* * *
Что люди умеют лучше всего, так это создавать себе проблемы. Проводив взглядом сову, Санька посмотрел на колечко. Действительно, раз оно волшебное, то должно ему всячески помогать; сейчас, к примеру, показать короткую дорогу на болото. Недолго думая он повернул прямо в лес.
Но как аукнется, так и откликнется, и, двигаясь наугад, можно запросто очутиться в глухомани. В такую чащу попадать ему еще не доводилось. Настоящий медвежий угол, темный и мрачный, по которому можно кружить всю оставшуюся жизнь, но так и не найти выхода.
Когда не знаешь, что делать, главное - не суетиться. Неприятности, если не обращать на них пристального внимания, сами потихоньку начинают исчезать.
Вот и теперь. Еще немного борьбы с буреломом, и появилась поляна, а на поляне - избушка. Кривая, косая, но еще довольно-таки крепкая. Из трубы шел дымок. А как пахло! На крылечке сидела старуха, а возле нее стояло пять козлов.
- Здорово, бабуля! - обрадовался Санька.
- Здравствуй, касатик. - Взгляд из-под седых бровей был цепкий, и выдержать его стоило большого труда. - Куда путь держишь?
- Да вот, прикинь, старая, заблудился. А ты что, тут живешь?
- Живу родимый, живу, - закивала та в ответ.
- А что это у тебя за стадо такое козлиное? Толку-то с них. Даже молока не дают.
- Не дают, не дают, касатик, - снова согласилась бабка. - Но ведь не одним молоком жив человек. Слышал небось, любовь зла…
- Бабуся, ты что, серьезно? - Санька озадаченно смотрел то на старуху, то на козлов.
- Тьфу на тебя, полоумный, - плюнула бабка. - Ишь чё удумал, негодник. Это ведь и не козлы вовсе. Вот этот, черненький, - принц заморский. А это леший из соседнего леса. Он самый первый ко мне сватался. - И она указала на старую животину с длинной белой бородой, ласково потрепав его по голове. Тот радостно заблеял и начал тереться о ноги.
- А почему же они тогда не в человеческом облике?
- А потому что когда человек не любит, а просто пристает, то он козел.
- Ну, бабуля, ну, уморила, - расхохотался Санька. - Ты меня извини, но неужели у тебя еще ухажеры есть? Тебе же лет девяносто.
- Тыща девятьсот с хвостиком в прошлом годе стукнуло. Я девица хоть куда и возраста своего не стыжусь. Не веришь? Тогда гляди. - И она вдруг крутанулась на месте как волчок. То, что произошло потом, запросто могло свести с ума и более стойкого человека. Вместо старухи на крыльце стояла красавица. И какая. Молодая, с тонкой талией, высокой грудью. Лет шестнадцать, не больше.
- Рот-то закрой, ворона залетит, - рассыпался звонкий смех. - Ну и как я тебе?
Санька где стоял, так там, ошеломленный, и уселся на землю. Его бросало то в жар, то в холод. Голова шла кругом. Захотелось навсегда остаться здесь, у этих ног. Он, уже ничего не замечая, кроме этой красоты, начал подниматься, но получил такой удар под зад, что несколько метров проехал носом по траве, а с двух сторон его уже атаковали другие козлы.
- А ну, непутевые! - вскочив и сделав свирепое лицо, завопил Санька. - Брысь отсюда! - Но договорить не ус пел, а резво заскакал по поляне зайцем, стараясь увернуться от острых рогов. - Чтоб у вас шерсть повылазила. Чтоб вы копыта откинули. Тут такое приключение подвернулось, а они под ногами путаются. Тоже мне женихи. Раз пролетели, как лягушки над болотом, так нечего теперь бородами трясти. И под руками-то ничего нет. Было бы и у меня чем бодаться, так я бы тут такой разгон устроил, - пыхтел Санька и вдруг почувствовал, что у него зачесался лоб. - Ага. Никак Растут, родимые. Ну, козлятушки-ребятушки, сейчас я вам рога-то пообломаю.
И он уже было собрался броситься на ближайшего конкурента, как вдруг острая боль пронзила палец: колечко снова напомнило о себе. Наваждение сразу развеялось. Никакой девицы-красавицы и в помине не было; на крыльце стояла и хихикала противная старуха. Правда, увидев, что веселая игра в "забодалки с превращениями" прекратилась, она перестала смеяться и, нахмурившись, приказала:
- Руки!
Санька возмутился и хотел послать бабку подальше… к козлиной матери, но против своей воли вытянул руки вперед.
Старуха подошла поближе и указала на колечко.
- Это что?
- А ты не видишь?
- Вижу. Так бы сразу и сказал.
- А ты спрашивала? Полоумных своих напустила. Сейчас как надаю всем.
- Сказала же, не разглядела. - Бабка, похоже, колечка побаивалась, козлы тоже жались в стороне.
- И что за народ тут. Не разберется, а кидается. Это у вас что, такая традиция?
- Это у вас, мужиков, традиция - на всех кидаться. А потом все кто-то виноват. Ладно, проходи в дом.
Санька ликовал. Имея на руках такое замечательное волшебное колечко, он сразу становился не просто добрым молодцем, а самым смелым, самым могучим, самым непобедимым богатырем.
Важно, не торопясь, он поднялся по ступенькам и отворил дверь, но на пороге остановился, обернулся назад и небрежно спросил:
- Кстати, надо бы познакомиться. Я, Александр Иоанныч Грозный. А тебя как?
- Зови просто Баба-Яга.
От такой ошеломляющей новости молодец вмиг растерял всю свою важность. Раскрыв рот и продолжая смотреть назад, на Ягу, он машинально сделал еще шаг вперед, со всего маху врезался в косяк, шарахнулся в сторону, по пути сбил ведро с ледяной водой и, поскользнувшись, шлепнулся на пол. Бабка, услышав грохот, заскочила в сени и увидела Грозного, сидящего в луже, а на лбу у него прямо на глазах проявлялась огромная шишка.
Пошел третий день житья у Бабы-Яги. Нет, задерживаться здесь он не собирался. Но было так хорошо, такое обхождение - сплошной "люкс", что двигаться дальше не хотелось совершенно.
Поначалу, узнав, к какой жуткой особе в гости он попал, Санька ходил с оглядкой, шарахаясь от каждой тени.
Баба-Яга, костяная нога.
С печки упала, ногу сломала.
Эта песенка из далекого детства да образ старой горбоносой старухи из кинофильмов расслабиться не давали. Но хозяйка этого дома на злую ведьму походила мало. Кто кричал, что она страшная? Где у нее видели костяную ногу? Врут завистники. Никакого носа крючком, сгорбленной спины и торчащих во все стороны спутанных седых волос. Совсем наоборот, очень замечательная старушка.
"Красота, - думал Санька, лежа на перине. - Вот она - настоящая сказочная жизнь. Дрова сами колются и в печь лезут. Вода в ведрах из колодца в сени марширует. Метла словно пылесос сама весь мусор из избы выметает. Знай себе лежи, отдыхай с утра до вечера, даже думать не надо. Одна забота - вовремя к столу успеть".
Он довольно зажмурился. Наконец-то и ему улыбнулось счастье. Исполнилось его самое заветное желание - все, много и не очень утомительно.
Сколько раз, завалившись на диван перед "ящиком", он часами смотрел, как на экране проносится чужая, недосягаемо-роскошная жизнь. Жизнь, в которой главной проблемой был не вопрос, идти или не идти за хлебом, так как сапоги совсем прохудились и на дожде ангина обеспечена, а какого оттенка галстук надеть на вечеринку. Богатые тоже плакали, но скорее всего для виду, дескать, с бедняками у них тоже есть что-то общее.
Здесь можно было тянуть пятки столько, сколько душе угодно.
Каждое утро, высунув из-под одеяла нос, он давал себе твердое обещание именно сегодня двинуться дальше, к болоту. Однако за то время, что проходило, пока он опускал ноги на пол, настроение обычно менялось. Слово - оно ведь свое, родное, и с ним всегда можно договориться.
"У болота ножек нет, и никуда оно не убежит, - вяло размышлял молодец. - А важные дела завсегда нужно начинать с понедельника. Ведь именно для этого они и придуманы. Ну, на худой конец, с завтрашнего утра, как солнышко встанет, так сразу…"
Додумать эту здравую мысль до конца он обычно не успевал. Бабка звала завтракать.
Наставив на стол всякой всячины, Яга садилась напротив и с умилением смотрела, как "гость дорогой" поглощает в огромных количествах самые разнообразные кушанья, приготовленные старухой.
Всю свою жизнь Санька думал, что только в дальних странах существуют экзотические блюда. Одни названия чего стоили. И наверняка вкуснятина. "Завалиться бы в какой-нибудь тамошний ресторанчик, съесть что-нибудь этакое, а название записать на бумажку для памяти", - мечталось иногда ему.
Что касается русской кухни - то это, как он считал, в основном щи да картошка. Никаких таких разносолов он в своем поселке не видал; на весь поселок работала одна рабочая столовая, меню в которой, казалось, списывали у сатириков.
Так что ничего сверхъестественного он от Яги не ожидал, лишь бы понаваристее. Но старая колдунья умела готовить не одно приворотное зелье: то, что она вынимала из печи, являлось подлинным волшебством. Было невозможно усидеть за столом и не попробовать хотя бы по кусочку от всего, что она выкладывала на стол. Одни названия чего стоили: салат из вареной капусты с орехами и чесноком и картофель под тминным соусом; щи осетровые рахмановские и окрошка из дичи и телятины; жареный поросенок с фаршем из гречневой каши, омлета и ветчины. Араковый соус, старорусский студень и суп из раков. А крокеты под соусом бешамель. Не говоря уже о рыбе, кашах и расстегаях.
Все само так в рот и лезло. Знай успевай глотать. После завтрака отдых в тенечке - чтобы солнышко не слишком пекло. Маленький перерыв с дремотой. До обеда. Затем, понятное дело, снова сон. Для здоровья. А там глядишь - и ужин подоспел.
Поначалу он все порывался чем-нибудь помочь бабульке. Но видя, как она, несмотря на возраст, шустро управляется по хозяйству, уже не дергался, утешая себя тем, что Ягусе просто приятно за ним поухаживать.
Санька заметно округлился. Чтобы подняться по трем ступенькам в избушку, приходилось три раза отдыхать. Поэтому двигаться он старался поменьше.
Для полного счастья ему не хватало ленивого Лехи. Тот бы почернел от зависти, глядя на распрекрасную Санькину жизнь.
Настроение портил только черный бабкин кот; здоровенная и наглая животина с пронзительными желто-зелеными глазами. Он считал себя главным после Яги и с пренебрежением смотрел на всех остальных обитателей избушки. Гостя он невзлюбил с самого начала из чистой вредности: не считать же поводом для этого то, что Санька наступил ему на хвост. Совершенно случайно. Ну, не заметил, с кем не бывает. Теперь эта злопамятная тварь, которая могла развалиться где угодно, при Санькином появлении шипела, как старый паровой локомотив. Ко всему прочему, у него была чрезвычайно мерзкая привычка сесть напротив и начать облизываться. Можно подумать, его тут голодом морят. Одно радовало: кошак дома бывал редко, больше где-то болтаясь, поэтому и тут особых проблем не было.
Проблемы появились по ночам. Начали сниться сны. Чрезвычайно бестолковые следует отметить. То он превратился в большую, пышную опару. И собираются из нее, то бишь из него, кулебяку сделать, в печь запихать. В другой раз приснился старухин кот. Огромный такой. А Санька маленький, словно мышка. Эта скотина с ним играет; то отпустит, то поймает, то по голове лапой стукнет, а затем разинул пасть свою страшную с зубами острыми - съесть приготовился. Хорошо, что Санька проснулся. Весь в поту, но живой.
Бабка подскочила:
- Ты что родимый? Вот водицы испей.
Санька воды попил, вроде успокоился, но заснуть долго не мог. А ну как опять в кошачьих зубах окажешься. Этак с испуга можно и окочуриться.
Яга на другой день уж щебетала, щебетала. И кусочек пожирнее подложит, и пылинку несуществующую сдует. Своего любимца пинком под стол загнала, чтоб не смущал он своим присутствием Санькину душу. Котище обхождению такому, конечно, очень обиделся, можно сказать, надулся. Но Яга на него ноль внимания. Все гостю дорогому. А после обеда, когда самый сон, по углам пошептала да травы душистой в огонь покидала.
"Заговаривает", - сквозь дрему подумал парнишка. Глаза его совершенно закрылись, и он сладко уснул.
Но мало хорошо уснуть, гораздо важнее хорошо проснуться. А сон снова получился непутевый.
Будто в поле он стоит. Кругом рожь спелая по пояс. А впереди дерево растет высокое, раскидистое.
- Ишь ты, дуб.
- Сам ты дуб, - произнес кто-то над самым ухом. На нижней ветке появилась сова и замахала крыльями. От этого поднялся ветер, дерево затрещало и упало прямо на Саньку. Дышать стало тяжело, и он проснулся. Но кошмар продолжался наяву: на груди у него сидел черный кот.
- Брысь отсюдова! - завопил перепуганный молодец, подскакивая на кровати. Кот пулей метнулся в дверь и исчез.
Со сном и на этот раз не получилось. Да и настроение было так себе, ниже среднего; что-то неуловимое свербело на душе, заставляя маяться. Стоило закрыть глаза, как становилось еще хуже. Тоненький, еле слышный, но чрезвычайно настырный внутренний голос все пытался что-то сказать.
Вот зануда.
Санька перевел дух и спустил ноги на пол. Дышалось с трудом. Да и вообще все тело его стало большим и неуклюжим. Он уже с трудом таскал свои лишние килограммы. Пыхтя и отдуваясь, вышел на крыльцо.
Необыкновенно яркий, раскаленный диск солнца ослеплял. Небывалая жара заставила все живое попрятаться. Вокруг стояла тишина. Яга умчалась по делам, исчез и черный бандит.
"Что-то мне нехорошо. Парит. Пойти нос сполоснуть, что ли", - подумал парнишка и, осторожно спустившись вниз, поплелся к кадке с водой.
Из ближайших кустов на него глядела перепуганная морда черного козла.
- Привет, рогоносец.
Вместо ответа - бешеный, затерявшийся вдали топот.
- Во. Тоже от жары очумел, - весело хрюкнул Санька и склонился над кадкой: - Так… Ну и дела…
Из воды на него смотрело розовое пухленькое личико. Круглые щечки, круглые глазки, круглые ушки и кругленький, чрезвычайно смахивающий на пятачок носик. Вылитый Хрюша.
- Ой, это что такое? - охнул будущий поросенок. Он еще раз заглянул в бочку. Отражение не изменилось. - Сначала пыталась козлом сделать, а теперь вот в свинью заколдовала.
Санька хотел потянуться за лежавшей рядом жердиной, но странная усталость навалилась на него. Делать ничего не хотелось, хотелось подремать; он медленно отошел от кадки, направился в избушку и потихоньку добрался до кровати, собираясь прилечь.
Однако не тут-то было. Этот противный внутренний голос теперь уже отчаянно пищал, что дела плохи, нужно срочно спасаться. Но так как его не слушали (раз окончательно не припекло, чего переживать да торопиться), он сменил тактику: "Смотри-ка, в углу стоит волшебное зеркало".
Волшебство уже сидело в печенках, но в памяти непроизвольно всплыли строчки: "Свет мой зеркальце скажи".
Раздался мелодичный звон, зеркало засветилось изнутри мягким светом, и появилась картина веселого застолья. С такими жуткими образинами парнишка еще не встречался. Веселая компания чертей, упырей, каких-то скелетов и всякой другой нечисти сидела за столом и пировала. В центре стола на большом серебряном блюде, обложенный печеными яблоками и с пучком укропа во рту, лежал главный праздничный сюрприз.
Санька помотал головой, закрыл и снова открыл глаза. Ничего не изменилось - на блюде лежал он.
"Что, тунеядец, наотдыхался? - внутренний голос вопил уже громко, в полную силу. - Бежим отсюда, пока по-настоящему не съели, деликатес несчастный".
Санька выглянул в окошко. Обстановка странным образом переменилась. По двору слонялись козлы; на поленнице, поглядывая одним глазом, лежал кот.
- Откуда они взялись? Так просто не убежишь. Ну да ладно, сами напросились. Придется преподать им новый урок. Чтоб впредь неповадно было хороших людей колдовством изводить. Ух, раззудись плечо, развернись рука. Или наоборот? А впрочем, какая разница. Мне с такой фигурой только и сражаться. Но на этот случай у меня есть чудесное колечко.
Однако если не везет, так не везет от всей души; колечка на пальце не было. Потерял, раззява.
Липкий пот моментально прошиб Саньку. Без волшебного талисмана он вообще ни на что не был годен. Теперь могли произойти любые неприятности. Оставалась одна надежда: поискать по углам, вдруг какой-нибудь завалящий меч попадется.
Через полчаса мокрый и пыльный "богатырь" грустно разглядывал свои трофеи: обшарпанный ковер, пятнистую от соусов скатерть, растоптанные сапоги и старую керосиновую лампу. Но весь этот утиль ни на что не годился. Ничего волшебно-полезного не получалось, и он сидел около этой кучи барахла, мрачно размышляя, что же делать дальше.
Взгляд его рассеянно скользил по стенам и полкам, как неожиданно он увидел, что из-за сундука торчит самая настоящая антенна. Санька протянул руку и вытащил… магнитофон, пропавший в самом начале его появления в этом мире и непонятно каким образом очутившийся у Яги.
- Да, - тяжело вздохнул паренек, - толку от этих достижений цивилизации как от бабкиных козлов. Даже как оружие для самообороны никуда не годится, табуретка намного тяжелее.
Он уныло смотрел на дверь, машинально теребя подряд все кнопки, и случайно нажал на кнопку "Вкл".
Вопль солиста группы "AC/DC" разорвал тишину в клочья. Сам Санька от неожиданности подлетел под потолок, что же говорить об остальных обитателях избушки: изо всех щелей прочь полезла всяческая дрянь: сова, простые и летучие мыши, змеи, пауки.
Какой-то совершенно очумелый мышонок свалился прямо на голову парнишке и запутался в волосах. С испуга тот вырубил магнитофон. Все замерли…
Санька первым пришел в себя; схватил мыша за хвост и сдернул вниз.
- Ага, попались. Держись, вражья сила. Пора нести куль туру в массы. Выступают "Монстры рока".
Музыка - великая сила. Особенно если это громкая музыка. Так что "Громкость" вывернута до предела, и… понеслась родимая.
Неделя на бабкиных харчах давала себя знать, и "лунная походка" а-ля Майкл Джексон явно не получалась. Санька, схватив ухват и изображая гитариста, начал топтаться, как слон. Слоны в окрестных лесах не водились, поэтому избушка, которая подобных животных никогда прежде не видела, от такого слонотрясения стала пошатываться и поскрипывать.
Козлы, привлеченные странным шумом, сгрудились у крыльца, но внезапно дверь распахнулась, и окрестный лес огласил истошный рев:
- А ю реди, - в сопровождении соло гитары. Все стадо опрометью ринулось в ближайшие кусты и выглядывало от туда, чуть дыша.
Тут вернулась Баба-Яга. Она застала жуткую картину. Избушка, как пьяный матрос, с угрожающим скрипом раскачивалась из стороны в сторону, того и гляди завалится. Из трубы валил черный дым, а в кустах дрожало от страха все козлиное семейство.
- Свят, свят, свят, - закрестилась перепуганная старушка. Потом опомнилась, поглядела по сторонам, не видал ли кто, и решительно поднялась на крыльцо. Эта неосторожность тут же сыграла с ней злую шутку. Избушка уже начала подпрыгивать, и бабка, не удержавшись, слетела вниз, на землю. А из окошка залихватски летело:
- Еври бади!
Это разошедшийся паренек решил пройтись по избушке с подскоком, словно он Чак Бэрри или Ангус Янг.
- Ах ты, ирод! - рассвирепела Яга, прицелилась и, когда избушка начала валиться на другую сторону, метнулась в дверь.
В это время вступили "Beatles". Санька, не обращая никакого внимания на появление новых зрителей, завопил что было мочи:
- Эн бамило о.
- Какое такое помело? - заверещала бабка. Она схватила сковородку и принялась лупить "певца" по спине.