– Так, давайте прекратим пугать народ, – негромко сказал я, подойдя к ребятам. – Цвета, уверен, физиономия Грома выдержит твои кулачки, но мы сейчас не в таверне "Золотистый паучок", и за всем этим смотрят не веселые студенты, а ваши подданные.
– Извините меня, Губернатор, – тут же склонилась в изящном книксене принцесса, после чего развернулась и унеслась, сопровождаемая своими фрейлинами.
– Что случилось-то? – тихонько спросил я Грома.
– Да я ей о нашем с тобой разговоре сказал, – расстроено пробурчал воин.
– Вот ты…- тут у меня перехватило дыхание от возмущения, я махнул рукой, развернулся и ушел, оставив красного как рак командира в окружении его штаба.
Вечером я перед сном поиграл с Ветерком, потом зашел пожелать спокойной ночи принцессе, но все закончилось немного не так, как я предполагал. В подробности вдаваться не буду….
Честно скажу – сложно с принцессами иметь любовные дела. С тех пор прошло уже почти три года, а наши отношения не продвинулись ни на миллиметр, ни в одну, ни в другую сторону. Честно сказать, я даже немного расстроен таким поворотом событий – когда мы просто дружили с Цветой, наши отношения были просты и безоблачны, легки и приятны. Я всегда был рад видеть ее, а она меня. После той ночи все поменялось – Цвета вечно ожидает от одного джисталкера определенных шагов, знаков внимания и прочих мужских поступков – а у меня с этим вообще серьезные трудности по жизни. Никакой я не Казанова, вот кому всегда ужасно завидовал. Это ж надо так понимать женщин! Парень спал буквально со всеми, при этом на него не то, что не обижались – прекрасные дамы, прекрасно зная друг о друге (извиняюсь за тавтологию, но иначе и сказать то не могу), тем не менее, не создавали ловкому ловеласу вообще никаких проблем, мало того – при помощи женщин герой-любовник еще и карьеру умудрился неплохо продвинуть.
Мне этого не дано. Вот уже три года Цвета по непонятным причинам (возможно только для меня неясным, спорить не буду) вдруг прерывает со мной все контакты на неделю-другую, после чего мы начинаем около месяца общаться холодно и официально. Затем отношения теплеют, мы снова становимся добрыми друзьями. Потом между нами проскакивает искра, воздух вскипает любовным безумием, и на некоторое время весь мой мир сужается до размеров одной принцессы. Потом меня вдруг снова отталкивают – и пошло-поехало по одному и тому же кругу. Хотя, с другой стороны, я уже и привык за три года. Да и куда мне деться с одного-то острова?
Сейчас вот сижу в ее приемной и жду. По ряду признаков догадываюсь – наши отношения на очередном переломе. Вчера забегал позаниматься с Ветерком, к нам в спортзал зашла принцесса в подаренном мной спортивном костюме, скроенном местными портными по земным выкройкам. По-дружески зашла, без придворных своих заморочек. На голове вместо помпезной прически демократический конский хвостик. Пока мы возились на ковре с ее сыном, проделала комплекс дыхательной гимнастики, потом мы вместе вполне по семейному втроем сделали трехкилометровую пробежку – мальцу больше бегать не стоит, вдвоем с Цветой мы можем и десятикилометровочку для удовольствия пробежаться. Сегодня все иначе, полчаса уже сижу, так как пришел без предварительного оповещения. То, что вчера мог себе позволить – сегодня не прокатывает. Вот, дверь открывается. Сейчас все узнаю.
В небольшой помпезной приемной сидел скучающий джисталкер. Камердинер стоял у дверей, застыв от ужаса – перед Губернатором все местные жители, не состоящие с главой Острова на короткой ноге, испытывали некоторую оторопь – а тут простой служка попросил подождать такую величину, практически духа, и его не стерли с лица этого мира, а просто присели в уголке, сидят и ждут! Тут дверь открылась, и в приемную крадущимся шагом дикой волчицы вошла прекрасная женщина в белом платье принцессы Великого Степного Ханства. Длинную шею повелительницы обнимали нитки теплых жемчужин, а роскошные волосы сплелись в высокую идеальную прическу, оттеняющую смуглую красоту тонкого скуластого лица. Джисталкер в восторге встал с кресла и наткнулся на грозовые черные глаза, не знающие влаги – теперь принцесса практически не плакала, и если и давала волю слезам, то только в уединении. Камердинер, казалось до этого момента находящийся на пике ужаса от присутствия Губернатора, замер на месте, побледнев еще сильнее, и когда принцесса щелкнула языком, характерным образом мотнув головой – пропал, гораздо эффективнее, чем кот при отводе глаз.
– Здравствуй, радость моя, – сказал джисталкер на автомате приготовленную фразу, и только после этого понял, что сейчас такой тон совсем не к месту.
– Что за тварь зубастая к нам едет? – прозвенел колоколом рассерженный голос принцессы.
– Ты про Джину, что ли? – не подумав, спросил мужчина и осекся, увидев, что в грозовых глазах заблистали искры.
– Значит, ее зовут Джина… – прошептала красавица, развернулась и быстро вышла из приемной.
– Да уж… – процитировал Кису Воробьянинова джисталкер, потом тяжело вздохнул и тоже покинул приемную.
После этого в залу вошел настороженный привратник, огляделся и с облегчением выдохнул, после чего встал на свое место с сознанием отлично проделанной работы – по мнению камердинера, все самое страшное уже осталось позади.
Работа 7. Итоговая
Планирование – вид людского
юмористического искусства.
(из Википедии богов)
Школьные годы, как сейчас кажется пролетевшие за один миг, ознаменовывались тем, что я мог мучаться от неразделенной любви круглосуточно. Учил какое-нибудь природоведение, и при этом страдал. Ел, и не замечал что кушаю, весь поглощенный внутренними переживаниями. Спал – сны там разные снились, и прочая белиберда. Одним словом, раз началась любовь – так все, обычная жизнь заканчивалась. В институте (особенно на старших курсах) попроще с этим стало, но тоже все свободное время занимало не ко времени проснувшееся чувство. С возрастом научился с данной болезнью бороться, и если проводить не совсем корректные параллели, то любовь в ранней юности была тяжелой формой гриппа с высокой температурой и осложнениями (серьезная болезнь, кстати – до сих пор люди гибнут), в молодости чем-то вроде острого респираторного заболевания или там бронхита, а сейчас стала легким насморком. Только милым дамам эти мои рассуждения не показывайте – бывшей жене разок эту шутку рассказал, так неделю со мной не разговаривала. Обиделась, что ее с бактерией гриппозной сравнили – так я вовсе ж не это имел в виду! Не понимаю я, порой, нашу прекрасную половину, надо это честно признать…
И еще одну вещь я осознал за свою с трудом прожитую жизнь: лучшее средство от ненужных мыслей – какое-нибудь не связанное с ними занятие. Вот и сейчас, по завершении коротенькой аудиенции у принцессы Цветы я не стал морочиться ненужными рассуждениями-переживаниями, а направился обратно в лабораторию Васиза и Апика. Телепортацией по миру Ворк я полностью овладел года полтора назад, так что теперь для путешествий на большие расстояния мне привлекать СВЗшников нужды не было. Решил-сделал: выйдя из небольшого дворца главы Этой Стороны на Острове, отвел глаза окружающим во избежание ненужных слухов, и прыгнул к Институту.
В лаборатории вовсю обсуждали магический порох. Надо сказать, в отличие от меня Апик и Васиз поначалу особо довольны изобретением не были, плохо представляя, что делать с этим магическим песочком, отнявшим столько времени и сил. То, что я прекрасно понимал, как и где можно применять порох – отнюдь не говорит о моей невероятной гениальности. Как утверждает Мюллер, автор опубликованного в 1780 году "Трактата об артиллерии", порох был известен в Китае в 85 году нашей эры, при этом первое огнестрельное оружие появилось в Европе примерно в четырнадцатом веке. Почти полтора тысячелетия человечество владело секретом изготовления пороха, при этом палить из огнестрельного оружия не начинало.
Так что я ребят понимал отлично. Увидев разброд и шатания, расстройство от изобретения бесполезного с их точки зрения вещества, я решил направить научную мысль в нужное русло и долго объяснял им все тонкости применения пороха, что такое замедлитель, как работает капсуль-детонатор и прочие тонкости военных технологий. Принцип ручной плазмошаровой гранаты тролль ухватил довольно быстро и сразу чуть не бросил нас с профессором, желая отправиться в свою лабораторию и начать экспериментировать. Я же хотел направить научно-инженерную мысль в артиллерийском направлении. Под конец я плюнул на все, подумав: "Всему свое время", и отпустил Апика и Васиза разрабатывать замедлитель, бикфордов шнур и прочие необходимые принадлежности для магического бомбометания.
Закончив с ученой братией, отправился в медицинское общество. Жена Грома, умница и красавица Лайна, приветливо встретила меня в своей вотчине. Мы с ней мило поболтали, я пожаловался врачу на тяжелый характер ее бывшей сокурсницы (принцесса Цвета и Лайна когда-то обучались в одном Институте лекарей, правда на разных факультетах, Жизни и Смерти соответственно). Глава лечащего факультета Института на Острове понимающе меня выслушала, покивав головой, но разговор не поддержала, ловко переведя его на разные текущие дела. Не принято в мире Ворк обсуждать своих непосредственных начальников, некорректным считается. В этом они выгодно отличаются от нас, землян – для любого из моих соотечественников (да и меня это касается в полной мере) перемыть косточки своему шефу – милое дело!
Хотя надо сказать, отношения у Лайны с бывшей женой своего нынешнего мужа (вот как я витиевато умею!) не сложились. Поначалу девушки дружили, но надо сказать принцесса все равно держала некоторую (совсем небольшую) дистанцию со своей не очень знатной подругой. После того, как пути принцессы и воина разошлись, по слухам, девушки еще больше сблизились. Но когда Лайна стала женой Грома – Цвета резко прервала с ней все дружеские отношения. Повторюсь – странный они все-таки народ, эти дамы….Теперь все их общение ограничивалось холодноватым приветствием на светских раутах, да ежемесячным отчетом, который Лайна, как глава местной медицины, давала своей непосредственной начальнице. При этом отношение Лайны к Цвете не поменялось, и наша медицинская глава очень уважала Наместницу Этой Стороны. Впрочем, к Цвете по какой-то необъяснимой причине невозможно было относится как-то иначе.
Честно сказать, забежал я к Лайне не для того, чтобы поболтать и пожаловаться. Доктор готовила мне очень сложный магический эликсир, которым я раз в месяц потчевал Рыжика. Скорее всего, именно благодаря этому мой друг дожил до таких преклонных лет – тринадцатилетний возраст для котов мира Ворк находится далеко за гранью среднестатистической жизни, которая обычно длится лет одиннадцать. Да и в течение всей своей жизни, несмотря на то, что нам пришлось помотаться по миру и побывать в различных историях, оставивших шрамы на моей коже и его шкуре, Рыжик получал какое-никакое медицинское обслуживание, которого остальные коты, живущие в девственных условиях, были полностью лишены.
Завершать телепортационный прыжок рядом с котами мира Ворк не стоило – чутким зверям-ведунам я отвести глаза не мог при всем своем желании. Даже котята, не умеющие связно говорить, посмеивались над моими потугами в этом направлении – хотя и котам отвести мне глаза сейчас очень затруднительно. Так вот – при моем неожиданном появлении коты пугались, а потом обижались на меня, так что я старался без особой нужды в лес к ним не телепортироваться. Взяв у Лайны эликсир для Рыжика, я покинул гостеприимный Институт, отводя всем встречным-поперечным глаза, на всякий случай, чтобы не задерживали. Особо срочные дела на шею не давили (а несрочных все равно всех не переделать), так что я прогулочным шагом (как к коню какому-то к самому себе, любимому, уже отношусь) отправился в кошачий лес.
Заглянув в кузницу Дехора и не застав деловитого огра дома (не иначе опять что-то со своими ненаглядными котиками затеял), я подошел к огромному баобабу, увитому "златой цепью", и позвал своего кота.
"Тут я, тут", – отозвался на мой зов-приветствие кошачий патриарх.
"Спускайся, эликсир принес", – сообщил я.
"Опять лекарства твои противные пить. Не спущусь", – закапризничал Рыжик.
"Ну что ты как маленький. Знаешь же, что не отстану", – заныл я, и передал мыслеобраз зеленого котенка с седой спиной и без единого шрама.
"Ты – мое наказание на старости лет. Умереть спокойно не дадут. Ладно, ладно, спускаюсь уже", – проворчал мой кот.
"Жду, если в течение десяти минут не спустишься – сам к тебе поднимусь. При всем своем прайде будешь у меня эликсир пить", – пригрозил я напоследок.
"И почему я не умер в детстве, ведь столько раз были хорошие шансы…", – напоследок ворчнул Рыжик, и я почувствовал, что он двинулся в путь.
Если раньше мой кот мог спуститься с баобаба за пару минут, то теперь неторопливое шествие из недр кошачьего дома до помпезного крыльца (больше ни у одного прайда на Острове не было баобаба, увитого цепью) могло занять минут десять-пятнадцать. Я, конечно, мог в любой момент подняться в кошачий зеленый дом, но смысла в этом особого не видел – гордый рыжий аристократ отказался бы от любой помощи, так что прилег неподалеку и замер, наслаждаясь редкими минутами отдыха.
Отдых является очень страной штукой. Помню, пришлось мне одно время хорошенечко побегать в неудобных сапогах, да еще вместо любимых носков обертывать ноги тряпкой, называющейся "портянка" – издержки профессии "джисталкер". Кстати, ни для кого не секрет – у мужчин очень необычные отношения с обычным вроде бы предметом одежды, под названием "носки". К примеру – загляните в квартиру любого холостяка, и я твердо уверен – обнаружите эти кусочки материи по всей жилплощади, да и у женатых мужчин основное количество скандалов, споров и трений женами происходит в основном из-за них. Любо жена утверждает, что муж разбросал по жилищу эти вонючие тряпочки только чтобы позлить ее, либо мужчина твердо уверен в том, что он метается по дому в одном носке исключительно из-за происков вредной женщины, которая спрятала второй носок и разбила столь совершенную пару. Возможно, корни мужского отношения к носкам кроются в генетическом ужасе именно перед ношением портянок, которые женщинам, естественно, носить пришлось значительно меньше чем нам, мужикам.
Не о том хотел сказать. Ну, так вот, вернусь к отдыху. Самые острые ощущения счастья посетили меня после одной из первых пробежек в древних армейских сапогах, после того, как сбились портянки. Подставить натруженные ноги солнцу, сбросив ненавистную, тяжелую и неудобную обувь, с неземным удовольствием сдернув с ног болтающиеся непонятные тряпки – что может быть прекраснее? После того, как я приноровился наматывать портянки, такого пика удовольствия уже никогда не достигало, хотя снять с ног любую обувь после долгой ходьбы – дело чрезвычайно приятное. Да и к носкам с тех пор подсознательно испытываю самые теплые чувства.
Спросите, к чему это я? Да к тому, что настоящее удовольствие можно испытать достаточно редко. Как ни странно, по большому счету корни удовольствия лежат в лишениях. Посмотрите на вечно скучающую богему, глушащую себя наркотиками и находящуюся в вечном поиске новых ощущений – видели их кислые лица? Люди ищут удовольствия, при этом постоянно их испытывают, но никакого удовлетворения, как бы это странно ни звучало, не получают. И разве можно сравнить с их вялыми ощущениями восторг человека, напряженно работающего долгие годы – и вдруг вырвавшегося на недельку в отпуск? Обжора, круглые сутки поедающий деликатесы, о вкусе большинства которых он забывает через неделю, никогда не достигнет пика удовольствия от вкуса еды человека, съевшего простое пасхальное яичко после полутора месяцев ограничений Великого Поста.
Ну, так вот, я лежал на травке, ожидая своего друга Рыжика, и при этом испытывал почти неземное удовольствие – только редкие минуты отдыха начинаешь ценить в полной мере.
"Разлегся тут, в моем лесу…" – привычно проворчал Рыжик, незаметно спустившийся с дерева и прилегший рядом.
"Я тоже рад тебя видеть", – улыбнулся я в ответ, и начал почесывать за ухом у тут же блаженно зажмурившегося старика.
"Вот вы, двуногие, в принципе совершенно бесполезные ребята. Но в одном вам не откажешь – пальцы вещица ценная. Обладай коты пальцами для чесания за ушами – вы бы были абсолютно не нужны", – через некоторое время выдал мудрость подобревший патриарх кошачьего сообщества.
"Эликсир? Я его в куриную печенку засунул – ничего и не почувствуешь", – воспользовался я моментом.
"Все равно пахнет не так", – сморщился Рыжик, но лакомство с лекарством величественно проглотил.
"Вот и все, трусишка", – улыбнулся я.
"Знаешь, какая самая популярная сказка сейчас в моем народе? Ее всем котятам рассказывают", – резко сменил тему рыжий мудрец.
"Про то, как великий Вожак в одиночку победил тираннозавра? Так это не сказка, ты его, в самом деле, победил", – предположил я.
"Нет, ту сказку подросткам рассказывают, когда гоняют по лесу. Эту совсем котятам рассказывают", – спокойно ответил Рыжик, и начал рассказ.
Жили-были у одного Вожака три сына. Старший и средний – солидные, обстоятельные коты, думающие только о кошках и охоте. А третий, младший, был совсем не такой – веселый рыжий шалопай. И вот когда Вожаку пришел черед уходить на последнюю, Небесную Охоту, вызвал он своих сыновей.
"Ты, Старший, будешь Вожаком прайда", – сказал отец.
"Да, папа", – ответил старший сын.
"Ты, Средний, будешь Старшим, и будешь заниматься котятами", – сказал уходящий кот.
"Да, отец", – ответил средний сын.
"А ты младший, возьмешь вон того человека", – сказал мудрый Вожак.
После того, как отец ушел на Небесную Охоту, старший и средний сыновья смеялись над рыжим младшим братом, говоря, что ему досталось самое несерьезное наследство. Но человек сделал за кота много дел: победил волколаков, остановил паучье нашествие и даже помог победить тираннозавра. Потом он сделал младшего великим кошачьим патриархом и даже женил его на черной красавице-кошке, которая до того отвергала всех котов в лесу.
"Ну, про кошку они совсем уж загнули", – пробурчал я, когда Рыжик закончил рассказывать сказку.
"Да это не про нас с тобой, это просто сказка. Все и так знают, что двуногие существа бесполезные и беспомощные, разве что пальцы у них хорошие. Сказка придумана для того, чтобы котята над вами не смеялись и любили таких как ты", – завершил рассказ Рыжик.
"У нас такую же сказку рассказывают про котов. Она так и называется – Кот в сапогах", – ответил я, и коротко пересказал Рыжику великую историю Шарля Перро.
"Неправильная сказка", – после некоторого раздумья сказал рыжий умник после того, как я закончил повествование.
"Это почему?" – удивился я.
"Ну, во-первых, очень уж деятелен ваш этот кот. Ни полежать не хочет, ни поесть. Я бы одну куропатку точно сам съел, и столько бегать уж точно бы не стал. Таких котов не бывает", – выдал вердикт рыжий эксперт.
"Ну, соглашусь, пожалуй", – признал я.