- Угу, - отозвался Леудаст. - К несчастью. - Он попытался найти положительную сторону и в нынешней ситуации: - У наших получается все лучше. Здорово им врезали наши драконы только что.
- Знаю, но у рыжиков каждый раз так здорово получается, - пожаловался Магнульф. - У сукиных детей всюду хрусталики понатыканы.
Впереди раздавались боевые кличи. Похоже было, что альгарвейцы не только по хрусталикам болтать горазды. Леудаст и Магнульф разом выглянули из своей воронки. Пшеница совсем полегла после того, как по ней прошлись сначала бегемоты, потом пехота, потом разрывы ядер, и рассыпной строй солдат в песочно-желтых килтах и мундирах впереди виден был вполне ясно.
Леудаст расхохотался.
- Не помогли им на сей раз хрусталики-то, сержант! Нету при них бегемотов, а наши - еще в строю!
Глаза Магнульфа блеснули недобрым предвкушением.
- Ха! Теперь они у нас попляшут!
И альгарвейцам пришлось поплясать. Тяжелые жезлы со спин ункерлантских бегемотов косили их издалека, а маломощное оружие пехотинцев не могло с такой дистанции навредить чудовищам или седокам. Снаряды ядрометов рвались перед альгарвейским строем, разбрасывая солдат, точно куклы, заставляя уцелевших жаться к земле в попытках избежать гибели.
- Вперед! - заорал капитан Хаварт.
Леудаст выскочил из воронки и ринулся на врага. Сержант не отставал. Они разошлись почти машинально - двое солдат плечом к плечу представляют собой привлекательную мишень.
Но альгарвейцы исправляли промахи почти так же проворно, как ловили на ошибках ункерлантцев. Подкрепление прибыло, когда полк Хаварта уже готов был раздавить обороняющихся, а вместе с подкреплением - бегемоты с рыжиками на спинах. Леудаст уже не раз замечал, что вражеские погонщики первой мишенью выбирали всегда ункерлантских зверей. В этом бою случилось так же. Лишенное поддержки бегемотов, ункерлантское контрнаступление захлебнулось.
Альгарвейцы устремились вперед, выкрикивая имя короля Мезенцио, готовые вновь отобрать отбитый у них ункерлантцами клочок земли. Но стая сланцево-серых драконов спикировала на них, забрасывая ядрами бегемотов и поливая жидким огнем пехоту. Леудаст от восторга докричался до хрипоты - и неудивительно: в воздухе стоял густой едкий дым.
Бросив взгляд через плечо, капрал с изумлением заметил, что солнце уже склонилось к закату. Бой длился весь день, а казалось - лишь несколько часов. На Леудаста разом навалились усталость, голод и жажда.
За ночь к передовой подтянулись подкрепления. А еще - немного провианта. У Леудаста в мешке хранился запас: он знал, что полагаться на армейских снабженцев нельзя.
За ночь переменился ветер - так бывает к началу осени. Задуло с юга, повеяло холодом и близким дождем. И действительно, к рассвету тучи заволокли небо серой пеленой.
- В моей родной деревне, - заметил Магнульф, поглядывая в вышину, - уже, верно, зарядили дожди. По мне, так вот и славно.
- Да, - согласился Леудаст. - Еще как славно. Посмотрим, как рыжикам понравится распутица. А если силы горние готовы дать нам раннюю осень - может, они и на суровую зиму расщедрятся?
Он нашел взглядом единственный клочок синего неба и понадеялся, что силы горние его слышат.
* * *
Вместе с полудюжиной однополчан Теальдо укрылся в развалинах амбара где-то на юге Ункерланта. Лило что на улице, что под крышей почти одинаково. Теальдо и Тразоне пришлось держать плащ-палатку над головой капитана Галафроне, чтобы тот мог разобраться, куда забрела его часть, не залив водой штабную карту.
- Не знаю, с какой стати я ломаю глаза, - проворчал Галафроне. - Эта клятая карта врет через раз, а то и чаще.
Тразоне ткнул пальцем в тонкую красную линию.
- Сударь, разве это не проезжий тракт?
- На карте - он самый, - ответил Галафроне. - Видывал я ункерлантские дороги в Шестилетнюю войну, но думал, что за столько лет они стали получше. Должны были стать! Но ихний драный "тракт" - просто очередной проселок. Хайль Свеммель, и эффективность его туда же!
- Очередной размытый проселок, - поправил Тразоне, утонувший в грязи по колено.
- Может, в этом и заключается эффективность? - задумчиво промолвил Теальдо. - Очень трудно наступать, если на каждом шагу вязнешь в болоте.
Галафроне с кислым видом покосился на него.
- Если это шутка, то не смешная.
- Какие шутки, сударь! - ответил Теальдо. - Я вполне серьезно.
- Ункеры не хуже нашего тонут в грязи, - заметил Тразоне.
- И что с того? - парировал Теальдо. - Они же не пытаются наступать - больше не пытаются, по крайней мере. Они пытаются остановить нас.
Повисло тягостное молчание.
- Мы надрали им уши, - промолвил в конце концов капитан Галафроне, - и накрутили хвосты. Отпускать их теперь как-то не с руки, верно? - Он склонился к карте и смачно выругался. - Прах меня побери, коли я без очков разберу эти меленькие буковки, чтоб им пусто было! Ну где тут, спрашивается, драная Таннрода?
Тразоне и Теальдо вгляделись в карту - в неудобном положении, поскольку обоим приходилось одновременно придерживать над ней плащ. Теальдо нашел городок первым.
- Вот, сударь. - Он ткнул свободной рукой в точку на листе.
- А-а… - протянул Галафроне устало. - Спасибо. К северо-западу отсюда? Это разумно - мы наступаем на Котбус. Конунгу Свеммелю останется только лапки кверху поднять, когда мы отберем у него столицу. - Он сложил карту и убрал в поясную сумку. - Вперед, парни. Выступаем. Ункеры ждать не станут!
- Может, они все в грязи потонули? - с надеждой заметил Тразоне.
- Если бы! - Галафроне снова хмыкнул. В первый раз с тех пор, как ветеран принял командование ротой, Теальдо показалось, что годы старика берут свое, но капитан быстро собрался с силами. - Да только надеяться не стоит, и вы это не хуже моего знаете. Если хотим их сдвинуть с места, придется самим поработать.
- Может, янинцы справятся? - хитро поинтересовался Теальдо, когда Галафроне шагнул к расмахнутым воротам амбара.
Капитан замер, пронзив солдата недобрым взглядом.
- Да я гроша ломаного не дам за армию этих… этих курокрадов! Они думают, будто нам положено воевать, покуда они тащат к себе все, что гвоздями не прибито! На одно только и годятся - спокойные участки фронта держать, да и то у них скверно получается. Пошли. И без того времени потеряли много.
Солдаты вышли на улицу. Ливень продолжался; Теальдо показалось, что его хлещут по щекам мокрым полотенцем. Из полуразвалившейся избы, пострадавшей еще сильней, чем амбар, из-под стогов и из-под деревьев в саду выползали промокшие, грязные солдаты. Чавкая башмаками по грязи, рота Теальдо двинулась в направлении Таннроды и далекого Котбуса.
Каждый шаг превращался в пытку. Теальдо, как большинство однополчан, не сходил с того, что за неимением достаточно скверного ругательства именовалось "дорогой". Другие уверяли, что по обочинам пробираться легче. Но похоже было, что разницы никакой - болото, оно и есть болото.
Рота миновала застрявший становой караван: передние вагоны не парили над землей, как положено, а зарылись в нее, покосившись пьяно. Солдаты, которых вез эшелон, выбежали наружу и стояли вокруг, столпившись, - кроме тех, кто лежал на земле, раненных при крушении.
- Бедолажки, - проворчал Теальдо. - Промокнут ведь.
Тразоне гнусно ухмыльнулся.
- Новобранцы, похоже. Верно, от рождения не видывали ункерлантских красот. Хлестали винцо да ухлестывали за красотками дома, в Альгарве, покуда мы тут отрабатываем жалованье. Ну пускай теперь отведают наших харчей, сучьи дети!
Он сплюнул в лужу, и ливень тут же утопил его плевок.
Им не пришлось идти далеко, прежде чем причина аварии выяснилась. Трое или четверо альгарвейских чародеев стояли вокруг здоровенной воронки, быстро превращавшейся в пруд.
- Поторапливайтесь! - орал на них какой-то полковник. - Приведите в порядок становую жилу, силы преисподние вас побери! Как я могу подбросить подкрепления на фронот, когда жила взорвана?
Он притопнул каблуком и по щиколотку ушел в грязь.
- Пешком? - крикнул Теальдо, уверенный, что ливень скроет его.
И действительно - полковник резко обернулся на обидный оклик, но не смог выделить кричавшего из череды смутных, оплывающих под дождем теней.
В любом случае, офицера больше интересовали чародеи, а тех - его дурацкие приказы.
- Ваше превосходительство, - бросил старший чародей, - ядро, которым клятые ункеры подорвали становую жилу, сработало слишком хорошо. Мы не сможем ввести линию в строй в ближайшее время. Она не рассчитана на то, чтобы поглощать заклятия такой мощности! Кроме того, ункеры заклинают свои жилы иными чарами да вдобавок сделали все, чтобы затуманить их природу. В общем, в воздух вы подниметесь еще не скоро.
- А точнее? - проскрежетал полковник.
Чародеи перебросились парой фраз.
- Сутки, - заявил старший. - Это в лучшем случае. Может, двое.
- Двое суток?! - взвыл полковник.
Он размахивал руками, топал ногами, изрыгал сумасбродные проклятия - в общем, вел себя, как любой альгарвеец на его месте, но все это не помогло ему нимало. Чародеям, находившимся в его подчинении, приходилось успокаивать командира, вместо того чтобы высказать свое нелицеприятное о нем мнение, - а Теальдо уверен был, что на их месте ничего хорошего о полковнике не подумал бы.
- Пошли! - крикнул солдатам Галафроне. - Они, может, и застряли, а мы еще нет… пока.
Пехотинцы двинулись дальше, оставив за спиной сошедший с жилы состав. Еще через милю-другую дорога окончательно превратилась во взбаламученное болото. Теальдо обнаружил, что по обочинам двигаться и вправду легче - не то чтобы легко и приятно, но легче.
- Впереди еще кто-то застрял, - предрек Тразоне. - Вот посмотришь. Скоро увидим.
Здоровяк оказался неплохим прорицателем - идти пришлось недолго. Посреди дороги увязли в жидкой грязи по брюхо шесть бегемотов.
- Ура, - кисло промолвил Теальдо. - Сначала после них дорогу развезло, а теперь они сами застряли.
- Этак они вовсе в грязи утопнут, - заметил Тразоне.
Один из увязших бегемотов, очевидно, подумал так же - зверь поднял башку и громко, испуганно взревел. Ноги-столбы взбивали грязь, но все попытки освободиться приводили к тому, что зверь вязнул еще глубже.
- Ну, лапочка моя, лапочка…
Один из погонщиков ковылял по грязи вокруг чудовища, пытаясь, как мог, успокоить зверя. Теальдо не поменялся бы с ним местами за все сокровища мира. Экипажи бегемотов уже сделали все, что могли, чтобы облегчить груз, сняли не только ядрометы и станковые жезлы, но даже кольчужные попоны, но, сколько мог судить солдат, это не помогло.
Через поле проскакал отряд кавалерии: земля, не перемешанная с дождевой водой тяжкой поступью бегемотов, держала их вес лучше, чем предполагаемая дорога. Команда головного бегемота натянула на своего зверя канатную петлю, всадники перепрягли коней в упряжку.
- Как думаешь, вытащат? - полюбопытствовал Теальдо.
- Если нет, замучаются зазря, - ответил Тразоне.
Теальдо понятия не имел, каким образом полагается вытаскивать бегемота из болота при помощи веревочной петли и палки, но экипажи гигантских чудовищ взялись за дело деловито и обыденно, словно занятие было для них совершенно житейское - будто костер разводили.
- Взялись! - крикнул погонщик кавалеристам.
Кони рвались из упряжи, но туша чудовища не сдвинулась ни на шаг.
- Взялись!
Вторая попытка тоже успехом не увенчалась. Погонщик в отчаянии всплеснул руками. Потом взгляд его упал на ковыляющую мимо роту капитана Галафроне.
- Не пособите, парни? - спросил - верней сказать, взмолился он.
Если бы погонщик попытался распоряжаться подчиненными капитана, Галафроне, без сомнения, послал бы его к силам преисподним. А так капитан промолвил только: "Да придется", - и приказал браться за канаты.
Когда к усилиям упряжных коней прибавились потуги доброй роты пехотинцев, туша бегемота начала понемногу подниматься из вязкой грязи. Экипажи от восторга до хрипоты доорались, после чего сняли с головного бегемота петлю и намотали канат на следующего, чтобы вытащить и его.
На то, чтобы высвободить из грязи всех шестерых зверей, ушел весь день. К тому времени, когда прохудившееся небо потемнело, Теальдо устал больше, чем после самой страшной битвы. Сил не хватило даже поесть. Солдат закутался в одеяло, отполз подальше от обочины и заснул как убитый.
На рассвете следующего дня его подняли дружеским пинком. Где-то посреди ночи роту нагнала полевая кухня; Теальдо умял два котелка жидкой ячневой каши, в которой плавали кусочки не пойми чьего мяса. В прежние деньки он воротил бы нос от подобной простецкой пищи. Сейчас каша возвратила его к жизни. К долгому маршу на запад солдат вернулся с большим воодушевлением, чем мог подумать до завтрака.
- Опоздаем мы в Таннроду, - раздраженно бурчал Галафроне. - Силы горние, да мы уже опоздали!
Когда они достигли городка, оказалось, что и торопиться не стоило. Должно быть, ункерлантцы оборонялись здесь особенно упорно: будто великан запалил посреди города костер, а потом решил его затоптать. Полевой жандарм поинтересовался у Галафроне, к какому полку тот приписан, и, получив ответ, спокойно кивнул занервничавшему капитану.
- Ваша рота пришла третьей из всего полка - из-за этой мерзкой погоды сбился весь график. Дальше вам по дороге на северо-запад - вон туда. Ункерлантцы, чтоб им провалиться, затеяли очередную контратаку.
- Нам же вроде твердили, что у конунга Свеммеля уже должны подойти к концу все резервы, - пробормотал Теальдо, когда рота заковыляла дальше по размытому проселку туда, где их товарищи сдерживали напор ункеров.
- Ты ведь не первый день в армии, - ответил Тразоне. - А до сих пор всяким сказкам веришь.
Теальдо поразмыслил над его словами, хмыкнул про себя, молча кивнул и потащился дальше.
* * *
Усталый, как всегда после работы, Леофсиг шагал домой по улочкам Громхеорта. Шагал осторожно - после недавнего ливня мостовая еще не высохла, и каблуки скользили по булыжнику. Сам юноша тоже попал под дождь, а значит, возвращался с работы не таким грязным, как обычно. Мысль заглянуть в баню его все равно посетила, но тут же ушла. Чем быстрее он доберется до дому, тем быстрее сможет поужинать и завалиться спать. С тех пор, как началась война, чистым ходить ему случалось редко.
Леофсиг одолел больше полдороги до дому, прежде чем обратил внимание на расклеенные по заборам, стенам и столбам незнакомые плакаты. Альгарвейские, конечно - фортвежцам, вздумавшим налепить на изгородь хоть один, полагалась смертная казнь, а каунианам - вообще страшно подумать что. Но изображен на них был отчего-то не альгарвеец, а суровый, брылястый лик короля Плегмунда, предположительно величайшего из фортвежских правителей, а ниже - шеренги солдат, вооруженных мечами и луками и одетых по моде четырехсотлетней давности.
"ПЛЕГМУНД ГРОМИЛ УНКЕРЛАНТЦЕВ, - гласила надпись под рисунком. - МОЖЕШЬ ИХ ГРОМИТЬ И ТЫ! ВСТУПАЙТЕ В БРИГАДУ ПЛЕГМУНДА! ПОГИБЕЛЬ ВАРВАРАМ!" Еще ниже мелким шрифтом указан был адрес вербовочного пункта и предупреждение: "Кауниане в бригаду не принимаются".
Леофсиг фыркнул. Ему трудно было представить, чтобы какой-то каунианин пожелал вступить в бригаду под командованием тех самых людей, что намеревались втоптать в грязь все светловолосое племя. Собственно говоря, ему трудно было представить, чтобы какой-то фортвежец согласился воевать под альгарвейским знаменем. Ну кто бы в здравом уме пошел на такое? Разве что отпетый негодяй, чтобы скрыться от жандармов. Так пусть альгарвейцы попробуют вылепить солдат из таких вот новобранцев!
Из подворотни навстречу юноше шагнула каунианка одних с ним лет.
- Не хочешь переспать со мной? - спросила она, с трудом изображая похотливое томление. Штаны и блузка обтягивали ее тело так плотно, что казались нарисованными на коже.
Леофсиг покачал головой и уже хотел пройти мимо, когда к ужасу своему осознал, что они знакомы.
- Долдасаи! - выпалил он. - Мой отец вел для твоего бухгалтерию.
Юноша тут же пожалел, что не прикусил язык. Обоим было бы спокойней сделать вид, что незнакомы, и разойтись. Но уже поздно - девушка опустила голову, тоже, верно, пожалев, что Леофсиг не заткнулся вовремя.
- Ты видишь мой позор, - промолвила она; если она и вспомнила, как зовут молодого человека, то обращаться по имени не пожелала. - Ты видишь позор моего племени.
- Мне… очень жаль, - пробормотал Леофсиг. Это была правда - вот только проку от нее было немного.
- Знаешь, что самое страшное? - прошептала Долдасаи. - Самое страшное - что ты все равно можешь переспать со мной, если заплатишь. Мне нужны деньги. Моей семье нужно пропитание, а заработать его другим способом альгарвейцы нам не дозволяют.
В сизых ее глазах Леофсиг читал отчаянные посулы, обещания того, что юноше не довелось еще пережить, не довелось вообразить даже. И он не мог не чувствовать искушения и ненавидел себя за это. Покуда он продолжал надеяться, что Фельгильда позволит ему хотя бы запустить руку ей под платье - до сих пор Леофсигу это не удавалось - как может он не испытывать искушения выяснить, что же теряет?
Рука его сама потянулась к кошелю. Долдасаи издала странный смешок: не то от горького веселья, не то… от разочарования? Леофсиг сунул ей пару монет.
- Вот, держи, - выпалил он. - Жаль, не могу дать больше. Мне от тебя ничего не надо.
Это была не совсем правда, но так оно прозвучало понятней.
Девушка уставилась на мелкие сребреники, потом резко отвернулась.
- Будь ты проклят, - выдавила она. - Я думала, что уже разучилась плакать после всего, что пережила. Уходи, Леофсиг, - нет, она не забыла его имени, - и если смилостивятся силы горние, мы не свидимся больше.
Он отчаянно хотел помочь ей чем-то большим, нежели пара монет, но даже ради спасения жизни не придумал бы - чем. Оставалось только бесславно скрыться и не оборачиваться больше - чтобы не увидеть, как Долдасаи предлагает свое тело другому фортвежцу, готовому расстаться с несколькими сребрениками за пару минут удовольствия.
- Быстро ты сегодня вернулся, - заметила Эльфрида, отпирая дверь.
- Да…
Леофсигу не хотелось рассказывать матери, что он бежал от Долдасаи так же позорно, как фортвежская армия - от альгарвейцев.
- Ну да. - К его облегчению, мать не уловила фальши в голосе. - У тебя еще будет время ополоснуться, - это значило, что, несмотря на ливень, от него до сих пор несло потом, - и выпить глоток вина перед ужином. Конберга даже купила где-то мяса дл бобовой похлебки.
- Какое мясо? - подозрительно осведомился Леофсиг. - Кролик с крыши?
Эльфрида покачала головой.
- Мясник уверяет, будто баранина, но по-моему, козлятина, да такая старая - который час тушится, а все как подметка. Но лучше жесткое мясо, чем никакого.
Поспорить с этим Леофсиг не мог, но подумал про себя: сколько же месяцев не видывали мяса родные Долдасаи? Его семья переживала тяжелые времена. Ее семья пережила катастрофу. Юноша сдернул полотенке с вешалки и пошел к себе, чтобы ополоснуться из кувшина над тазиком - не баня, понятное дело, но тоже лучше, чем ничего.
Эалстан поднял голову от учебника: в кои-то веки это был не отцовский задачник, а хрестоматия по литературе.
- Что такой кислый? - спросил он старшего брата.