- Нет, - ответил Деррег. - Это голоса духов, что служат Оракулу и стерегут дорогу, но для нас они безвредны. Они просто сбивают тебя с толку. Не слушай их.
Варра сглотнула, кивнула, и перестала обращать на голоса внимание. Скоро она утратила всякое чувство направления. Проход был лабиринтом, а голоса духов притупляли её чувства, затуманивали разум. Мгновения тянулись с болезненной медлительностью. Она попыталась силой воли оттянуть рождение своего ребёнка.
Рождение ребёнка Эревиса.
Ребёнок, твердили голоса. Ребёнок.
Она зажмурила глаза, задумавшись, где сейчас Эревис, в безопасности ли он. Он покинул её, чтобы спасти друга, и она смирилась с этим, но всё равно скучала по нему, и всегда будет скучать. Она надеялась, что у него всё хорошо, но в голове эхом звучали слова Деррега. Ордулин - мёртвая земля. Сембии нет.
Как это могло случиться так быстро?
- О боги, - прошептала она, догадавшись. Это казалось невозможным, и всё же…
- Что случилось? - спросил Деррег.
- Какой сейчас год? - задала она вопрос срывающимся голосом. Она собралась с силами, ожидая ответа. Стук сердца отдавался в ушах.
- Год? - отозвался Деррег. - 1450 по Летосчислению Долин.
Ребёнок задёргался внутри и она вскрикнула.
Ребёнок идёт, сказали голоса.
- Ты в порядке? - спросил Деррег.
Она кивнула, когда одна боль прошла, уступая место другой.
1450.
Как могло такое случиться?
Семьдесят лет для неё пролетели за несколько мгновений. Она боролась с этим осознанием, но потерпела поражение. Это казалось невозможным. Её ребёнку исполнилось семьдесят лет ещё до его рождения.
Она начала плакать, не от боли, но от скорби по всему тому, что она утратила, по тому, что оставила позади.
- Как такое может быть? - прошептала она, и ответа не было.
Если Деррег и услышал, он тоже не стал ничего отвечать.
Они вырвались из тумана, оставляя голоса духов позади. Полными слёз глазами она следила, как последнее сверкающее серебро солнца скрывается за горами на западе, смотрела, как длинные тени от горных вершин протягиваются по равнине. И без того скудный свет сменился полной тьмой. Они достигли лесистой долины. Среди деревьев стояло простое каменное аббатство.
* * *
Голова жреца появилась у неё между колен. Его редкие волосы прилипли к бледному, в старческих пятнах черепу. В блеклом свете фонарей на его щеках залегли тени.
- Чтобы спасти ребёнка, ты должна начать тужиться, когда я скажу.
- Медленно вдыхай и выдыхай, - сказала повитуха.
Варра сглотнула, кивнула. Удары сердца звучали в ушах. Схватки окутали её таз болью. Она закричала, и тучная повитуха, заморгав, вытерла новую лужу крови и выбросила несколько простыней в окровавленную кучу на полу.
- Я хочу пить, - сказала Варра.
- Почти, - произнёс жрец, который даже не слышал её, вглядываясь внутрь её тела и пытаясь спасти её дитя.
- Сделай что–нибудь! - сказал Деррег откуда–то позади Варры. - Ей слишком больно.
Он не покидал её с тех пор, как привёл в аббатство.
- Мы делаем всё, что можем, Деррег, - сказал жрец резким от напряжения голоса.
- Делайте больше! - сказал Деррег.
Варра сосредоточилась на дыхании, глядя в сводчатый потолок. Весь её мир сжался до её таза, родового канала, и ребёнка, которого она должна была вскоре родить на свет. Но от боли спасения не было. Её зрение затуманилось. Она боялась, что будет слишком слабой, чтобы тужиться, когда скажет жрец. Она боялась, что никогда не увидит своё дитя.
Она закричала снова, когда жрец проделал что–то с ребёнком внутри неё, и живот пронзило кинжалом.
- Доставай младенца! - сказал Деррег, и от напряжения его голос был надломлён.
Жрец поднял голову между ногами Варры, посмотрел сначала на неё, потом на Деррега.
- Я не могу. Он умирает. Пуповина…
Он умолк, но от этих слов Варра почувствовала пустоту внутри.
- Нет, - сказала она, и по щекам потекли слёзы. - Нет.
Жрец посмотрел на неё с мягким, сочувственным выражением.
- Мне так жаль.
- Ты плохо стараешься, Эрдан! - сказал Деррег, и она услышала, как он зашагал к жрецу, хотя по–прежнему оставался позади Варры, вне поля видимости.
Тихий голос жреца оставался спокойным.
- Я сделал всё, что мог, Деррег. Мы должны… предпринять некоторые шаги, чтобы у женщины был шанс.
Варра почувствовала на голове, на волосах руку Деррега, защитный жест, который её успокоил и согрел.
Как странно, подумала она. С мгновенной ясностью она осознала, что в другом времени, в другом месте он мог бы стать мужчиной, которого она могла полюбить, несмотря на их разницу в возрасте.
- Её зовут Варра, - отрезал Деррег. - И должно быть что–нибудь…
- Вырезайте ребёнка, - сказала Варра тихим, как дождь, голосом, и её молчаливая решимость пронзила комнату.
Деррег убрал руку с её головы, как будто отпрянув.
Священник выглядел так, будто она заговорила на незнакомом ему языке.
- Что говоришь?
Повитуха сжала руку Варры.
- У тебя в голове помутилось…
- Вырезайте моего ребёнка, - громче сказала Варра, приняв решение. Её тело напряглось, схватки охватили её, внутри задвигался младенец, и она закричала. - Вырезайте! Я уже мертва! Я вижу по вашим лицам!
Жрец и повитуха смотрели на неё, широко распахнув глаза. Никто не стал ей возражать.
- Я уже мертва, - тише повторила Варра, пытаясь удержать голос ровным. Комната закружилась. Она закрыла глаза, пока вращение не прекратилось.
- Ножом?
- Времени мало, - сказала Варра.
- Да, конечно, - сказал жрец, глядя мимо неё на Деррега, будто спрашивая у него разрешения.
Ладонь Деррега вернулась на голову Варры, баюкая её, как младенца, как он мог бы баюкать дочь. Его пальцы нежно провели по мокрым от пота волосам девушки. Она потянулась и накрыла его руку своей, и потекли слёзы. Его кожа казалась грубой, как кора. Рядом с ней возникло его бородатое лицо, его тёплое дыхание коснулось её щеки.
- Ты не должна этого делать, - сказал он.
- Это мой ребёнок, - ответила Варра, три слова, которые сказали всё, что можно было сказать. Её взгляд упал на сваленную у стены кучу багровых простыней.
- Я уже мертва. Мы оба это знаем.
Жрец достал маленький нож и высоко поднял его дрожащей рукой. Свет фонарей замерцал на лезвии. От напряжения по его измазаннаму кровью лбу струился пот.
Липкие пальцы повитухи вцепились в руку Варры. Казалось, одна лишь Варра сохраняет спокойствие.
- Деррег, послушай меня, - сказала она. - Кто–то… сделал что–то с ребёнком, изменил его. Я не знаю, что именно, но это мой ребёнок. Мой. Ты понимаешь?
Его рука сжала её руку. Деррег прижался лбом к её волосам.
Варра вдохнула его запах - он по–прежнему пах дождём - и удивилась тому, насколько привязалась к этому мужчине всего за несколько часов, за несколько мгновений. Как жестоко, что они провели вместе только часы, а не всю жизнь.
- Я понимаю, - ответил он.
Она сглотнула пересохшим горлом, кивнула. Сказала жрецу:
- Сделай это.
Священник моргнул, и собрался с духом, чтобы приступить к своей работе.
- Тебе будет больно, - сказал он, но не пошевелился.
- Сделай это, - ответила Варра. - Прямо сейчас.
Но он не сделал. Не мог. Его руки тряслись.
Повитуха взяла нож из его ладони, на мгновение взглянула в глаза Варры, и начала резать.
Варра сжала зубы, сдерживая крик, когда лезвие рассекло её живот и открыло матку, расплескав по бокам женщины тёплую жидкость. Решимость повитухи передалась жрецу, и он придвинулся, чтобы помочь.
В глазах у Варры заплясали пятна. В мозгу вспыхнули искры. Возможно, она кричала - Варра сама не могла сказать. Она почувствовала, как жрец и повитуха роются в проделанной ими ране, почувствовала, как они лезут внутрь.
Варра поняла, что действительно кричит, плавая в крови и боли.
Она сосредоточилась на руке Деррега, на её твердости, на том, как нежно он касался её кожи. Его тело излучало тепло, притупляя края её агонии.
Он никогда её не бросит, подумала Варра. Никогда.
Что–то тёплое и влажное закапало на их сцеплённые руки. Её блекнущее сознание сначала решило, что это кровь, но потом она поняла, что это слёзы. Слёзы Деррега. Она почувствовала его губы у своего уха, и он прошептал ей слова веры.
- Из концов рождаются начала, из мрака - свет, из трагедии - триумф. Ночь сменяется рассветом, а рассвет - полуднем. Встань в тёплом и очищающем свете Амонатора, что был Латандером, и ничего не бойся. Ничего не бойся, Варра.
Она почувствовала, что ускользает, отключается. Комната потемнела.
- Позаботься о нём, - прошептала она Деррегу.
- О нём? - спросил тот.
Варра кивнула. Она знала, что это будет мальчик, сын для отца, как сказали ей духи на перевале.
- Его зовут Васен. Как его отца.
- Позабочусь, Варра, - сказал Деррег. - Обещаю.
Варра услышала звук, похожий на шум прибоя. Комната потемнела. Она ничего не видела. Она почувствовала, как уплывает, плывёт в тёплой воде, тонет…
Она услышала слабый кашель, затем крик новорожденного, дерзкий клич её сына, вошедшего в мир света и тьмы.
Она улыбнулась, поплыла, думая об Эревисе, о Дерреге, и ничего не боясь.
* * *
Деррег убил в бою много людей, видел заваленные трупами тела сражений, но ему приходилось заставлять себя смотреть на тело Варры, на залитое кровью ложе, на разрез у неё на животе, из которого Эрдан, жрец, извлёк ребёнка. Её лицо, наконец свободное от боли, казалось бледным, как новорождённая луна.
Деррег не мог выпустить её всё ещё тёплую руку. Он держал её, как будто мог вытащить Варру из лап смерти.
- Её нет, - сказала повитуха. - Она ушла в свет.
Деррег кивнул. Он был знаком с Варрой всего около двух часов, но чувствовал с ней связь, смутный намёк на то, что могло случиться, встреться они при других обстоятельствах. Хотя за шестьдесят лет он ни разу не был женат, и теперь знал, почему. Он должен был встретить свою любовь в сумерках жизни и провести с ней меньше дня.
Он поблагодарил Амонатора и за это.
- Что с ним такое? - спросила повитуха, её восклицание отвлекло внимание Деррега от Варры.
Повитуха, прижав ладонь ко рту, попятилась на шаг от ложа роженицы, прочь от ребёнка. Эрдан, с круглыми, как монеты, глазами, держал младенца на вытянутых руках, будто нечто омерзительное.
Ребёнок, тёмный и окровавленный, дрыгал ножками и вопил. Пуповина по–прежнему соединяла его с Варрой, и тонкая жилка тени вилась вдоль неё и медленно втекала в младенца, как будто тот - Васен, как назвала его Варра - получал питание с темнотой, а не только с кровью. С каждым воплем глаза Васена вспыхивали жёлтым.
- Он рождён от шадовар! - воскликнул Эрдан, и, казалось, он готов бросить младенца на пол. - Посмотри на него! Вокруг него шевелится тьма!
Из–за внешности Васена и струйки тени вокруг пуповины отрицать это заявление было затруднительно, но Деррег всё же попробовал.
- Он рождён от этой женщины, Эрдан. И его зовут Васен.
Ребёнок взбрыкнул ножками и закричал.
- Его нужно убить, Деррег, - сказал Эрдан, хотя его голос окрасила неуверенность, и жрец побледнел от собственных слов. - Если шадовар узнают об аббатстве…
- Убить? - переспросила повитуха, прижав ладонь ко рту. - Младенца? Ты не можешь!
- Нет, - сказал Деррег, и его ладонь, всё ещё сжимавшая ладонь Варры, почувствовала, как та остывает. - Мы не можем. Ты слышал, как я дал этой женщине своё слово. Я сдержу его.
Он отпустил Варру и протянул руки, чтобы взять мальчика.
- Дай его мне.
Эрдан выглядел оглушённым, его рот был приоткрыт. Два его гнилых передних зуба казались такими же тёмными, как кожа Васена.
- Дай его мне, Эрдан. Это не просьба.
Жрец моргнул, протянул мокрого от крови мальчика Деррега, затем вытер свои окровавленные руки о жёлтую рясу.
Васен замер в руках у Деррега. Его маленькое тельце казалось нескладным, хрупким. Руки Деррега привыкли сжимать сталь и старую кожу, а не младенцев. Тени клубились вокруг мальчика, вокруг запястий Деррега.
- Ты готов погубить нас всех ради ребёнка незнакомки? - спросил Эрдан голосом столь же озадаченным, сколь и гневным.
Деррег не стал объяснять, что он не считал Варру незнакомкой.
- Я дал слово.
- Я должен сообщить об этом аббату. Я не возьму на себя ответственность…
- Да, - оборвал его Деррег, не сдержав грубость. - Ответственность ты на себя не возьмёшь. Это я прекрасно понимаю.
Эрдан попытался выдержать его взгляд, не сумел.
- Дай мне нож, - сказал Деррег.
- Что?
- Дай нож. Не мечом же мне пуповину резать.
Что–то бормоча, Эрдан передал Деррегу маленький нож, который он использовал, чтобы вскрыть матку Варры. Деррег перерезал овитую тьмой пуповину, отделив мальчика от матери, а затем завернул его в одну из пропитанных кровью простыней.
- Ты должен отыскать… - начал жрец.
- Заткнись, Эрдан, - сказал Деррег. - Я знаю, что ему потребуется кормилица. То, что у меня нет детей, не значит, что я идиот.
- Конечно, - согласился Эрдан. Он озадаченно посмотрел на мальчика. - Тени, Деррег. Что он такое, если не шейд?
- Он мой сын, - сказал Деррег.
Прижимая мальчика к груди, Деррег подошёл к Варре и наклонился, чтобы ребёнок мог увидеть лицо своей матери. Её рот застыл в полуулыбке, тёмные глаза были открыты и смотрели в никуда.
- Это твоя мать, Васен. Её звали Варра.
- Ты же знаешь, что аббат посоветуется с Оракулом, - сказал Эрдан. - Ты сильно рискуешь.
- Возможно, - ответил Деррег. Он посмотрел на маленького, испачканного в крови младенца у себя на руках - маленький носик, странные жёлтые глаза, смуглая кожа, тонкие чёрные волоски, прилипшие к маленькой голове. Он решил, что не отдаст ребёнка аббату, что бы ни сказал Оракул.
- Если Оракул увидит в младенце опасность, я заберу его отсюда. Но не брошу.
Эрдан поглядел на него, затем сказал:
- Я займусь похоронами женщины. Посмотрим, что скажут аббат и Оракул. Возможно, я ошибаюсь. Я бы… удивлён внешностью мальчика и сказал, не подумав. Возможно, это было грубо.
- Забыли, Эрдан, - мягко сказал Деррег. Он знал, что жрец - хороший человек.
- Я приготовлю её… тело к погребению, - сказала повитуха. - Я тоже была…
Свет фонарей поблек, тени в помещении почернели. Младенец издал единственный крик и зарылся лицом в грудь Деррега.
Деррег почувствовал давление на уши, почувствовал, как тяжелеет воздух, и обнаружил, что ему стало тяжело дышать. Тени в дальнем углу комнаты взметнулись грозовой тучей, от их гипнотического танца у Деррега моментально заболела голова. Он учуял резкий, пряный запах дыма, запах, напоминавший каким–то образом о старых, давно минувших временах.
- Во имя света, - воскликнула повитуха, от страха её голос поднялся на октаву.
Тени сгустились. Во тьме возникло присутствие.
- Шадовар, - прошипел Эрдан. - Я говорил тебе, Деррег!
Затем он крикнул повитухе:
- Приведи помощь! Беги!
Она выбежала из комнаты, не оглядываясь, в спешке едва не споткнувшись о кровавые простыни.
Вся комната погрузилась во тьму, свет фонаря уменьшился до мерцания далёкой звезды.
Прижимая Васена к груди, Деррег достал меч и сделал шаг назад, к двери.
- Уходи, Эрдан. Сейчас же.
- Ребёнок у тебя, - сказал Эрдан, взяв в руку священный символ. - Уходи ты.
В темноте вспыхнул оранжевый свет - мерцающие угли в курительной трубке. Они осветили лицо мужчины в тенях, мужчины, который сам был тенями.
Длинные чёрные волосы обрамляли смуглое, рябое лицо. Козлиная бородка охватывала усмехавшиеся губы, сжимавшие мундштук трубки. Ему не хватало глаза, и изуродованная, пустая глазница была похожа на бездонную дырку. Угли в трубке погасли и мужчина снова растворился в тенях.
- Может быть, вам обоим стоит остаться, - сказал незнакомец, и засов на двери скользнул на место.
Эрдан посмотрел на дверь, на мужчину, снова на дверь. Было слышно его частое дыхание.
- Твой клинок тебе не потребуется, рыцарь Латандера, - сказал мужчина Деррегу. - Или его сейчас зовут Амонатором? Я не следил.
Эрдан прочитал слова молитвы, и трубка вспыхнула снова, озарив нахмурившееся лицо мужчины.
- Закрой рот, - сказал он Эрдану, его голос был остр, как клинок. - Твои слова пусты.
Рот Эрдана закрылся с громким звуком. Глаза священника расширились, он согнулся пополам и вцепился в собственное лицо, застонал, не размыкая губ, как будто их запечатали.
- Жрецы, - с отвращением сказал мужчина, качая головой. Свет его трубки снова угас, и его окутала тьма.
- Освободи его, - сказал Деррег, кивнув на Эрдана, и сделал шаг к неизвестному мужчине. Младенец у него на руке застыл неподвижно.
Мужчина сделал длинную затяжку, и свет углей показал его улыбку.
- Ладно. Он свободен.
Эрдан открыл рот, задохнулся.
- Во имя света!
- Это вряд ли, - сказал мужчина. - Но бояться вам не следует. Я здесь не ради вас двоих.
Он кивнул на Васена.
- Я здесь ради него.
Деррег крепче прижал мальчика к груди. Неподвижность младенца была почти зловещей, его жёлтые глаза мерцали углями. Деррег вспомнил слова Варры о тёмном человеке, который изменил мальчика. Он сильнее сжал меч.
- Ты отец ребёнка?
Мужчина выдохнул дым и шагнул ближе к ним, сбросив частицу цеплявшейся к нему тьмы. Он двигался с точностью умелого бойца. На поясе у него висели парные сабли, и рукоять меча покрупнее, висевшего за спиной, торчала у него над плечом. Его здоровый глаз посмотрел не на Деррега, а на Васена, потом на Варру. Деррег ничего не мог прочесть по его лицу.
- Ты отец? - повторил Деррег. - Тёмный человек?
- О, я действительно тёмный человек, - мужчина мягко улыбнулся. - Но отец не я. И я не тот тёмный человек, о котором ты говоришь - не совсем, по крайней мере.
Внезапно он оказался прямо перед Деррегом. Разве он пересекал комнату?
Мужчина протянул палец к Васену - мальчик по–прежнему не шевелился - но остановил руку, не коснувшись младенца. Струйка тени потянулась из кончика его пальца и коснулась Васена, на миг связав мужчину и ребёнка, возможно, пуповиной несколько иного сорта.
- Как необычно, - сказал мужчина и убрал палец.
- Что такое? - спросил Деррег, поворачиваясь так, чтобы закрыть младенца от прикосновения незнакомца.
- Его отцом был Эревис Кейл, - сказал тот, не отрывая взгляда от мальчика. - И я искал этого ребёнка… вот уже некоторое время.
Деррег услышал эхо далёкой боли в том, как мужчина произнёс имя Кейла. Он знал это имя, конечно же. Его отец, Регг, который видел, как Кейл уничтожил бога в битве у Саккорса, часто говорил о нём.
- Эревис Кейл? Спутник Абеляра?
Тени взметнулись вокруг чужака. Его губы презрительно скривились.