* * *
Кил'джеден, Великий, стал посещать Нер'зула все чаще и чаще. Сначала это случалось только во сне, как с предками. Он приходил по ночам, когда Нер'зул крепко спал, а его тело было напичкано галлюциногенами, которые раскрывали разум шамана и позволяли слышать голос Кил'джедена, шепот его похвал, поздравлений и планов очередных побед орков.
Нер'зул находился в экстазе. Каждое письмо, которые приносили кровавые ястребы от различных кланов, было прочитано им с рвением и восхищением.
Мы наткнулись на двух разведчиков вдали от их войск, писал вождь клана Отрубленной Руки, было очень легко убить их, так как мы превзошли их численностью.
Клан Кровоточащей Раны гордо сообщает великому Нер'зулу, что мы исполнили все Ваши наказания, говорилось в другом письме. Мы присоединились к клану Смеющегося Черепа, удвоив число наших вооруженных воинов, чтобы напасть на нашего окольного противника. Насколько мы понимаем, клан Повелителей Гроома ищет союзников. Мы пошлем им гонца завтра.
"Да", улыбнулся Кил'джеден. "Ты видишь, как они объединяются ради правого дела? Раньше эти кланы набросились друг на друга, если бы их дороги пересеклись. Теперь они делятся своим знанием, своими ресурсами, работают как одно целое, чтобы преодолеть противника, который желает видеть вас всех мертвыми".
Нер'зул кивнул, но внезапно почувствовал острую боль. Созерцать это красивое, могучее существо было великолепно, даже несмотря на то, что оно походило на так ненавистных ему дренеи, но... он перестал видеть Ралкан. Он тосковал без нее. Он спрашивал себя, почему она больше не ищет встречи с ним.
Он нерешительно сказал. "Ралкан..."
"Ралкан внесла свой вклад, познакомив тебя со мной, Нер'зул", начал успокаивать его Кил'джеден. "Ты знаешь, что она в порядке, и что она счастлива - ты видел ее. Мы больше не нуждаемся в ней как посреднике. Не сейчас, когда я уже убедился, что ты достоин стать моим голосом для вашего народа".
И снова, как прежде, сердце Нер'зула переполнила радость. Но на сей раз, несмотря на успокаивающие и захватывающие слова Кил'джедена, он почувствовал небольшой грустный укол в сердце, и ему все равно стало жаль, что он не может поговорить со своей избранной.
Нер'зул задумался, когда Гул'дан принес ему сообщение. Ученик поклонился и вручил своему мастеру пергамент, измазанный синей жидкостью.
"Что это?" спросил Нер'зул, беря пергамент.
"Это было взято у дренеи, пришедшего с юга", ответил Гул'дан.
"Он был в отряде?"
"Нет, гонец был один. Никакого оружия, не даже транспортного животного. Этот дурак шел ногами." Губы Гул'дана искривились в улыбке, и он захихикал.
Нер'зул посмотрел на пергамент, поняв, когда эта синяя гниль была кровью курьера. Он что, был полным идиотом, придя сюда один, без оружия, в самое сердце территории клана Теневой Луны?
Он осторожно раскрыл письмо, пытаясь не порвать его, и быстро начал читать. Как только его карие глаза посмотрели на слова в донесении, так комната внезапно озарилась сиянием, ослепив на мгновение обоих шаманов.
"Читай письмо громко вслух, великий Нер'зул", прозвучал спокойный голос Кил'джедена. "Поделись написанным со мной и твоим преданным учеником".
"Да, пожалуйста, мой мастер", нетерпеливо сказал Гал'дан.
Читая письмо, Нер'зул впервые испытал сомнение с тех пор, как он поговорил со своей возлюбленной Ралкан.
Пророк дренеи Велен посылает свое приветствие Нер'зулу, шаману из клана Теневой Луны.
Недавно многие из моего народа попали под атаку орков. Я не понимаю, почему. В течение нескольких поколений, ваш и мой народы жили в мире и терпимости, что приносило пользу нам всем. Мы никогда не угрожали оружием оркам, и однажды даже помогли спасти жизнь двоих молодых орков, которые невольно оказались в опасности.
"Ах да", прервал Гул'дан. "Я помню... Дуротан, который в настоящее время стал вождем Снежных Волков, и Оргрим Роковой Молот".
Нер'зул рассеянно кивнул, его мысли отвлеклись на мгновение, но затем он продолжал читать.
Мы можем только предположить, что случилось ужасное недоразумение, и мы желаем поговорить с Вами, чтобы жизни - орков или дренеи - больше не прерывались подобным трагическим способом.
Как я знаю, гора, которую Вы называете Ошу'ган, считается священной вашим народом, и что там живут мудрые духи ваших предков. Хотя это место долгое время имело сакральное значение также и для дренеи, мы всегда уважали ваше решение поселиться на этой священной земле. Однако наступило время признаться, что мы разделяем общие ценности, а не они разделяют нас. Меня называют Пророком среди моего народа, потому что время от времени мне предоставляются мудрость и проницательность. Я стремлюсь вести свой народ верно и мирно, и я уверен, что Вы и лидеры других кланов делаете то же самое для своего народа.
Позвольте нам мирно встретиться, в месте, которое так много значит для обеих наших рас. В третий день пятого месяца я и небольшой отряд отправимся в паломничество, чтобы войти в сердце горы. Никто в группе не имеет оружия. Я приглашаю Вас и любых других, кто пожелает присоединиться, войти вместе со мной в глубины горы, гда прячется магия и сила, и испросить мудрости существа намного более мудрого, чем мы, как мы можем преодолеть эту пропасть между нами.
Во имя Света и благослови Вас, я предлагаю Вам мир.
Гул'дан начал говорить первым. Или, если точнее, смеяться.
"Какая надменность! Мой лорд, великий Кил'джеден, мы не должны упустить эту возможность. Их лидер идет к нам как детеныш расколотокопытого на мясобойню, будучи разоружен и глупо полагая, что мы ничего не знаем о его злых намерениях. Он считает, что может вторгнуться в Ошу'ган! Он умрет прежде, чем его мерзкое синее копыто преступит даже предгорья нашей святой горы!"
"То, что ты говоришь, мне нравится, Гул'дан", прогремел Кил'джеден тем же текучим, словно вода, голосом. "Нер'зул, твой ученик говорит мудро".
Но слова Нер'зула словно застряли в его горле. Он открывал рот дважды, чтобы сказать, и, наконец, слова вылетели при третьей попытке.
"Я не могу не согласиться, что дренеи опасны", сказал он, колеблясь. "Но... мы не гронны, чтобы убивать безоружных противников".
"Гонец был убит", указал Гул'дан. "Он был безоружен и даже не верхом".
"И я сожалею об этом!" перебил Нер'зул. "Его нужно было захватить и сразу привести ко мне, а не убивать!"
Кил'джеден ничего не сказал. Алое сияние охватило Нер'зула, когда он искал решение к дилемме.
"Мы не разрешим ему осквернять наше священное место", продолжал шаман. "Не беспокойся об этом, Гул'дан. Но мы не будем убивать его, не поговорив с ним. Кто знает, что бы мы могли узнать от него".
"Да", прозвучал мягкий и теплый голос Кил'джедена. "Когда кого-то пытать, то каждый проговорится обо всем, что знает".
Слова поразили Нер'зула, но он не показал своего удивления. Это великолепное существо хочет мук Велена? Что-то в нем напряглось от этой перспективы. И что-то внутри него сжалось. Нет. Он никогда не сделает подобного.
"Мы будем ждать его", уверил он и своего великого лорда, и своего ученика. "Он не сбежит".
"Мой лорд", медленно сказал Гул'дан, "могу я сказать?"
"Да?"
"Самый близкий клан к горе - клан Снежных Волков", сказал Гул'дан. "Прикажите им, чтобы они схватили Велена и его отряд и привели их к нам. Их лидер однажды испытал гостеприимство дренеи. И хотя он не препятствовал нашим военным действиям, я не припоминаю ни одного случая, где бы он провел атаку на дренеи. Мы убьем двух зайцев одним выстрелом: возьмем в плен лидера дренеи и заставим Дуротана из Снежных Волков доказать его преданность нашему делу".
Нер'зул почувствовал пристальный взгляд двух пар глаз - маленькие темные зрачки его ученика и пылающие очи его мастера Кил'джедена. То, что предложил Гул'дан, звучало мудро. Тогда почему Нер'зулу так не хотелось соглашаться?
Сердце Нер'зула бешено забилось, и капля пота скатилась с его брови. Наконец, он заговорил, и с облегчением услышал, что его голос казался уверенным и сильным.
"Согласен. Это хороший план. Принеси мне перо и пергамент, я отправлю этот приказ Дуротану".
Глава 10
Я никогда так не гордился моим отцом, пока Дрек'тар не рассказал мне о том инциденте. Я знаю, как трудно иногда принимать верное решение. Он мог многое потерять и ничего не получил взамен, сделав такой выбор.
Хотя нет, это не так.
Он сохранил свою честь. Ее нельзя продать ни за какие сокровища мира.
* * *
В письме не было ничего двусмысленного. Дуротан уставился на приказ, а затем с глубоким вздохом передал его своей супруге. Глаза Драки быстро пробежались по тексту, и она слабо и приглушенно зарычала.
"Каков трус этот Нер'зул, переложил все на тебя", тихо прошипела она, чтобы курьер, ожидающий снаружи, не подслушал ее. "Это его просили придти, а не тебя".
"Я обещал повиноваться", также тихо молвил ей Дуротан. "Нер'зул говорит за наших предков".
Драка глубокомысленно подняла голову. Слабый луч солнца, проникший через брешь в швах палатки, осветил ее лицо, придав ее сильной челюсти и высоким скулам резкий контраст. У Дуротана перехватило дыхание, глядя на его возлюбленную. Средь всего этого хаоса - даже безумия - который, казалось, внезапно обрушился на него и его людей, он продолжал благодарить судьбу за брак с ней. Он нежно коснулся ее коричневого лица своим остро-когтистым пальцем, и она кратко ему улыбнулась.
"Мой муж... Я не знаю, доверяю ли я Нер'зулу", сказала она голосом чуть громче шепота.
Он кивнул. "Но мы доверяем Дрек'тару, а он подтвердил слова Нер'зула. Дренеи подготовили заговор против нас. Нер'зул заявил, что Велен даже захотел войти в Ошу'ган".
И снова вождь клана Снежных Волков стал разглядывать письмо. "Я рад, что Нер'зул не приказал мне убить Велена. Возможно, как только он окажется в наших руках, мы сможем убедить его отказаться от его планов, узнаем у него, почему его народ желает нам зла. Возможно, мы можем договориться о мире".
Эта мысль захватила его, и его сердце сильно сжалось. Она была столь великолепна, какова была его жизнь с Дракой, столь же горда, как его клан, как было бы намного лучше, если бы он жил, как его отец - охотясь на лесных и луговых животных, танцуя в лунном свете фестиваля Кош'харг, слушая старые рассказы и согреваясь в теплоте любви предков. Он ничего не сказал Драке, но в глубине души он был рад, что они еще не решили завести ребенка. Это было не подходящее время для молодых орков. У них украли их детство; обязанности взрослых были взвалены на их еще не достаточно крепкие плечи. Если бы Драка родила, то Дуротан без колебаний стал бы обучать своего сына или дочь, как и других детей. Он ничего не просил бы у других родителей, что мог сделать сам, но он был рад, что еще не столкнулся с подобной проблемой.
Драка настойчиво смотрела на него суженными глазами. Она как будто могла читать его мысли.
"Ты встречал Велена прежде", сказала она. "Я наблюдала, как ты пытался примирить свои воспоминания о том столкновении с вестью о том, что они пытались нас всех уничтожить. Это было нелегко".
"Но не сейчас", ответил он. "Возможно, даже к лучшему, что я должен выполнить этот приказ. Велен вспомнит о той ночи, я уверен в этом. Он может пообщаться со мной, в то время как он может не захотеть разговаривать с Нер'зулом. Жаль, что я не увидел его письмо шаману".
Драка вздохнула и встала на ноги. "Да, это могло бы пролить свет на ситуацию", сказала она.
Дуротан повторил за ней ее движения. "Я скажу гонцу, что его мастер оставаться довольным. Я не буду уклоняться от своих обязанностей".
Уходя, он почувствовал ее взволнованный взгляд, буравящий спину.
* * *
Велен медитировал, держа фиолетовый кристалл у своего сердца. Красный и желтый лежали в стороне, отбрасывая слабое свечение на его алебастровую кожу. Четыре других кристалла находились в других местах территории дренеи, где их великая сила служила народу Велена. Но фиолетовый Велен никогда не отрывал от себя.
Сила камня открывала разум и дух, в некотором роде это было почти как прямая связь с наару. Велен всегда чувствовал себя более сильным, более чистым, его душа возносилась до края небес, когда он медитировал вместе с фиолетовым кристаллом. Хотя каждый из этих семи кристаллов был ценен и могуществен, этим он дорожил более всего.
Он напрягся, чтобы услышать тихий шепот К'ур, но у него не получилось. Сердце Велена заныло. Он опустил голову.
Он услышал голоса и открыл глаза. Ресталаан говорил с одним из своих помощников, и Велен помахал им, приглашая к себе.
"Каковы новости, мой старый друг?" поинтересовался Велен. Он предложил жестом чашку горячего травяного чая.
Ресталаан также жестом отказался от его предложения. "Есть хорошая и плохая, Пророк", начал он докладывать. "Я глубоко сожалею, но гонец, которого Вы послали лидеру шаманов Нер'зулу, был убит группой орков".
Велен закрыл глаза. Фиолетовый кристалл стал на мгновение более теплым, как будто пытаясь успокоить Велена.
"Я ощутил его смерть", горько сообщил Велен. "Но я надеялся, что это был несчастный случай. Ты уверен, что он был убит?"
"Так сказал сам Нер'зул, и он не передал никаких извинений". Голос Ресталаана был полон гнева и оскорбления инцидентом. Он стал на колени возле Велена, рядом с красным кристаллом. Темно-синие глаза Пророка быстро перенесли свой взгляд на кристалл, который немного запульсировал в ответ на эмоции Ресталаана.
"А вы думали, что они не нападут на невооруженного?" горько продолжил Ресталаан.
"Я надеялся на лучшее", спокойно сказал Велен. "Но ты сообщил, что есть и хорошие новости, чтобы подсластить грусть этой вести?"
Ресталаан искривился в лице. "Если Вы можете назвать эту новость хорошей. Нер'зул сообщил, что его представители встретятся с нами у подножья горы".
"Он ... не придет?"
Ресталаан опустил голову и потряс ей. "Нет, мой Пророк", тихо ответил он.
"Кого он посылает?"
"В письме не сказано".
"Покажи его мне". Велен протянул свою белую руку, и Ресталаан передал пергамент в его пальцы. Велен открыл письмо и стал его быстро читать.
Ваш гонец мертв, это удача, что убившие его догадались обыскать тело и нашли его послание. Я прочитал его, и я согласен послать своих представителей на встречу с Вами. Я ничего не гарантирую - ни Вашу безопасность, не перемирия, ничего. Но мы выслушаем Вас.
Велен глубоко вздохнул. Это не было тем ответом, которого требовала его душа. Что случилось с орками? Почему в этом мире, как и в любом другом, к ним внезапно стали относиться так враждебно, несмотря на то, что дренеи никогда не выступали против них?
Я ничего не гарантирую, писал Нер'зул твердым и смелым почерком.
"Хорошо", тихо сделал вывод Велен. "Значит ничего не гарантируется". Он улыбнулся Ресталаану. "Даже моя жизнь".
* * *
День был неуместно ярок и хорош, подумал Дуротан, вглядываясь сквозь яркий летний свет. Конечно, в день, когда его душа была столь холодной и несчастной, погода должна была отражать эти чувства. По крайней мере, облака. Его настроению более соответствовал бы холодный моросящий дождь. Но солнце не беспокоила тяжелая ноша в сердце орка, как и судьба всей его расы. Оно весело сияло сверху, как будто на любом освещенным им клочке земли все шло замечательно. Ошу'ган казался объятым огнем, столь ярок был свет, который отражался от его многогранной, прозрачной поверхности.
Дуротан выбрал хорошую позицию. Отсюда он увидит дренеи Велена прежде, чем те заметят орков. Он решил подождать и позволить Пророку дренеи приблизиться к нему, хотя стратегически разместил своих воинов так, чтобы все дороги отступления были перекрыты, если дренеи попытаются сбежать. Все орки, терпеливо ожидающие в этот оскорбительно чудесный день, были вооружены до зубов, с шаманами наготове.
С ее острыми глазами и превосходными навыками боя, Драка была очень полезна как разведчик. Он назначил ее в дозорные в первой группе воинов. Как только покажется Велен, она доложит об этом своему мужу с помощью заклятья, приготовленного Дрек'таром.
Сам же Дрек'тар стоял возле Дуротана. Будучи самым сильным шаманом клана, его обязанностью было защищать лидера клана. Эти двое стояли на горном плато у входа в мерцающую священную гору. Дюжина воинов ожидали своего часа со стрелами, топорами и копьями наготове. Другие провели весь день, подтягивая большие валуны на исходную позицию. По приказу Дуротана простой его жест послал бы смерть в виде огромных камней, сброшенных вниз на дренеи.
Можно сказать, что смерть поджидала дренеи всюду на этой прекрасной горе, в этот красивый солнечный день.
Бриз развивал темные волосы Дуротана, послышалась радостная песнь птицы. Дрек'тар с беспокойством смотрел на своего вождя.
"Мой вождь, ты поступаешь так, как тебе попросили предки", искренне напомнил ему Дрек'тар. "Эти существа - наши враги".
Дуротан согласно кивнул, но ему хотелось верить в это также беспристрастно, как и любому другому орку.
Снова подул бриз, уже более настойчиво, и, на сей раз, он расслышал в ветре слова. Сообщение от Драки перенеслось по просьбе Дрек'тара стихиям. Они идут. Их пять. Ни один из них не одет в броню и не несет с собой никакого заметного оружия. Они идут спокойно.
Ветер прошептал ее слова издалека, и вождь знал, что их услышали все собравшиеся орки. Когда было нужно, Дрек'тар использовал ветер, чтобы передавать приказы всем войскам Дуротана. Дуротан выпрямился, его сердце забилось еще более стремительно. Его рука сильно сжала его боевой топор.
"Они там", мрачно сказал Дрек'тар. Дуротан последовал за его взглядом.