Отчаянные усилия привели их в широкую галерею, которая, вероятно, служила контрольной площадкой, судя по рядам смотровых столов вдоль стен. Надежные металлические колонны, гравированные изречениями на бинарике и символами Омниссии, перемежались с пустыми пролетами, в которых обыкновенно сервиторы-контролеры учитывали, осматривали и проверяли доспехи, оружие и прочее военное снаряжение. Над покинутыми пролетами нависали на высоте метров пятидесяти широкие стальные мостки. В сумраке трудно было различить подробности, но космические десантники видели, что мостки покоятся на скошенных подпорках, что позволяло им выдерживать значительный вес.
Через взрывостойкие двери с трех сторон от площадки хлынули сервиторы. Тсу'ган, который прорубился в голову отряда, встретил их яростным боевым кличем. Он отсек одному автомату руку - хлынули искры и масло. Дак'ир в это время развалил другого от грудины до паха. Из разрубленного тела вывалился ком проводов, похожий на внутренности, когда брат-сержант двинулся мимо твари в поисках нового противника. Шедший за ним Ба'кен расплющил останки одним ударом поршневого молота.
Организованное отступление превратилось в свалку. Саламандры сражались группами по двое-трое, прикрывая друг другу спины, обрушивая огонь и ярость на непреклонного врага. Только Пириил дрался в одиночестве. Никто не осмеливался приблизиться к библиарию: неотразимые, смертоносные взмахи его психосилового меча прорубали все, чего касались. Из глаз библиария лился психический огонь, который, словно лазер, пронзал ряды сервиторов, рассекая их механизированные тела. Сжавшийся кулак - и призванный огненный змей с ревом ожил, сжигая автоматы и перекатываясь через них огненным валом.
- Именем Вулкана, отбросьте их! Огнерожденные не сдаются! - закричал Пириил, подбадривая воинов перед лицом неумолимо напирающих сервиторов.
Растратив почти все боеприпасы, многие Саламандры взялись за холодное оружие. У одних были традиционные боевые клинки, похожие на спаты Ультрамаринов, другие вооружились молотами, которые носили в знак почитания кузнеца и приемного отца Вулкана - Н'бела - или как дань уважения самому примарху, первому взявшемуся за это оружие, чтобы разгромить ксеносов, заполонивших тогда Ноктюрн, и освободить планету.
Но честь при всей ее благородной сути сейчас крайне мало что значила: Саламандр постепенно окружали. На расстоянии сервиторы не могли соперничать с десантниками: лишенных дальнобойного оружия автоматов было бы легко одолеть. Однако вблизи дело принимало совершенно иной оборот. Вблизи тяжелые и громоздкие клещи, сверла и молоты сервиторов становились смертельно опасными, так как легко могли пробить силовой доспех. Без передышек отбиваясь от нескончаемого натиска, Саламандры уже могли не надеяться на победу. Если только что-нибудь не изменится…
Сразив очередного сервитора, Дак'ир ощутил приступ фатализма. Несмотря на всю свою подготовку, многочасовые тренировки, постоянное оттачивание навыков и укрепление выносливости, брат-сержант начинал уставать. Саламандры уже несли потери. Брат Зо'тан припадал на одну ногу. У Станга была глубокая вмятина на шлеме, от которой, скорее всего, у него треснул череп. Еще несколько десантников берегли раненое плечо или руку, сражаясь только здоровой рукой.
Тсу'гана неминуемое приводило в ярость, и он разил сервиторов с легкостью, убив вдвое больше, чем любой из боевых братьев. Даже Пириил, несмотря на всю свою психическую мощь, с трудом поспевал за свирепствующим братом-сержантом. Усталость была для Тсу'гана врагом наравне с автоматами. С ней нужно было точно так же сражаться, преодолевать и не поддаваться во что бы то ни стало.
Неудивительно, что Тсу'ган пользовался таким влиянием среди сержантов третьей роты. Но даже его энергия имела предел.
Что-то тяжелое и твердое ударило Дак'ира в неприкрытый левый бок. Броня на ребрах хрустнула, и в голове у Дак'ира точно взорвалось белое солнце. По силовому доспеху заструилась кровь, черная и густая, похожая на масло его противников. В глазах потемнело. Заваливаясь назад, Дак'ир увидел лицо своего убийцы: не знающие жалости глаза смотрели на него поверх рта, скрытого под решеткой речевого устройства, обрамленного мертвенно-бледной кожей. Рухнув на пол, Дак'ир, словно в замедленной съемке, вспомнил магоса из храма и его неотвратимую смерть.
Последние неразборчивые слова магоса обрекли их всех на погибель.
Приглушенный грохот привел Дак'ира обратно в чувство. Он потерял сознание всего на несколько секунд, потом организм закрыл раны, остановил кровь, срастил кости и выделил в мозг эндорфины, чтобы блокировать боль. Дак'ир не умер, и вслед за осознанием этого пришли и другие ощущения.
Наверху, под сводчатым потолком, тьму озарили вспышки, с мостков донеслись хлопки болтерных выстрелов. Им аккомпанировали звуки чего-то более тяжелого: частое "бум-чанк", "бум-чанк" пушки с ленточным боепитанием, лязг гусениц по железу и натужный скрип металлических подпорок.
Даже не успев приказать телу встать, Дак'ир уже был на ногах, снова готовый убивать. Цепной меч, не переставший работать, даже когда сержант упал, нашел новую плоть для своих зубов, когда Саламандр вступил в бой.
Успевая среди рукопашной схватки изредка бросать взгляды наверх, Дак'ир ловил блеск желто-черных доспехов, оскал нарисованного черепа, клыки хищника, намалеванные вдоль конической морды боевого шлема. Пока с обеих сторон хлестал шквал продольного огня, разрывая сервиторов на части, Дак'ира осенило еще одно прозрение. Их спасителями были Астартес.
Зажатые с двух сторон, ряды сервиторов наконец-то начали редеть и отступать. Но не из страха или хотя бы слабенького инстинкта самосохранения - они отступали потому, что их принуждал к этому некий нюанс в управляющей программе. Емек позже выдвинул версию о том, что потери, которые понесли сервиторы от совместных действий космодесантников, стали угрожать минимальной производительности корабля-кузницы и это условие, закрепленное в фундаментальных понятиях механикусов, отменило все прочие и стало причиной их капитуляции. Сервиторы просто опустили свои инструменты, развернулись и ушли. Некоторых убили при отступлении - последние капли жажды боя еще не выветрились из бурлящей крови Саламандр. Но большая часть сервиторов ушла невредимой, с трудом волочась обратно к дремотному ожиданию хозяйского зова снова приступить к работе. Но они никогда больше не дождутся этого приказа, ибо, Дак'ир теперь был в этом уверен, магос из восьмиугольного храма был последним магосом на "Архимедес Рексе".
Когда стихли болтеры таинственных Астартес, пропали и отсветы дульных вспышек и наверху вновь воцарилась непроницаемая тьма. Дак'ир собрался было воспользоваться спектральным зрением, чтобы проникнуть сквозь мрак и получше разглядеть незнакомцев, но решил подождать, когда с мостков раздался лязг тяжелых шагов. Подъемники, установленные парами с обоих концов каждого мостка, опустили незнакомых космодесантников на уровень контрольной площадки, где Саламандры впервые смогли ясно разглядеть неожиданных союзников. Дак'ир оказался прав: это действительно были космические десантники - десятеро, разбитые на два боевых звена, которые снова объединились, когда подъемники с тяжелым стуком коснулись палубы, плюс технодесантник, управлявший потрепанной в боях мобильной орудийной установкой. Боевая машина громыхала на ходу гусеницами из стальных пластин с подкладкой из вулканизированной резины. Ее зауженная конструкция идеально подходила для тесных коридоров корабля механикусов, из-за которых брат Аргос не смог принять столь необходимого, как оказалось, участия в операции. Стандартная шаблонная конструкция, или СШК, как ее еще называли, - две спаренные автопушки с модифицированным ленточным питанием - походила на модель, которая использовалась между Ересью и Эрой Отступничества. Схожая по сути с "Громобоем" Космодесанта, установка вдобавок несла совмещенные признаки мобильных орудийных систем "Тарантул" и "Рапира", которые Адептус Астартес не использовали уже многие тысячелетия. Образец, представший перед Саламандрами, был явно построен на архаичной схеме.
Сами космодесантники выглядели не менее архаично. Большинство было облачено в силовые доспехи Марк-VI "Корвус", окрашенные в желтый цвет, с черной кирасой и генератором и крупными заклепками на левом наплечнике. Нагрудники доспехов на месте имперского орла несли только восьмиугольную защелку в отличие от современных комплектов Марк-VII "Аквила". Каждый без исключения доспех был покрыт многочисленными щербинами и заплатами. Следы суровых сражений, похоже, носились ими как почетные отметины - с гордостью, точно так же, как Саламандры носили свои выжженные шрамы. Это была броня, сделанная на совесть, - но доказательством тому служила не превосходная ковка или исключительная надежность, а скорее то, что доспехи эти повидали сотни, может быть, тысячи побед и были пересобраны и перекованы так, чтобы еще повидать новые.
Болтеры тоже были необычными. Удлиненные приклады с более широким плечевым упором были устаревшей версией Марк-Vb "Годвин" Саламандр, если не учитывать ноктюрнских усовершенствований. С барабанным магазином и сарисой - зазубренным, похожим на штык клинком под стволом, болтеры Астартес в желтых доспехах очень походили на устаревшее оружие, место которому разве что в музее.
Но сами воины были тертыми ветеранами, все до единого. У них не было кузниц и технического мастерства Саламандр. Они редко получали новые припасы и снаряжение. Они знали только войну и вели ее столь неустанно и непрерывно, что снаряжение их было изношено почти до предела. Когда командир Астартес вышел вперед - почетные знаки указывали, что это сержант, - и протянул руку, на Дак'ира снизошло последнее прозрение: это и были те незваные гости на борту "Архимедес Рекса".
- Я сержант Лоркар, - заговорил Астартес в желтых доспехах скрипучим шепотом, - из Злобных Десантников.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
I
Злоба
- Брат-сержант Дак'ир, третья рота Саламандр, - представился Дак'ир, оказавшийся перед сержантом Лоркаром. После секундного замешательства он сжал запястье космодесантника в воинском приветствии и благодарно кивнул.
- Саламандр? - переспросил Лоркар, словно только сейчас их разглядев. - Из Первого Основания? Это огромная честь для нас.
Злобный Десантник склонил голову, затем отступил назад, чтобы снять шлем. Его боевые братья просто стояли и смотрели.
"Что-то с ними не то", - подумалось Дак'иру. Злобные Десантники, казалось, нервничали. Все показное дружелюбие Лоркара, вся его почтительность выглядели наигранно, точно его тяготила неожиданная компания.
Отсоединив замки горжета, Лоркар снял шлем и сунул его под мышку. Шлем был такой же исцарапанный и побитый, как и остальные доспехи сержанта. Большая часть желтой краски облезла, обнажив керамит. Металл шлема покрывали черные косые полоски в сочетании с желтыми - знак, обычно предупреждающий об опасности, - которые, как предположил Дак'ир, указывали на ветеранский статус Лоркара. Суровое лицо десантника только подкрепило его догадку.
В надбровье сержанта Злобных Десантников блестели два платиновых штифта за выслугу лет. Кожа на лице была темной и грубой, словно грязь сражений и кровь врагов въедались в нее столетиями. Подбородок, щеки и скулы покрывала сетка шрамов - настоящая карта перенесенной боли и памятных войн. Волосы Лоркара были обрезаны коротко и небрежно, будто их состригли, особенно не заботясь об аккуратности и явно без помощи слуги. Но больше всего поражали его глаза: пустые и холодные, точно привычные к убийствам и не знающие сострадания и заботы. Дак'ир видывал куски кремня, которые выглядели теплее, чем глаза Лоркара. Не желая показаться невежливым, Дак'ир тоже снял шлем и прицепил его к магнитному замку на поясе. Дрожь изумления пробежала по лицу Лоркара, передавшись его товарищам, когда сержант впервые увидел лик Саламандра.
- Твои глаза и кожа… - начал он. На какой-то миг Дак'иру показалось, что рука Лоркара пытается нащупать болтер, висящий сбоку на ремне. Движение было явно неосознанным. Без сомнения, Злобные Десантники никогда прежде не встречали Астартес с меланохроматическим дефектом.
- Такими нас сделал наш примарх, - невозмутимо пояснил Дак'ир, чувствуя неприятие своих братьев, и нахально встретил взгляд Лоркара своими горящими красными глазами.
- Конечно… - Плохо скрытое подозрение на лице Лоркара могло означать что угодно, но только не удовлетворенность объяснением.
Наступившее неприятное молчание нарушил голос Тсу'гана:
- Злобные Десантники, значит? Считаешь, что злоба приносит пользу в бою, брат?
Лоркар повернулся к сержанту Саламандр, который явно издевался над ним.
Тсу'ган решил, что ему не нравится, как их новообретенные "союзники" пялятся на Дак'ира. В их поведении сквозили отвращение и неприятие. Но он вмешался не ради игнейца - его презрение к Дак'иру гнездилось слишком глубоко, - он вмешался потому, что неуважение Злобного Десантника бесчестило всех сынов Вулкана, а этого Тсу'ган стерпеть не мог.
- Ненависть - самое надежное оружие, - ответил Лоркар со всей серьезностью. В первое слово сержант вложил столько силы, что, умей оно убивать, Тсу'ган тут же отдал бы концы внутри своих доспехов. - Ты здесь командир, Саламандр?
- Нет, - резко ответил Тсу'ган, его язвительный тон теперь превратился в откровенно агрессивный.
- Эта честь принадлежит мне. - Из рядов Саламандр выступил Пириил. Его голос и манеры как никогда были полны власти и уверенности.
- Варполюб! - донеслось шипение одного из Злобных Десантников. Десантник был вооружен спаренным комбиболтером и носил боевой шлем с клювастым рылом, похожим на пасть акулы благодаря нарисованным с обеих сторон зубам.
Лоркар вмешался прежде, чем разыгралось обещанное тоном Тсу'гана насилие.
- Простите брата Немиока, - обратился он к Пириилу, который никак не отреагировал на слова десантника. - Мы не привыкли, чтобы библиарии командовали, - объяснил Лоркар довольно неуклюже. - Злобные Десантники по-прежнему придерживаются некоторых догматов, принятых еще на Никее.
- Этого устаревшего свода эдиктов примерно десятитысячелетней давности, созданного советом, который предстал перед судом еще до того, как ваш орден даже был сформирован, - парировал Тсу'ган по-прежнему вызывающим тоном.
- Общение с варпом смертельно опасно, - вмешался Пириил. - Я понимаю вашу настороженность, сержант Лоркар. Но могу вас заверить, что я полностью владею своим даром, - заявил библиарий, стараясь разрядить ситуацию и отложить обмен оскорблениями, прежде чем они перерастут в угрозы, а угрозы - в насилие. - Полагаю, мы задержались здесь уже достаточно долго?
- Согласен, - ответил Лоркар и бросил мрачный взгляд в сторону Тсу'гана, перед тем как снова надеть шлем. Затем замер на мгновение, едва заметно склонив голову, вслушиваясь в какие-то неслышимые указания. - Дальше нам лучше идти вместе, - наконец сказал он, оторвавшись от своих бесшумных переговоров. - Сервиторы в этой части корабля сейчас бездействуют, но мы не знаем, как долго это продлится и с какими еще защитными системами нам придется столкнуться.
Затем Лоркар развернулся, и его воины расступились перед ним, словно воды желтого моря, пропуская сержанта.
- Хуже, чем Храмовники, - буркнул Ба'кен Емеку, который тут же порадовался, что под шлемом не видно его усмешки.
Но Дак'ир не видел здесь ничего смешного. Встреча со Злобными Десантниками вывела его из душевного равновесия. Держались они с таким видом раздраженного превосходства, точно считали себя единственно достойными звания "космический десантник". Однако здесь они столкнулись с одним из орденов-прародителей. Такой факт было тяжело опровергнуть даже самым упертым. У них были какие-то свои тайные планы, в этом Дак'ир уже не сомневался. И если планы эти пойдут вразрез с заданием Саламандр, то драка наверняка не заставит себя ждать.
Путь в глубины "Архимедес Рекса" проходил по большей части в молчании. Прежде чем Саламандры последовали за Злобными Десантниками, брат Емек осмотрел раненых, используя свои базовые навыки медицины, и объявил все раны незначительными, а пациентов - годными к дальнейшим боевым действиям. К счастью, они больше не встретили никаких защитников корабля-кузницы. Похоже было, что Лоркар не ошибся: сервиторы вернулись в режим спячки.
Дак'ир сидел у железной стены в каком-то огромном складе. Склад был заставлен множеством металлических ящиков, ящичков и барабанов с боеприпасами - и все они были уже обчищены. Дак'ир сидел на одном из таких пустых ящиков, методично проводя ритуалы ухода за оружием и время от времени поглядывая на технодесантника, который при помощи пробойника и прометиевой горелки пытался взломать запертую взрывостойкую дверь, препятствующую их дальнейшему продвижению вглубь корабля-кузницы. Это была первая преграда, которая не открывалась с пульта управления или операторского планшета. И это значило, что за ней начинается центральная часть корабля.
Другие Саламандры были заняты тем же, чем и сержант. Как только помещение было проверено и взято под охрану, многие сняли шлемы, пользуясь возможностью избавиться от душной тесноты, хотя бы и всего на несколько минут. Что до Злобных Десантников, все свои чувства, вызванные созерцанием лиц Саламандр, они держали при себе. Пириил молча медитировал с закрытыми глазами, накапливая резервы психической энергии и возводя ментальные барьеры, чтобы защитить себя от одержимости демонами. Тсу'ган нетерпеливо шагал из стороны в сторону, ожидая, пока технодесантник закончит свое дело. Дак'ир узнал, что этого Астартес зовут Гаркейн, но это было все, что поведал о себе неразговорчивый технодесантник.
Они уже отклонились от маршрута, проложенного Емеком. Сержант Лоркар с уверенностью заявил, что он со своим боевым звеном пытался пройти там, но путь оказался блокирован. Гаркейн проложил на карте другой маршрут, которым они теперь следовали. Тсу'ган сопротивлялся дольше всех, но приказ Пириила заставил его повиноваться.
- Мы уходим от мостика, - шептал Емек Дак'иру, одним глазом следя за собратьями в желтом. Брат Емек был единственным, кто не занимался чисткой оружия, потому что тратил свое время, проводя беглый осмотр раненых братьев. Он задержался возле Дак'ира, чтобы перекинуться с ним парой слов, не привлекая особого внимания.
- Не знаю, зачем они здесь, но только не затем, чтобы узнать, что произошло с кораблем или искать выживших. Я подумал, что вам стоит это знать, брат-сержант, - прибавил он и вернулся к осмотру раненых.