Пинком скинув с затихшего волка обрубок ствола, отшагнула назад. Зверь поднялся, обдав меня ароматом влажной шерсти, встряхнулся, коснулся носом моей щеки, и, едва слышно стелясь по мху, скрылся в ближайших зарослях.
- Будешь должен, - буркнула я, разворачиваясь и пытаясь сообразить, в какой стороне находится оставленная мной дорога.
В орешнике коротко, но прочувствованно взвыл спасенный, давая понять, что не согласен с такой точкой зрения.
Запоздало осознав подлинные размеры этой… этой… присела на вырубленный пенек, пережидая приступ слабости. Это явно не волк!
Кто в здешних лесах еще водится?
С шелестом загнав клинок в ножны, поднялась.
Ответ, всплывший в памяти, мне не понравился. В лесах Эннирии, вотчине темного бога Азура, водятся оборотни. А то, что от всей страны осталось одно небольшое герцогство, не утешало. Оборотни-то никуда не делись!
Неторопливо двинулась обратно, обрывая с кустов какие-то терпкие ягоды. Кисловатый вкус на диво хорошо освежал, и из леса я вышла, покачивая в горсти целую кучку мелких, распространяющих вокруг лимонный запах пушистых шариков. На плече висела дорожная сумка, посох упрямо задевал все подряд ветки, так что вид у меня, не способной увернуться от лезущих в лицо вьюнов и цепляющихся за волосы колючек, был, верно, весьма растрепанный.
Скинув куртку, присела на обочину, выжидая. Рукой, касающейся утоптанной поверхности, уловила легкую дрожь земли. Перебирая пальцами мелкие камешки, выделяла в невнятном шуме стук копыт, звяканье богатой, украшенной серебром сбруи, бряцанье оружия, тихие разговоры.
Скоро путники вывернут из-за поворота.
Вытащив свирель, погладила согревшиеся тростниковые дудки. Смолистая пропитка духовито пахла домашним уютом и спокойной уверенностью. Моя неизменно верная спутница всегда способна поднять настроение.
Сыграем?
Что-нибудь веселое… И по тракту вперед и назад понесся бодрый проигрыш простенького дорожного марша, услышанного когда-то давно, когда я сопровождала незримой тенью обреченную армию в походе в никуда. "Семисолька" слушалась безупречно, все громче и громче вздымая голос, насколько мне хватило дыхания. В быстром, резком и переливчатом звучании слышалось бесконечное желание выжить и победить. Выжить ради справедливости, победить ради мира. У тех - получилось…
И завершила особо сложный пассаж пронзительной трелью, на которую буквально напоролись появившиеся из-за поворота всадники.
Ну наконец-то! Я уж заждалась.
Вежливо улыбнувшись, развернулась лицом в их сторону, прекращая играть. Размяла слегка занывшие пальцы, изрядно уставшие от беготни по дырочкам свирели.
Утомленные кони, безжалостно взбодренные шпорами, зачастили по поляне, рассыпаясь охранным кругом. Еще двое всадников неспешно приблизились. Вжикнул, опускаясь рядом со мной, кнут. Ладонь вскинулась, поймав кончик. Резко дернув, под удивленное аханье заставила выпустить рукоять. Та, описав полукруг, упала где-то в кустах.
Теперь уже вжикнула сталь. Отведя от лица острие, хмыкнула.
- Ты кто? - Ломкий, нервный молодой голос. Юноша старательно пытался не дать испуганного петуха, судорожно терзая звякающие медными звеньями поводья.
- Солья, бард, - представилась привычно, глядя куда-то в пространство.
- И что ты здесь делаешь? - Еще один голос, сиплый и усталый. Мужчина, наверное, лет пятидесяти, подъехал ближе, облегченно убирая меч в ножны.
- Жду попутчиков.
- И давно? - Старший подозрителен.
- Не особенно. - Пожав плечами, развернулась в сторону младшего, который объезжал меня стороной, будто редкую опасную зверушку.
- До каких же мест тебе нужны попутчики, бард?
- Я иду в Азурок. - Отслеживая движения младшего, совсем отвернулась от того, с кем разговаривала.
- Мы тоже, - с сомнением протянул тот.
- Но… - Это младший.
Все прочие почтительно молчали, а парочка наверняка держала меня на прицеле. Еще в начале разговора мне послышался тихий скрип натягиваемой тетивы легких арбалетов.
- Бардам не принято отказывать, Артир, - заметил мужчина. - Не окажете ли честь присоединиться к нашей компании?
- Окажу, - улыбнулась я широко и, надеюсь, безмятежно. Поднялась, подхватывая сумку и посох. - Благодарю.
Чуть отшатнулась, когда в лицо дохнуло конским потом. Фыркнув, лошадь склонила голову мне на плечо. Недовольно сопящий юноша протянул руку, предлагая взобраться в седло. Спереди? Нет уж.
Кончиками пальцев провела по лошадиной шкуре.
Гладкая шерсть, литые мышцы, перекатывающиеся под кожей, излучающей почти обжигающий жар. Живое существо, сильное и верное.
А юноша, Артир, которого я мимоходом коснулась, - тонкий и легкий, почти мальчишка, в богатом камзоле, расшитом сложным узором, но мятом и пыльном. От ткани пахло дымом костра и долгой дорогой. Он растерян и немного зол. А еще испуган, как бывают испуганы те, кого практически лишили надежды. Ему кажется, что он обречен, но все равно приходится двигаться по выбранной дороге, потому что свернуть-то уже некуда… Высокий голос то и дело срывался. Его мальчишеское высокомерие, высокомерие получившего от рождения все, включая происхождение и наследство, стремительно истаивало под гнетом страха перед реальностью.
Да и во всех остальных чувствовался какой-то надлом. Будто действуют они по инерции, как куклы, у которых вот-вот кончится завод.
Я вновь достала свирель.
Ночь застала нас все еще в лесу. Расположившись на обочине, путники жгли костер, от котелка со взваром тянулся ароматный дымок, смешиваясь с запахами леса, в сумерках сменившими тональность. Я сидела на границе трепещущего от ветра круга тепла и вслушивалась в тихие разговоры.
Изгнанники, сумевшие увернуться от цепкой хватки войны, прошедшей с благословения Света огнем и мечом по их землям, надеялись найти убежище в Азуроке. Хотя бы временное, но… У Артира не сложились отношения с его владетелем. Но сейчас юноша был готов умолять, забыв свое прежнее пренебрежительное высокомерие.
Обычное дело между родственниками - младший не желает слушать советов старшего. Особенно если младший выше по положению. И умнее.
Я печально улыбнулась.
Насколько же все они в отчаянии, если хватаются за старое поверье? Бардам не отказывают. Почему? Потому что они принадлежат не Свету или Тьме, но Сумеркам, и порой даже боги, нет, не боятся их, но учитывают их желания. Барду и его спутникам дадут приют…
Пальцы машинально сплетали в косичку выдернутые из земли травинки, пачкаясь в липком соке. Выпавшая роса добавляла свежести в терпкий аромат свежесорванной зелени. В подлеске росла малина, а в колючих спутанных кустах, кажется, засел матерый лис. Любопытный зверь затаился, изучая вторгшихся на его территорию гостей. Я переливчато свистнула. Едва уловимый шелест спустя пару мгновений подсказал, что лис, оставив мускусную метку на ближайшей сосне, неспешно удалился.
Тихо подошел Ивер, старший в этой компании, протянул кружку. Обернувшись на хруст веток под его ногами, я привстала, пробежала пальцами по протянутой руке, перехватила горячую кружку:
- Благодарю.
- Если желаете, ужин готов.
Отрицательно качнула головой.
- Ну что ж… - Ивер присел рядом, устало вздохнул и ссутулился. - Я заметил, что у вас нет припасов…
- Предпочитаю путешествовать налегке.
Еще одна партия выщипанных травинок сплелась в косичку. Подобрав ноги, я свернулась калачиком, устроив подбородок на коленях.
- Это чревато возможностью остаться голодной. - Шорох одежды, тихий хруст бумаги, звяканье железа. - Берите.
Приняв кусок лепешки, украшенный сверху, судя по запаху, чем-то копченым, я хмыкнула:
- Боги не оставят голодной свою верную слугу…
- Хм, а по виду не скажешь.
Ивер еще находит в себе силы шутить. Но я и вправду худа и тоща, как хворостина, и так же гибка порой и прочна. Много кто пытался меня сломать, да получали с оттяжкой по рукам.
Ночью я долго лежала без сна, слушая лес. Он шептал, накрывая вуалью звуков стоянку. В отдалении подвывал волк, зовя волчицу, совы перекрикивались, выискивая заблудшую мелочь, щелкали и пищали мыши, ночной соловей надрывался, перекрикивая токующего на пустом стволе глухаря. Ну… может, и не глухаря. Мало ли какие здесь птицы под звездами просыпаются.
Тонкий аромат вечерницы выплывал на дорогу, смывая с нее пыльные и душные следы людей, хищники таились в буреломах и крались среди зарослей. Жизнь продолжалась, просто чуть сменился ее ритм… Под биение сердца ночного леса я и уснула.
В полдень следующего дня моя звонкая мелодия наконец-то растеклась по широкому лугу, от границы леса и далее, запуталась среди скалистых отрогов низких, похожих на хребет дракона гор. И вернулась приглушенной, отразившись от высоких каменных стен, рисуя передо мной картину.
Приземистые толстые башни, островерхие крыши, зубчатые покатые навесы, узкие амбразуры. Пахнуло жильем и свежей родниковой водой. Где-то поблизости журчал ручей, стремительным потоком виляющий среди кочек.
Я спешилась, шурша посохом по густой траве, неспешно направилась к замку.
Азурок… последний оплот Тьмы в этих краях. За спиной среди спутников расслышала нотки оживления. И надежды если не на безопасный приют, то хотя бы на короткую передышку для изгнанников и беглецов. А кем еще эти люди могут быть? Ведь их Эннирия проиграла войну Свету. И мир начал медленно скатываться к гибели.
Впрочем, о чем это я…
Артир за моей спиной пришпорил коня, тот, недовольно фыркнув, двинулся по тропе. Следом потянулись спутники юноши. Доехали до рва, послышался предсказуемо резкий приказ, который никто не поспешил исполнить. Зато посыпались насмешки… Я неспешно двинулась через луг, вслушиваясь в яростную ругань юноши, мечущегося вдоль рва, и в возмущенный гомон его людей. Среди их голосов как-то терялось урезонивающее бурчание Ивера. Все же он был среди моих спутников самый старший и потому, к сожалению, единственный разумный человек. А мальчишки просто не умеют умолять, хотя и смиряются с необходимостью этого.
Подойдя к самому краю рва, я присела на траву. Свесив ноги к воде, принялась привычно выдирать и сплетать травинки. Осыпающаяся с края земля с плеском уходила в воду. Снизу тянуло тиной и подгнившим деревом. Короткая мелкая волна билась о берег и о деревянные опоры, на которые ложился откидной мост.
От стен исходил промозглый холодок, а на высоте среди зубцов крепостной стены раздавались мерные шаги и… да, тихие смешки.
Высокородный мальчишка наконец перестал раздраженно гарцевать у переправы и принялся при поддержке Ивера наводить порядок среди своих спутников. Те присмирели, кто-то перестал грозить всеми немыслимыми божественными карами, кто-то занялся оружием. Совсем юный арбалетчик с тяжелым вздохом спешился и рухнул на траву. Достал из кармана точило и принялся водить лезвием кинжала по пропахшему маслом бруску.
Меланхолично покачав головой, я вздохнула. Все путешественники просто-напросто сильно устали. Бежать из горящей столицы, пробираться через полстраны в темные леса, спасая наследника, и попасть под град насмешек тех, у кого собирались просить убежища. Картинно раскинула руки, задирая голову к верхней надвратной башне. Именно там собрались веселящиеся люди. Стражники?
- Неужели владетель Азурока столь мелочен, что откажет в убежище обездоленным?
Голос взвился ввысь, отражаясь от стен, множась и расслаиваясь, заглушая хохмачей и шелест ветра, ввинтился в небо спиралью. Где-то наверху поперхнулся смешком кольчужный воин.
- Его нет сейчас в замке, - донеслось от ворот.
- Так впустите нас, мы дождемся его решения внутри… или все же придется раскинуть лагерь у ваших ворот?
Бард способен докричаться до бога, что уж о кастеляне говорить. Наверху поднялась суета, прерванная парой резких четких приказов, торопливым топотом, недовольным рыком сторожевого пса, которому отдавили хвост…
Скрипнули высвобождаемыми стопорами барабаны, медленно отпуская лязгающие железом цепи. Хорошо смазанный механизм решетки пришел в движение со звучным гулким бряцаньем, хрустнул, опускаясь на землю, деревянный настил.
Первый всадник, спешившись, осторожно ступил на мост. Дробно застучали копыта, когда усталая вереница пропыленных путников потянулась под низкие гулкие своды, хранящие зябкую прохладу даже в самый жаркий день. Я шла последней, ведя кончиками пальцев по шершавому камню стен. Пахло отсыревшей известью и железом. Шуршала под ногами мелкая песчаная крошка, впереди слышался гомон толпы. А под аркой из кованого металла, за которую я зацепилась рукой, тело обдало колючим ветерком. Магическим. Поежившись, шагнула вперед, продавливая тонкую мембрану. Божественная защита поддалась настойчивой уверенности. Да, я не принадлежу этому темному, но имею право войти. Меня пригласили. Еще шаг, едва слышный щелчок над головой… За спиной опустилась, звонко выбив искру из гранитной плиты, решетка.
Спину обдало холодком. Ловушка… это ловушка. Для немногих выживших последователей Азура и самого бога.
Зачем я здесь?
Впрочем, ловушка была вполне комфортна. Но сидеть среди гобеленов, пропахших пылью и мятой, прислушиваясь к мышиному шороху по углам и к отдаленным голосам хозяев замка, бессмысленно. Оставив Ивера, Артира и прочих уныло располагаться на узких скамьях, я вышла прочь. По дымному коридору, касаясь стоек круглосуточно чадящих ламп, на звук лязгающих где-то клинков. Поворот, еще поворот, мимо двери, откуда отчетливо доносится кухонный аромат и где громыхают медью котлы. Окно, затянутое решеткой, в перекрестьях которой мелодично посвистывает ветер, играя подвешенными амулетами. Перышки на них тихонько шуршат… Посох постукивает по потертым коврам.
Выйдя во двор, я свернула за угол донжона и прислушалась. Звон клинков стал отчетливее, как и резкие покрикивания. Сиплый глухой голос, через слово поминая богов и демонов, раз за разом заставлял кого-то отрабатывать простейшие приемы. С интересом вникнув в неровный ритм ударов и тяжелое дыхание учеников, признала, что сиплый в чем-то прав. Умения здесь не хватает…
Атака, защита, снова атака… ритм сбился, тяжелый топот десятков ног почти заглушил мягкие шаги. Мужчина, хмыкнув, остановился в пальце от коснувшегося земли посоха.
- Продолжайте, - коротко приказал он. - Приветствую, бард.
- Солья, - представилась я, повернувшись к нему лицом.
- Мрак. - Человек звонко щелкнул пальцами.
От него пахло странной смесью звериного мускуса, шерсти и пота.
- Вы начальник здешнего гарнизона? - осведомилась я вежливо, касаясь его руки. Теплая огрубевшая кожа, тонкая ткань потрепанного рукава, будто отлитое из металла запястье.
Мрак согласно хмыкнул.
- Вы позволите воспользоваться вашей площадкой? Мне надо бы… - Я выразительно крутнула посохом, заставив воздух загудеть.
- Милости прошу, - коснулся он плеча, направляя.
Присев, я расшнуровала сапоги, стянула чулки. Босые ступни больно укололись о мелкие камешки. Перехватив посох, медленно обошла круг, приноравливаясь к утоптанной глинистой поверхности, чуть влажной после вчерашнего дождя.
Неритмичное громыхание тем временем утихло, а к затаившим дыхание зрителям присоединились еще двое. Судя по шагам, Ивер и мальчишка Артир. Точно…
- На это стоит посмотреть, - прошептал старший из моих спутников. - И поучиться.
- Да ну… бард! Что она может!
Я улыбнулась. Кое-что могу.
Кто-то поспешно отступил, освобождая дорогу. Я уловила только запах трудового пота и, как ни странно, пекарни.
Пустое пространство, замкнутое между четырех стен, звенело от напряжения.
Итак, разминка…
Первый широкий взмах, длинный выпад, проход у земли, стелясь у самой поверхности. Удар снизу вверх, разворот, по инерции выносящий на край символического круга, прямо на замершего Артира. Перехват, посох взмывает ввысь, ложится центральной частью в левую ладонь, выпад, и снова шагнуть в центр… Чтобы упасть в быстрый, рваный ритм, барабанной дробью обрушившийся на сознание.
А потом я очнулась под затухающую, не слышимую более никем мелодию, с кривой блаженной улыбкой на губах. Медленно опустила руки, в завершающем жесте ткнула посох в землю. Транс окончательно схлынул.
Чем хорош посох - с ним можно делать все что угодно. В плане приемов. Я с ним, например, танцую.
- Научите! - неожиданно раздался над ухом знакомый молодой голос.
И Артир едва успел увернуться от резко двинувшегося назад шеста.
- Чему?
- А вот так… вертеть.
- Ну-ну… если пожелаете, молодой айе.
- Пожелаю.
- Тогда - ученическую клятву, - выдвинула я требование.
Все прочие затаили дыхание. Это немыслимо. Высокородный наследник - в ученики к барду! Наследник упрямо засопел, придвинулся ближе. Хрустнул коленями, опускаясь на землю, и с надеждой, звенящей в голосе непролитыми слезами, начал ритуальный зачин.
Пять ударов сердца спустя я превратилась в мастера.
Ивер только вздохнул и принялся что-то говорить, пытаясь перекрыть разрастающийся восхищенно-удивленный шум голосов, но неожиданно замолк. Молчание разлилось по двору молочно-белыми густыми волнами. И особенно четко ощущались чьи-то шаги. Всей кожей, через пятки. Я сосредоточенно нахмурилась. Земля будто вздрагивает под ногами, ластится, признавая своего хозяина, легкие, едва заметные потоки силы чуть покалывают кожу. Вот как замок отзывается на присутствие владетеля, осененного божественной благодатью.
Я аккуратно опускаю посох, разворачиваюсь.
Вслушиваюсь в воцарившуюся тишину. Вежливо киваю куда-то в пространство, ощущая колыхание наполнившегося легким ароматом лесных трав воздуха.
Хозяин обходит меня, я следую за ним.
И кажется, он недоволен.
- Почтенная айе Солья, - сказал он, и я судорожно вздохнула. - Вы просили об убежище?
Этот голос. Обычный спокойный голос, чуть хрипловатый. Не высокий, не низкий; не глубокий, не тонкий… Только почему от него по спине мороз дерет, а в животе горячий клубок скручивается?
Сглотнув, кивнула:
- Это так, и прошу прощения, что отвлекла ваших людей…
- Не стоит. - Владетель качнул головой. Я прямо-таки всей кожей ощутила это движение. - Им полезно узнавать новое. Еще же - позволите ли познакомиться с вашим мастерством? Все же интересно, чему вы будете учить моего младшего родича.
Поклонившись, я скрыла легкую улыбку. Меня приняли в замке, а значит, и ученика не выгонят. И спутников наших. Первая ступень пройдена. Последний оплот Азура полон. И теперь надо проследить, чтобы ловушка не оказалась для нас смертельной.
Но голос, голос… Завораживает. Отвлекает, притягивает, манит сладкой бездной, идеально резонируя с моей сущностью.
Одернув странные мысли, прислушалась.
Кто-то крикнул:
- Шест владетелю Кирану!
Перестук, легкое движение воздуха.