Глава 15
СБОР ОХОТНИКОВ
ВЫНУЖДЕННЫЕ ПРОСИТЕЛИ
ГЛАВА КЛАНА
В этом городе хорошо знали Йасу Нагасена, и никто не осмеливался его задерживать, когда он проходил под Обсидиановой аркой. Много времени прошло с тех пор, как он впервые прошел по пустынным городским проспектам, с удивлением рассматривая высокие сооружения, о существовании которых за их стенами никто даже не догадывался. Дворцовые строители, возможно зная о том, что жители Города Зрения редко покидают стены своей тюрьмы, не жалели средств и употребили все свое умение, чтобы сотворить город настолько же красивый и гармоничный, насколько изолированный.
- Интересно, кто дал имя этому городу, - пробормотал Нагасена, разглядывая позолоченные капители и расписной цоколь Изумрудного Склепа.
Внутри покоятся останки астропатов Терры, а также тех, кто не пережил заключительного ритуала, чтобы приступить к службе. Это место печали, построенное в весьма жизнерадостном стиле.
- Склепу? - спрашивает Картоно.
- Нет, Городу Зрения.
- Наверное, кто-то с довольно извращенным чувством юмора.
- Возможно, - соглашается Нагасена. - Или тот, кто по достоинству ценил истинную пользу этих несчастных слепых душ.
Картоно пожимает плечами. Ему здесь не нравится, и вопрос о названии его не интересует. Нагасена его не винит. Для его слуги это проклятое место. Большинство людей испытывают к Картоно ненависть, хотя и сами не в состоянии ее понять, а в этом месте каждый, кто его встречает, ненавидит по вполне понятной причине.
Картоно заставляет их ощутить свою слепоту.
Улицы города безлюдны. В Городе Зрения все знают, что они здесь, ощущают как пузырь пустоты в непрерывном гуле невидимых голосов, наполняющих воздух. Они олицетворяют молчание в городе голосов и не могут остаться незамеченными.
Нагасена видит их первым.
- Черные Часовые, - говорит он Картоно, глядя на отряд облаченных в доспехи солдат, марширующих им навстречу с винтовками на плечах. - Люди Головко. И под его личным предводительством, - добавляет Нагасена, заметив во главе отряда массивную фигуру генерал-майора. - Нам оказана большая честь.
- Я бы с радостью обошелся без этих почестей.
- Максим тоже полезен, - отвечает Нагасена. - В каких-то случаях охота требует скрытности, в других охотникам приходится выгонять свою жертву на открытое место… менее деликатными методами.
Картоно кивает и занимает позицию позади Нагасены, а Головко останавливает перед ними своих людей, и тяжелые ботинки в унисон ударяют в мостовую. Это отличные солдаты, хорошо обученные и дисциплинированные, не знающие жалости к врагам, но по сравнению с хирургической точностью Нагасены их можно считать весьма грубым инструментом.
- Максим.
Нагасена приветствует Головко поклоном достаточно глубоким, чтобы продемонстрировать уважение, но в то же время с видом собственного превосходства. Довольно простой жест, но он восхищает Картоно, хотя Головко никогда не понять его значения.
- Нагасена, - отвечает Головко. - Что ты здесь делаешь?
- Я пришел охотиться.
- Ты получил вызов?
Нагасена качает головой.
- Нет, но мои услуги пригодятся, не так ли?
- Мы сумеем поймать этих предателей и без твоей помощи, - заявляет Головко. - Я уже собираю команду, и к концу дня все будет закончено.
Нагасена поднимает голову и смотрит на длинное облако, закрывшее солнце.
- Покажи мне свою команду, - просит он.
Трое из них достойны внимания, и Нагасена обдумывает каждую кандидатуру.
Сатурналий, воин Легио Кустодес, чья ярость может сравниться только с его стыдом. Астропат Кай Зулан и Астартес из Воинства Крестоносцев сбежали из его тюрьмы, и этот постыдный промах можно исправить только их немедленной поимкой. Он зол, но уравновешен. Нагасена знает, что может рассчитывать на дисциплинированность кустодия, и Сатурналий единственный, кто может противостоять преследуемым воинам, если они вздумают оказать сопротивление.
Адепт Хирико чувствует себя неловко, и Нагасена догадывается о причине ее смущения. После того как ее бывший коллега попытался задушить женщину, у нее остались на шее синяки, а глаза покраснели от лопнувших сосудов. Несмотря на ее старания сохранить равнодушный вид, Нагасена видит, как глубоко потрясла ее смерть напарника. Ее нельзя считать охотником, но женщина владеет одним ценным качеством. Хирико обладает способностью читать чужие мысли и верит, что сумеет добраться до тайны, которая делает Кая Зулана такой ценной добычей.
Афина Дийос, астропат-калека, оракул. Ее участия в охоте Нагасена ни за что не допустил бы. Тело этой женщины изувечено, и инвалидное кресло будет их только задерживать, но она смотрела в сознание Кая Зулана, и это дает ей уникальное преимущество. Она может привести к нему, если беглецы окажутся поблизости, и, хотя оракул не вызывалась участвовать в охоте, она понимает, что ее желания роли не играют.
Все они собрались в покоях хормейстера, Немо Зи-Менг нервно расхаживает взад и вперед по своей роскошной комнате, а белое одеяние плещется вокруг его ног, словно крылья испуганной птицы.
- Ты должен привести его обратно, Йасу, - говорит он, остановившись ровно настолько, чтобы произнести эти слова.
У него распущенные длинные волосы и всклокоченная борода. Последние несколько дней дались ему нелегко, и напряжение, требуемое для поддерживания межгалактической связи, сказывается и в каждом его движении, и в отрывистой манере разговаривать.
- Я верну его, Немо, - обещает Нагасена и кланяется с большим уважением. - А теперь скажи мне, почему этот человек так важен для вас. Почему семь космодесантников рискнули свободой ради того, чтобы забрать его с собой? У них не было в том никакой необходимости.
Зи-Менг не сразу решается ответить, и Нагасена пытается не истолковывать эту паузу.
- До гибели "Арго" Кай Зулан был одним из лучших астропатов, - говорит хормейстер. - Он владеет опознавательными кодами каналов связи на самых высших уровнях. Если он отправит информацию предателям, вставшим на сторону Хоруса Луперкаля, вся наша коммуникационная сеть будет скомпрометирована.
- В деле Зулана сказано, что он больше не в состоянии выполнять обязанности астропата, - говорит Нагасена, почуяв обман в объяснении хормейстера.
Его пальцы сжимаются на рукояти Шудзики. Этот клинок для него служит индикатором искренности.
- Так и было, - подтверждает Зи-Менг. - Но госпожа Дийос работала над восстановлением его способностей.
Нагасена поворачивается к Афине Дийос и опускается рядом с ней на колени, откинув назад полы одеяния. Ее глаза не могут его видеть, но он знает, что астропат ощущает его присутствие.
- И насколько успешна была ваша работа? Может ли Кай Зулан отослать за пределы этого мира какую-либо информацию?
Афина медлит с ответом, но Нагасена верит в ее искренность.
- Нет. Пока еще нет. Он поправляется, но я уверена, что он еще боится посылать свои мысли в варп.
- Это может не иметь значения, если он находится в компании Атхарвы, - вмешивается Сатурналий. - При помощи колдовства можно вытащить секретные коды из его памяти.
- Он на это способен? - спрашивает Нагасена, снова обращаясь к Зи-Менгу.
- О способностях воинов Магнуса нам известно не так уж много, - признается Зи-Менг. - Но я бы не стал исключать такую возможность.
- Значит, нам необходимо в первую очередь задержать Кая Зулана, - говорит Нагасена.
- А нельзя ли просто поменять коды? - спрашивает Картоно.
- Ты себе представляешь, что для этого потребуется? - сердито восклицает Зи-Менг. - На разработку новой системы кодов для целой Галактики потребуется не одно десятилетие, и пойти на такой шаг в разгар мятежа было бы безумием. Нет, мы должны вернуть Кая Зулана раньше, чем изменники извлекут из него информацию.
- Если только они еще этого не сделали, - замечает Сатурналий.
- Из всех мест, где они могли упасть, - заговорил Головко, - наиболее вероятным остается этот проклятый Город Просителей. Для него нет ни карт, ни планов, зато там имеются тысячи мест, где беглецы могли укрыться.
- Астропату и семерым космодесантникам трудно будет остаться незамеченными даже в таком лабиринте, как город Просителей, - говорит Нагасена.
- Надо добраться до места катастрофы, - предлагает Головко. - И взять след.
- Согласен, но для успешной охоты мы должны понимать свою дичь, - говорит Нагасена. - Мы преследуем астропата и семерых космодесантников. Хотел бы я знать, почему их только семь? Почему при побеге они не освободили всех остальных?
- Разве это важно? - спрашивает Сатурналий. - Семь предателей на Терре - это уже слишком много.
- Важно все, - заявляет Нагасена. - Были освобождены воины только тех легионов, которые перешли на сторону Хоруса. Я уверен, что Атхарва встал во главе этой группы, а он знает достаточно, чтобы понимать, кто из заключенных пойдет за ним. Тогда возникает вопрос: почему побег организовал Астартес из Тысячи Сынов? Его легион до сих пор считается верным Трону, разве не так?
Сатурналий, стиснув древко алебарды обеими руками, шагает вперед.
- Нет, это не так.
Хирико и Дийос удивленно ахают, и даже Картоно резко втягивает воздух.
- Не потрудитесь ли это объяснить? - спрашивает Нагасена.
- Император во всеуслышание осудил Тысячу Сынов и их примарха, - говорит Сатурналий. - И мои братья кустодии совместно с Руссом и его воинами уже приближаются к Просперо. Примарх Магнус должен быть доставлен на Терру в цепях.
- Почему? - спрашивает Нагасена.
- Потому что он нарушил Никейский эдикт и воспользовался колдовством, лично запрещенным Императором, - поясняет Сатурналий. - Сам Вальдор обнажил оружие.
- В таком случае Магнусу повезет, если он покинет Просперо живым, - говорит Нагасена и видит, что Сатурналий не знает, оскорбил ли он Кустодиев или нет.
- Мы зря теряем время, - напоминает им Головко. - Я за тридцать минут могу наводнить Город Просителей Черными Часовыми. Мы разнесем в клочья эту чертову дыру, разберем по кирпичику все до последнего дома и отыщем беглецов.
Нагасена качает головой. Бесцеремонность Головко уже начинает его раздражать.
- Максим, выбери три десятка своих лучших людей, - говорит он. - Большее количество нам будет только мешать.
- Тридцать? Ты ведь видел, как сильно они нас помяли при первом столкновении.
- На этот раз все будет иначе, - обещает Нагасена.
- Как это?
- Сейчас им придется выбирать между жизнью и смертью, - говорит он.
Часом раньше Кай Зулан с мучительной болью очнулся в горящем стальном гробу. Казалось, что у него исковеркано все тело, а какая-то тяжесть на груди не дает вдохнуть. Слабый ветерок дохнул на него едким дымом, и Кай закашлялся, а потом среди рева пламени услышал скрежет искореженного металла и треск искр, рассыпаемых оборванными кабелями.
Он повернул голову, чтобы осмотреться, но даже это малое усилие заставило его поморщиться от боли.
Кабина катера сплющилась от удара и теперь представляла собой овальную трубу, пронизанную обломками металлических стоек и увешанную гофрированными трубами, из которых с шипением выходил газ или сочилась жидкость гидравлических систем. Атхарва лежал рядом с ним, и Кай понял, что это его рука лежит у него на груди и прижимает к земле.
Сквозь клубы дыма в кабину проникал свет, фюзеляж катера был полностью оторван, и Кай удивился, как ему удалось выжить после такого ужасного удара. Напротив него из обломков поднялась голова с грязно-белыми волосами.
- Так вот как Пожиратели Миров представляют себе посадку, - пробормотал Аргент Кирон.
В передней части катера из-под груды оторванных панелей выбрался почерневший силуэт.
- Всякая посадка хороша, если ты можешь сойти на землю на своих ногах, - с широкой ухмылкой заявил Ашубха.
Каю даже показалось, что крушение катера доставило ему удовольствие.
- А если ты можешь только ползти? - спросил Шубха, поднимаясь на колени и сплевывая осколки зубов.
- Главное, что жив, - заметил Тагоре.
Он вытер кровь с многочисленных царапин на груди и размазал ее по лицу и плечам, словно нанося ритуальную боевую раскраску. Кай попытался освободиться от руки Атхарвы, но был еще слишком слаб, а рука Астартес слишком тяжела. Над ним нависла фигура Севериана. Волк разглядывал Кая с таким видом, словно перед ним был угодивший в капкан зверек.
- Меня придавило, - пожаловался Кай.
Севериан сдвинул руку Атхарвы с его груди и отошел, прежде чем Кай успел его поблагодарить. Движение потревожило Атхарву, и он со стоном перевернулся на бок. Его лицо и руки были покрыты уже свернувшейся кровью, а из раны в боку Астартес выдернул осколок металла величиной с хороший кинжал.
Неожиданный возглас так испугал Кая, что он подпрыгнул и стукнулся головой в смятую стенку. Он увидел, что Кирон стоит на коленях рядом с длинной трещиной в корпусе катера, образовавшейся то ли при взрыве ракеты, то ли при ударе о землю. Сквозь заваленный обломками отсек Кай стал пробираться к свету и наткнулся на Джитию, лежащего в луже собственной крови с торчащими из живота и груди обломками металла.
- Похоже, что Голиаф говорил правду, - произнес Шубха. - Он может умереть.
- Не смей так говорить! - злобно бросил ему Кирон.
Севериан присел рядом с воином Гвардии Смерти и осмотрел кровавую мешанину его внутренностей.
- Рана смертельная, - сказал он. - Нам придется его оставить.
- Он прав, - с болезненной гримасой произнес Джития.
- Я его не брошу, - возмутился Кирон.
- Я знал, что рана смертельная, - заговорил Астартес Гвардии Смерти. - Я умру, но не оставляйте меня этим проклятым охотникам.
- Мы никого не оставляем охотникам, - согласился Тагоре.
Эти сентиментальные слова из уст Пожирателя Миров удивили Кая. Судя по доходившим до него слухам, воины Ангрона были жестокими убийцами, не знающими сострадания и жалости. Трудно было поверить, что воин столь грозного вида способен на милосердие, но сталь в голосе Тагоре исключала вероятность каких бы то ни было возражений.
Севериан тоже это понял и в знак согласия пожал плечами.
- Тогда придется снять его с этих железных кольев, - сказал он.
- Давайте его поднимем, - согласился Тагоре и махнул рукой близнецам.
Когда Шубха и Ашубха наклонились над Джитией, Кай отвернулся.
- Сделайте это быстро, Пожиратели Миров, - попросил Джития.
- Не беспокойся за нас, - сказал ему Шубха. - Думай о себе.
Кай зажал уши руками, но все равно услышал ужасный скрип металла по кости и жуткие всхлипы израненной плоти. Пожирателям Миров пришлось напрячь все силы, чтобы сдернуть тело Джитии с обломков стоек, но, к чести Астартес Гвардии Смерти, с его губ сорвался только сдавленный стон.
Кай почувствовал, как кто-то взял его за плечо, и позволил вывести себя из-под обломков. Джития часто и тяжело дышал, его организм пытался бороться с неизбежностью. Увидев чудовищные раны на теле воина, Кай вскрикнул от ужаса.
- Не понимаю, о чем вы так беспокоились, - заговорил Джития, поднимаясь на ноги с помощью Кирона. - Вот он я, только со сквозной дыркой.
- Прости, - прошептал Кай, пробираясь между разлетевшимися обломками катера.
Он поморгал аугментическими глазами и улыбнулся, ощутив на лице солнечный свет. Катер упал в просторном внутреннем дворе между несколькими заброшенными на вид зданиями, которые когда-то, наверное, служили складами. Под ногами была твердо утоптанная земля и щебень, а окружающие строения стояли вплотную друг к другу, словно любопытные зеваки, столпившиеся поглазеть на несчастный случай.
Все дома были разными, но все построены из ржавых листов железа и грубо обработанных камней. А в воздухе даже сквозь вонь раскаленного металла и горящего топлива чувствовались запахи человеческих отходов, пота и протухшей пищи. Как далеко они улетели от Кхангба Марву? Это место никак не может быть частью Императорского Дворца.
- Где мы? - спросил Кай у Атхарвы.
- Насколько я понимаю, это, должно быть, Город Просителей.
- Невероятно, - изумился Кай. - Здесь действительно живут люди?
Атхарва кивнул:
- И очень много людей.
- Хорошее местечко, чтобы спрятаться, - сказал Северная, направляясь к краю площадки.
- Спрятаться? - повторил Тагоре. - Я не собираюсь больше ни от кого прятаться.
- Нет? А что ты собираешься делать?
- Мы доберемся до ближайшего космопорта и захватим другой корабль, на котором можно будет выбраться на орбиту без риска быть сбитым.
- И что потом? - спросил Севериан.
Тагоре пожал плечами.
- У нас есть астропат, - сказал он. - Пусть пошлет сообщение нашим братьям.
- Как все просто, - криво усмехнулся Севериан. - А я-то беспокоился, что нам будет трудно вырваться с Терры.
- Я Пожиратель Миров, - грозно предостерег его Тагоре. - Не путай простоту с глупостью.
Севериан кивнул и отвернулся к Шубхе и Ашубхе, помогавшим Джитии выбраться из катера. Следом из обломков показался обнаженный по пояс Кирон. Воин напомнил Каю прекрасные мраморные статуи на ступенях Амфитеатра Атлетов на скале посреди Эгейской впадины. Другие космодесантники были настолько массивными, что казались почти уродливыми и громоздкими, однако фигура Кирона сохранила пропорции человеческого тела в его идеализированном варианте. Обрывки оранжевого комбинезона теперь стягивали рану в животе Джитии, и Кай видел, что на ткани уже проступили алые пятна.
Воин Гвардии Смерти обнял близнецов за плечи, окинул взглядом окрестности и пожал плечами.
- Значит, это и есть Город Просителей, - проворчал он. - Полагаю, здесь вряд ли можно надеяться на помощь легионного апотекария.
Тремя выстрелами из плазменного карабина Кирон сжег остатки катера, а затем беглецы углубились в лабиринт извилистых улиц. Возглавил отряд Севериан, и он старался как можно быстрее увести их от места крушения, хотя тяжело раненный Джития и ограничивал скорость их продвижения. Они старались держаться в тени, и, по мере того как отряд углублялся в город, Кай чувствовал, как слабеет связь с тем временем, в котором он жил.
Сумрачные закоулки дышали холодом и были наполнены тенями, здания, обступившие их со всех сторон, выглядели древними и заброшенными, каменная кладка фасадов осыпалась и покрылась копотью, на которой виднелись следы случайных беспорядочных ремонтов. Между крышами домов протянулись переплетения проводов - ненадежная сеть нелегально получаемой энергии, которая выглядела не прочнее шелковой паутины. Между связками проводов тонкими штрихами проглядывало темнеющее голубое небо.
Постепенно запах гари и копоти ослаб, а запахи специй, благовоний и сладостей стали более насыщенными. Звуки тоже изменились: слышались звонкие голоса детей, декламирующих считалки, размеренный голос мужчины, читающего молитву, жужжание камня по камню, крики точильщиков ножей и уличных торговцев.