3. Воспоминания
- Мама, почему мои уши такие маленькие и, круглые? И не похожи на твои? Совсем как у папы!
Он сидел в тазу и засыпал вопросами свою красавицу-мать. С самого раннего детства он уже понимал, как она прелестно: с волосами цвета меди, темно-фиалковыми глазами и полупрозрачной кожей. Уши у нее действительно были большими и острыми. Не было на свете женщины прекраснее.
- Потому что, дорогой, ты у нас особенный, - ответила мать.
- Особенный?
Он знал, она не хочет его обидеть, но почему при этом слове всегда так болело сердце? Келвин желал быть не особенным, а обыкновенным ребенком.
- Твой отец тоже не похож на других. Ты в него.
- Но… Почему?
- Он из другого мира, дорогой. Этот мир чуть-чуть отличается от нашего. Подобных планет много, миллионы вселенных, мест, где существует жизнь. И хотя все они расположены рядом, соприкасаясь, как кожица с луковицей, все же чем-то неуловимым отличаются друг от друга. Мы не можем видеть миры, взаимно проникающие в наш, но они есть, и вполне реальны для живущих там людей.
- Там?
Он не понял ни слова из объяснений матери и знал только, что ненавидит резкий запах лука.
- Здесь. Вокруг нас. Твой отец толкует об атомах и огромных расстояниях между звездами, но мудрые люди в нашем мире, объясняют это по-другому.
Он оглядел комнату; небогатую мебель и желтый деревянный пол с лужами от расплескавшейся из таза воды.
- Здесь? Еще один мальчик? Другой? В другом мире и таком же тазу.
- Может не один, а много мальчиков: столько, сколько существует миров, почти подобных нашему. Именно так, скорее всего, зарождаются новые мифы, предрассудки, сказки и легенды - благодаря соседству, близости, почти полной тождественности.
Сильные гибкие пальцы втирали мыло в грудь Келвина.
- Ты все поймешь, когда станешь старше, дорогой. Когда вырастешь и почувствуешь в себе силы исполнить старое Пророчество.
- Пророчество? Что это такое, мама?
Она вытерла руки о полотенце, подошла к отцовскому письменному столу, открыла его и вынула книгу в пергаментном переплете с кровавым пятном а крышке. Потом подошла к Келвину, села рядом, открыла книгу и начала переворачивать страницы. Мальчик увидел странные, беспорядочно разбросанные письма.
- Это Книга Пророчеств, - объяснила мать, - написанная давным-давно Мауваром Великолепным, могущим прозревать то, что ждет впереди, тем, кто сам стал подобным Божеству, Мауваров, схватившимся в смертельном поединке со злым чародеем Затанасом, Мауваром, который, как говорят, будет жить вечно, если Затанас не уничтожит его, и не исторгнет его сущность из нашего континуума. Я прочту тебе сейчас слова, написанные Мауваром задолго до рождения твоего отца и моего.
- Это обо мне, мама? - возбужденно подскочил малыш, охваченный нетерпением.
- Да, дорогой. Правда, имени его не упоминается, но не сомневайся, именно ты выполнишь предсказанное Мауваром.
И сжав сильной ладонью худенькие пальчики, женщина начала читать:
"Настанет время и появится на свете Круглоухий, рожденный, чтобы стать свободным и сильным, победитель драконов, с самой юности призванный вести в бой армии, избавить свою родину от гнойной язвы, объединить Два, потом Четыре, пока, наконец, Семеро не станут единым целым. Только тогда его задача будет выполнена. И ожидают его почет и слава, уважение многих, проклятья жалких завистников. Весь мир узнает о деяниях Круглоухого!"
- Очень красиво, мама. Что это означает?
- Что ты будешь сражаться с драконами, избавишь Рад от тирании королевы Зоанны, дочери Затанаса, объединишь сначала два из семи королевств, потом четыре, и под конец - все семь владений станут одной страной.
- Но как я смогу этого добиться, мама?
- Узнаешь, когда настанет время. Это Пророчество. Пророчества могут быть неверно поняты, но всегда исполняются. Всегда. Если не в нашем мире, то в подобном ему.
- И насчет драконов тоже правда?
- Да, дорогой.
- Драконы… с когтями, зубами, длинными языками и чешуей?
- Конечно, милый. А чешуя из золота, точно как в тех историях, которые я тебе читала.
- И я женюсь на принцессе, и мы будем жить долго и счастливо в большом красивом дворце? И у нас будут слуги, придворные, шуты, акробаты и пони?
- Может быть, - нежно улыбнулась мать. - Но в Пророчестве об этом ничего не сказано. И оно приведено здесь не полностью. Какие-то подробности известны в разных уголках света. Кто-то толкует о перчатках, некоторые - о круглоухих девушках, но все это, наверное, не так важно. Знаю только, что в книге говориться именно о тебе.
- А тебе было известно об этом, когда выходила замуж за папу?
- Не совсем, дорогой, - засмеялась мать. - Просто знала, что должна стать женой круглоухого, если хочу иметь круглоухого младенца, и даже тогда уверенности, что у тебя будут такие уши, не было. Я только надеялась, что мой сын будет хорошим человеком.
- Ты хотела круглоухого сына? - недоверчиво переспросил Келвин.
Мать обняла его, поцеловала в левое ухо и прошептала:
- Конечно, Келвин. Но знай я, что это будешь ты, хотела бы его, даже не будь Пророчества.
Он почему-то заплакал, мать прижала сына к груди, утешая. Но это были слезы не печали, а облегчения, ведь теперь Келвин может смириться с тем, что непохож на других, а то он уже втайне боялся, что мать родила остроухую сестренку, потому что не любила его.
Отец свернул веревку, накинул ее на колышек и дернул. Колышек вылетел из земли и повис на конце веревки.
- Вот как надо, Келвин. Теперь попробуй ты.
Но мальчик закрыл глаза руками:
- Это волшебство, папа! Волшебство?
- Вовсе нет! - строго нахмурил светлые брови отец. - Волшебство - это просто закон природы, еще не нашедший объяснения. Подобных вещей, как волшебство, вообще не бывает, ясно?
- Д-да, отец.
Келвин с испугом наблюдал, как отец вкладывает лассо в его руку.
- Ты должен упражняться много раз подряд. Это единственное искусство, которым я владел еще до того, как пошел в армию. Больше мне нечего тебе передать.
- А з-зачем оно, отец?
- Видел, как я вчера заарканил корову?
- Да, но она и так бы пошла за тобой.
- Иногда попадаются очень упрямые. Теперь смотри! Держишь петлю одной рукой…
Они трудились очень долго, но в конце концов Келвин научился владеть лассо не хуже отца.
Дверь со стуком распахнулась, испугав Келвина, играющего с картами на полу. В комнату ворвался отец, принося с собой снежный вихрь и порыв ледяного ветра, и захромал к постели, припадая на больную ногу - дикий бык лягнул его давным-давно, когда он пытался отогнать злобную тварь от коров.
Мама подняла глаза от куртки, которую чинила, и выражение ее лица было такое, словно то, что она ожидала, наконец произошло.
- Шарлен, я снова видел их, - сказал отец, схватив ее за руку. - Слухи обо мне наконец дошли до их ушей. Мне придется уйти. Не могу подвергать опасности тебя и мальчика!
Мать воткнула иглу в рукав, встала и обняла отца. Оба немного постояли, прижимаясь друг к другу:
- Твоя дорожная сумка готова, - наконец выговорила она. - Возьмешь лошадь?
- Не могу я взять твою лошадь, - покачал головой отец. - Ни тогда в первый раз, ни сейчас. Без нее ты не сможешь пахать. Эти проклятые сборщики налогов…
- Сейчас приготовлю тебе обед.
Отец и сын смотрели вслед матери, идущей на кухню, и неожиданно, высокий светловолосый человек рухнул на колени, прижимая Келвина к груди, из которой вырывались странные звуки, словно…
- Не плачь, папа.
Но отец только сказал:
- Сынок, я хочу, чтобы ты очень внимательно выслушал меня. Голова твоей матери набита странными идеями. Не верь ей, сын. В моем мире понимают, что такое атомы и расстояния между ними. Это Пророчество - бред! Чепуха. Ты еще мальчик. Никаких драконов и армий. Если смогу, когда-нибудь приеду за вами, и мы отправимся в мой мир, все трое. Может он не так хорош, как этот, но во многих отношениях…
- Отец, - недоумевающе прошептал мальчик, чувствуя как напуган и одинок. Что происходит? Почему отец должен их покинуть?
- Все так и будет. Должно быть, сынок. Обещай, что не попытаешься исполнить ее Пророчества… Она хорошая женщина, но…
- Вот твой обед, - перебила мать, протягивая сверток, от которого исходил запах свежеиспеченного хлеба, и кувшин с вином из обезьяньих ягод, которые Келвину не позволяли попробовать.
- Шарлен, о, Шарлен, - пробормотал отец, и они снова обнялись, словно в последний раз.
- Не хочу уходить, не хочу… - с мукой в голосе прошептал отец.
- Но так было записано, - сказала она уверенно и спокойно. - Это все правда, такая же… как само Пророчество.
- Да, - улыбнулся отец, вытирая глаза.
- Келвин, - велела мать, - оставайся дома и присмотри за сестрой. Поиграй с картами. Погадай на себя, меня и отца. Я вернусь к ужину.
Келвин проводил взглядом родителей, и тут же сделал, как велела мать. Двухлетняя сестренка мирно спала и совсем не тревожила его.
Перемешав карты, он разложил их на полу. Могут ли они предсказать будущее? Отец всегда считал это чепухой и небылицами, но мама только заговорщически подмигивала. Она знала все, но терпимо относилась к невежеству других.
Лицо дровосека, принесшего новости, было мрачным. Но Келвин чувствовал, что мать вовсе не потрясена. Он выглядела точно так же, как в день ухода отца.
- Даже похоронить нечего, мэм. Они разрубили его на мелкие кусочки, грязные бандиты. А дикие звери… пировали всю ночь, но не их нужно винить.
Мать кивнула, понимая, по-видимому, больше, чем мог представить сын. После болезненной паузы, женщина, наконец, сказала:
- Я видела во сне, что именно ты, Хэл Хэклберри, сообщишь о смерти мужа… и даже больше…
- Мэм?
- Шарлен. Я хочу снова стать Шарлен.
Подняв колпак, который носил иногда, хоть и очень неохотно, отец, женщина погладила шапку, словно нечто живое, и вновь взглянула на дровосека.
- Он не верил, - прошептала она. - Никогда. Даже после того, как родился Келвин. Просто не желал верить.
Дровосек неловко переминался с ноги на ногу.
- Понимаю, мэм. Бывают такие люди. Хотя я против них ничего не имею.
- Знаю. Чему суждено, то случится. Хотя вина…
- Что?.. Да, мэм, но…
- Но я уже оплакала мужа. Когда он уходил, я уже знала, что мы никогда больше не увидимся и скорбела… но теперь готова.
- К чему, мэм?
- К новой жизни. Жизни, которая прервалась только на момент.
Келвин, к собственному изумлению, обнаружил, что по щекам текут слезы. Дровосек, наверное, не так ух плох, но отец… отец был особенный.
* * *
- Круглоухий, круглоухий! - скандировали краснолицые сверстники, зажав его в круг, и сжимали кольцо, тыча Келвина в живот и ребра.
- Отстаньте! - завопила восьмилетняя Джон и со сжатыми кулаками бросилась на мучителей. Но чем громче она кричала, чем больше злилась, тем назойливее становились приставания.
- Отцепитесь или брат побьет вас! Завидуете, что Келвин может заколдовать ягоды лучше любого из вас!
- Джон! - с тревогой остерег Келвин, хотя знал, что теперь девочку не остановить. Кроме того, он действительно умел обращаться с растениями, заставляя их цвести, давать сладкие плоды, но вовсе не желал обсуждать это на людях, ведь родной отец считал, что волшебства не существует.
- Он герой! Настоящий герой! Так мама сказала.
- Драться? Хочешь драться, круглоухий? - спросил тринадцатилетний парнишка, с торчавшим спереди зубом.
Келвин покачал головой, помня, как предупреждал его Джон Найт, что драться нужно только в случае самой крайней необходимости.
- Боишься! - объявил сорванец. - Трусишь?
- Да, - не подумав, признался Келвин, который всегда говорил правду.
- Ну и герой! Пошли к пруду, ребята, посмотрим, кто дальше кинет камень!
Келвин облегченно вздохнул.
- Он тебя в два счета уложит!! - вмешалась Джон.
- Заткнись, - пробормотал Келвин, хотя знал: теперь иного выхода нет, придется лезть в драку.
- Твоя мать - ведьма, круглоухий! - прошипел мальчишка. - А сестра - паршивая жаба, а ты трусливый сквирбет!
Кулак с силой врезался в челюсть Келвина. Тот почти инстинктивно ответил ударом на удар, случайно попав в зубы противнику. Парень отступил, прижав руку к разбитому рту.
- Ну теперь получишь, - завопил он и ринулся на Келвина, размахивая кулаками. Тот попытался увернуться, но безуспешно; враг только крепче сжимал его. Келвин вырвался: оба потеряли равновесие и повалились на землю, в грязь. Может со стороны это выглядело лихой схваткой, но на самом деле Келвин отчаянно пытался удрать, а мальчишка постарше стремился навалиться на него и надавать тумаков.
Наконец, это ему удалось. Удары посыпались градом. Келвин с каждой минутой слабел и терял силы.
- Жрешь лошадиное дерьмо, круглоухий, так? - процедил мальчишка.
Келвин знал: если солжет, его оставят в покое. Но любовь к правде взяла верх.
- Нет!
Жесткие кулаки барабанили по лицу, причиняя боль, наставляя синяки, лишая мужества. Еще немного, и он лишится зубов, а может и глаз.
- Я помогу тебе, Келвин! - закричала Джон, вцепившись в спину хулигана, и начала молотить его изо всех силенок.
Противник на миг отвлекся, и Келвин, увидев путь к спасению, одним ударом расплющил нос врага. Хлынула кровь, мальчишка взвыл, в ужасе отскочив. Видимо, ему и в голову не приходило, что и его могут побить. Остальные не вмешались: мальчишеский кодекс чести требовал, чтобы враги дрались один на один; вмешательство Джон не считалось, ведь она была девчонкой.
Но в эту минуту яркий свет упал на лицо забияки, превратив его волосы в чистое золото, и этот образ навеки отпечатался в памяти Келвина, потому что цвет в точности был такой, как… у золота дракона.
* * *
Джон и Келвин работали рядом с отчимом, Хэлом, выкорчевывая пни, чтобы расчистить землю под посадки. Топот копыт по утоптанной дороге привлек их внимание, предупреждая о появлении стражников.
Хэл кивнул в направлении леса.
- Лучше бы тебе переждать там, Келвин, на всякий случай.
- Конечно, он не их родной отец, но был человеком хорошим, всегда обращался с детьми справедливо, заботился о них. Шарлен второй раз выбрала надежного мужа.
- Я пойду с ним, - предложила Джон.
- Может, это к лучшему, - кивнул Хэл. - Ты уже большая, кто знает, что придет в голову этим…
Джон покраснела, хотя знала, что отчим прав: стражники королевы делали ужасные вещи с молоденькими девушками, а на мальчиков не обращали внимания. Поэтому она так завидовала последним.
Дети спрятались за кустами, выжидая. Стражники на боевых конях окружили Хэла.
- Ты еще не заплатил налогов, фермер.
- Плохой урожай в этом году.
- Придется взыскать с тебя пеню. Большую пеню.
- Я достану деньги. Но если продать лошадь, не на что будет купить еще зерна для посева.
- Это твое дело, фермер, - презрительно бросил стражник. - Такое отребье, как ты, должно платить. Не заплатишь - сожжем дом и продадим в рабство мальчишку.
- Я заплачу.
Очевидно, что хотя Хэл должен был повиноваться, но не питал ни малейшего почтения к посланникам королевы.
- Я только нарублю дров и…
Но лицо здоровенного стражника становилось все краснее и почему-то казалось золотистым в лучах солнца, превращаясь на глазах Келвина в драконью пасть. Да и какая разница? Они тоже уничтожают простых людей.
Драконы не выходят из головы Келвина. Он ужасно боялся чудовищ, но их чешуя была из золота и получив такое богатство, можно навсегда избавить ферму от долгов. Нужно поговорить с Джон и отправиться на поиски золота. Золота дракона.
4. Разбойник
- Джон! Джон!
Девочка подняла глаза, сиявшие так же ярко, как то, что она держала в окровавленных руках.
Желтое золото, принадлежавшее сдохшему дракону.
- Ох, Кел, я думала ты умер!
- И поэтому успела набрать золота?
Что она за создание? Некогда ему приходило в голову, что его сестра - просто подменыш.
- Ну… я не могла добраться до тебя, и решила начать собирать чешую. Только она плохо отрывается. Здесь куча работы, Кел.
Кел выпутался из ветвей дерева, раскачался, спрыгнул и только отбив пятки, вспомнил - дракон покрыт почти что броней, даже если золото и считается мягким металлом.
- Я тут огляделась, - продолжала Джон - и нашла какие-то ягоды.
- Ты же знаешь, нельзя есть неизвестные плоды, - встревожился Кел. - Почти все дикие растения ядовиты.
- Конечно, знаю, и без тебя все равно не смогла бы их заколдовать. Не волнуйся, я их не ем, только спрятала парочку, чтобы показать маме. Только вот что странно: похоже, за кустами ухаживали, словно дракон о них заботился. Его следы там повсюду, даже тропинка протоптана. Неужели это сад дракона? Ведь он мог раздавить все и не сделал этого. Правда смешно?
Действительно, смешно. С чего бы дракону оберегать какие-то ягоды?
- Ты правильно сделала, что решила их припрятать, - кивнул Келвин. - Драконам известно многое из того, что мы не знаем.
Юноша дрожал от усталости, ноги подкосились, он плюхнулся прямо между короткими крыльями. Язык дракона все еще оставался под камнем, в левом глазу зияла дыра. Келвин даже боялся подумать, что произошло бы, не пронзи копье мозг.
Неужели мать права и он действительно избранник? Ведь сбылось же одно ее предсказание - Келвин умел зачаровывать растения, и если окажется, что она не обманулась и в остальном, значит это не совпадение. Но ведь отец не верил в волшебство!
Подошла Джон с мечом в руках.
- Сними чешую, Кел, а то я устала. Слишком много работы.
Для тебя? - с отвращением спросил он.
- Ну, да. Ты старше, значит…
Но тут самообладание куда-то исчезло, девочка, рыдая, бросилась в его объятия, чуть не пронзив мечом.
- О, Кел, я так испугалась, вдруг ты погиб, а я даже не могу до тебя добраться!
Слезы промочили рубашку. Значит, она просто храбрилась, и, поняв, что не в силах помочь, решила собрать чешую в надежде, что брат очнется и все это глупое притворство! Как же рад был Келвин: а ведь она чуть его не одурачила.
Но девочка почти сразу же взяла себя в руки.
- Что-то я разнюнилась, - вздохнула она. - Прости.
- Думаешь, приятно думать, что тебе все равно, что со мной будет?
- Но мужчины не плачут.
- Джон, когда же ты смиришься с тем фактом, что…
Но сестра лихо выругалась.
- Ну ладно, - уступил Келвин, - во всяком случае я буду плакать, если тебя убьют, но ты права, работы здесь много. В сумке есть острый нож. Я возьму его, а ты меч, и если повезет, до полуночи закончим. Надеюсь, не собираешься капризничать и отлынивать?
- Нет! - вскочила сестра.
- Я так и думал.
Отобрав у нее меч, он попытался поддеть чешуйку. С большим трудом она отошла. Надрезав кожу, Келвин выдрал тяжелый кусок металла, поняв, что до ночи они вряд ли управятся.
- Вот видишь, как просто, - объяснил он и протянув меч сестре, отправился за ножом.