* * *
Первый союзник, которому Велен больше всех доверял и которого он позвал, был Талгат, старый друг, который помог ему в прошлом.
Все возлагалось на его друга, который мог передвигаться незамеченным, чего не мог Велен. Талгат отнесся сначала ко всему скептически, но когда Велен объединил их мысли и показал ему увиденное им мрачное видение, Талгат быстро согласился помогать. Велен ничего не сказал о наару и их предложении помощи, поскольку сам не знал, какова будет та помощь. Он только заверил Талгата, что есть способ избежать этой судьбы, если Талгат доверится ему.
Самый длинный день в году был уже близко. В то время, как Архимонд и Кил'джеден с нетерпением ожидали Саргераса, Велен с предельной осторожностью отослал нити мыслей тем, кому он доверял. Других должен был завербовывать Талгат, перешедший на сторону Велена для защиты его и своего народа. Велен тогда занялся спутыванием самых тонких магических сетей около двух предателей, которых он когда-то считал своими друзьями, чтобы их внимание не было привлечено к тайной деятельности, происходящей вне их видения.
С потрясающей скоростью и все же мучительно долго создавалась запутанная сеть.
Когда, наконец, настал тот день, и Эредар, которые пожелали последовать за Веленом, собрались на вершине самой высокой горы их древнего мира, то Велен увидел, что их число было отвратительно маленьким. Они исчислялись всего лишь сотнями, это были те единственные, которым Велен действительно доверял. Он не смел рисковать всеми, общаясь с теми, как, как он думал, возможно, могут повернуться против него.
Совсем недавно Велен забрал кристалл ата'маль из храма. Он провел последние несколько дней, создавая фальшивку, так что никто не заметил отсутствия артефакта. Он вырезал точную копию из простого горного хрусталя и зачаровал ее так, чтобы та пылала. Но безделушка оставалась мертвой при контакте. Если бы кто-то прикоснулся к фальшивому кристаллу хотя бы пальцем, то пропажа была сразу обнаружена.
Настоящий кристалл ата'маль он держал у своего сердца. Тем временем его народ уже поднимался на гору, их сильные ноги с копытами уверенно ступали по склону. Прибывшие смотрели на него с надеждой, с вопросом, который читался в их глазах, а не на губах. Как, они задавались вопросом, как они убегут?
И в самом деле, как, подумал Велен. На мгновение он отчаялся, но затем он вспомнил сияющее существо, которое мысленно связалось с ним. Оно придет. Он был уверен в этом.
Но каждая секунда простоя означала, что они были все ближе и ближе к изобличению. А еще сюда еще не подошли многие, в том числе и Талгат.
Ресталаан, другой его старый и близкий друг, улыбнулся Велену. "Они скоро будут здесь", успокаивающе сказал он ему.
Велен кивнул. Вероятнее всего, Ресталаан прав. Не было никаких причин полагать, что старые друзья, а теперь его главные враги Кил'джеден и Архимонд догадались о его дерзком плане. Они были слишком заняты ожиданием своей грядущей силы.
И все же, и все же …
Тот самый внутренний инстинкт, который говорил ему не доверять Саргерасу теперь вновь забеспокоил его. Что-то было не так. Он понял, что начал расхаживать взад-вперед.
Ну, вот и они.
Снизу показались Талгат и несколько других, они улыбались и махали, и Велен с облегчением вздохнул. Он, было, отправился вниз, чтобы встретить их, но кристалл, который был у него, вдруг послал мощную волну энергии через его тело. Он крепко схал своими синими пальцами камень, и его разуму открылось предупреждение. Колени Велена подогнулись, так как его захлестнуло ментальное зловоние.
Саргерас уже начал действовать. Он уже начал создавать свой отвратительный легион, отбирая Эредар, которые оказались достаточно глупыми или доверчивыми, что послушались Кил'джедена и Архимонда, и превращая их в ман'ари, коих Велен видел в своем видении. Были тысячи ман'ари разных форм и способностей, которые были вне его поля зрения и ощущения. Каким-то образом они были замаскированы. Если он не держал у себя кристалл, то он никогда бы не ощутил их, пока не стало слишком, слишком поздно.
Но, возможно, уже слишком поздно.
Он с потрясением смотрел на Талгата, внезапно поняв, что инфекция исходила от его старого друга, а так же от многих - целого Легиона - монстров, которые скрывались от его взора. Просьба, вырвавшая из глубины его отчаявшейся души, с дрожью пронеслась в его голове:
К'ур! Помоги нам!
Ман'ари взбирались на гору, они выступали и окружали как голодные хищники перед началом своей трапезы. Теперь Велен ясно осознал, что смерть была предпочтительнее того, что сделают эти искаженные Эредар с ним и теми, кто последовал за ним. Уже не зная, что делать, Велен схватил кристалл ата'маль и поднял его к небу.
И как будто сам небосклон раскололся, и появился чистейший луч сияющего белого света. Этот ореол падал прямо на прозрачную призму, и прежде, чем Велен мог очнуться от потрясения, белый свет распался на семь различных лучей различных оттенков. Боль пронзила Велена через кристалл, поскольку тот стал раскалываться. Острые края поцарапали его пальцы. Он открыл рот от изумления и инстинктивно отбросил сломанный кристалл, и потом с восхищением наблюдал, как осколки парят в воздухе, каждый из которых превратился в прекрасную сферу и взял один из семи сияющих оттенков света, который когда-то был единым прекрасным лучом чистого белого сияния. Все семь кристаллов - красный, оранжевый, желтый, зеленый, синий, голубой и фиолетовый - устремились вверх, а затем закружились, создавая ограду из света вокруг испуганных, собравшихся на горе Эредар.
Именно в этот момент Талгат подбежал к нему, его глаза просто пылали ненавистью. Он врезался в круг разноцветных огней, как будто о каменную стену, и скатился назад. Велен оглядывался и смотрел, как ман'ари бросались, рычали, истекали слюной, царапали когтями стену, созданной всего лишь из света, но которая надежно защищала Велена и его народ.
Глубокий, глухой звук пробежал по нервам Велена, скорее ощутимый, нежели слышимый. Он посмотрел наверх, и в этот день чудес он увидел нечто, что превзошло даже семь камней из света. Он созерцал на то, что в начале принял за опускающуюся звезду, столь она была ярка, что на нее почти нельзя было смотреть. Она приближалась все ближе, и он увидел, что это было не что-то столь неуловимое, как падающая звезда в ночном небе, а реальная структура, чей центр был кругл и украшен выступающими прозрачными треугольниками. Велен зарыдал, поскольку он услышал ментальное послание:
Я здесь, ибо я обещал, что прибуду. Готовьтесь покинуть этот мир, Пророк Велен.
Велен закинул свои руки вверх, почти как ребенок, просящий родителя захватить в свое нежное объятие. Шар выше него запульсировал, и Велен почувствовал, что он медленно поднялся в воздух. Он плыл вверх, и смотрел, как другие Эредар также направляются к ... кораблю? Теперь Велен мог поверить в это, хотя судно вибрировало живой сущностью, которую он еще не мог постигать. Через тихую радость Велен услышал вопли, крики и рев ман'ари, потерявших свою добычу. Основа корабля открылась, и через несколько секунд Велен стоял на чем-то твердом. Он опустился на пол, если его можно было так назвать, и наблюдал, как в это безопасное место прибывает остальная часть его народа. Когда прошел последний, Велен ожидал, что дверь закроется и этот корабль - а корабль, как понял Велен, был сделан из металла, который не был металлом, из плоти, которая не была плотью, и из сущности самого К'ур - отправиться в путь.
Вместо этого он почувствовал шепот в своем мозгу: Кристаллы - где был один, стало семь.
Возьми их, они вам еще понадобиться.
Велен спустился к отверстию и протянул руки. С потрясающей скоростью эти семь кристаллов подлетели к нему, ударив его ладонь так сильно, что у него перехватило дыхание. Он прижал их к себе, претерпевая ту невероятно высокую температуру, которую они излучали, и бросился назад в корабль. И сразу же дверь исчезла, как будто ее никогда и не существовало. Сжимая семь кристаллов ата'маль, его разум расширился настолько, что Велену показалось, будто он на краю безумия. Велен замер в течение бесконечного момента между надеждой и отчаянием.
Они сделали это? Они сбежали?
* * *
Будучи во главе армии, Кил'джеден великолепно видел, как вся гора была переполнена его рабами. В этот момент триумфа он испытал чувство победы, почти столь же сладкое, как жажда, которую Саргерас посеял в его разуме. Талгат хорошо выполнил свою работу. Только по счастливой случайности у Велена оказался кристалл в момент нападения; не будь камня у него - и его тело уже лежало бы на земле, разорванное в кучу кровавых частей.
Но Велен держал кристалл ата'маль, а значит, его предупредили. Вдруг что-то случилось - неизвестно откуда вокруг предателя появились странные огни, и кто-то пришел за ними. И теперь Кил'джеден наблюдал, как странный корабль замерцал и... исчез.
Он сбежал! Проклятье, Велен сбежал!
Ман'ари, которыми восхищался Кил'джеден несколько секунд тому назад, были теперь испуганы и разочарованы. Он дотронулся до всех их мыслей; они ничего не знали. Что за штука спасла Велена от хватки Кил'джедена? Страх охватил Кил'джедена, его мастер не обрадуется случившемуся.
"Что теперь?" спросил Архимонд. Кил'джеден обернулся, чтобы посмотреть на своего союзника.
"Мы найдем их", зарычал Кил'джеден, "Мы найдем и уничтожим их. Даже если на это потребуется тысяча лет".
Глава 1
Меня зовут Тралл. Это значит "раб" на языке людей, и история, которая стоит за моим именем, столь длинна, что ее лучше приберечь до следующего раза. С благословения духов и из-за крови героев, которая течет во мне, я стал Вождем своего народа, орков, и лидером содружества рас, известного как Орда. Как это произошло - тоже совсем другая история. Я хочу сохранить этот рассказ для потомков, пока его очевидцы не присоединились ко своим благородными предкам, это история моего отца и тех, кто верил в него; и тех, кто предал его и весь наш народ.
Что случилось бы с нами, если бы не произошли те события, не может предположить даже мудрый шаман Дрек'тар. Путей Судьбы так много, и все они так различны, что никто не должен задаваться обманчиво-приятным вопросом "что было, если бы". Что случилось, то случилось; мой народ должен взять на себя и весь позор, и все величие нашего выбора.
Это рассказ не о сегодняшней Орде, свободной организации орков, тауренов, Отрекшихся, троллей и Кровавых эльфов, но о восходе самой первой Орды. Её рождение, как это бывает с любым младенцем, было отмечено кровью и болью, а её первые крики жизни означали смерть для её врагов.
Для столь мрачного и жестокого рассказа, все началось достаточно мирно, среди холмистой местности и зеленых долин, на земле по имени Дренор....
* * *
Ритм биения барабанов убаюкал младших орков, но Дуротан из клана Снежных Волков оставался бодрым. Он лежал с другими на жестком полу спящей палатки. Подстилка из соломы и толстой кожи расколотокопытых защищала его от холода земли, но даже сквозь неё он чувствовал колебания звука барабанов, идущих через землю в его тело, когда одновременно его уши ласкали эти древние звуки. Как он хотел выйти и присоединяться к остальным!
Дуротану оставалось пережить следующее лето перед тем, как он смог бы участвовать в Ом'риггоре, обряде взросления. До того очень ожидаемого им события он должен был принять себя и распрощаться с детством в этой большой палатке, в то время как взрослые сидели у костров и говорили о вещах, которые были, несомненно, таинственными и важными.
Он вздохнул и перевернулся. Это было несправедливо.
Орки не бились между собой, но при этом они не были особенно общительны. Каждый клан держался за себя, со своими собственными традициями, стилем и манерой одеваться, историей и шаманами. Были даже различия в диалектах, причем настолько большие, что некоторые орки не могли понимать друг друга, если они не говорили на общем языке. Они казались столь не похожими друг на друга, как другая разумная раса, которая делила с ними поля, леса и небо - синекожие таинственные дренеи. Только два раза в год, весной и осенью, все кланы орков объединялись, как сегодня, чтобы отдать уважение тому дню, когда день и ночь уравновешивали друг друга.
Фестиваль официально начался вчера вечером на восходе луны, хотя орки сходились сюда еще за несколько дней. Празднование Кош'харг происходило в священном месте, называемом орками Награндом, "Землей Ветров", под тенью величественной "Горы Духов", Ошу'ган. Уже никто не помнил, когда праздник стал отмечаться впервые. В то время как ритуальные вызовы и бои были весьма обычным делом во время фестиваля, истинные гнев или жестокость никогда здесь не присутствовали. Когда вспыхивали ссоры, что случается временами, когда вместе собирается столько народу, вмешивался шаман, чтобы решить проблему мирно, иначе смутьяны должны были оставить святую область.
Земля тут была богата, плодородна и успокоительна. Дуротан иногда задавался вопросом, была ли земля спокойна из-за готовности орков принести сюда мир, или это орки были такими мирными, потому что земля была настолько безмятежна. У него часто возникали подобные вопросы, но он держал их при себе, поскольку никто другой больше не высказывался о столь странных идеях.
Дуротан спокойно вздохнул, мысли быстро мелькали в его голове, его сердце билось в ритм звукам барабанов снаружи. Прошлая ночь была чудесна, она словно пробудила душу Дуротана. Когда Бледная Леди в своей затухающей фазе покрыла темнотой леса, но была всё ещё достаточно ярка, чтобы её мощный свет отражался от покрова белого снега, из глоток тысяч собравшихся орков вырвалось приветствие - от мудрых старших, молодых воинов и даже детей, которых крепкой хватки держали их матери. Волки, одновременно попутчики и скакуны орков, присоединились ликующим завыванием. Звук полностью поглотил Дуротана, совсем как теперь это сделал барабанный бой, глубокий, дикий крик приветствия белому шару, который командовал ночными небесами. Дуротан осмотрелся вокруг, и увидел море мощных существ, поднимающих свои коричневые руки, которые становились серебристыми на свету Бледной Леди, все как один. Если огр был достаточно глуп и решился напасть, то он пал бы оглушенным биением сердец этого обширного моря целеустремленных воинов.
А затем начался пир. Многих животных убили заранее еще в прошлом сезоне, до начала зимы, их туши высушили и закоптили специально для праздника. Орки разожгли костры, чей теплый свет слился с затухающим белым жаром Леди, послышались барабаны, которые с тех пор и не останавливались.
Ему, как и всем другим детям - лежа на коже расколотокопытого, Дуротан фыркнул, отогнав это сравнение - разрешили остаться на празднике вплоть до того, как он наелся, и до ухода шамана. Шаман каждого клана уходил, как только заканчивался вводный банкет, чтобы подняться на Ошу'ган, все время наблюдающий на празднества, войти в ее пещеры и поговорить с духами и предками.
Ошу'ган казалась внушительной даже на расстоянии. В отличие от других гор, которые были неровны и грубы по своей форме, Ошу'ган поражала своей точностью и остротой. Она была похожа на гигантский кристалл, воткнутый в землю, столь четки были её линии и так ярко блестели они на солнце и при свете луны. По легендам, она упала с небес сотни лет тому назад, а поскольку Ошу'ган в самом деле была необычна, то Дуротан считал, что те рассказы могли бы быть правдивы.
Хотя Ошу'ган и интересовала Дуротана, он всегда считал немного несправедливым, что шаман должен был оставаться там во время всего фестиваля Кош'харг. Бедный шаман, подумал Дуротан, пропустил всю веселье. Но с другой стороны, он и другие дети также его пропустили.
В течение всего дня дети играли и устраивали охотничьи соревнования, а также рассказывали о своих героических предках. У каждого клана были свои истории, таким образом, в дополнение к старым знакомым рассказам Дуротан узнавал у ребят других кланов о новых и захватывающих приключениях.
Они развлекались, как могли, и Дуротану нравилось все это, но ему не терпелось узнать, о чем обсуждают взрослые после того, как их дети отправились в спящие палатки, после того, как их животы были переполнены от хорошей пищи, трубки были полностью выкурены, и выпиты различные варева.
Он не мог больше сдерживаться. Дуротан бесшумно привстал, его уши напряглись в поиске любых звуков, прислушиваясь, не бодрствует ли кто-то еще. Он ничего не услышал, и, подождав еще немного, он встал на ноги и начал медленно двигаться к входу.
Это было долгим медленным делом в затемненной палатке. Спящие дети всех возрастов и размеров лежали по всей палатке, и одно неверное движение могло пробудить их. Его сердце с трепетом стучало от его смелости, Дуротан ступал тщательно между едва различимыми силуэтами, каждую свою ногу он передвигал с деликатностью длинноногих болотных птиц.
Это, казалось, заняло вечность до того, чем Дуротан наконец достиг выхода. Он остановился, пытаясь успокоить свое дыхание, потянулся -
И дотронулся до большой гладкой спины, стоящей прямо перед ним. Он удивленно отдернул руку.
"Что ты делаешь?", зашипел Дуротан.
"Что ты делаешь?", встречно ответил другой орк. Вдруг Дуротан усмехался, поняв, как глупо они выглядят.
"То же самое, что и ты", ответил Дуротан приглушенным голосом. Все было между ними, остальные крепко спали. "Мы можем или продолжать говорить об этом или сделать это".
Дуротан в сумраке мог различить, что другой орк был большим по росту, приблизительно его возраста. Он не мог разобрать его запах или голос, таким образом, иной был не из клана Снежных Волков. Это было смелой мыслью - не просто сделать нечто запрещенное, оставив спящую палатку без разрешения, но и сделать это в компании орка не из своего клана.
Другой орк заколебался, те же самые мысли, без сомнения, пришли и ему. "Хорошо", наконец сказал он. "Давай сделаем это".
Дуротан снова потянулся в темноте, его пальцы нащупали откидную шкуру выхода и скрученные вокруг нее края. Два молодых орка отдернули эту шкуру, и вышли на морозную ночь.
Дуротан повернулся, чтобы посмотреть на своего компаньона. Другой орк был более мускулистым, чем он, и немного более высоким. Дуротан был самым большим среди своих сверстников его клана, и для него факт, что кто-то больше его, был непривычен. Это немного беспокоило. Его союзник ответно присматривался к нему, и Дуротан почувствовал, что его оценивали. Но вскоре другой орк кивнул Дуротану, очевидно удовлетворившись тем, что он увидел.