Брент ничего не ответил. Он просто сидел на прежнем месте, глядя на изменчивую игру света на поверхности воды. Нет никакой нужды продолжать, решила Имбресс.
Но почему-то продолжила рассказывать.
- Я выросла в Аторе, Каррельян, это далеко, и я сомневаюсь, что вам известна моя семья. Мой отец сделал свое состояние, торгуя тканями. На тканях можно заработать гораздо больше денег, чем вы думаете. Состояние не такое, как у вас, конечно, но вполне достаточное для того, чтобы мой отец начал копить разные вещи.
На краткий миг вместо вод Лесной Крови перед мысленным взором Елены появилась река Раммюн, которая текла рядом с поместьем ее отца. Весной она бурлила неподалеку от ухоженного парка с подстриженными кустами и пустыми бельведерами, с изъеденными временем статуями, стоявшими, словно отшельники, среди зарослей миртов и азалий, единственных друзей маленькой девочки.
- Именно это и делал мой отец, Каррельян. Он копил разные вещи. Дома, лошадей, экипажи, жену, двух дочерей, полдюжины любовниц. Полагаю, несколько внебрачных детей. Жена умерла, он завел другую. На самом деле они обе умерли, а со временем умер и он. Я оставила сестру управлять поместьем - у нее для этого более подходящий характер, чем у меня, - и уехала в Прандис.
Брент оторвал взгляд от реки и был немного удивлен выражением лица Имбресс. Горечь?
- Я не понимаю, - честно признался он.
Имбресс кисло улыбнулась.
- Я и не думала, что вы поймете.
Брент снова уставился на воду. Довольная тем, что разговор окончен, Имбресс обратила взгляд на запад, но тут, к ее немалому удивлению, Брент заговорил снова.
- Касательно предложенной вами сделки, - негромко произнес он. - Вы получите то, что хотите. Мадх будет первым.
Женщина с удивлением обернулась. Она не думала, что Каррельян может чем-то удивить ее. Во всяком случае, не до такой степени.
Видимо, где-то в глубине души этот человек все же сохранил некое представление о чести. Или, возможно, он хотел ее как женщину и решил, что это единственный способ. Но все это не имело значения, помощь Брента была нужна, как воздух. Она примет ее… а о последствиях подумает тогда, когда придет необходимость.
- А я даю слово вам, - наконец ответила Елена. - После Мадха - Хейн.
Брент молча покачал головой, и она вдруг заметила, что у этого человека печальные глаза. Второй раз за день он удивил ее.
- Мадх первый, но Хейн по-прежнему мой. Только мой.
Мадх первый, Хейн за ним - такой порядок езды установился за то время, что эти двое путешествовали по Улторнскому лесу. Коса Красотки в некоторых местах была достаточно широка, чтобы рядом могли ехать двое, но Мадх и Хейн ни разу даже не попытались изменить установившийся порядок, поскольку им было совершенно нечего сказать друг другу. В конце концов, только Мадх знал эту тропу, и потому ехать первым имело смысл именно ему, но для индорца не это являлось основной причиной. Просто Мадху не хотелось лицезреть своего подручного хотя бы на мгновение дольше, чем это было необходимо. Он изо всех сил старался не замечать убийцу, так что иногда ему почти удавалось поверить, будто он скачет по Косе Красотки в одиночестве, точно так же, как несколько месяцев тому назад он ехал в Чалдис.
Единственным недостатком подобного расположения являлось то, что ему приходилось терпеть крайне неприятное присутствие Хейна за спиной. Интуиция Мадха подсказывала: убийца, вынужденный столь долго смотреть на чью-либо спину, мог не устоять перед желанием вонзить в нее кинжал. Но Мадх также знал, что наемник сумеет противостоять подобному желанию, и не только из-за своей жадности, - Хейн был напуган. Конечно, он скрывал свой страх, тщательно загнав его в самую дальнюю щель своей души, окутанной саваном садизма и порочного юмора. Только такой опытный знаток людей, как Мадх, мог разглядеть хорошо замаскированную уязвимость Хейна. И как бы убийца ни пытался скрыть свое состояние, оно давало о себе знать: Хейн боялся леса. Сперва убийца казался вполне довольным, но вот уже на протяжении двух дней, с тех пор как они услышали сначала пробуждение Друзема, а затем треск с корнем выдираемых деревьев и страшный грохот, когда монстр обрушил башню Хаппар Фолли, Хейн жил с осознанием, что с некоторыми обитателями Улторна не справиться при помощи его жалких кинжалов.
А Хейн, по сути, ничего еще и не знал об ужасах, скрывавшихся в чаще леса.
На протяжении всего пути Мадх мысленно скользил между деревьями, прочесывал траву, выискивая признаки дремлющего сознания древних монстров. Похороненные, как Друзем, спрятавшиеся в пещеры, покрытые мхом, залегшие на дно прудов, погруженные в долгую спячку, но живые, эти чудовища цеплялись за свое тусклое существование. Без могучего потока магии, свободно распространявшейся в мире до Принятия Обета, большинство из них были обречены оставаться лишь жалкими тенями, которые с каждым уходящим веком становились все более расплывчатыми, постепенно превращаясь в легенду. Но другие, подобно Друзему, сохранили частицу прежней мощи, и их надо было только пробудить - кровью или заклинанием, произнесенным там, где они могли поймать добычу в ловушку и устроить пир.
Время от времени Мадх размышлял о том, что в драгоценном камне, спрятанном у его бедра, заключена вторая жизнь всех этих ужасных тварей. От этой мысли маленькие волоски на руках вставали дыбом. Мысль настораживала, но одновременно и возбуждала. Теперь, когда в распоряжении Индора окажутся чалдианские Фразы, с помощью которых можно нарушить Принятие Обета, Чалдису придется соглашаться на практически любые требования. Даже теоретическая возможность того, что Индор пустит Фразы в ход, являлась козырной картой, которую королевский дом Джурин - и Сардос - смогли бы разыгрывать до конца своих дней.
Легкая улыбка промелькнула на губах Мадха. Только это и выдавало торжество, переполнявшее его душу, иного Мадх себе не позволил, хотя даже наемник не мог увидеть его лицо.
- Мы не можем ехать быстрее?
Мадх вздохнул. Он объяснял это Хейну каждый день, но убийца принадлежал к тому типу людей, которые не могут чувствовать себя счастливыми, если они не убивают и не жалуются.
- Если мы пустим лошадей галопом, - устало сказал Мадх, - то в конечном итоге только потеряем время. Самый быстрый способ передвижения по Улторну это равномерная, спокойная езда. И способ, кстати говоря, наиболее безопасный. Если мы будем ехать ровным шагом, я смогу избежать опасностей впереди и перегнать те, что остались позади.
Нахмурившись, Хейн стегнул лошадь длинными кожаными поводьями и быстро поравнялся с Мадхом.
- Какие еще опасности позади?
- Возможно, Каррельян и прочие. Убийца скрипнул зубами.
- А я-то думал, что твой пушистый любимец там, сзади, присмотрит за ними.
Мадх пожал плечами.
- Не исключено, Друзем так и сделал. По крайней мере, я полагаю, что он убил хоть кого-то из них. Прошло немало веков, и эманации его голода распространялись на много миль вокруг - для тех, у кого есть мозги, чтобы это обнаружить. А Хазард и его дружки отнюдь не безмозглые, и, что меня тревожит гораздо больше, там, в Хаппар Фолли, я чувствовал присутствие магии. Хазард не маг, равно как и та надоедливая шпионка, которая его сопровождает. Следовательно, к этой компании присоединился кто-то еще. После твоей последней встречи с магом, я полагаю, ты не слишком-то рвешься к следующей.
Хейн припомнил свой поединок с Таремом Селодом, и морщины у него на лбу стали глубже.
- Почему бы тебе не послать одного из своих отвратительных мелких приятелей назад, чтобы разузнать, как там дела у наших преследователей?
Улыбка опять появилась на губах Мадха. Он подумал, что если Хейн настолько ненавидит гомункулусов, может, стоит после возвращения малышей из разведки заставить их подольше побыть рядом с ним?
- Гомункулусы приносят больше пользы, когда обследуют дорогу перед нами, - сухо произнес Мадх. - Или ты предпочел бы наткнуться на кого-нибудь из дальних родственников Друзема? Пока мы продолжаем двигаться, нам нечего опасаться чалдианцев, даже если им всем удалось ускользнуть от древнего монстра. Я заманил их в Хаппар Фолли в основном затем, чтобы выиграть время, и мне это удалось.
Не в состоянии подыскать какой-нибудь достойный ответ, кроме ругательства, Хейн позволил лошади пойти шагом и отстал от индорца. Этот медленный темп являлся для Хейна пыткой, больше всего убийце хотелось пустить свою лошадь бешеным галопом.
Он кинул взгляд в сторону, где среди широких дубовых листьев его острые глаза заметили какое-то движение… но там ничего не оказалось. Только проклятый лес, который, похоже, никогда не кончится, вечно будет наблюдать за ним, чего-то ожидая.
Хейн стиснул зубы и сосредоточился на тропе, лежавшей перед ним. Он в сотый раз подумал о том, что все было бы и вполовину не так худо, если бы им не пришлось поспешно покидать Белфар, в результате чего он не успел раздобыть побольше веридина.
Кэллом Пелл присел на корточки, сначала он изучал взглядом, а затем провел пальцем по следам подков, тянувшимся на запад.
- Мы догоняем? - с надеждой спросил Марвик.
С исчезновением Брента вор растерял большую часть своей жизнерадостности, чего и опасался Кэллом Пелл. Чувство юмора Марвика просыпалось теперь только изредка, да и то было несколько вялым. В какой-то степени его пригрели Каладоры, пытаясь заполнять время светской беседой. Но, похоже, им не удалось развлечь беднягу. После исчезновения друга Марвик затих и полностью сосредоточился на погоне.
Пелл опять провел пальцами по следам, оставленным Мадхом и жалея, что он не может хотя бы дать точный ответ на вопрос Марвика. Это тоже послужило бы слабым утешением, но тем единственным, которое мог предложить Пелл.
- Не могу сказать, - наконец вздохнул следопыт.
У Марвика опустились плечи, словно эти слова означали поражение.
- След, - объяснил Пелл, - это не часы и не записка, оставленная теми, за кем вы гонитесь. "К вашему сведению, мы прошли здесь через полчаса после восхода солнца". Я смотрю на следы, чтобы определить, насколько отчетливы их края, как сильно их сгладил или стер ветер. Эти следы были оставлены от семи до девяти часов назад. Возможно, мы наверстали час, а может, и потеряли его. Может быть, мы идем ровно с той же скоростью. Удовлетворись этим, Марвик, потому что никто не смог бы определить это точнее.
Марвик вернулся к своей лошади. Глаза вора наполнились тоской, но тут его остановила Миранда, тихо окликнув по имени. Большую часть утра она провела, глядя на небо, словно погрузившись в сны наяву или разглядывая лес. Но теперь чародейка опять казалась собранной и внимательной.
- У меня есть информация, которая может вас заинтересовать, - объявила Миранда. Марвик совершенно не представлял, какую новость она припасла для него. Женщина даже не слезала с лошади, чтобы изучить следы, как сделали остальные ее спутники. Она просто сидела на лошади, принадлежавшей раньше Бренту, и смотрела на облако. - Я нашла Каррельяна и Имбресс, - просто сообщила она.
Головы мужчин тут же повернулись к ней.
- Или, вернее, мне следовало сказать, Мышка нашла их. Это моя вина, что она не обнаружила их раньше. Я посылала сову обыскивать лес, а надо было пролететь над рекой. Они построили плот и уже обогнали нас на сорок лиг вниз по течению.
На мгновение Марвик просто застыл на месте, пораженный услышанным. Затем он моргнул и запустил руки в жесткую шевелюру цвета морковки, словно пробуждаясь от сна.
- Они в безопасности? - быстро спросил он.
- На данный момент - да, - ответила женщина, наблюдая за тем, как вздох, который копился два дня, наконец сорвался с губ Марвика.
- Что ж, - пробормотал Марвик, матушка всегда говорила, что чем уродливей сорняк, тем труднее его выдернуть. И я думаю, она была права.
Вор взлетел в седло, на его губах в первый раз за последние два дня опять появилась знакомая кривая ухмылка.
- Давайте двигаться дальше, - предложил он. Но Кэллом Пелл с минуту помедлил, прежде чем усесться на спину Одноглазого.
- Может, - неловко поинтересовался лесник, - вам стоило бы послать эту вашу сову вперед, на поиски Мадха? Тогда бы мы более точно знали, где он находится.
Но Миранда покачала головой.
- Боюсь, это невозможно, - сказала она, не утруждая себя объяснением, сколько опасностей таило бы в себе подобное задание. Маг моментально распознает помощницу чародейки… а если ему удастся поймать ее, он способен сотворить ужасные вещи. Но даже не это являлось главным соображением. У совы имелась другая, более важная работа.
- Я могу общаться с Мышкой только на ограниченном расстоянии, объяснила Миранда. - Когда я в последний раз говорила с ней, она уже находилась на самой границе моего восприятия. Еще тогда птица спросила, нужно ли ей вернуться, или она должна следовать за нашими друзьями по реке. Я предпочла последнее. Теперь я могу не получить вестей от Мышки несколько дней.
Кэллом Пелл кивнул, и маленький отряд двинулся в путь, пребывая в гораздо лучшем расположении духа, чем после отъезда из Хаппар Фолли. Вновь вокруг них замелькали бесконечные дубы и ивы, а впереди - нечеткие следы Мадха.
На следующее утро, когда Брент и Имбресс проснулись, их ждал еще один недавно убитый заяц.
18
Небо оказалось ярко-синим и необъятным, Елена Имбресс уже успела забыть, каким необъятным оно может быть. Путешественники провели десять дней на реке Лесная Кровь. Десять дней темные воды несли их под еще более темными деревьями, которые словно сговорились задушить реку огромными, нависающими арками ветвей. Десять дней борьбы с течением при помощи тонких шестов и рук. Десять дней постоянного внимания, дабы избежать подводных скал и валунов, возникавших на поверхности. Десять дней, когда над головой лишь изредка мелькал клочок неба, да и тот обычно служил признаком приближавшегося водопада. Они продолжали плыть по Лесной Крови, хотя впереди уже слышался его шум. Чуть задерживаясь на краю скалы, вода с ревом падала вниз, и Елена каждый раз ждала момента, когда она опять увидит над собой нависшую листву Улторна, потому что это означало благополучное преодоление очередного препятствия. А затем наступали часы тяжелейшего труда - путники выводили весьма несовершенный плот к более низкому берегу и вновь оказывались под покровом деревьев.
Но теперь, через десять дней, над ними опять сияло небо.
День за днем в Лесную Кровь вливались притоки - ручейки и речушки, которые поглощались рекой и в общем потоке неслись к Циррану. С каждым притоком Лесная Кровь становилась шире, а лес чуть отступал от ее берегов. И от этого Бренту и Елене стало легче дышать. Они не доверяли Улторну, из которого дважды на них вываливалось нечто. Однажды это был медведь или какой-то его родственник, только гораздо крупнее, с темными злобными глазами. Второй раз, пять дней назад, появилось что-то еще более неприятное: большое, серое, четвероногое. Оно выпрыгнуло из-за деревьев, плюхнулось в реку, подняв целый фонтан воды, а затем, когда течение проносило их мимо, из воды на путников оскалились две голодные пасти.
После этого приключения они стали спать на воде, дожидаясь спокойного участка реки, где можно было привязать плот к дереву или выступающей скале. Они так и не узнали, не спасла ли им жизнь подобная тактика. Но одно можно было сказать наверняка - с каждым днем спины и шеи по утрам у них болели все сильнее. Но мужчина и женщина ежедневно находили еду, посланную им Таинственным Провидением. Они приближались к берегу только для того, чтобы приготовить завтрак, оставляя часть мяса для холодного обеда или ужина, ели они прямо на плоту. Путешественники поняли, что некоторую безопасность обеспечивает только высокая скорость передвижения, следовало проскакивать мимо лесных берегов, до того как их обитатели узнают о присутствии людей. И скорость означала не только безопасность. С каждым днем партнеры с мрачным удовлетворением замечали, что продвинулись дальше, чем Мадх и Хейн, они давно перегнали врагов, и теперь у них останется достаточно времени, чтобы найти Косу Красотки. Достаточно, чтобы устроить засаду.
Идея засады, решение покончить с врагами в Улторне весьма беспокоило агента разведки. Елена не могла не понимать, что в лесу найдутся и другие существа, гораздо более хищные, чем она, которые тоже устроят засаду, только на нее самоё.
Но в то утро страхи покинули женщину. Лесная Кровь расширилась еще больше, а затем разделилась на десяток маленьких речушек, разливавшихся и вновь возвращавшихся в свои берега, образовав небольшую дельту шириной в четверть мили. Кроме черных дубов и ив появились заболоченные травянистые поляны и невысокие раскидистые кустарники. Здесь царили вода и небо, и Улторну ничего не оставалось, как бессильно отступить. В это утро река выглядела почти приятной.
Внезапно Елена вздрогнула, обнаружив, что, усевшись по привычке в позе лотоса в передней части плота, она напевает. Женщина поспешно оглянулась на Каррельяна и с изумлением обнаружила, что он и не думает ухмыляться. Мужчина лежал на спине. Его сапоги стояли рядом, а ноги свешивались в воду с края плота. Он смотрел вверх, так же, как и она, завороженный бескрайним синим небом и перистыми облаками над головой. Ни один из них не рассчитывал снова увидеть такое небо.
Чувствуя немалое облегчение, Елена опять уселась лицом к западу. На самом деле, не без удивления отметила агент разведки, уже какое-то время Каррельян ведет себя просто безупречно. Не то чтобы очень дружелюбный и, уж конечно, не слишком разговорчивый, Брент был все так же сосредоточен на своей цели, как и она - на своей, но он остро чувствовал, что с каждым шагом приближается к Хейну, и осознание этого изгнало горечь из его речей.
- Пожалуй, нам скоро надо будет высаживаться на берег, - вслух подумала Елена.
Брент перевернулся на живот и взглянул вперед. Внезапно пелена холодного и густого тумана, поднимавшегося не больше чем на пару футов над водой, заволокла Лесную Кровь, и солнцу никак не удавалось разогнать его, хотя над головой виднелась дымка, появлявшаяся только в жаркие дни. Возникало забавное, но не очень приятное ощущение - туман прикасался, как будто целуя, к рукам и ногам, оставляя на них влажные пятна, а солнце старалось пробиться сквозь него, словно ревнивая жена, которая пытается уничтожить следы чужого присутствия. Странно, что такое жаркое солнце не могло уничтожить густую пелену тумана, но в Улторне все было странным.
Из-за тумана Брент не мог разглядеть вдали Цирран, но ему казалось, что он слышит шум реки, плеск быстрой воды, полускрытый мирным мурлыканьем Лесной Крови. Он догадывался, что по сравнению с Цирраном Лесная Кровь покажется тихим ручейком. Цирран слишком быстр и вероломен, чтобы они могли плыть по нему на потрепанном плоту. Кроме того, хотя Бренту и нравилась скорость, с которой они передвигались по реке, теперь им следовало соблюдать осторожность. Что толку нестись сломя голову по Циррану, если он пронесет их мимо Косы Красотки, а они об этом даже не узнают? Как только путешественники увидят большую реку, придется выбираться на берег и лесом идти на юг.