-Это еще почему?- возмутилась та.
-Ну, как же мы будем жить на твою зарплату, удивилась я,- ты получаешь всего девяносто рублей на фабрике, нам же не хватит этих денег.
-Не переживай,- слабо улыбнулась мама,- я возьму приработок небольшой, умерим аппетиты, переживем как-нибудь.
Мы еще немного поговорили, и я отправилась собирать портфель и готовить форму. Потом долго стояла у зеркала и думала, что делать с головой. В приемном покое больницы меня ужасно обкромсали. Мама, правда, не видела в этой прическе ничего ужасного, сказала, что в войну многие так ходили, чтобы вши не заводились. На мои слова, что сейчас не война, она не отреагировала.
-Наденешь платок симпатичный и будешь в нем ходить, пока волосы не отрастут,- предложила она.
И сейчас я пыталась повязать платок, чтобы тот выглядел достаточно прилично на голове.
Когда легла в кровать, мне стало вдруг холодно и пришлось закрыть форточку. За окном тихо шумел дождь, а я вспоминала похороны.
Из маминой комнаты до меня донеслись всхлипывания. Я встала и пошла туда.
-Ты чего бродишь в темноте,- спросила мама.
Вместо ответа я забралась к ней под одеяло и легла рядом.
-Мамочка, можно я с тобой немного полежу?- сказала я и обняла ее за плечо.
Рядом с маминым боком было тепло и уютно, и меня сразу начало клонить в сон.
Когда проснулась, мамы в постели не было.
За окном уже рассвело.
С кухни доносился запах яичницы. Когда я туда пришла, мама уже приготовила завтрак и сейчас сидела за столом и плакала. Мы немного поплакали вместе, и без аппетита позавтракали. После завтрака я начала собираться в школу.
Мама давно ушла, а я все стояла перед зеркалом и удивлялась, что еще вчера мне было все равно, что думают окружающие о моей прическе, а сегодня из-за нее у меня ноги не идут в школу.
И тут меня осенило. Я проверила, закрыта ли дверь, разделась и встала перед зеркалом.
Миг сосредоточения и моя фигура начала меняться, и спустя минуту, в зеркало смотрела большая черная рысь с ярко-зелеными глазами.
Какое-то время я прохаживалась, пытаясь разглядеть себя со всех сторон, а затем изменила цвет шерсти на белый. М-да, белой я выглядела симпатичней. Тут мой взгляд упал на часы, которые показывали без пятнадцати восемь.
Я моментально перекинулась в человеческий облик, но в отличие от прежнего на голове у меня вновь кудрявились волосы.
Быстро одевшись, я схватила портфель и почти бегом направилась в школу.
Подойдя к школьному двору, нырнула в дырку в заборе, и по натоптанной тропинке прошла к главному входу.
В вестибюле, как всегда был хаос. Младшеклассники, дико орали и бегали туда-сюда, дежурные у входа ругались, проверяя наличие второй обуви.
Я сменила туфли и пошла к расписанию. Около него стоял мой одноклассник Вовка Гусев. Он глянул на меня и спросил:
-Ленка ты, что закосить решила, два дня тебя не видел? Комсомольцы без тебя плачут.
-Ой, успокойся,- сказала я,- не пропадут. А ты чего еще не переписал расписание, если тут околачиваешься?
Мы, продолжая болтать, поднялись на третий этаж, где нас ждал урок физики.
Когда я зашла в класс, все с жадным любопытством уставились на меня, как будто никогда не видели.
Мое место в среднем ряду было занято неизвестным мальчишкой, с виду очень даже симпатичным.
Я подошла к нему и сказала:
-Послушай, разве тебе не говорили, что это место занято?
Сзади я услышала явственный смешок Любки Махаевой.
Парень возмущенно ответил:
-Я все годы на этом месте сидел и не собираюсь никому уступать. Иди и ищи другое. А здесь будем сидеть мы с приятелем.
Я вздохнула.
-Как плохо, что нет Вальки Клевиной, Сейчас бы этот нахал вылетел пробкой из-за парты,- подумалось мне
Девчонки сзади меня хихикали уже вполне откровенно. И тут на меня неожиданно накатила волна бешенства. Я схватила парня за шкирку, и легко выдернув из-за парты, кинула на пол. Вслед за ним полетел и портфель.
В классе наступила мертвая тишина. Такого от меня никто не ожидал.
Я молча сунула свой портфель в парту, села на сиденье и, повернувшись к парню, сказала:
-Предлагаю тебе поискать другое место, а здесь сидеть буду я, понятно?
Тот все еще сидя на полу, растерянно кивнул головой. А по классу пошел, легко различимый моим слухом, чей-то шепоток.
-У Ленки недавно отца убили, она в психушке лежала. Вчера только выписали.
Когда я обернулась посмотреть на хихикавших девочек, те уже с серьезными лицами смотрели в парту. Смех, как по волшебству прекратился. В это время в класс зашел какой-то очкарик, растерянно посмотрел на меня, осторожно сел рядом и завертел головой по сторонам. Наверно искал, где сидит его приятель.
Найдя его глазами, он повернулся ко мне и тихо спросил:
-А чего Витька с этого места ушел?
Я не успела ему ответить, потому, что в класс зашла Галина Петровна, наша учительница физики, и мы все, дружно загремев крышками парт, поднялись со своих мест. Мой озадаченный сосед, оказался болтуном, сообщил, что его зовут Сергей, и он перешел вместе с другом в нашу школу, потому, что у них была восьмилетка, потом он все пытался выяснить, как я уговорила его приятеля уступить место.
В течение урока девчачьи шепотки за моей спиной не умолкали. Когда зазвенел звонок, мы похватали портфели и отправились в кабинет литературы.
На этот раз мое место оказалось свободным, а Сергей, кинув портфель на сиденье, оживленно беседовал у окна со своим другом Витькой, кидавшим на меня недружелюбные взгляды.
Ко мне, тем временем, подошла Танька Ковригина.
-Ну, ты нас всех удивила,- манерно сказала она,- надо же! Как котенка Витю Иевлева из-за парты вышвырнула. Разве так можно поступать? Обязательно подниму этот вопрос на комсомольском собрании. Какой пример ты подаешь остальным ребятам.
-Поднимай хоть, чего,- сказала я, - на этой неделе напишу заявление, что не могу быть комсоргом по семейным обстоятельствам.
-Да, ты, что!- ахнула Танька,- неужели правду про тебя говорят?
-А что говорят?- поинтересовалась я. Танька замялась, но все же решилась и сказала:
-Я слышала, что у тебя папа, погиб. Мы тебе очень сочувствуем.
Однако в голосе у нее сочувствия не было ни на грош.
-Спасибо,- поблагодарила я и села за парту. Мне было очень плохо, ужасно хотелось заплакать. Рядом присела Людка Мухина, тронула меня за плечо и тихо спросила:
-Лена, так это правда, что твоего папу убили?
Я кивнула. Она, немного помолчав, сказала:
-Мы вчера вечером об этом узнали, я даже уснуть не могла, все за тебя переживала.
Мысленно я усмехнулась, Людка Мухина - простая душа, всегда всем хочет помочь.
Поговорить мы не успели, в класс зашла новая учительница по литературе и начала знакомиться с классом.
Уже второй урок я сидела и думала:
-Что мне здесь делать, слушать глупые разговоры одноклассников, когда мама будет работать, чтобы нас двоих содержать. Нет, приду домой обязательно поговорю с ней. Надо как-то заканчивать со школой.
Не успел прозвенеть звонок, как в класс зашла завуч Нелли Николаевна . Она нашла меня глазами и сказала:
- Гайзер, Лена, идем со мной, с тобой хотят поговорить.
В классе резко оживились, всем было интересно, зачем меня вызывают.
Я взяла портфель и пошла рядом с Нелли Николаевной. Мы вдвоем шли по широкому коридору, и я ловила себя на мысли, что еще совсем недавно, так спокойно к подобному сообщению бы не отнеслась, а сейчас шла без особого волнения, только слегка удивлялась, кому так срочно понадобилась.
Когда увидела в учительской вчерашнюю девушку-милиционера, сразу все поняла.
Нелли Николаевна посадила нас в свой кабинет, и вышла, исходя любопытством.
Девушка достала листы протокола и, начала меня опрашивать.
Мне снова, как и вчера пришлось отвечать на множество вопросов. Но все же их было значительно меньше, чем у Василия Ивановича.
По лицу следователя было видно, что та явно мне сочувствует.
Когда протокол был заполнен и подписан, она убрала его в папку и сказала:
-Леночка, хочу тебе успокоить, все это чистая формальность, просто гинекологи, которые оказывали помощь, как положено, сообщили о травме в милицию. И нам пришлось открыть дело. Но так, как это происходило в психиатрической больнице, мы его закроем, ведь по факту имеются всего лишь легкие телесные повреждения. Женщина эта находится в психиатрической больнице по определению суда, ей там еще лежать и лежать. А ты, как я понимаю, на нее заявление писать не собираешься.
Но есть одна странность. Гинеколог, который зашивал рану, сказал, что если судить по ее виду, она никак не могла быть нанесена человеческими зубами, скорее это мог сделать какой то хищный зверь. Неужели ты так могла ее укусить?
Я исподлобья глянула на нее и спросила:
-А если бы с вами такая история произошла, что бы вы сделали.
Девушка, слегка покраснела и ответила:
-Даже не знаю, наверно то же самое, что и ты.
Мы распрощались, и я вышла в учительскую из кабинета завуча. В учительской сидели двое учителей. Наш физкультурник Юр Саныч и учительница биологии Светлана Михайловна пили чай и чем-то сплетничали.
Светлана Михайловна сразу предложила:
-Лена, присаживайся к нам, вы так долго беседовали, уже четвертый урок к концу идет, ты ведь в буфет не ходила, может, с нами чайку попьешь?
До меня сразу дошло, что ей хочется узнать, о чем мы говорили со следователем. Но так, как идти на урок совсем не хотелось, пришлось согласиться и сесть за стол.
Юрий Александрович налил мне чашку чая, подвинул блюдце с коржиком.
-Давай ученица, налетай, подкрепись,- сказал он, улыбаясь,- а то сегодня у вас два урока физкультуры, ты, надеюсь, форму не забыла?
-Нет,- сказала я,- про физкультуру мне ничего не было известно, но, на всякий случай форму сунула в пакет.
Светлана Николаевна бесцеремонно перебила нашу беседу и спросила:
-Леночка, а о чем тебя следователь расспрашивала, не о папе случайно?
Юр Саныч, укоризненно поглядел на коллегу, но та на этот взгляд не обратила никакого внимания.
-Нет, Светлана Михайловна,- спокойно ответила я,- меня расспрашивали совсем о другом.
По лицу биологички было видно, что ей хочется продолжить расспросы, но она стеснялась учителя физкультуры.
Я съела коржик, допила чай и только хотела сказать спасибо за угощение, как прозвенел звонок. Юр Саныч встал и обратился ко мне
-Ну, что пошли в спортзал?
Я глянула на него с благодарностью, было понятно, что он специально уводит меня от расспросов учительницы.
Если бы не Юрий Александрович, я бы, скорее всего с физры сбежала. Но пришлось вместе с ним идти в спортзал.
В раздевалку я пришла первая и уже натянула трико, когда двери распахнулись и в них начали проходить девчонки.
-Ничего себе! - воскликнула Таня Бойцова, высокая стройная девчонка,- мы на уроках мучаемся, а Гайзер тут загорает!
Вскоре в тесное помещение набилось пятнадцать человек, и все они принялись переодеваться.
Мой бедный нос не выдержал жуткой смеси запахов пота, месячных, и всего остального, и я стрелой выскочила из раздевалки.
Уже переодевшиеся мальчишки, бросавшие баскетбольный мяч в кольцо, приветствовали мое появление восхищенным гулом.
-Ленка,- крикнул Вовка Гусев,- а тебе на пользу лето пошло, кое-что появилось, чего раньше не было.
Парни дружно загоготали.
-Да ну, вас придурков чокнутых!- сказала я и хотела пройти к скамейке у стены. Но тут в меня полетел мяч, кинутый кем-то из них.
Я, не глядя, отбила его и тот, описав дугу, влетел в баскетбольное кольцо.
Все восторженно загомонили.
Не успела сесть на скамейку, как ко мне подошел Лешка Еремин, " наша баскетбольная надежда", как его называл Юр Саныч.
-Ленка, мне показалось, что ты специально так отбила мяч,- сказал он подозрительно,- хотя в корзину он все же попал нечаянно.
-Ну, и что из этого? - спросила я.
-Как это что! - возмутился тот,- за все годы учебы наши девочки ни разу в соревнованиях не выигрывали. Тебя мы вообще в расчет не брали. Хочешь попробовать еще раз кинуть по кольцу? - внезапно предложил он.
-Я не сомневалась, что попаду в кольцо с любого расстояния, главное, чтобы с него хватило силы докинуть мяч. Но очень захотелось утереть нос парням.
Когда подошла к штрафной линии в зале уже появилось несколько девочек, и они с удивлением смотрели на меня.
Я взяла мяч стукнула пару раз им о пол и небрежно бросила в сторону щита. Мяч опять описал дугу и пролетел в корзину, даже не задев кольца.
Попав еще три раза подряд, я пошла к скамейке, не глядя на окаменелых от удивления парней. Зато девчонки встретили меня восторженным визгом.
-Ленка молодец!- кричали они,- утерла нос задавакам.
Тут в зал зашел Юр Саныч и сразу засвистел в свой свисток.
Когда все построились, непривычно путаясь из-за новых учеников, он разразился речью, что мы учимся в старших классах, поэтому должны серьезней относиться к физкультуре, потому, что без нее не будет хорошего здоровья.
Я же стояла и думала, что скорее бы заканчивались уроки, и мне можно будет пойти домой и готовиться к серьезному разговору с мамой.
После того, как мы провели разминку, Юр Саныч скомандовал парням, вытащить на середину зала козла и коня, объявив, что парни буду отрабатывать прыжки через коня, ну, а девочки через козла. Те, кто раньше выполнить эту задачу сможет играть в баскетбол, а тем, кто не выполнит, светит заниматься прыжками до конца занятий.
Я выполнила норматив первая и уселась на скамейку, с желанием смотаться отсюда быстрее.
Но тут, меня отвлек Ерема, позвавший сыграть в баскетбол вместе с мальчишками.
-Ты, главное, особо не бегай, не заводись,- сказал он,- мы тебе будем пасовать, а твоя задача отправлять мяч в кольцо.
Играли мы четыре на четыре, в одно кольцо, потому, что в другой половине зала продолжали "переползать" через снаряды неудачники.
Через пару минут игры я немного забылась, и у меня даже появился азарт. Но, к сожалению, очень быстро, другая команда потребовала моего удаления.
-Леха,- доказывали парни Еремину,- так нечестно, мы проигрываем сорок на шесть, Ленка ни разу не промахнулась, у нас силы неравные.
Их спор привлек внимание учителя. Тот подошел и поинтересовался в чем проблема.
Он, естественно, не поверил и опять устроил мне испытание, которое я прошла с честью.
-Даже не знаю, что и сказать,- признался Юрий Александрович, почесав затылок, -росточку побольше и тебе цены бы не было. Но все равно! - добавил он,- с сегодняшнего дня ты в сборной школы.
-Ну, вот, доигралась,- подумала я про себя,- собираешься школу бросать, а тебя в команду берут.
Но Юр Саныч не собирался на этом останавливаться. Он решительно прекратил дальнейшие прыжки неудачников и объявил, что сейчас поиграем в баскетбол.
Были сформированы две команды; одна, в которую вошли лучшие игроки класса, и вторая, так себе, в которую вошла и я.
Через двадцать минут игра закончилась полным разгромом команды мастеров. Самое интересное, что в конце игры я уже почти не кидала мяч по кольцу. Мои воодушевленные товарищи по команде, так разыгрались, что сами накидали кучу мячей.
Я стояла, окруженная девчонками, радостно поздравлявшими меня с выигрышем, и думала:
-Ведь почти год была комсоргом, столько мероприятий проводила, стенгазету выпускала, и никто меня так не поздравлял и не благодарил. А тут, стоило накидать мячей в корзину и все хотят с тобой дружить.
Когда урок закончился и все стали расходиться, Юр Саныч, стоявший до этого в странной задумчивости, подошел ко мне.
-Лена,- сказал он,- по-моему, ты никогда раньше таких талантов не проявляла. Была крепким середнячком по физкультуре, и не более того. Не скажешь, что с тобой произошло?
Я пожала плечами.
-Не знаю, само собой как-то получается.
-Ну, да, ну да, - скептически заулыбался мой собеседник, - наверно все лето тренировалась?
-Не без этого,- ответила я и пошла переодеваться.
Из школы я вышла в сопровождении нескольких девочек. Пока мы шли вместе, болтали ни о чем, им очень хотелось, чтобы я рассказала в подробностях, что у меня случилось. Но смелости им не хватило, а мне совсем не хотелось делиться своими переживаниями.
Когда зашла в пустую квартиру, чувство огромной потери вновь охватило меня.
Кинув портфель в угол, я села на трюмо и снова начала плакать.
В очередной раз, хлюпнув носом, я повернулась и увидела в зеркале свое заплаканное лицо, в обрамлении шапки волос.
-Вот дура! Чуть не попалась! - пронеслось в голове.
Я сосредоточилась, и шапка волос на глазах стала уменьшаться. Вот только повторить то, что было на моей голове после больницы, не получилось. Волосы оставались ровным ежиком.
-Нет, так не пойдет,- решила я и, взяв ножницы, выхватила несколько клочков волос.
Взяв веник начала выметать эти клочки, потом решила протереть пол. Закончилось все, тем, что я убрала всю квартиру. И закончила только к шести часам.
Это здорово меня отвлекло от всяческих мыслей. Зато, когда мама зашла домой, у нас все сияло и блестело
-Мама!- крикнула я в коридор, когда услышала скрежет замка,- вытирай ноги! У меня там тряпка положена.
Мама зашла в комнату и поглядела по сторонам.
После похорон и всей суеты в квартире был страшный бардак. Сейчас же все стояло на своих местах, как всегда. Только на комоде появилась папина фотография, перевязанная черной лентой.
-Леночка, ну чего ты одна корячилась! - укоризненно сказала она,- в выходные мы бы вдвоем сделали уборку.
Выглядела она плохо, бледная, уставшая с мешками под глазами и по-прежнему в черном платке.
-Я даже не стала отвечать на ее упреки и понеслась на кухню накрывать стол.
Когда мы заканчивали ужинать, я решила начать разговор.
-Мамулечка,- вкрадчиво обратилась я к ней,- мне кажется, что нам следует поговорить, как будем жить дальше.
-Чего это на тебя нашло!- вскинула голову мама,- опять хочешь школу бросить?
-Ну, зачем же бросить, есть ведь вечерняя школа, буду в нее ходить. И начну работать.
-Ох, и кем же ты горе мое работать собираешься?- вздохнула мама,- кто тебя на работу возьмет?
-Возьмут! - сказала я беспечно,- Клевина говорила, что в горбольнице санитаркой влегкую можно устроиться. А зарплата целых шестьдесят рублей. Представляешь!
-Представляю? - с непонятной интонацией сказала мама,- до сих пор вспоминаю, как в войну в госпитале на морозе белье стирали и раненых на себе таскали.
-Ну, сейчас же не война, - сказала я,- и на мороз никто меня не пошлет стирать белье.
Мама вздохнула и, спрятав лицо в ладонях, заплакала.
-Делай Леночка, как знаешь, какая я теперь тебе советчица, - говорила она сквозь слезы,- только учиться все равно тебе нужно. Не хочу, чтобы ты всю жизнь утки за больными выносила.
После ужина мы разошлись по комнатам, и в квартире наступило тягостное молчание.