Когда гоголь-моголь был готов, дедушка поднимался наверх ко мне в комнату и распахивал окно.
- Пришла весна, вставайте, дети! - запевал он. Голос у него был очень красивый, но он пел так громко, что мне приходилось затыкать уши.
- Дедушка, хватит!
- Давай, а то гоголь-моголь осядет, а Альфонсина страшно проголодается! - говорил он.
Я глотал гоголь-моголь, кое-как одевался (дедушка не придавал этому никакого значения) и несся во двор кормить Альфонсину и гусят. Потом все вместе мы шли в огород.
Около вишни мы всегда останавливались, чтобы проверить, созрели ягоды или еще нет.
- Всего несколько дней, - шептал дедушка, поглаживая ствол Феличе, - и будем собирать вишню. В этот раз я научу тебя лазить по дереву.
Это приводило меня в такой восторг, что я молил Феличе поторопиться. Я безумно боялся, что мама заберет меня и дедушка не успеет исполнить свое обещание. Но папа сломал ногу, и все сложилось как нельзя лучше.
Однажды утром дедушка посмотрел наверх и сказал:
- Созрела.