Как ни трудно было в это поверить, Кай решил, что криптэстезианец сильно встревожен.
- Расскажи мне еще раз о солнце, - потребовал Григора. - Выражайся яснее. Как оно выглядело? Что ты ощущал, глядя на него? Какое сравнение пришло тебе в голову? Какие возникли метафоры и впечатления? Расскажи все, но не приукрашивай. Опиши точно, что ты видел.
Кай мысленно вернулся к моменту, предшествующему появлению незнакомца.
- Я помню струящиеся потоки раскаленного воздуха пустыни, солоноватый привкус воздуха и дрожащую линию горизонта. Солнце было отчетливо красное, и казалось, что оно смотрит на мир, как будто это огромный глаз.
- Красное око, - прошептал Григора. - Великий Трон, он уже почти здесь.
- Кто? - спросила Афина. - Кто почти здесь?
- Алый Король, - ответил Григора, глядя мимо Кая на сложную схему, начертанную на стене за его спиной. - Сарашина, нет! Это уже началось. Это происходит прямо сейчас.
В недрах планеты, уроженцы которой странствовали по Галактике на правах будущих хозяев, в огромном зале кипела бурная деятельность. Пространство в сотню метров высотой и в несколько сотен метров шириной было заполнено разнообразными машинами и резким запахом озона. Когда-то давно здесь располагалась главная тюрьма Империума, но с тех пор назначение помещения сильно изменилось.
Теперь здесь стояли огромные машины невероятной сложности и мощности, длинные ряды уникальных приспособлений и механизмов, чье назначение могло поставить в тупик даже самых одаренных адептов Механикум.
Это помещение было похоже на лабораторию величайшего ученого мира. Оно наводило на мысли о колоссальных свершениях, о еще не раскрытых потенциалах и мечтах, готовых вот-вот воплотиться в реальность. В одном конце зала виднелись массивные золотые двери, похожие на врата неприступной крепости. Снабженные запорным механизмом створки украшала искусная резьба, изображающая обнявшихся близнецов, грозного лучника, ревущего льва, весы правосудия и многие другие фигуры.
По бесчисленным проходам зала, словно кровяные клетки по живому организму, сновали тысячи адептов, сервиторов и логиков, служащих сердцу, которым являлся огромный золотой трон, возвышающийся над полом на десять метров. Связки извивающихся кабелей соединяли это сооружение с вратами.
Только одному существу было известно, что происходило за их створами. Существу непревзойденного интеллекта, чье воображение и талант изобретателя не знали себе равных. Этот человек, одетый в золотые доспехи, сидел на высоком троне и наблюдал за очередной стадией создания удивительного артефакта, вызванного к жизни его интеллектом.
Это был Император, и, хотя многие из находящихся в зале людей знали его на протяжении очень долгих лет, никто не знал его под другим именем. Никакой другой титул или звание не могли точнее передать достоинства этой личности. Окруженный самыми высокопоставленными преторианцами и наиболее доверенными сподвижниками, Император сидел и ждал.
Несчастье налетело в одно мгновение.
Золотая дверь вспыхнула внутренним светом, словно с другой стороны на нее обрушился неимоверный жар, плавящий металл. Установленные по периметру зала орудия повернулись и подняли стволы, готовые к стрельбе. Между машинами стали вспыхивать молнии, возникшие в результате перегрузки тончайших, уникальных цепей. Адепты, совершенно не понимая, что происходит, стали разбегаться от загадочного портала, спасая свои жизни.
С оплавленных створок начали с треском срываться энергетические разряды, испепелявшие всех, кто оказался слишком близко. Высеченные в камне символы взорвались с оглушительным грохотом. Все источники света, рассыпая фонтаны искр, одновременно сгорели, и труд нескольких столетий был безвозвратно загублен в одно мгновение.
Воины Легио Кустодес обнажили оружие при первых же признаках тревоги, но к тому, что произошло дальше, их не могла подготовить никакая тренировка.
В проеме двери стал проявляться массивный алый силуэт, еще объятый пламенем после полета. В зале материализовывалось существо, окутанное сверхъестественным огнем, сотканное из преломленного света и звездной материи. Его сияние было непереносимо ярким, и ни один человек не мог взглянуть в множество глаз, не сознавая своего смертного ничтожества.
Никто и никогда еще не созерцал истинный облик этого существа, настолько могущественного, что оно не могло жить только в оболочке из плоти, даже самой исключительной.
Лишь один Император узнал этого таинственного ангела, и его сердце разбилось.
- Магнус, - произнес он.
- Отец, - откликнулся Магнус.
Их мысли встретились, и в этот остановившийся миг единения Галактика изменилась навеки.
Глава 8
"…МЫ ОСЛАБИМ СТРУНЫ…"
БАРЬЕР ПРОРВАН
СНЫ В КРАСНОМ ТЕРЕМЕ
День для Аник Сарашины начался неудачно. На рассвете она проснулась от сна, которого не могла вспомнить, но который сводил ее внутренности пульсирующей тошнотворной болью. Похожее состояние она испытывала на корабле, перед самым варп-переходом, только тогда ощущения были сильнее. Тот факт, что она не в состоянии вспомнить сон, тоже беспокоил Сарашину. Старшему оракулу надлежит в точности помнить свои видения, кто знает, какие в них заключены подсказки на будущее?
Утро прошло словно в густом тумане. Ее слепозрение притупилось, словно накануне они с Немо хлебнули лишнего или переусердствовали с ментально-раскрепощающими наркотиками. Но уже много дней в ее организм не поступало ничего крепче кофеина, так что подобное состояние было незаслуженным. Впервые с тех пор, как она вступила в ряды Телепатика, Аник Сарашина ощутила дискомфорт, связанный с отсутствием физического зрения.
Она занялась просмотром последних срочных сообщений, прошедших через Город Зрения, и ощутила гнетущую клаустрофобию. После "резни на площадке высадки", как многие стали называть события на Исстваане-V, вооруженные силы Империума продолжали отступать, держа оборону, поскольку и легионы, и армейские флотилии были заняты помимо сражений еще и реорганизацией собственных рядов в стремлении отделить друзей от врагов.
О тех, кто угодил в предательскую ловушку на Исстваане-V, еще ничего не было известно.
Никаких вестей не поступало от Гвардии Ворона, и это только усиливало разлетающиеся слухи от гадателей по кристаллам, утверждавших о полном уничтожении легиона вместе с примархом Кораксом. Существовало мнение, что нескольким отрядам Саламандр удалось бежать с Исстваана-V, но известия об их спасении доходили лишь через третьи руки. И судьба примарха Вулкана по-прежнему оставалась неизвестной, хотя многие опасались, что он тоже погиб.
Железные Руки после гибели примарха были истреблены практически полностью. Несмотря на очевидность предательства, Сарашина все еще не могла до конца поверить в смерть примархов. Но вслед за шокирующим известием о мятеже Хоруса Луперкаля поступали сведения о таких невероятных событиях, что она уже не знала, чему верить.
Эмиссары Рогала Дорна постоянно требовали ответов от обитателей Башни Шепотов, но у хормейстера было слишком мало конкретной информации. Флотилия бунтовщиков перекрыла все подступы к пятой планете, и система фактически погрузилась в темноту, словно мертвая луна. Из системы Исстваан не поступало никакой информации. И лояльные войска оттуда тоже не возвращались.
Что еще хуже, после поражения на Исстваане трусливые правители некоторых планет и систем открыто перешли на сторону Воителя. Сам факт предательства и ужасающего непонимания парализовал силы Империума как раз в тот момент, когда больше всего требовались слаженные, решительные действия.
И вот блеснул луч надежды. С окраин системы Исстваан поступило сообщение.
Искаженное помехами и неполное, но имеющее все опознавательные коды Восемнадцатого легиона.
Саламандры.
Сарашина немедленно направилась в самый большой зал мысли Башни Шепотов.
Абир Ибн Халдан, окруженный хором "Прим", уже был на месте. В приглушенном свете люмосфер едва проглядывали обитые железом стены, глухие и невосприимчивые к белому психическому шуму, наполнявшему помещение.
Две тысячи астропатов, полулежа на специальных кушетках, пытались выделить сообщение, присланное с окраины системы Исстваан. Абир Ибн Халдан сидел в центре зала, напряженно разбираясь с направляемыми ему сбивчивыми аллегорическими концепциями и загадочными символами.
Сарашина на мгновение подсоединилась к его сознанию, но не поняла смысла увиденных образов. Горный дракон, пьющий из золотого озера; орхидея, произрастающая из трещины в обсидиановом плато, которое протянулось на тысячи километров во всех направлениях; пылающий меч, неподвижно замерший над миром, лишенным жизни и географии. Близнецы, объединенные одной душой, но тянущие в противоположные стороны.
Что все это значит?
Хор "Прим" Башни Шепотов состоял из сильнейших астропатов второго уровня и в обычных условиях мог с легкостью извлечь суть сообщения, посланного с другого конца Галактики, но то, что они передавали сейчас Ибн Халдану, было лишено всякого смысла.
В ее голове раздался приятный уравновешенный голос.
Признаюсь, я в полном недоумении, госпожа Сарашина.
Как и я сама, Абир, призналась она.
Можно подумать, что их астропат сошел с ума.
Это вполне допустимо, кто знает, через что им пришлось пройти, прежде чем отправить нам послание.
Внезапно ей в голову пришла еще одна догадка.
А не было ли это послание перехвачено по пути к нам?
Возможно, но подобное вмешательство в большинстве случаев оставляет четкие следы. В данном сообщении нет ничего подобного. Мне кажется, что причина деформации находится здесь, на Терре, но я не имею о ней ни малейшего представления.
Продолжай попытки. Лорд Дорн ожидает результатов.
Сарашина разорвала контакт с Ибн Халданом. Для извлечения смысла из этого сообщения ему потребуется все внимание до последней капли. Опознавательный код свидетельствовал о том, что автором послания был астропат легиона Саламандр, но, кроме идентификации отправителя, в его содержании не было никакого смысла.
Она вздохнула, ощущая нарастающую боль в лобных пазухах. Головные боли не были редкостью для астропатов, тем более в периоды сильного напряжения, но сегодняшний приступ грозил оказаться особенно сильным. Кроме того, с самого утра в глубине ее сознания поднималось легкое раздражение, создававшее непрерывный гул, словно попавшая в стеклянный сосуд муха.