Страна была в разрухе после гражданской войны. Но теперь, когда люди снова объединились под правлением Эрека, в обществе чувствовалось оживление и целеустремлённость, и над восстановлением трудились все вместе и с большим рвением. Дома поднимались из обломков, тела убитых убирали с улиц и хоронили на холмах, а в память от жертвах звонили колокола. Даже сейчас Алистер могла расслышать приглушённые перезвон, то в одной деревне, то в другой.
В воздухе висело умиротворение, покой после бури.
"Ты спасла мне жизнь", – сказал Эрек. "Не думай, что я этого не понял. Это священный поступок, и теперь наши жизни связаны. Моя с твоей, твоя – с моей. Я буду должен тебе по гроб жизни".
Алистер улыбнулась и сжала его руку.
"Ты вернулся к жизни", – сказала она. "Это достаточная плата".
Он обнял её за плечи, и она прильнула к нему. Алистер была зачарована красотой этого места, где солнце отражается в каждом предмете, и красотой будущего, лежавшего перед ней. Они с Эреком скоро поженятся. У них будет ребёнок. Они будет править этим волшебным местом рука об руку.
Её мечты наконец-то начали сбываться. Пришло время для нового начала.
МЕСЯЦ СПУСТЯ
Глава восемнадцатая
Гвен опёрлась о стену у входа в пещеру, услышала щебет экзотических птиц и открыла глаза навстречу занимавшемуся рассвету ещё одного дня в Империи. Подавленная горем, она опять не могла уснуть почти всю ночь, и вместо этого наблюдала за умирающим костром. Наступал ещё один день на земле без Торгрина. Без Гувейна.
Гвен начинала очередной день в Империи, глядя на простиравшийся перед ней безводный, пустынный ландшафт, и не могла поверить в то, что прошёл уже целый месяц. От Торгрина и Гувейна по-прежнему ни весточки. Просыпаясь каждое утро, она ждала, что они прибудут сюда, и всем сердцем в это верила. А как моглобыть иначе? Торгрин был её мужем. Гувейн – её ребёнком. Они не смогли бы долго оставаться вдали от неё. Этот страшный сон обязан был прекратиться.
Каждый день она просыпалась и принималась ждать, но они так и не появлялись, и ничего о них не было слышно. По прошествии целого лунного цикла убеждённость её стала тускнуть, и Гвен, наконец, стала осознавать, что они, возможно, больше никогда к ней не вернутся.
Такое осознание делало её подавленной, опустошённой, и измученной больше, чем когда-либо в её жизни. Пророчица вполне могла оказаться права: Торгрин и правда ушёл в страну мёртвых, а её малыш, скорее всего, никогда к ней не возвратится.
Весь прошедший месяц Гвен не прекращала отчаянных попыток пробудить Аргона, но в те немногие разы, когда ей это удавалось, он был очень слаб, едва в сознании, и не мог пролить свет на место их пребывания. Всё это давало ей повод для дурных предчувствий.
Гвен день за днём сидела в пещере – угнетённая, неподвижная, не способная ни на что решиться. Она помнила, что она – королева, но в те дни любой, даже самый незначительный, выбор давался ей с большим трудом. Каждый день Кендри, Абертол, Стеффен и Годфри приходили к ней с несметным количеством мелких проблем, в решении которых нуждался её изгнанный народ, но она была не в состоянии им помочь. Она знала, что стала королевой, оледеневшей от горя. Замершей в унынии.
Гвендолин огляделась и увидела людей, расположившихся у тлеющих углей – большинство спали, а немногие бодрствующие безнадёжно таращились на огонь. Почти у всех в руках были винные бурдюки, пустые после долгой ночи пьянства. В их глазах она могла прочесть их мысли. Они думали о доме. О Кольце. Возможно, о семьях и друзьях, потерянных или убитых по пути. Они думали о том, о сколького пришлось отказаться, сколько было утрачено. О том, что здесь, в пещере, они жили как кроты, прячась и растрачивая жизнь зря.
Гвен знала, что так было лучше, чем если бы их захватили и увели в рабство имперцы. Во всяком случае, они были живы и в безопасности.
Гвен поворошила угли носком сапога и стала смотреть на искры. Она и предположить не могла, что её жизнь станет такой. Казалось, только вчера она была в Королевском дворе – красивейшем из замков на изобильной земле – и готовилась к свадьбе с самым преданным мужчиной. Держала на руках своего ребёнка. Всё в её вселенной было совершенно, но она не ценила этого. Всё казалось неразрушимым.
И вот она здесь – без мужа, без сына, проводит ночи, глядя на огонь, в каком-то затерянном уголке мира.
Гвен очнулась от мрачных мыслей, когда внезапно услышала вопли. Женский крик исходил из глубины пещеры и сопровождался быстрым топотом. Гвен обернулась, пытаясь рассмотреть что-то в темноте, когда в предрассветные сумерки, спотыкаясь, выбежала полуодетая девушка в разодранной сорочке, примерно одного с Гвен возраста. Девушка с безумным взглядом рыдая бросилась к ногам Гвен, и истерически и стала истерически хватать её за лодыжки.
"Моя госпожа!" – вскричала она. "Пожалуйста, сделайте что-нибудь! Вы должны мне помочь!"
Гвендолин, внезапно выдернутая из своих грёз, смотрела на неё, недоумевая – что могло привести девушку в такое состояние?
Девушка продолжала всхлипывать, и Гвен утешительным жестом положила руку ей на плечо.
"Расскажи, что случилось", – велела ей Гвен, с сочувствием и королевским достоинством в голосе. Она сама уже успела забыть, что в её голосе может быть столько силы. Забота о ком-то другом помогла ей отвлечься от собственных бед.
"Ко мне приставали!" – выговорила девушка сквозь слёзы. "Он подошёл ко мне в пещере. Под покровом ночи. Когда я спала. Он напал на меня!"
Её рыдания опять усилились.
"Правосудие должно свершиться!" – выкрикнула она. "В Кольце мы или нет, но правосудие должно свершиться!"
Она всё всхлипывала у Гвен в ногах, а Кендрик, Годфр, Брандт, Атме, Абертол и несколько других встали и направились к ним, хрустя ботинками по гравию.
Гвендолин помогла девушке подняться на ноги и заключила в её в объятия. Сердце Гвен разрывалось на части. Она не могла отделаться от мысли, что в случившемся была и её вина тоже. Её подданные неприкаянно слонялись по пещере, день за днём проводя мраке, и, кроме выпивки, им нечем было себя занять. Порядок пошатнулся, хаос всё больше вступал в права. Гвендолин ненавидела себя за страдания этой девушки.
"Как его имя? Кто это был?" – спрашивала она, вспоминая, как на неё саму напали с подачи МакКлауда, и в неё поднялась новая волна негодования.
"Это был Бэйлор, моя госпожа", – ответила пострадавшая девушка.
Бэйлор. Звучание этого имени больно укололо Гвен. Бэйлор был одним из Кольца, второстепенным капитаном в одном из королевских охранных отрядов, который, к несчастью, выжил и оказался в изгнании вместе с ними. Он всегда был смутьяном, и постоянно выражал недовольство правлением королевы, беспрестанно пил и подстрекал других. Ей следовало ждать от него неприятностей.
Гвендолин взяла лицо девушки в свои ладони и посмотрела ей прямо в глаза.
"Я обещаю тебе, что он не избежит правосудия. Слышишь? Он получит по заслугам".
Девушка, которая потихоньку начала успокаиваться, кивнула сквозь слёзы.
Гвендолин оглянулась на Кендрика, и тот понимающе кивнул. По другую руку от неё стоял Годфри, пошатываясь от выпитого, но выражая свою солидарность с королевой.
Затем у дальней стены пещеры послышался шум шагов и тихое беспорядочное бормотание. Гвен и остальные всматривались во тьму пещеры, тускло освещённой лишь углями редких тлеющих костров. Шаги стали громче, и вскоре Гвен смогла разглядеть Бэйлора, идущего к ней во главе буйной оравы. Грузный бородатый лысеющий мужчина лет пятидесяти, он был заметно пьян, небрит и потрёпан. На Гвен он смотрел волком.
Сам он её не пугал, но вот добрая сотня мужчина, идущих за ним с дикими, загнанными лицами, представляли серьёзный повод для беспокойства.
"Ни дня больше мы не станем это терпеть!" – выкрикнул Бэйлор, и толпа подхватила за ним. Они угрожающе двинулись к выходу, к Гвен, а вокруг неё выстраивались преданные ей воины, Атме и Брандт – в их числе.
Гвен заняла позицию, отрезая им путь, зная, что не может позволить им уйти. Бэйлор остановился в десяти футах от своей королевы, и злобно уставился на неё.
Гвен убедилась, что Кендрик, Стеффен и другие рядом, и это вселило в неё уверенность. Верный Крон стоял там же, и шерсть у него на загривке вставала дыбом, когда он смотрел на банду напротив.
"С дороги, девчонка!" – крикнул Бэйлор Гвен.
Гвендолин лишь покачала головой, не собираясь отступать.
Крон зарычал, заставив Бэйлора посмотреть вниз и занервничать.
"И куда ты собираешься пойти со своими приспешниками?" – спросила она.
"Мы хотим выйти наружу, как свободные люди, а не прятаться в пещере, как какие-то беженцы!"
По толпе позади него прокатился одобрительный ропот, и Гвен поняла, что имеет дело с полномасштабным восстанием. Она осознала, что позволила себе слишком надолго выпасть из жизни, утонуть в своей печали и не обращать должного внимания на то, что происходит вокруг. Она позволила своим людям слишком долго маяться без дела – для королевы это было очень опасно.
Гвен винила себя. Целый месяц после того, как они уже достаточно оправились, она провела в нерешительности и не руководила, как следует.
"А куда вы направитесь потом?" – спокойно спросила она.
"Куда угодно, лишь бы не быть здесь!"
Снова одобрительные возгласы.
"Мы не будем жить как узники или рабы!" – ещё один его выкрик получил общую поддержку.
"Мы уйдём отсюда, купим корабли, и уплывём домой!" – продолжал Бэйлор, и толпа ликовала.
Бэйлор сделал шаг вперёд, но Гвен перегородила проход.
"Мне жаль, – сказала она, – но ты не покинешь эту пещеру". Она повысила голос и, впервые за многие недели, придала ему королевскую властность: "Никто из вас".
Кендрик, Стеффен, Брандт, Атме и Годфри разом схватились за мечи, и воцарилась напряжённая тишина.
"Я не буду повторять тебе убраться с моего пути, женщина", – прошипел Бэйлор с грозной гримасой на лице.
"Ты будешь выполнять королевский приказ, – сказал Кендрик, выступая ему навстречу, – каким бы он ни был".
"Она ничего нам не приказывала!" – прогремел Бэйлор. "Она просто сидит тут, застывшая, как камень, день за днём, пока мы все гниём!"
Толпа за ним разбушевалась.
"Она нам больше не королева!" – не унимался он, под всеобщие согласные крики.
"Ты должен был стать королём, как твой отец!" – крикнул Бэйлор Кендрику. "Но ты уступил девчонке и дал ей занять трон. Теперь уже слишком поздно. Я поведу этот отряд, и я приказываю вам уйти с дороги, или мы убьём вас!"
Толпа продолжала шуметь, а Бэйлор снова двинулся вперёд и, протянув руку, оттолкнул Гвен с прохода.
Крон рыкнул, и Гвен увидела, что он бросился на обидчика и схватил его зубами.
Но Гвен отреагировала быстро – ей хотелось собственноручно убить этого человека.
Она потянулась, и вывернув запястье, выхватила длинный меч из вторых ножен Кендрика. Тем же движением она, шагнув вперёд, приставила остриё к горлу Бэйлора.
Так они и замерли в гробовой тишине – Гвен держала клинок у горла бунтаря, а тот не сводил с лезвия напуганного взгляда.
"Ты никуда не пойдёшь, – твёрдо сказала Гвен.
Атмосфера в пещере накалилась до предела, и все глаза были устремлены на неё.
"Ты никуда не пойдешь, – добавила она, – потому что я – твоя королева, и я здесь отдаю приказы. Это мой народ ты пытаешься увести. Но они подчиняются мне, а не тебе. Ты не сделаешь и шага наружу. Я никуда тебя не пущу, пока ты не ответишь за свои преступления".
"Какие преступления?" – вскричал Бэйлор.
"Ты напал на эту девушку", – сказала Гвен, кивком указав на его жертву, всё ещё всхлипывавшую её ног.
"Я могу взять любую, какую захочу", – ответил он. "И ты – не исключение. А теперь опусти меч и дай пройти, девчонка, или умрёшь тут и всех своих людей заберёшь с собой могилу".
"Да, я женщина", – сказала Гвен ровным стальным голосом. "А мой отец был королём, и его отец до него – тоже. Я происхожу из древнего рода воинов, и, поверь, во мне течёт та же кровь, что и в них. Ты же, напротив, мерзавец и насильник. Я остановлю тебя, потому что я – твоя королева, и правосудие вершится моей рукой".
Гвен замахнулась и вонзила меч прямо Бэйлору в сердце.
Его глаза закатились, и он, как подкошенный, упал передней на колени, а затем – лицом в землю. Крон, рыча, тут же вцепился в него зубами и разорвал ему глотку.
Гвендолин, стояла с окровавленным мечом в руках. Она была в шоке. Однако, впервые за много недель она снова почувствовала себя королевой.
"Любой, кто попытается пройти мимо меня, умрёт на месте. Вы все останетесь внутри, потому что я так приказываю. Потому что я – ваша королева".
Члены банды поражённо смотрела на неё, не зная, что предпринять.
Медленно, по одному, они разворачивались и плелись обратно в пещеру. Гвен стояла, держа меч перед собой. Внутри она вся дрожала, но не подавала виду.
Стеффен, тоже с мечом в руках, подошёл к ней.
"Я рад, что наша королева вернулась, моя госпожа", – сказал он.
Гвен окинула взглядом всех в своём ближнем кругу – Кендрика, Брандта, Атме, Годфри, Абертола и других – и увидела на их лицах уважение. И – облегчение.
Она видела, что они вновь полны решимости. И она твёрдо намерилась уходить – ради их блага. Пришла пора собрать осколки. Пришла пора оставить позади своё горе. Пришла пора вести за собой.
"Кое в чём они правы", – сказала Гвен. "Настало время принять решение. И двигаться дальше".
Все смотрели на неё в молчаливом ожидании, готовые пойти за своим лидером.
"Завтра, – сказала она, – мы выступаем. К жизни ли, к смерти, но пора идти. Найти новый дом. Настоящий дом. Чего бы нам это ни стоило, – продолжила она, – мы идём искать Второе Кольцо".
Глава девятнадцатая
Алистер медленно открыла глаза, чувствуя глубокое умиротворение лёжа в объятьях Эрека на королевском ложе с балдахином, шёлковыми простынями и горой шёлковых подушек, в только что отстроенных заново королевских покоях. Рассвет занимался над Южными островами, которые виднелись в огромных окнах спальни, и птицы уже чирикали, прекрасный день, а с океана дул ласковый бриз. До Алистер доносился аромат цветущих плодовых деревьев.
Наступал ещё один божественный день на Южных островах, ещё один день в объятьях Эрека. Они снова были счастливы вместе и у них была целая вечность, чтобы провести друг с другом и никогда друг другу не надоесть. Лёжа в его тёплых руках, Алистер благодарила богов за своё везение, за то что она наконец-то смогла обрести мир и радость жизни. Хоть раз невзгоды мира их не касались. Ей была дана передышка посреди бесконечного хаоса её жизни.
Эрек медленно открыл глаза, как всегда, почувствовав, что она уже не спит, посмотрел на неё и улыбнулся. Его ясные голубые глаза сверкали в утреннем солнце, и в его взгляде она чувствовала любовь.
"До рассвета, любовь моя?" – спросил он.
Она улыбнулась.
"Я в предвкушении", – ответила она. "Думаю о своём платье".
Он улыбнулся.
"Наша свадьба только через неделю, дорогая", – сказал он. "Попытайся не волноваться заранее".
Они поцеловались и долго не отпускали друг друга. Алистер лежала у него на груди.
Она слышала доносившиеся с улицы приглушённые голоса рабочих и шум инструментов – ещё не рассвело, а они у же взялись задело – готовили всё предстоящей свадьбе. По всему острову кипела деятельность. У жителей появилась цель и повод для радостного ожидания – то, что в этот момент им было нужно больше всего. Свадьба помогала им собраться вместе и стряхнуть с себя уныние после случившейся месяц назад гражданской войны. Теперь, наконец-то, народ объединится под правлением Короля Эрека. И благодаря всеобщей любви к Алистер.
Взволнованная, Алистер вскочила с кровати, набросила халат и выбежала на балкон. Она стояла и наслаждалась зрелищем: приготовления были в разгаре, банкетные столы накрывались, и уже готовились пробные порции блюд. Бесконечными рядами были выстроены композиции из цветов, расставлены по местам бочки с элем, обустроены площадки для состязаний. И всё это – за целую неделю до заветного дня.
Эрек подошёл к ней и обнял за талию.
"Я никогда не думала, что этот день наступит", – сказала Алистер.
"Тебе грустно оттого, что твое семьи не будет на торжестве?", – спросил он. "Торгина?"
Алистер вздохнула. Она много раз думала об этом.
"Конечно, мне бы хотелось видеть их здесь –Торгрина, Гвендолин и всех дорогих мне людей из Королевского Двора. Хотя, может когда-нибудь мы устроим вторую свадьбу там, в кольце".
Эрек улыбнулся.
"Я бы тоже этого хотел", – ответил он. "Очень. Кстати, почему бы после свадьбы нам не вернуться? Не проведать Кольцо?"
Глаза Алистер широко распахнулись.
"Ты серьёзно?" – спросила она.
"А почему нет?" – ответил Эрек. "Мы поспешили сюда, чтобы увидеть моего отца перед смертью. Теперь, когда его больше нет с нами, не вижу причин, по которым мы бы не могли съездить на родину. Закатим вторую свадьбу. В Королевском дворе все будут в восторге".
Алистер рассмеялась над его идей.
"Не могу придумать ничего лучше, – сказала она, – чем дважды выйти за тебя замуж".
Она наклонилась к нему, они снова поцеловались, и Алистер ощутила полную гармонию с миром. Она была там, где хотела быть. Она всем сердцем любила это место, а Эрека – ещё больше, и не могла дождаться, чтобы родить тут его детей и построить тут свою жизнь. Она чувствовала себя как дома. В первый раз в жизни она знала, то обрела настоящий дом.
Внезапно раздался громкий стук в дверь – знакомый стук их дворецкого – два коротких удара, и Эрек поспешил к толстой дубовой двери. Он отворил её, и в спальню вошёл старший королевский дворецкий и отвесил быстрый поклон. Он выглядел вконец измотанным.
"Ваша милость", – обратился он к Эреку.
Тот рассмеялся.
"Не рановато ли для такого измождённого вида?" – спросил Эрек. "Тебе нужно научиться распределять свои силы".
Дворецкий помотал головой.
"Боюсь, у нас слишком много срочных дворцовых дел", – ответил он.
Вслед за ним вошла фрейлина Алистер, добрая полная женщина лет пятидесяти.
"Ваша милость", – поприветствовала она Эрека, затем повернулась к Алистер: "Моя Королева".
"Простите меня, ваша милость, – сказал дворецкий, – но есть множество неотложных вопросов, требующих вашего внимания".
"И что же там такого неотложного, что не может подождать даже пока солнце встанет?" – спросил Эрек.
"Так, посмотрим", – дворецкий начал сверяться со своим свитком. "Вопросы по казне. Вопросы по подготовке к свадьбе. По строительству, по тренировочным площадкам, по доставке доспехов и вооружения для армии, по портам и кораблям, требующим ремонта. Ещё есть вопросы по сельскому хозяйству и …"
Эрек жестом остановил его.
"Я приду", – сказал он. Но в этот раз я не собираюсь засиживаться на собрании за полдень. Мне нужно освободить время для планирования Королевской охоты".
"Как скажете, ваша милость", – ответил дворецкий с поклоном.